монстры тоже любят

Скорпион был невероятно лёгкий. Е Байи нёс его, почти не ощущая тяжести чужого тела. Мальчишка едва дышал, лицо его было бледным, руки безвольно висели, а губы, казалось, были самого синего цвета в мире. На его щеке желтел старый синяк. Добравшись до храма, Е Байи спешно уложил Скорпиона на нагретый кан поверх циновки, затем сильнее раздул угли в жаровне. Се Ван был ледяным. Развязав пояс на ханьфу, Бессмертный распахнул полы и замер. Бледная грудь едва вздымалась, мальчишка был худ, но живот выдавал его положение. Е Байи коснулся чужого запястья пальцами, просчитал слабый двойной пульс и нахмурился. Проверил запястье снова и мысленно ругнулся. Повернув омегу на бок, Бессмертный ладонью коснулся между чужими лопатками и начал вливать свою ци. Кожа была ледяная, подушечки пальцев закололо, но Е Байи руки не отнимал, держал, пока чужое дыхание не стало стабильнее. Затем он уложил Скорпиона на спину, завернул в одеяло. Вышел на кухню, чтобы сварить бульон, вернулся, осторожно напоил мальчишку. Тот словно находился на грани между сном и явью, Е Байи видел, как дрожат тонкие веки, как судорожно сжимаются скрюченные от холода пальцы. Тяжело вздохнув, Бессмертный сел на циновку и прикрыл глаза. Медитировать не выходило. В голове метались ненужные глупые мысли, и Е Байи не мог прогнать их. Как Скорпион оказался в горах? Как брюхатый омега мог добраться сюда? Е Байи фыркнул и открыл глаза. Медитировать не выходило. Он снова окинул взглядом Се Вана, прикидывая, мог ли это быть ребёнок Чжао Цзина. Кто бы вообще мог подумать, что он сможет заделать ребёнка своему пусть приёмному, но всё же сыну. Вздор. Бессмертный неустанно следил за Скорпионом всю ночь, контролировал его ци, считал пульс. Не хватало ещё, чтобы на горе помер беременный омега — такой грех на душу брать не хочется. К утру Е Байи снова напоил его бульоном, влил в уже порозовевший рот женьшеневый отвар и уселся медитировать. К моменту, когда он управился, Се Ван уже очнулся. Он сидел, держась за живот, смотрел так напугано, что Е Байи не сдержал смешка. — Всё с ним в порядке, — произнёс он, указывая на чужой живот. Скорпион молча запахнул ханьфу и попытался подняться на ноги, но тут же качнулся вперёд, едва не упав, и сел обратно. — Твоя ци ещё нестабильна. Ты можешь навредить ребёнку. Мальчишка вновь промолчал, но попыток подняться больше не предпринял. Е Байи вздохнул, поднимаясь с пола. — Почему ты был подле горы? Зачем пришёл? — Я направился не к Вам, — шёпотом ответил омега. — Я не знал, куда направляюсь. Бессмертный усмехнулся. — Сбежал из тёплого, богатого поместья прочь просто так? Не верю тебе, поганец. Пожав плечами, Скорпион начал завязывать пояс ханьфу. Делал он это медленно, бережно, едва касаясь живота. Е Байи задержал взгляд на выпуклом чреве и фыркнул. — Выродок Чжао Цзина? Се Ван резко поднял на него взгляд: злобный, колючий, словно хотел сию секунду вспороть ему живот. — Не смейте называть его так. Е Байи выгнул бровь, нависая сверху над омегой. — Или что? — зашипел он. — Убьёшь меня? Я мог бы бросить тебя там, погребенным под толщей снега, но мне просто стало интересно: отчего же ты здесь. Теперь я понял. Носишь выродка этого... Резко дернувшись вперёд, Скорпион хотел нанести удар, но Е Байи сделал шаг назад, и омега тут же рухнул на пол, чудом успев выставить руки, чтобы не упасть на живот. Он тихонько застонал, пытаясь встать, но ноги подводили его. Е Байи снова вздохнул. Как-никак, издеваться над беременным тоже грешно. Он присел рядом с мальчишкой, потянулся к нему, чтобы помочь подняться, но тот со всей силой отпихнул его от себя. — Не трогай меня. — Моя гора, поэтому я буду делать, что хочу, — зло проговорил Бессмертный и потянул омегу за руку. Тот дёрнулся, но Е Байи несильно тряхнул его. — Успокойся! Мальчишка затих. Позволил усадить себя на циновку, дал руку — проверить пульс. — Что с лицом? — спросил Е Байи, мысленно считая слабые удары сердца. Пульс был нечёткими, редким; ци всё ещё медленно пульсировала в омежьем теле. Се Ван молчал, тронул только жёлтую щеку и отвернулся. Фыркнув, Е Байи отпустил его руку. — Не стану больше лезть. Отдыхай. И ушёл. Скорпион проводил его взглядом и устало прикрыл глаза. ***** Сутки сменились другими. Е Байи больше не посещал Скорпиона, бродил по заброшенному павильону, засиживался в библиотеке, спускался пару раз в долину. Он злился. Злился на глупого мальчишку, что изо всех сил защищал своего идиота-папашу и этого выродка. В голове несколько раз промелькнула мысль: если