The Prodigal God

Се Лянь не имел представления, сколько времени он провел внутри Медной печи. Последнее воспоминание говорило лишь о том, что, кажется, он с кем-то сражался. Сражался и потерпел поражение, потому что сейчас он лежал на земле и совершенно ничего не чувствовал. Это было странное состояние — где-то между жизнью и смертью, когда смотришь со стороны, но сделать ничего не можешь. Травмированное предплечье давно онемело, и принц не рисковал им шевельнуть. Что уж там, он даже не был уверен в том, что собственные руки и ноги ему принадлежат. И совершенно не удивился бы, если бы обнаружил нижнюю часть туловища давно оторванной. Се Лянь открыл глаза, но ничего не увидел. Приоткрыл губы, но не сумел вымолвить и слова. Втянул воздух, но ничего не почувствовал. Попытавшись задействовать хоть какое-то из шести чувств, но не получив желаемое, принц только сейчас начал осознавать, что мог быть уже мертв. Может, это и есть круг перерождения? Тот самый, куда попадают души людей после смерти. Или, может быть, мою душу навсегда запечатали, а тело уничтожили. Се Лянь уже несколько раз задавался этими вопросами. И пришел к неутешительному выводу, что никто не сможет подтвердить, какой из его вариантов хоть немного приближен к истине. А если ответы на вопросы получить не представляется возможным, то и спрашивать нечего. Лучше потратить время на изучение окружающей обстановки. Было тихо. Ни эха от прерывистого дыхания принца — а дышал ли он? Ни звуков падающих камушков, которые всегда сопровождали гостей горных ущельев. Даже демонические твари, которых было так много в последнее время, ни разу не дали о себе знать. Еще мгновение назад — принц не был уверен в том, как течет время в этом месте — он не помнил даже себя. Но теперь некоторые отрывки прошлого проскальзывали в его памяти. …Сегодня я не успел сходить в деревню и проверить, не прибавилось ли у местных ненужного хлама. Такое упущение, такое упущение! У меня было столько планов, но теперь я не могу даже встать. И как же мне отстраивать новый храм? Его Высочество предпринял очередную попытку что-нибудь разглядеть, но вокруг по-прежнему была лишь темнота. Поэтому оставалось ждать. В этом Се Лянь, вне всяких сомнений, смог преуспеть. Все-таки восемьсот лет ему приходилось ждать и терпеть, терпеть и ждать. Он лучше любого человека знал, как важно быть смиренным, чтобы не лишиться рассудка. Прошло много или мало времени, но обстановка вокруг не изменилась. Принц не мог определить температуру, нащупать поверхность, на которой ему приходилось лежать. Он вообще ничего не мог, кроме как думать. А думать ему решительно не хотелось, потому что некоторые рассуждения без труда могли нагнать отчаяния. Чтобы как-то оставаться в здравом уме, Се Лянь решил заняться перечислением той информации, которую успел вспомнить. Я — наследный принц государства Сяньлэ. Моё имя — Се Лянь. Се лянь. Се… Лянь… Его Высочество Наследный принц — Гэгэ! Се Лянь резко прервался. И ощутил, что его сердце отчего-то сжалось. Это в целом была первая эмоция, которую он сумел в себе распознать. С момента пробуждения, по какой-то причине, принц даже страха не чувствовал. Он не совсем понимал, что это было — воспоминание или слуховая галлюцинация, но принцу в какой-то момент показалось, что в странной темноте он уже не один. Это произошло настолько стремительно, что Се Лянь почувствовал легкий дискомфорт. И это стало вторым ощущением, которое ему удалось испытать за все время нахождения в этом месте. Вскоре сердце успокоилось. И принц больше не мог вспомнить, что же все-таки смогло навеять такую смуту. Он даже захотел разозлиться, чтобы снова зацепиться за какие-то внутренние ощущения, чтобы хоть на мгновение почувствовать себя живым. Но вовремя понял, что тонуть в некоторых эмоциях не стоит — если гневаешься, значит, будешь побежден. Се Лянь заново начал проговаривать (про себя, конечно же) имя, место рождения и какие-то незначительные факты. Вроде того, что от его последнего пристанища — святилища Водных Каштанов — камня на камне не осталось. Эту информацию он знал безошибочно. Но продолжал повторять, повторять и повторять, будто бы боясь что-то забыть. Или упустить. А может, дело было в том, что у принца просто не получалось припомнить ни одного человека, с которым бы он имел дело за всю свою долгую жизнь. Вот и приходилось повторять только то, что касалось его самого. Если бы Се Лянь мог, то непременно бы огорчился. Одно дело быть единственным человеком в этом месте. Но совсем другое, когда ты оказываешься сам по себе всегда и везде. Могло ли такое быть в действительности? Принц наверняка сказать не мог. Поэтому решил просто оставить это бесполезное занятие. Он закрыл глаза, сделал вдох, который даже подтвердить нельзя было, и погрузился в сон.

