Süßer Junge

      Больше всего Юджи боится осуждений, косых взглядов, перешептывания за спиной и того самого: «Посмотрите! Это же он!». Но последнее звучит вовсе не так приятно, если бы он был знаменитостью.        Нет ничего страшнее раскрытия его тайны, грязной тайны. Тайны, которой Юджи стыдится, но в то же время отмыться от которой не горит желанием. Важно, чтобы всё и дальше оставалось тайной, чтобы все продолжали считать его милым, скромным парнем по соседству.        Никто не должен знать, что он проститутка.       Юджи не желал себе такой жизни, но именно она стала спасением от нищеты и бездомной жизни. Он рано остался один, предоставленный самому себе, так что ему пришлось как-то выживать.        Юджи искал другой выход, пытался найти работу, — изначально у него даже мысли не было о продаже своего тела, — пока он не встретил одного мужчину. А затем он буквально погряз в пучине разврата, стыда и грязных денег.        Сладкий мальчик — он заработал это прозвище очень быстро. Юджи стал популярен среди клиентов, почему они и возвращались, принося деньги его сутенёру, а ему самому — очередную порцию стыда.       Это унизительно — лежать под потным, вонючим телом мужчин, позволяя им трахать его в задницу, шлёпать, отпускать грязные фразы, а были и те, кто любил душить его. Но хуже всего — минет. Нет ничего более отвратительного ощущения чужого члена во рту, а уже минутами после — липкой спермы на лице.        — Давай, глотай, сладкий, — любители кончать ему в рот всегда заставляли глотать, затыкая рот ладонью.        Юджи ненавидел свою жизнь, ненавидел эту работу, но уходить не собирался. Да, это мерзко, но это приносит деньги; деньги, на которые он может существовать за пределами чужих постелей.        — Иди работай! У тебя новый клиент! — сутенёр указывает ему на припаркованную машину, у которой стоит какой-то пожилой тип, а сам уже пересчитывает деньги, которые тот заплатил.       — Но у меня выходной! — возмущается Юджи. — Ты сказал, чтобы я пришёл за своей зарплатой, речи о работе не было.        — У шлюхи нет выходных, — сутенёр злостно хватает его за шею, выплёвывая каждое слово тому в лицо. — Иди и ублажи того старпёра, а уже потом получишь свои деньги.        — Но я…       — Ты не понял! — снова кричит он, отчего Юджи испуганно дрожит. — У тебя нет права голоса. Ты — товар, а товар не выбирает, в чьи руки попасть. Не забывай, кто тебя кормит.        Он толкает парня в сторону машины и продолжает считать деньги. Это пренебрежение ранит Юджи, сердце щемит от печали, — как же больно и унизительно. Так было всегда, хорошего отношения к себе он не чувствовал ни разу, — но именно сейчас чаша терпения переполнилась.        Юджи впервые сбежал, не захотел подчиняться, оставил позади бешеный крик сутенёра и шелест купюр, оставленных за его позор. Бежал долго, дыхание сбилось, ноги дрожали, в лёгких горело, а он всё бежал, пока не врезался в прохожего.        — Простите, я не хотел, — извиняется и оседает на дорогу, хватаясь за колотящееся сердце.        — Всё в порядке. Может, нужна помощь?        Юджи поднимает взгляд и теряется. Таких привлекательных мужчин он видел лишь на экране кино и в порно. Перед ним высокий светловолосый ангел, искрящийся тёплыми лучами позитивной энергии. Его улыбка добрая, мягкая, яркая — Юджи сомневается в реальности его существования. Такой светлый человек перед ним.       — Как ты? Что-то болит? — он приседает рядом с ним, заглядывает в глаза. Они чисты, как небо в ясный день. Юджи становится стыдно, он отводит взгляд, понимая, что не достоин даже рядом находиться с таким человеком. Юджи грязный, а он… он другой.        С этого момента и началось их знакомство, неспешно переросшее в нечто большее. Сперва прогулки, держась за руки, затем поцелуи и долгожданная близость. Юджи влюбился в Сатору сразу. Он дарил ему нежность, поддержку и свою любовь; показывал ему, что близость может быть приятной.        