это не ребёнок Чжао Цзина? Если дурной омега решил повеселиться на стороне? Вполне могло быть и такое. Е Байи ещё во время посещения поместья Трёх Снегов понял, каковы здешние людишки: падкие на деньги, похотливые, жадные до власти и внимания; они всегда грызлись, подобно псам. У ворот в храм Е Байи увидел плошку с маньтоу. Жители из долины иногда делали подношения, но Бессмертный никогда ничего не принимал. Оставлял у ворот птицам или диким животным. Сейчас же он смотрел на подношение с любопытством. Он не ходил к Скорпиону второй день, и тот явно не отказался бы перекусить. Подхватив плошку, Е Байи поспешил внутрь. Скорпион остался там же: на кане, только не сидел, а лежал, подогнув ноги к себе. В комнате было ощутимо холодно, жаровня остыла совсем. Е Байи подошёл ближе к мальчишке, потянулся к его руке, намереваясь проверить пульс и ци, но тот резко открыл глаза, а Бессмертный не успел увернуться и получил удар грудь. Несильный, но достаточно болезненный. Скорпион зло глядел на него, держась за живот, и Е Байи закатил глаза. — Поганец, — шикнул мужчина, ставя миску с маньтоу на жаровню. Неспеша раздул огонь. — Как смеешь ты поднимать на меня руку?! Мальчишка промолчал. Продолжил смотреть зло, словно зверь какой, хорошо хоть не скалился. Е Байи его больше не трогал. Поставил перед ним подогретые маньтоу, постелил себе циновку и сел, готовясь медитировать. Не получалось. То ли от пристального взгляда, то ли от дурных мыслей. Он открыл глаза, посмотрел на Скорпиона. Тот неспеша ел маньтоу, обхватывая булку тонкими пальцами. Е Байи вздохнул. Поднялся на ноги, заварил чай и, налив немного в чашку, протянул омеге. Тот без раздумий принял, несмотря на Бессмертного, и продолжил есть. — Так и не скажешь почему ушёл? Скорпион на мгновение замер, а затем продолжил есть. — Не твоё дело, старый монстр, — тихо ответил он, делая глоток чая. — Но я уйду. Завтра утром. Е Байи вскинул брови. — Совсем дурной? Твои меридианы едва выдержали, твоя ци ничтожна. Я уже не говорю о твоём... — пузе, он осёкся и отвернулся, чтобы мальчишка не видел, как он скрипнул зубами. — Ладно. Делай, что угодно. Промолчав, мальчишка кивнул, доел маньтоу, отставил пустую чашку и лёг на кан, укрывшись по самые глаза. Е Байи покосился на него, а затем уселся на циновку и наконец-то смог окунуться в медитацию. ***** Ранним утром у ворот раздался громкий крик. Кто-то настойчиво звал Уважаемого Бессмертного уже долгое время. Е Байи недовольно проморгался и поднялся на ноги. Кан был пуст. Ушёл, значит. У ворот снова громко позвали. Е Байи спешно вышел наружу. У подножья храма стояло несколько мужчин в тёмных одеждах. — Достопочтенный Бессмертный меч, — начал один из них, поклонившись, — мы прибыли из поместья Трёх Снегов и разыскиваем бывшего Короля Скорпионов. Нам сказали, что видели подозрительного человека в долине недавно... — И думаете, что Бессмертный меч с горы Чанмин приютил Короля Скорпионов? — насмешливо спросил Е Байи. — Никак нет, господин, но мог ли этот ужасный человек проникнуть в Ваш храм без Вашего ведома? Е Байи громко усмехнулся. — Не мог. А смог бы — был бы мëртв. Почему разыскиваете его? Люди молчали. — Проявляете ко мне неуважение? Заявились сюда, требуете кого-то, не хотите говорить, кто ваш хозяин... — Е Байи медленно потянулся к мечу и начал спускаться по ступеням. — Спрошу ещё раз: кто послал? — Госпожа Ло Фумэн просила разыскать Короля, — напуганно воскликнул один из пришедших. — Сказала, что Король Скорпионов что-то похитил из поместья и отправила найти вора! Е Байи остановился. — Ло Фумэн? Он помнил эту женщину. Она служила Чжао Цзину и наверняка была одной из его любовниц, раз теперь, после смерти Чжао Цзина, именно она управляет в поместье Трёх Снегов. Е Байи видел ее лишь единожды, издалека, но та успела произвести на него впечатление властной, жадной особы, несмотря даже на её невероятную красоту. — Вашего Скорпиона здесь нет. Так и передайте своей госпоже. Е Байи вернулся внутрь. Он проходил в сторону павильона мимо библиотеки и остановился. Силуэт, появившийся в проёме, испугал его, но Бессмертный не подал виду. Се Ван, белее снега, стоял, оперевшись о стену одной рукой, а другой держал живот. — Почему шляешься, где тебе вздумается?! Скорпион осторожно осел на пол. — Эти люди, они ушли? — спросил он. Фыркнув, Е Байи ответил: — Ушли. Мальчишка медленно прикрыл глаза, задышал глубже, а Бессмертный уверенно положил руку между его лопаток, направляя ци. Энергия текла медленно вдоль позвоночника вниз к чреву, питая