«Ох, Васенька…»
Тихий хриплый шепот доносится над ухом парня. Слыша свое имя, тот медленно открывает глаза. Странное, леденящее чувство тревоги впивается в кожу, разрывает его, но будто не снаружи, а откуда-то изнутри. Вокруг непроглядная тьма. Вася не до конца понимает что происходит, но картина кажется смутно знакомой. Нет, он не знает где находится, чей голос только что слышал, он даже не понимает в каком положении сидит… или лежит? Но что будет происходить дальше словно прописано где-то на подкорке сознания, какой-то до боли знакомый сюжет. До боли. Знакомый. «Нет. Нет. Нет. Только не снова, я умоляю вас, только не опять…» Васе кажется, что он сейчас задохнётся, но звук собственных тяжёлых вздохов отражается эхом от пугающей черноты. Сердце бешено рвется наружу, заставляя парня думать, что вот-вот в его груди появиться дыра. Такая же темная.
«Ты сегодня так красив. До неприличия…»
Вася опускает взгляд, его ресницы дрожат, а губы открываются в немой мольбе. Он касается тонкими пальцами обнаженной кожи груди и нервно сглатывает. Он совсем нагой. А как же ещё? Вася хочет убежать, спрятаться, закричать так, чтобы вовсе никогда больше не открыть рта. Парень порывается с места, но тело совсем его не слушается, сначала вовсе не двигаясь. После он вновь трогает себя, в кокетливой манере проводя пальцами по худому животу. Другой рукой касается губ, обводит языком фаланги и с зазывающим прищуром смотрит куда-то во тьму, как он делал это раньше. Через силу. Но делал.«Ох, мой маленький милый мальчик, такой нетерпеливый и порочный. Мне мало на тебя смотреть.»
Голос вновь доносится откуда-то сзади. Сердце парня пропускает удар, когда он видит, как бесконечное ничто вокруг будто формируется в две сильные мужские руки. Они охватывают Васю сзади, гладят по груди. Темные фантомные пальцы собственнически хватают его соски, грубо сжимая, перекатывая мелкие бусины, оттягивая, заставляя парня дрожать. «Перестаньте, пожалуйста, я прошу вас. Мне больно, хватит. Хватит. Хватит. Хватит…» Глаза жжет так, будто подступают не слезы, а раскаленные угли. И Вася не может их сдерживать.«Ну что же ты, мой милый… Разве тебе не приятно? Хочешь сказать, что не любишь, когда тебя трогают? Вообще-то врать очень плохо.»
Вася хочет заорать, чтобы его отпустили, забиться в истерике, но лишь тихо скулит от прикосновений, чем кажется может лишь раззадорить, нежели вызвать жалость. Он давно обещал себе, что все в прошлом, что больше никогда к такому не вернётся. Но вот он снова чувствует тяжесть рук на своем теле, чувствует ком в горле от слёз, что вот-вот заструятся по бледным щекам. Нет, это даже не вода. Это наполненные липким ужасом воспоминания, что преследуют парня холодными ночами, что не дают спать, что вызывают животный страх и... «Мерзкий, какой я блять мерзкий.» …ненависть. Вася ненавидел себя за прошлое, что никогда не отпускало его, за всех людей, что касались его обнаженных бедер, плеч, осквернивших кажется не только тело, но и душу. Каждый оставил на нем темный след, грязный смолянистый отпечаток, сейчас он словно весь состоял из этого дерьма. Это пугает. Вася боится об этом думать. "Тогда было нужно. Мне были необходимы деньги, я... Я не виноват... Такое случается... Да..?" Но вот темнота снова шевелится, группируется, слоится, ласкает его живот, таз, бедра, колени. Вася чувствует, как все тело покрывают горячие прикосновения, как рук становится уже с десяток и они все с жаждой и похотью пользуются его телом.«Не стоит обманывать ни меня ни себя, я ведь знаю, что тебе нравится, что ты ловишь кайф от происходящего. Достаточно послушать твои сладкие стоны. Это не обстоятельства, не безысходность или отсутствие выхода, ты просто шлюха.»
Вася не хочет в это верить. Не хочет это слышать. Не хочет переживать все это сейчас. Вдруг он в ужасе чувствует, как ткань натягивается на его теле, будто с него пытаются снять одежду, одновременно растягивая во все стороны. И он в правду видит, как тьма срывает с него прозрачную ткань, кажется до этого и вовсе не заметную на Васе. Как смешно, неужели это все, что отделяло его от пропасти в которую он сам себя загонял? Вася не готов падать. Раньше может был, сейчас ни за что. Не снова... Он ощущает, как сильные пальцы с какой-то необъяснимой жестокостью впиваются в его колени. Парень сначала жмуриться от дискомфорта, но после распахивает глаза, чувствуя, как руки насильно разводят его ноги в стороны. И Вася не выдерживает, по щекам потекли горячие ручьи из сожаления, стыда, ненависти и страха. Ему впервые за все время удается что-то сказать. И сквозь слезы он шепчет. «Не надо, пожалуйста. Простите. Простите, я не могу. Но хватит, я не виноват, правда, я не могу.» Слова ощущаются бессвязным бредом. Но когда Вася чувствует, как руки вновь тянутся к нему, парень заходится в режущих уши рыданиях, в последний раз крича. «Хватит!»…
Вася подскакивает на кровати, хватает ртом воздух, бегая обезумевшими глазами по комнате, пытаясь хоть немного успокоить бешено колотящееся сердце. Он поправляет зелёные волосы, прилипшие к мокрому от пота лбу. Хватается рукой за грудь, а после словно стряхивает с себя что-то. Он со страхом оглядывает место рядом с собой. Пусто. И в правду никого нет. И никогда больше не будет.