Сатору стал для него райским уголком в бесконечном мраке его существования. К сожалению, Юджи пришлось вернуться на работу, получить от сутенёра по лицу и немаленький штраф. Да, у него есть тот, к кому он привязан, но он всё ещё грязная проститутка. Сказать об этом Сатору он не решился.        Никто не должен знать.        — Ты ударился, Юджи? — замечая синяки на бёдрах парня, спрашивает Сатору. В этот момент он нежен с ним, медленно заполняет собой, поглаживая худые бёдра. Сатору всегда нежен, ведь это то, что так любит Юджи.        — Я… да, но всё в порядке. Прошу, не останавливайся, — Юджи стыдно, он снова чувствует себя грязной дешёвкой, не желая признаваться в том, что эти синяки — результат жёсткого секса с одним любителем насилия.        Юджи противно от себя в те моменты, когда он обманывает Сатору. Он мог бы ему рассказать, но отчего-то был уверен в том, что Сатору не сможет понять и простить. Сатору уйдёт, если узнает правду. Сатору не выдержит такой правды.        — Конечно, Юджи, просто расслабься и наслаждайся, — он улыбается, наклоняется и целует Юджи, даря тому свою любовь.        Юджи недостоин его любви. Он прекрасно это знает, но отказаться не может.        Одним днём, после ужасной ночи с мерзким клиентом, Юджи решает напиться в баре. Когда очередная стопка с алкоголем отправляется в рот, обжигая губы, язык и горло, Юджи видит перед глазами Сатору. Представляет его и рыдает, — ему слишком стыдно перед ним. Ему противно от себя.       — Чего ревёшь, сопляк? — Юджи оборачивается на грубый голос. Рядом садится мужчина с таким же цветом волос, как у него, весь татуированный и хмурый. Он полная противоположность Сатору как внешне, так и по ощущениям. Он тёмный ангел, тот самый Люцифер.        — Я просто устал.        — От чего же ты устал?        — От жизни.        Слово за слово, стопка за стопкой, и Юджи опомниться не успевает, как Сукуна уже зажимает его за углом бара, грязно целует его губы, а затем разворачивает лицом к стене и, спустив штаны, трахает его больной анус. Юджи кричит от смеси боли, стыда и удовольствия. На удивление, этот секс не вызывает в нём того же отвращения, что и с другими клиентами, хотя по грубости не отличается ничем.        Юджи изменил, он предал Сатору… в который раз. Но именно в этот раз ему стыдно вдвойне, ведь сделал это не за деньги. Он успокаивал себя тем, что больше не увидит Сукуну. Но как же он ошибался.        Сукуна не исчез, он появился в его жизни снова. Опять поход в бар, алкоголь и дикий секс в подворотне. Так продолжалось из встречи к встрече, пока не стало такой же привычкой и обыденностью, как проституция и встречи с Сатору.        Сукуна грубый, но он не позволял себе бить или оскорблять Юджи, он не заставлял его делать то, чего тот не хотел. В какой-то степени он был добр к нему. И рядом с ним отчего-то Юджи не ощущал себя таким грязным, наверное, потому, что и тот не был излишне чистым и правильным. С Сукуной спокойно, но…        Но Юджи уверен, что влюблён в Сатору — впрочем, он уверен и в том, что влюблён в Сукуну.        Юджи запутался. Он окончательно потерялся в себе. Он считал себя правильным, честным, а сам занимается сексом за деньги и в то же время встречается с двумя мужчинами, что и не догадываются о любвеобильности и работе парня.        Юджи долго скрывал свои секреты, но рано или поздно всё тайное становится явным. Звёзды сошлись самым неблагоприятным образом, и в один день тайны вскрылись.       — Юджи, что происходит, почему тот мужчина говорит, что ты… — Сатору замолкает, кусая свои губы, не в силах произнести то самое слово, которое услышал в отношении Юджи. — Это какая-то ошибка. Стоило ему нагрубить, и… — он снова замолкает, наконец-то обращая внимание на Сукуну. Тот хмуро стоит неподалёку от Юджи, сложив руки на груди. — Кто это?        — Мне тоже интересно, кто ты? — Сукуна сплёвывает, упираясь взглядом в Сатору. — И что там кто-то говорил о Юджи?        — Я его парень, мы вместе уже почти год…        — Да ну! Интересно, а я тогда кто? — он наконец-то смотрит на парня, которому хочется просто провалиться сквозь землю, лишь бы не испытывать сейчас этот стыд. — Так ты у нас нарасхват, Юджи?        — Я… я всё объясню…        — Постой, — прерывает его Сатору, — ты что… ты изменяешь мне? У тебя правда что-то есть с ним? — кивает он на Сукуну. — Юджи, какого черта! — Сатору качает головой, он не может поверить в то, что его мальчик Юджи — предатель. Но, глядя на него и Сукуну, вспоминая синяки и покраснения на его теле, Сатору наконец-то осознаёт, каким же дураком был всё это время. — Так вот ты какой! Волк в обличии ягнёнка. Может, ты и правда шлюха, как говорил тот мужчина?        Юджи нервно дёргает руками, открывает рот в попытке что-то ответить, как-то оправдаться, — но не может соврать сейчас. Он видит, как разливается разочарование в глазах Сатору, и на глаза наворачиваются слёзы. Он правда предал того, кто этого не заслуживал.        — Прости, Сатору, я всегда знал, что не заслуживаю тебя. Прости, что ты потратил время на такой мусор, как я.        — Юджи, — поджимая губы, он пятится назад, не узнавая в нём больше того, кого ещё утром обнимал и целовал в постели. — Я так не могу, — бросает на него последний взгляд и уходит.        — Сатору! — Юджи порывается пойти за ним, броситься в ноги и умолять простить, принять обратно. Он уже бежит, но Сукуна резко хватает за руку. И Юджи вспоминает, что виноват ещё перед одним человеком. — Сукуна, я… можешь плюнуть мне в лицо, ударить, оскорбить, сделать что угодно, я знаю, что заслужил это.        Ждёт, затаив дыхание, зажмуривает глаза, но ничего не происходит. Сукуна всё ещё смотрит на него.        — Так ты у нас действительно мальчик проститутка, — спокойно спрашивает он, получая в ответ стыдливый кивок. — Неужели нравится по чужим членам скакать?        — Всё не так!        — Да ну! Развлекаться с кучей мужиков в одно время для тебя в порядке вещей. Ты та ещё вертихвостка, Юджи.        — Это просто способ заработать денег на жизнь. Знаю, что пошёл лёгким путём, но у меня правда не было выбора.        — Допустим, но отчего же ты вертел свою задницу передо мной и тем щеглом белобрысым? Одного мало?        — Я не знаю, у меня нет оправданий.        — Ты вообще чувствуешь ко мне хоть что-то или тебе только мой член в заднице нужен?        — Я люблю тебя, Сукуна… я люблю и Сатору, не буду отрицать. У меня не было такого раньше. Я… я запутался. Так хотел вырваться из этой ямы, искал настоящей любви, а в итоге… выставил себя тем, кем и являюсь. Я шлюха.        Сукуна шумно выдыхает через нос, злится, думает, пытается понять, что должен сделать. Смотрит на Юджи, в его заплаканные печальные глаза, на то, как дрожат его руки. За такой обман он должен плюнуть этому сопляку в лицо, но… в груди воет дикий зверь, повязанный красными нитями с этим далеко не невинным сладким мальчиком.        Смотрит в глаза и понимает: нельзя его отпускать, оставлять одного в этом грязном мире. Он встретил Юджи не просто так. Тот спас его тем вечером, когда Сукуна хотел покончить с собой, а теперь он должен спасти Юджи, вытащив из ямы разврата.        — Ладно, не ной, пойдём по пиву выпьем.       — Я… я не могу… работа.        — Тогда покажи мне этого сутенёра, я его в такой крендель заверну, что в жизни не станет прежним. Ты, сопляк, — хватает его за ворот рубашки, притягивая к себе, — больше не торгуешь своим телом, понял! Вздумаешь снова булки свои раздвинуть перед кем-то, я тебе задушу.        — Сукуна, ты что… ты… прощаешь меня? — Юджи снова плачет.        — До прощения ещё далеко, но я точно не оставлю тебе. Белобрысый ушёл, потому что слишком правильный, но я не такой, поэтому даю тебе шанс. Так что воспользуйся им и не подведи.        Шагая за Сукуной в сторону сутенёра, Юджи понимает, что хочет воспользоваться его добротой. Понимает, что небезразличен Сукуне, а он… а он всё же больше любит Сатору. Он будет скучать по нему. Возможно, он никогда не сможет полюбить Сукуну так же, как и Сатору, но останется с ним… потому что так лучше.        Юджи всё ещё будет хранить тайны.