плод. Пульс был чётким, ровным. Лицо омеги медленно приобретало нормальный цвет, появлялся румянец, но на скуле ещё желтело небольшое пятно. Е Байи сидел рядом до тех пор, пока Се Ван не открыл глаза. — Вставай. Пол холодный. Тебе нельзя сидеть на холодном, — проговорил Бессмертный недовольно. — Поднимайся и пошли. Забота больно кольнула в груди, но Скорпион не придал этому значения. Он поднялся на ноги и пошёл следом. В комнате его снова усадили на кан. Е Байи сел рядом, протянул ему чашку с остывшим чаем. — Говори. Сделав глоток, Се Ван отставил чашку. — Я действительно сбежал, — начал он неуверенно. — После его смерти все ополчились на меня. А потом узнали о том, что я понёс от Чжао... Е Байи тяжело вздохнул. — Ло Фумэн узнала и захотела убить тебя? Зажмурившись, мальчишка кивнул. — Она узнала и не дала уйти. Заперла меня, позволила издеваться надо мной всем, кто желал, — хлюпнув носом, Скорпион взялся за живот. — Она сказала, что позволит мне увидеть его, взять на руки, а затем утопит нас. Мне помогла сбежать Ду Пуса. И Се Ван просто сдался. Зарыдал так неожиданно громко, что Е Байи не ожидал. Он растерялся, смотря, как мальчишка хлюпает носом, трясется весь, сжимая себя руками. Он редко встречал плачущих людей, ревущих омег — вовсе никогда не видел. Нужно было шикнуть на наглеца, щёлкнуть по носу, чтобы успокоился, как он делал это когда-то со своими учениками, но вместо этого он медленно потянулся к Скорпиону и обнял за дрожащие плечи. Почувствовав некую вседозволенность, мальчишка прижался к чужой груди, обхватил одной рукой, продолжая рыдать. Е Байи закатил глаза, но промолчал. Он снова положил ладонь между торчащих лопаток, проверяя чужую ци. Та пульсировала интенсивно, быстро, горячо. Так, как и должно быть. Он не знал, чем помочь. Мог лишь помочь с упадком ци, мог отпоить чаем, но успокоить эти рыдания, увы, нет. А Се Ван плакал и плакал. Когда его рыдания всё же стихли, Бессмертный медленно отстранил от себя омегу и заглянул ему в лицо. — Фу, ну и рожа, — усмехнулся он, утирая мокрые щеки; глаза его опухли от слез. — Прекращай это. Не хватало ещё, чтобы ты соплями подавился. Скорпион хлюпнул носом. — Как мне поступить? Куда податься? Вздохнув, Е Байи произнёс: — Оставайся. Если готов терпеть меня. Утирая мокрые щеки, Се Ван недоверчиво посмотрел на даоса. — Вы правда позволите? — Если не хочешь — не держу, — недовольно поморщившись, произнёс Бессмертный и поднялся на ноги. — К тому же, учитывая твоё положение, далеко ты всё равно не скроешься и Ло Фумэн тебя отыщет. — Я останусь здесь. Под Вашим покровительством, мастер Е, — произнёс Се Ван и сел на колени, чтобы поклониться. — Ну-ка встань живо! Пол ледяной! Скорпион, усмехнувшись, поднялся, придерживая живот. — И что ты там держишь? Посмотришь в одежде и не скажешь, что на сносях, — раздражённо сказал Е Байи. — Мне тяжело наклоняться и вставать. — Конечно, потому что ты костлявый, как рыбеха речная! Се Ван широко улыбнулся, всё ещё держа руки на животе. ***** Мальчишка был почти незаметен. Е Байи видел его редко, пока занимался своими делами, словно жил один, как раньше. Но выдавал присутствие омеги заметный уют, чистота, всегда накрытый стол и запах. Едва ощутимый запах груши. Сначала Е Байи подумал, что ему показалось, но Се Ван действительно пах грушей, слабо, но всё же уловимо. Мальчишка неплохо готовил. Когда Бессмертный приносил ему дичь, тот охотно хлопотал у жаровни, раскалял жир, готовил дикое мясо, превращая его в невероятное блюдо. Приступал к еде только после Е Байи, проявляя воспитание и уважение к старшим. Они почти не говорили. Лишь изредка, когда Е Байи начинал бубнить об очередной лавине, сошедшей в долину, Се Ван усмехался. — Это так прекрасно. Она сходит так стремительно и величественно. Но лучше смотреть со стороны. Е Байи фыркнул. — Конечно, чтобы потом никому не приходилось откапывать. Скорпион больше разговаривал со своими животом. Рассказывал ему какие-то глупые истории, поглаживая вокруг пупка, и сам же смеялся. Е Байи старался не слушать, но сам не замечал, как вникал в суть очередной детской сказки и недовольно фыркал, когда Скорпион заканчивал. В кладовой, покрытой не одним слоем горькой пыли, Бессмертный нашёл старую шубу из козьей шерсти и вручил её омеге одним утром. Тот посмотрел на кусок меха и растерянно вытянул руки. — Выходи прогуляться. Одевайся теплее. За ворота не смей идти, а то ещё найдешь неприятности. Се Ван не сдержал благодарностей. Он, завёрнутый в большую шубу, уже через некоторое время бродил во