Звёздное небо

      Стрекот цикад разбавлял тишину ночи. На траве, ничуть не заботясь о том, что одежда после будет грязной, сидели двое. Доума, один из высших лун, меланхолично смотрел в звёздное небо, мельком поглядывая на девушку, которая сидела рядом с ней. Котохе — девятнадцать, её жизнь трудно назвать счастливой, но в культе вечного рая она стала вновь улыбаться. Доуме нравилась улыбка Котохи. В такие моменты он забывал о том, что он демон, а она человек и просто наслаждался моментом.       У Котохи был Иноске. Шумный ребёнок, которого, к очередному удивлению не только Котохи, но и других членов культа, Доума стал воспитывать как собственного. Иноске ползал везде, где только мог, сосредоточенно смотрел на Доуму, когда тот проводил встречи культа и громко требовал к себе внимания, заставляя всех неловко переговариваться и краснеть. Доума прощал Котохе и Иноске многое, но никогда не задумывался — почему он это делал. Как демон двенадцати высших лун он не должен привязываться к людям, но люди ему были ближе, чем такие же демоны. И то, что Доума пожирал этих людей ничуть не уменьшало других, более светлых и земных чувств.       Доума смотрел на Котоху так, как не смотрел ни на кого за свою жизнь. Её звонкий смех, мелодичный голос, изящные движения, хрупкая внешность — так описывали бы произведения искусства, но не живого человека. Для Доумы же и это было осечкой, но Котоху видел именно такой и никто не мог изменить это.       Котоха наивная и эта наивность придавала ей особый шарм. Доума понимал, что, как и любой человек, она убежит сразу же, как только узнает другую сторону культа и его последователей. В конце концов, Котоха человек и её опасения за свою жизнь и жизнь сына вполне справедливы. Доуме глупо убеждать её в обратном, хотя знал точно, что никогда им не навредит. Котоха и Иноске прочно засели в сердце демона.       — Смотри, Доума, падающая звезда! — воскликнула Котоха, прижимая радостно улюлюкающего Иноске к себе. Ей нравилась эта ночь, ведь сегодня небо было полностью усыпано звёздами. В детстве она любила смотреть на звёздное небо, с детской серьёзностью старалась посчитать абсолютно все звёзды, но постоянно сбивалась от их огромного количества. Не расстраивалась, а каждую такую ночь вновь вставала у окна и принималась за дело. Спустя года привычка считать звёзды никуда не ушла, только теперь она делала это не одна. — Ты успел загадать желание? Знаешь, что падающая звезда может его исполнить? Но только самое сокровенное, недоступное никому и хранящееся глубоко в сердце. Иначе ничего не получится.       — Извини, Котоха, не успел, — мягко покачал головой Доума. Он был слишком погружен в свои мысли, чтобы полноценно наблюдать за небом. Котоха в который раз выбивала его из колеи, да только ничего делать с этим он не собирался. Котоху он любил. Любил и Иноске, даже несмотря на все его недостатки. В конце концов, он всего лишь ребёнок, а от ребёнка трудно что-то требовать серьёзного. Доума это понимал.       — Ну вот, — огорчилась Котоха, прижимая Иноске ещё ближе к себе. Она успела загадать желание. Только вот сказать об этом не могла — иначе бы оно не сбылось. Но про себя она попросила, чтобы Доума всегда был рядом с ней и её сыном, несмотря ни на что. Доуме она доверяла. К нему же испытывала отнюдь не дружеские чувства, да только сказать об этом до сих пор стеснялась. Боялась, что снова столкнётся с болью, что снова останется одна. Не хотела этого и каждый раз гнала подобные мысли прочь из головы. Пока она рядом с Доумой, то не стоило думать о плохом. Сейчас она счастлива, как и счастлив Иноске.       Доума улыбнулся такой непосредственной Котохе. Дни в культе стали ярче с тех пор, как она появилась на пороге храма. Слабая, беззащитная, заплаканная, но сжимавшая свёрток с хныкающим младенцем. Она сбежала от худшей жизни, не подозревая о том, что пришла просить о помощи демона. А демон и рад был стараться помочь, незаметно для себя влюбляясь в Котоху, которая стала его силой и его слабостью.       — Уверен, что наши желания исполнимы и без всяких звёзд, — вновь посмотрев на ночное небо, усыпанное множеством ярких и мерцающих звёзд, ответил Доума. Настроение было романтическое, такое редко случалось, а поэтому стоило не упускать его.       Котоха чуть удивлённо взглянула на Доуму. Иногда он говорил загадками и тогда она не совсем его понимала. Но сейчас сердце предательски ёкнуло, а щёки заалели от очевидной догадки. Её желание настолько быстро исполнилось? Невозможно в это поверить.       — С того момента, как ты и Иноске появились в моей жизни, всё очень изменилось. В том числе и я. У меня много тайн, о которых ты не захочешь узнавать и которые я не стремлюсь тебе говорить, но я хочу, чтобы ты всё же одну из этих тайн услышала. Я люблю тебя, Котоха Хашибира. Люблю твоего сына, Иноске, хоть он и доставляет много хлопот. И я хочу, чтобы вы остались в моей жизни.       Нежное касание Котохи заставило Доуму покраснеть. Он сжимал пальцами траву, пытаясь унять такое непривычное волнение. Он же демон двенадцати лун, так почему сейчас исчезло его хладнокровение? Почему сейчас он ощущал себя человеком, хоть и не являлся таковым? От таких вопросов заволновался только сильнее, потому что уже знал на них ответы. Он их даже проговорил вслух.       — Ты тоже стал важной частью нашей жизни. Мы доверяем тебе. Я люблю тебя. С тобой я чувствую себя живой. И я согласна быть с тобой всю жизнь, даже если она будет короткой. Признаюсь, мне страшно от мысли, что ты демон, но ты никогда не причинял мне или Иноске вреда. Я знаю твою самую главную тайну, но всё равно хочу остаться рядом с тобой. Доума, ты нужен мне так же сильно, как и я тебе. И я очень рада, что именно ты повстречался в моей жизни в переломный для меня момент.       Доума пару раз моргнул, осознавая сказанное. Не было сил удивляться тому, что Котоха знала о его демонической сущности. Мысли занимало совершенно другое. Он услышал самые главные слова, которые даже не надеялся когда-нибудь услышать. Котоха любила его. Уже это делала его во много раз счастливее любого человека. Его чувства взаимны, как тут можно думать о чём-то другом? Доума тоже не представлял этого. Он лишь приобнял Котоху, целуя её в макушку. Иноске радостно завозился, тоже ощущая невидимые и непонятные для него перемены.       Этой ночью небо особенно прекрасно.       Этой ночью двое влюблённых признались в своих чувствах.