***

В следующее пробуждение Се Лянь был уверен в двух вещах: он потерял доули, и не представлял где сейчас находится Жо Е. Лента всегда окольцовывала шею и его запястья, и должно было произойти действительно что-то беспрецедентное, чтобы она оставила владельца одного. Здесь стоит сделать небольшое уточнение: когда принц во второй раз открыл глаза, он вновь наткнулся на всепоглощающую темноту. С прошлого раза совсем ничего не изменилось, кроме одной маленькой детали - теперь Се Лянь отчетливо ощущал наличие у себя туловища и конечностей, и, что логично, мог чувствовать вес старых одеяний. Значит, он не умер. Или не совсем умер. Это было хорошим знаком, и принц даже раздумывал над тем, чтобы еще раз уснуть. Вдруг это помогло бы восстановить работу всех его органов чувств. Он только собирался закрыть глаза, но внезапно раздался такой сильный грохот, что принца оглушило. Сердце вновь дернулось, да так сильно, что принц отчетливо ощутил боль в груди. Оказалось, что теперь он вновь может ощущать физическую боль. Только ему стоило осознать это, и тело Се Ляня неконтролируемо задрожало. Это было похоже на приступ. Его трясло, и по мере того, как это состояние усиливалось, возвращались и другие болевые ощущения. Раненое когда-то предплечье настолько сильно обдало жаром, что Се Ляню захотелось вскрикнуть. Но он все еще не мог, поэтому беспомощно лежал на земле и продолжал дергаться. То в одном месте, то в другом, повсюду возникала нестерпимая боль, будто принца снова и снова протыкали мечом. Он отчетливо помнил, какого это, но сам источник воспоминаний был ему неизвестен. Неужели кто-то, кто сделал это с ним раньше, вновь решил причинить принцу страдания? В конечном итоге принц уснул. И вся боль отступила.

***

Се Лянь чувствовал злость. Именно ту, из-за которой руки сжимаются в кулаки, а на шее выступают вены. Причин для этого, как ему казалось, не было. Сначала Его Высочество не чувствовал ничего, как и всегда. Лишь тело ослабло после недавнего приступа. Эмоциональный диапазон же… все так же оставался в довольно странном положении. Он не боялся из-за неизвестности, не грустил, даже не испытывал скуки. И это при всем том, что принц провел в таком незавидном положении долгое время. Наверное, по человеческим меркам, прошло уже несколько дней. Но это никак его не тронуло, напротив, Се Лянь чувствовал себя как никогда безмятежно. Даже после чтения сутр едва ли можно было так эффективно освободиться от всего мирского. Принц уже привык, а потом захотелось вскрыть грудную клетку, стереть кости в мелкую крошку и просто кричать. Долго, надрывно, чтобы услышали все. Но Се Лянь не мог сделать ничего из этого: его сжирало изнутри омерзительное чувство, а он просто лежал, смотрел в темноту и не мог проронить ни слова. С тех пор злость не уходила. Ни на минуту не оставляла. Даже после сна легче не стало, поэтому для принца существование здесь стало почти невыносимым. Он перестал повторять свое имя и в какой-то момент понял, что даже оно вскоре забудется. Так и лежал. В темноте и тишине. И молился, чтобы эта злость хоть немного отступила. — Гэгэ… Ваше Высочество… я про… Се Лянь не понял, когда начал слышать чей-то голос. Но в какой-то момент он стал таким навязчивым, что захотелось потерять слух. Принц злился. Он хотел снова погрузиться в тишину, но не мог, и оттого его гнев усилился. Замолчи. Замолчи. Замолчи. Замолчи. Замолчи. Замолчи. Замолчи. Замолчи. — Прошу… верни… С кем ты, черт возьми, говоришь! Я один здесь, так с кем ты говоришь? Кто ты? Больше Се Лянь ничего не слышал. Лишь позднее обнаружил, что его ноги согнуты, а уши зажаты ладонями. Теперь он мог двигаться, но было ли это хорошим предвестием еще предстояло узнать.