дворе; с интересом осматривался, шёл в сторону старого, уже увядшего сада. Огромное персиковое дерево, растущее в центре сада, когда-то было величественным и большим; дерево, которое плодоносило давным-давно, сейчас представляло собой старое, скрюченное подобие высокого кустарника. Скорпион осторожно коснулся рукой сухих веток и чему-то улыбнулся. Е Байи наблюдал за ним со стены. Мальчишка ему нравился. Был тихим, спокойным, молча делал свои дела и почти не раздражал последние несколько дней. Ему шла беременность, словно ребёнок делал его нежнее, человечнее. Пусть даже это ребенок Чжао Цзина. ***** Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу прибыли без предупреждения. Е Байи вышел к ним и недовольно фыркнул. — Являться вот так, без приглашения, — начал он, но Вэнь перебил его почти сразу: — Эй, старый монстр, добираться к тебе было нелегко, — обижено произнёс он, откинув белую прядь волос за спину. — Оставишь омегу в положении здесь, за воротами? Е Байи усмехнулся. — Где ты видишь здесь омегу в положении, а? Чжоу Цзышу потянул своего спутника за рукав и поклонился учителю, как хороший ученик. — Достопочтенный мастер Е, мы прибыли за благословлением, — громко произнёс он. — Ах, А-Сюй, прекрати, — фыркнул Кэсин, расправляя веер. — Видишь, нам не рады, и нашему пополнению тоже. Е Байи усмехнулся. — Я рад. Входите. У входа в павильон они втроём столкнулись с Се Ваном. Тот замер, отступив назад и прикрыл живот. В большой меховой шубе нельзя было рассмотреть его положение, но тот упрямо закрылся, как от угрозы. — Приютил Скорпиона? Не боишься? — спросил Кэсин, осматривая мальчишку с ног до головы. — Он уже не Скорпион. Решил оставить его, как слугу. Вэнь хмыкнул. — Верное решение. Но я бы остерегался, мало ли, ужалит. — Несёшь вздор, — рявкнул Е Байи, подталкивая их в нужном направлении. — Приходи к нам, разливать вино, — обратился он уже к мальчишке. Едва заметно сжав ладони в кулаки, мальчишка поклонился в ответ. Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу привезли с собой крепкого вина, но сам Вэнь воздержался, чуть смущённо улыбнувшись. — В моём положении не приветствуется, — сказал он Е Байи в ответ по-доброму фыркнул, наполняя чашку вином. — Никогда не думал, что Хозяин Долины Призраков будет носить дитя, — произнёс он. — Я рад. Благословляю Вас и Ваших будущих детей. Чжоу Цзышу улыбнулся, поднимая свою наполненную чашу. Скорпион, сидя в их компании, чувствовал себя ощутимо неуютно. Изредка поглядывая на него, Е Байи прикидывал: сколько он ещё просидит с ними? — Ах, и всё же необычно, — вдруг произнёс Кэсин, толкая своего мужа плечом. Чжоу уже был немного пьян, но с любопытством взглянул на своего омегу. — Отчего ты здесь, бывший Скорпион? Неужели жить в горах лучше, чем в своём поместье? Ах, да, точно! Се Ван поднял голову и устало взглянул на сидящих напротив. Кэсин продолжил: — Я слышал, что госпожа Ло Фумэн ищет тебя. Говорят, ты что-то украл из поместья... — Кэсин, не надо, — Чжоу несильно дёрнул супруга за руку, но тот не придал этому значения. — Унёс какую-то ценную вещицу и скрываешь здесь, а? Е Байи покосился на мальчишку. Тот смотрел прямо на Вэня, не моргая, и, казалось, мог броситься в атаку прямо сейчас. Бессмертный надеялся, что двое беременных омег не станут сражаться, но, наблюдая, как бывший Скорпион сжимает руки, он начал сомневаться. — Я ничего не крал. — Ха, тогда отчего тебя ищут? — Это не твоё дело! Кэсин негромко рассмеялся, прикрывая лицо краем веера. — Грубишь? Не боишься, что выдам тебя? Расскажу, где скрываешь, и они придут за тобой. Резко дернувшись вперёд, мальчишка попытался вырвать веер из чужих рук, но Е Байи перехватил его запястье. — Не смей. — Отпусти! Кэсин снова рассмеялся, сложил веер и подпер подбородок свободной рукой. — Ты всё такой же Скорпион, каким и был когда-то. Глупый мальчишка, который ничего не может без своего ифу... Скорпион поднялся на ноги слишком стремительно, развязал пояс на ханьфу и оголил круглый живот. — Считаешь, что твой ребёнок достоин жизни больше моего?! — зашипел он. — Ты ничего обо мне не знаешь! Единственное, что я украл из поместья Трёх Снегов — это моё нерождённое дитя! У тебя есть, кому позаботиться о тебе, защитить тебя. Никто не захочет взять и утопить твоего ребёнка, а моего — хотят! Он выскочил прочь слишком быстро, Е Байи не успел его остановить. Потупив взгляд, Вэнь Кэсин виновато шепнул: — Я не знал. Тяжело вздохнув, Е Байи осушил свою чашку и поднялся на ноги. — Ложитесь здесь. Не ждите нас. ***** Се Ван сидел под старым персиковым деревом прямо на снегу. Ханьфу его было всё ещё распахнуто. Е Байи бесшумно подошёл сзади и потянул его за плечи, чтобы поднять. — Оставь меня. — Прекрати себя так вести, болван. Кэсин не виноват, что говорит прежде, чем подумает, — фыркнул мужчина и всё же поднял его на ноги. Цокнув языком, он запахнул чужое ханьфу, задев пальцами тёплый упругий живот, и Се Ван на это прикосновение ощутимо вздрогнул. Е Байи заглянул в глаза напротив и замер, так и не завязав пояс. Мальчишка смотрел в ответ пристально, упрямо, будто от этого зависела его жизнь; когда он потянулся к его лицу, Бессмертный нахмурился, ощутив мягкое, едва-едва заметное прикосновение к губам. Губы Се Вана были холодными, даже ледяными, как у покойника, совсем чуть-чуть мягкие. Мальчишка прикрыл глаза, осторожно задвигал губами. Е Байи усмехнулся в поцелуй, осторожно ответил, позволяя омеге проникнуть ему в рот. Он забыл каково это: целовать кого-то. Мальчишка целовался неловко, неаккуратно, прикусывая чужие губы, словно не целовался, а сражался за жизнь. Его губы постепенно стали теплее, а поцелуй вскружил ему голову настолько, что пришлось подхватить его под лопатки, потому что он начал медленно сползать вниз. Е Байи осторожно отстранился от чужого рта и тяжело вздохнул. Смущённо улыбнувшись, Се Ван опустил голову и поспешил завязать пояс на ханьфу. Он раскраснелся, как девица, губы опухли и порозовели, румянец коснулся даже шеи и ключиц. Е Байи подумалось, что таким румяным он выглядит здоровее любого Бессмертного. — Переночуем сегодня в отдельном павильоне, — произнёс мужчина, направляясь в нужном направлении. Се Ван коснулся пальцами розовых губ, ощущая, как сильно колотится сердце в груди, как ярко пульсирует ци внутри. В павильоне было холоднее, чем в том, где они спали раньше. Здесь не было жаровни и кана, но стены упрямо держали едва ощутимое тепло. В углу стояла узкая кровать, на которую Се Ван поспешил сесть. Он поежился, оглядываясь по сторонам. Единственное, что могло спасти его от холода, было большое шерстяное одеяло. — Ложись. Я буду медитировать. Е Байи сел прямо на пол, скрестил ноги и закрыл глаза. Се Ван укутался одеялом и лёг. Сначала было тепло, и он даже задремал. Но вскоре проснулся, ощущая, как немеют пальцы на ногах. Е Байи неподалёку фыркнул и, судя по звуку, поднялся на ноги. — Ты слишком громко стучишь зубами, — раздражённо сказал он. — Двигайся к стене. Омега покорно лёг на бок и подвинулся к стене, едва не утыкаясь в неё носом. Е Байи прилёг рядом с ним и прижался к его спине. От него веяло теплом, как от огромной жаровни, Се Ван прижался к нему ближе, почти переплетая их ноги, закрыл глаза. Е Байи устало прикрыл глаза и задремал, охваченный теплом и слабым грушевым ароматом. Ему что-то снилось. Сначала лес, лодка посреди большого озера, и несколько силуэтов на ней. Бессмертный не мог разобрать ничего, но единственное, что он вспомнил, когда очнулся — всплеск воды и крик... Он резко открыл глаза и увидел перед собой тёмный затылок с несколькими маленькими косичками. Мальчишка, судя по возне, тоже не спал. Е Байи прислушался и фыркнул. — Рукоблудить мог бы пойти наружу, — недовольно произнёс он и повёл носом. Се Ван пах сильнее, груша горчила. Окинув взглядом дрожащее от неуверенных движений плечо, Бессмертный вздохнул и придвинулся ближе. Они оба были живыми и нуждались в подобном хоть иногда, но вопреки этому Е Байи злился, обхватывая своей рукой чужой сочащийся член. Скорпион выгнулся моментально, прижавшись бёдрами ближе, и альфа лишь закатил глаза, ощущая, как кровь приливает вниз. Глупый омега. Подставляться вот так, в таком положении, пусть и Великому Бессмертному мечу. Мальчишка был чересчур чувствителен к прикосновениям. Его трясло от каждого поглаживания по мокрой головке, от каждого движения его выгибало, но излиться он никак не мог. Е Байи злился. Он и сам был уже настолько сильно возбуждён, что мог проламывать потолок своим естеством. Хотелось поскорее помочь этому оборванцу кончить и уйти куда-нибудь в горы, чтобы успокоиться, но Се Ван никак не мог излиться. Тогда Е Байи осторожно подтянул его к себе, просунул вторую руку под ним и коснулся живота. Кожа была тёплая, упругая и такая приятная наощупь, что он с удовольствием позволил себе дважды огладить место вокруг пупка. Мальчишка, застонав, тут же излился ему в ладонь и откинул голову на чужое плечо. Е Байи столкнулся с его взглядом: поплывшим, возбуждённым до сих пор, словно заволоченным какой-то дымкой. Не стесняясь ничего, Се