***

Вскоре вернулось зрение, но это, к разочарованию Се Ляня, не дало никаких ответов. Он оказался в пещере. Хотя, по правде сказать, он не был уверен в том, что же это все-таки было за место. Принц лежал среди камней в узком ограниченном пространстве. Не было похоже, что отсюда вообще вели какие-то ходы. Ни света, ни воздуха, ничего сюда не попадало. Поэтому Се Лянь был поражен тем, что все еще мог дышать, и это не говоря о том, что за столько дней он все еще не умер от жажды и голода. Принц медленно шарил руками по земле, и вскоре заимел представление о том, сколько шагов нужно сделать в сторону, чтобы упереться в стену. Внутри пещеры не было ничего, чем можно было развести огонь, защититься, да даже умереть не вышло бы при всем желании. Оставалось только сидеть и ждать спасения. Только кто бы его спас? В воспоминаниях не осталось никого. И, вполне возможно, на это есть свои причины. Се Ляня никто не вызволит отсюда. И сам он не справится, даже если сейчас ему на голову упадет фансинь. Остается только надеяться, что этот кошмар сам собой закончится: что пещера внезапно обвалится, и тогда принц встретит конец как обычный смертный человек. Се Лянь все еще изнывал внутри от подавляемого гнева, но уже намного лучше его контролировал. По началу ему хотелось вскочить на ноги и разрушить стены вокруг, но он вовремя остановился. Если Бог Войны, хоть и в таком скверном состоянии, начнет бесноваться, то сделает огромную услугу для того кто его здесь запер. А этого ему делать не хотелось. Если суждено умереть, то пусть хоть небо обвалится! Но на себя он руки не наложит. Изучив пещеру вдоль и поперек, принц тяжело вздохнул и забился в угол. Холод камня помогал ему вовремя приходить в себя, да и хоть какая-то твердая поверхность давала иллюзию, что он жив. Низко опустив голову, Се Лянь закрыл глаза и собирался погрузиться в медитацию, когда вдруг почувствовал чье-то присутствие. Это заставило его подскочить на ноги и начать напряженно всматриваться в темноту. — Кто здесь? — задал вопрос принц, едва ли узнавая свой голос. Он был очень хриплым из-за долгого молчания. Но не это поражало — речь Се Ляня настолько была пропитана злобой, что это совершенно не вязалось с образом Его Высочества. Человек напротив прицокнул: — СяньЛэ, ты такой грубый. Разве можно так? Этот кто-то явно веселился, когда произносил эти слова. — Кто ты такой!? — Ты знаешь. — Ты мне память подправил. Естественно, что я не помню тебя. — Хм, — незнакомец, по всей видимости, развеселился еще больше. Но узнать наверняка нельзя было, потому что вокруг царила темнота, — Сяньлэ, не обвиняй меня понапрасну. Я ничего не делал. — И как это понимать? Если не ты меня здесь запер, то кто тогда? Се Лянь не представлял, в какие игры пытается играть незнакомец. Он все еще не назвал себя и даже условий не выдвинул. Складывалось ощущение, что тот просто пришел поиздеваться, и от этого гнев принца только нарастал. Се Лянь все отчетливее понимал, что даже отсутствие оружия и проклятые метки не остановят его от того, чтобы вспороть чужое горло. — Ты сам. Некто хлопнул в ладоши, а душа Се Ляня после этих слов покрылась тонкой коркой льда. Принц запнулся, язык его почти не слушался: — Что…ты… — Ты запер себя здесь и заблокировал память. И, знаешь, это так разочаровывает. В голосе незнакомца послышались угрожающие нотки: — Мне казалось, что мы пришли к соглашению, Сяньлэ. — Я не представляю, о каком соглашении ты говоришь. На секунду Се Ляню показалось, что мужчина отзовётся. Однако тот сдержался. — Неважно, — принц отступил, потому что был уверен, что ответа не получит. Теперь ему пришлось сменить стратегию, — чего ты хочешь? — Чего я хочу? — эхом отскочило от стен. Се Лянь не успел и рта раскрыть, как его голова оказалась впечатана в стену на целый цунь. Принц даже защититься не смог — незнакомец за считанные секунды схватил его за горло, поднял над землей и не сдерживаясь стал вбивать в стену. Последовало пять или шесть ударов, после которых Се Лянь начал задыхаться кровью. Она текла из носа, рот также был полон крови. Он отчаянно пытался сплюнуть, но жидкость лишь медленно стекала в глотку. Принц закашлялся, а в глазах блеснули слезы, но даже это не остановило карателя. Он произнес: — Я не хотел этого делать, Ваше Высочество, но ты задаешь неправильные вопросы. А кто, как не наставник, способен преподать урок? Пальцы мужчины разжались, и принц с грохотом упал вниз. Он лежал лицом в пол и даже пальцем пошевелить не мог. Хоть Его Высочеству и приходилось терпеть куда более жестокие пытки, тогда он не был настолько истощен душой и телом. Сейчас все реакции нарушились, и принцу постоянно казалось, что он вступил в схватку, как минимум, двадцать или тридцать раз. Других объяснений, почему опытный Бог Войны даже увернуться от незнакомца не смог, не нашлось. Еще один удивительный факт заключался в том, что Се Лянь не чувствовал демоническую Ци. И это противоречило той силе, что успели обрушить на него. Он просто не мог быть человеком, ведь эта тварь показала себя куда лучше, чем небожитель. У принца почти не оставалось сомнений в том, что он был.. словно.. словно… Что-то вертелось на языке, но память не пропускала ни догадок, ни имен. Если незнакомец не небожитель и человек, то тогда кто? Случалось ли принцу раньше встречать настолько сильных демонов? Его страну разрушили, но он даже не помнил обстоятельств случившегося. Не мог вспомнить семью. Не мог вспомнить причин, по которым получил проклятую кангу и лишился сил. Се Лянь не знал ничего, кроме сухих фактов, и потому не мог в достаточной мере оценить противника. Это все усложняло. Се Лянь все продолжал лежать и, по невероятной глупости, пропустил момент, когда оказался в пещере совершенно один. Незнакомец исчез также внезапно, как и появился. Сплюнув на землю, принц попытался встать на колени, но даже это не увенчалось успехом — голова, пробитая о скалы, ужасно раскалывалась. Его тошнило и качало из стороны в сторону, по щеке стекала кровь, а руки и ноги дрожали. Наконец сдавшись, принц вернулся в исходное положение и тихо заскулил — не то от боли, не то от злости. В этот раз ему не удалось уснуть.