Ван облизнул губы и потянулся за поцелуем. Е Байи не мог его оттолкнуть. Ему нравилось. Мальчишка вцепился в его губы, одну руку положил на живот рядом с рукой альфы, другую — на свой пах. Фыркнув, Бессмертный снова сжал его член, подставляя кулак под спешные, рваные толчки. У него самого уже голова шла кругом от возбуждения, но он продолжал оставаться с этим ужасно охочим до ласк мальчишкой. В голову пришла странная, но безумно возбуждающая мысль. — Сожми бёдра, — шепнул Е Байи в чужой рот, и худые гладкие ляжки тут же напряглись. Прикусив чужую губу, Бессмертный мокрой от семени и смазки рукой развязал пояс ханьфу и ткнулся своим возбуждённым естеством между напряжёнными бёдрами. Ему невероятно нравилось, как Се Ван отзывался на каждое движение, на каждое прикосновение, и Е Байи задвигал бёдрами, сжимая в ладони чужой член. Они словно вдвоём сходили с ума. Целовались, переплетаясь руками и ногами друг с другом, и стонали. Е Байи надеялся, что Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу не услышат их, но как бы он не старался, заглушить омегу он не мог. Се Ван хороший любовник, наверняка в постели с Чжао Цзином он был великолепен. Е Байи гнал мысли об этом ужасном человеке из головы. Се Ван сейчас был в постели с ним, и он был восхитителен. Целуя горячие мокрые губы, Бессмертный сильнее толкался между сжатыми бёдрами, пачкая кожу смазкой. Он гладил живот, поддевал выпирающий пупок, целовал сначала губы, потом щеки, мокрую от пота шею; целовал всё, куда мог дотянуться, сжимая второй рукой член омеги. Он будто сходил с ума. А мальчишка, глупец, сейчас был так открыт, так расслаблен, что позволил трогать свой живот вновь и вновь. Дитя в его чреве было самым дорогим сейчас, и Е Байи был тронут, что ему доверились настолько сильно. Се Ван кончил трижды, прежде чем Е Байи смог излиться один раз. Спазм, сжавший живот, заставил задержать дыхание. Семя вырвалось наружу и упало на раскрасневшуюся от трения кожу бёдер, а мальчишка, наконец почувствовав облегчение, откинулся на грудь Бессмертному и облизнулся. Е Байи задержал внимание на его розовом большом ротике и фыркнул, обнимая круглый живот руками. Оба не знали, что сказать. Се Ван молча погладил живот, а затем положил ладонь сверху на ладонь даоса и потянул вниз, туда, где живот изгибался к паху. — Вот здесь, — тихо произнёс омега, — он иногда толкается. Ощущая тепло, Е Байи закрыл глаза и уткнулся в тёмный затылок. Вскоре Скорпион засопел, а в ладонь действительно ощутимо толкнули. Е Байи усмехнулся сквозь сон, поглаживая это место. ***** Скорпиона в постели поутру не было. Недовольно поморщившись, Е Байи выпутался из одеяла, насквозь пропахшего их смешанными запахами, и затянул пояс на ханьфу. Холод ощутимо пробежался по коже. В соседнем павильоне раздавались голоса. Бессмертный бесшумно вошёл внутрь и увидел, как Вэнь Кэсин и Скорпион вместе хлопочут у жаровни, занимаясь приготовлением еды. Чжоу Цзышу сидел за столом и наблюдал за своим омегой, но, как только Е Байи вошёл, он перевёл всё внимание на него. — Доброе утро, старший Е. Вэнь Кэсин оторвался от своего занятия и ухмыльнулся вошедшему мужчине. — Приветствую, старый монстр, — смеясь, произнёс он. Скорпион лишь мельком посмотрел на него и кивнул головой. Фыркнув, Е Байи прошёл к столу и сел напротив Чжоу. Тот как-то странно взглянул на него, улыбаясь лишь уголками губ, и Бессмертному пришлось закатить глаза. Они слышали. — Надеюсь, мы не потеснили Вас, — сказал Кэсин, ставя на стол котелок с дымящейся лапшой. — Неудобно получилось. Е Байи бросил на него беглый взгляд. — Всё в порядке. Вы гости. Ели в тишине. Се Ван сидел слева от Бессмертного, напротив сидели гости. — Мы отправляемся после завтрака, — произнёс Чжоу, вылавливая из котелка кусочки мяса и оставляя их в тарелке своего супруга. — Отчего такая спешка? — спросил Е Байи. Он тоже выловил небольшой кусочек дичи из котелка и положил его в тарелку Се Вана под парой удивлённых глаз. Сам Скорпион молча взял кусочек палочками и отправил в рот. — Ох, ну мы и не собирались задерживаться, — произнёс Кэсин, ухмыляясь. — К тому же, у тебя тут неплохая компания, а мне и моему малышу в таком холоде не нравится. Чжоу кивнул, соглашаясь. После завтрака они действительно собрались уходить. Е Байи проводил их до самой долины, оставив Скорпиона одного на горе. — И всё же мальчишка не плох,— неожиданно произнёс Кэсин, с нескрываемым недовольством пересекая сугробы. — Я извинился перед ним и попросил обо всём рассказать мне. Я и не думал, что Ло Фумэн способна на такое. Она же тоже омега. Е Байи усмехнулся. — Омега, — кивнул он, — но детей от Чжао Цзина у неё не было и не будет. Всего-навсего омежья ревность. — Но ты принял мальчишку, ведая, чей это ребёнок? — Отчего мне должно быть дело до того, чей это ребёнок? Он всего-то беременный омега, что вляпался в большие неприятности. Он не виноват, что поместье Трёх Снегов — настоящее змеиное логово. Кэсин махнул веером. — И всё же я рад, что ты теперь не одинок, старая черепаха. Е Байи фыркнул на него. — Дальше одни. Я возвращаюсь. ***** Они жили долгое время вместе. Живот Се Вана всё рос и рос, близилось время родов. Мальчишке становилось тяжелее ходить, и Е Байи почти всё время проводил с ним: помогал одеваться, мыться. Когда он впервые помогал мальчишке помыться, то не мог отвести глаз от его хрупкой фигуры. Скорпион был худым, несмотря на то, что кушал хорошо, а живот казался неестественно огромным по сравнению с узкими, ладными бёдрами. Е Байи придерживал его за руку, помогая сесть в бочку с водой, поливал его волосы, наносил масло... После купания он хотел было заплести привычные косы, но Се Ван одернул его. — Не нужно, пусть останется так. С распущенными черными прядями, струящимися вдоль спины, Скорпион казался ещё моложе и нежнее. Е Байи не мог отвести от него взгляд, когда тот спал, и наматывал на палец чёрную длинную прядку. Было хорошо. Е Байи не помнил, когда в последний раз так охотно просыпался, чтобы заглянуть в чьё-то лицо и улыбнуться. Наверное, никогда. Скорпион нравился ему с каждым днём всё больше и больше, а его живот... Е Байи, засыпая, держал на нём ладони, ожидая почувствовать очередной толчок. Близилась весна. Снег немного подтаял, показалась зелёная трава, а персиковое дерево стало набирать почки. Е Байи с интересом оглядел ветку и хмыкнул. — Оно будет цвести, — произнёс Бессмертный. Се Ван, стоящий рядом, окинул дерево взглядом. — Оно словно оживает, — согласился омега. Е Байи подумал, что было бы неплохо полюбоваться цветущим садом вместе с Се-эром, когда цветы распустятся, но вслух этого не произнёс. Они не говорили ни разу о том, что будет, когда ребёнок появится на свет. Не обсуждали имени, только лишь иногда Се Ван с интересом водил ладонями по животу и спрашивал, наверное, себя, а не Е Байи. — Интересно, будет мальчик или девочка? Однажды мальчишка всё же спросил и самого Бессмертного. Они тогда лежали в постели, за окном стояла тёмная холодная ночь, а губы у обоих горели алым пламенем от поцелуев. — Кого больше хочешь: мальчика или девчонку? Е Байи усмехнулся. — Зачем спрашиваешь меня об этом? Скорпион пожал плечами. — Просто хочется хоть кого-то спросить. Прикрыв глаза, Бессмертный помолчал какое-то время, а затем улыбнулся и произнёс: — Я всегда хотел сына. Сонно улыбнувшись, Се Ван просто кивнул. ***** Несколько дней Се Ван жаловался на боль в животе и отказывался есть. Е Байи пощупал его пульс, проверил ци. — Я спущусь в долину за повитухой, — произнёс он. Омега сел и вытянул ноги перед собой. — Всё болит, — проворчал он и погладил живот. Тот был круглым и, кажется, стал ниже. Е Байи приложил ладонь к низу живота и аккуратно погладил. — Я вернусь очень быстро. Заскучать не успеешь. Рассмеявшись, мальчишка кивнул. Он проводил Бессмертного до ворот и покорно остался внутри. Направляясь обратно в павильон, он остановился у сада. Персиковое дерево стремилось ввысь ветками, которые вот-вот должны были зацвести. Подойдя ближе, Се Ван коснулся подушечками пальцев ещё закрытых розовых бутонов. — Интересно, каковы на вкус будут персики с этого дерева? — спросил он сам себя. В животе несильно толкнули, и омега рассмеялся, накрывая местечко ниже пупка ладонью. — Мы обязательно попробуем их. В павильоне ветер эхом гулял от стены до стены. Се Ван, ежась от холода, вошёл в их нагретую комнату, напевая под нос несложную мелодию, прикрыл дверь, обернулся и замер. Напротив, у стены, держа в руках любимую пиалу Байи, стояла Ло Фумэн. Она с интересом разглядывала фарфоровую посудину, сбоку на которой был изображен золотой карп, а затем слишком сильно сжала её в ладони, до хруста. Фарфор мелкими кусочками посыпался на пол. Наконец, она взглянула на Се Вана и криво улыбнулась. — Далеко забрёл, Король Скорпионов. Она окинула его взглядом с ног до головы, задержала взор на круглом животе и громко рассмеялась. Чувствуя, как вдоль позвоночника бегут мурашки, Се Ван обнял живот руками и попытался вспомнить, когда в последний раз видел свои ножи. Он давно не брал в руки оружие, да и будь