***

Боль, подобно ненависти, стала ему привычна. И хоть Се Лянь и научился ее игнорировать, к сожалению, она не уменьшилась ни на каплю. Принц чувствовал себя ужасно. Настолько, что даже не предпринимал попыток встать. Со стороны казалось, что он уже сдался. Се Лянь с юности обладал незаурядным умом, а большой жизненный опыт помогал ему продумывать беспроигрышные стратегические ходы. Было сложно поверить в то, что Бог Войны не видел ни единого выхода из заточения. Но, кажется, все было именно так… Его извечная способность предвидеть опасность дала сбой, потому что Се Лянь даже не пошевелился, когда напротив раздались шаги. Пришедший не пытался скрыть свое присутствие, в отличие от прошлого раз, поэтому принцу без труда удалось уловить легкий и даже мелодичный звук трущихся о материал цепочек. Шаг незнакомца был не грузным; скорее, походка отличалась легкостью и уверенностью, поэтому принц ждал, что гость подойдет к нему. Однако этого не произошло. Последовали внезапные и даже пугающие изменения. Незнакомец, мгновение назад уверенно идущий к нему, будто запнулся на половине пути. И больше не решился ступить к принцу. Здесь стало так многолюдно. Между делом подумал принц. Но вслух предусмотрительно ничего не сказал. Поэтому они просто молчали. Ни принц, ни пришедший, никто не подал и звука. Смирившись с тем, что его уже не оставят, Се Лянь перевернулся к стене и собирался прикрыть глаза, но тут произошло непредвиденное — часть пещеры озарило холодное сияние. Оно было слабым, но достаточным для того, чтобы принц зажмурился с непривычки. Только спустя некоторые время он расслабился и вновь открыл глаза. За спиной находился таинственный незнакомец, и было достаточно повернуть голову, чтобы разглядеть его. Но принц не решился. Почему-то ему показалось, что он совсем не готов взглянуть в лицо человеку, который навестил его. Поэтому он принялся рассматривать стены, свои руки, да что угодно, лишь бы справиться с неловкостью момента. Молчание незнакомца все ещё сбивало с толку. Он не представлял, что хорошего может быть в том, чтобы молча наблюдать за разбитым и униженным небожителем. А ведь этот человек даже пещеру озарил, чтобы лучше видеть. Только мысль об этом заставляла принца злиться. — Ваше Высочество, прости меня… Се Лянь замер. Это было сказано почти шепотом, однако пещера не отличалась большими размерами, и потому принцу показалось, будто фраза прозвучала у него в голове. Се Лянь отчетливо разобрал каждое слово и даже удивился тому, насколько жалко звучал незнакомец. Всего за каких-то пару слов ему удалось передать столько сожаления и скорби, что сложилось впечатление, будто за плечами мужчины остались сотни тысяч тел его соратников. И, что самое главное, именно он приложил руку к их смерти. Не говорит ли это о том, что пришедший стал соучастником чего-то воистину ужасного в жизни принца? Помрачнев от этой мысли, он только собирался задать вопрос, как его опередили: — Я…я должен был.. был все сделать, чтобы ты был в безопасности. Но я бесполезен. Я ничего не могу! Се Лянь скривился, а рукой сжал ткань монашеских одеяний. Чужие страдания обступили со всех сторон, и от этого даже дышать стало труднее. Принцу вновь захотелось обернуться, хоть что-то сказать в качестве утешения, но он сдержался. Вместо этого Его Высочество задумался о том, где мог слышать этот голос раньше: — Позволь спросить… это же ты меня звал прежде? — не выдержал принц.