у него сейчас меч, чтобы он сделал с таким животом? Ло Фумэн продолжила обходить комнату, трогала посуду, книги, баночки с маслами... А Се Ван прикидывал, как далеко он сможет убежать, если выскочит через сад, напрямую к воротам. Догонит ли он Е Байи на склоне? В голове мелькнула мысль, что, вероятнее всего, она пришла не одна. В конце концов, Ло Фумэн села и взяла в руки ещё одну пиалу. Она была тоже фарфоровая, с изображением журавля. Из неё всегда пил сам Се Ван. — Почему гора Чанмин? — спросила она, роняя пиалу на пол. Та с громким звуком разбилась на мелкие осколки, а звук заставил Скорпиона испуганно вскрикнуть. — Чем же ты отплачивал Бессмертному мечу всё это время, Се-эр? Мальчишка молчал. Смотрел в пол, прикрывая живот ладонями. Ло Фумэн снова громко, безумно рассмеялась и поднялась. Она приблизилась настолько быстро, что Скорпион не успел отстраниться. — И где же теперь этот Бессмертный меч, а? Ушёл, — шепнула она в чужое ухо, — и даже не подозревает, что вернётся в пустой храм. Се Ван задрожал всем телом. — Прошу, оставь нас. Мы никогда не появимся в твоей жизни, ты никогда не услышишь о нас, только отпусти... Женская ладонь с красными ногтями с громким стуком врезалась в стену рядом с головой омеги. — Оставить?— закричал она, нахмурив брови. — Оставить тебя после всего, что ты сотворил? Забрал моего возлюбленного себе, носишь от него ребёнка и ждёшь пощады?! Се Ван зажмурился. По щекам медленно потекли слезы. — Убей меня, но оставь ребёнка, — зашептал он, заставив Ло Фумэн снова засмеяться, ещё громче и страшнее. — Может лучше отправиться за Е Байи? — спросила она вдруг. Чужое имя из её уст прозвучало слишком мерзко, и Скорпион резко распахнул глаза. — Опоить его чем-нибудь, заманить куда-нибудь. Я бы взглянула, каков этот жеребец! Она снова рассмеялась. Се Ван сжал зубы, смотря в глаза напротив. — Ты пришла за нами. Я и мой ребёнок, мы перед тобой сейчас. — Ах, какое самопожертвование, — поддельно восхищённо произнесла она. — Но я бы поступила иначе: ребёнок и Бессмертный меч. Твоя жизнь останется при тебе. — Тогда просто убей меня, а ребёнка и Байи оставь. — Условия ставлю я, сопляк, — зашипела она. — Знаешь, как я страдала, когда вместо меня Чжао Цзин выбирал тебя? Как я мучилась без его любви, пока он был с тобой? Почему ты?! Ты! Омега, что ничего не умел ни в постели, ни в красоте, стал его фаворитом! Отвернувшись, Се Ван больше не смотрел на неё. В чём-то она была права. Он оказался в поместье Трёх Снегов просто омегой, не умеющим ублажать, краситься, танцевать; не умел ничего, что могли любовники Чжао Цзина, но тот всё равно обратил на него внимание. Если бы Се Ван знал, чем это обернётся, не принял бы ухаживания и просто сбежал. — Ты не щадил меня, так почему я должна оставить тебя сейчас? — Я никого не убивал. — У нас с Чжао Цзином тоже могли бы быть дети, если бы не ты! — она обхватила пальцами чужой подбородок, задевая длинным золотым хучжи губы Се Вана. — Я хочу увидеть твои страдания. Хочу, чтобы ты мучался без своего дитя и возлюбленного! — Я скорбил по Чжао Ц.... Ло Фумэн ударила слишком неожиданно. Скорпион распахнул глаза, чувствуя, как горит щека от сильного удара. Острый кончик хучжи рассёк кожу под глазом, и мальчишка осторожно, подушечками пальцев стёр кровь. — Скорбил? Ты жил всё это время с мужчиной, будучи незамужем за ним! Спал с ним! — зло зашипела она. — Так каков же Великий Бессмертный меч с горы Чанмин в постели? Стоит моего внимания, а? — Не смей!— рявкнул Се Ван, равняясь с женщиной. — Если ты попытаешься навредить Байи... — Что же ты сделаешь? — фыркнула она в ответ. — Что ты можешь мне сделать, сопляк? Если я захочу, то твой ненаглядный Бессмертный станет ползать передо мной на коленях. Что для тебя будет больнее: если я его убью или он станет моим любовником? — Ты пришла за мной! Рассмеявшись, Ло Фумэн снова направилась обходить комнату. — Одно другому не мешает. Он станет моим, тебе будет от этого тоскливо, как когда-то я тосковала по Чжао Цзину, — проговорила женщина. Се Ван впился глазами в вазу, что стояла на полу рядом с ним, и, не раздумывая, схватил ее, вцепился пальцами в тонкий фарфор и швырнул в Ло Фумэн. Он не знал, попал или нет, да и смотреть не хотел, просто бросился вон, пробежал через сад и выскочил в ворота. С животом было тяжело спускаться по ступеням, но он бежал, чувствуя, как колотится сердце. Он не оглядывался назад. Бежал, спотыкаясь через ступеньку. Живот предательски закололо, и он решил остановиться. Наверху, у самых ворот, скользнуло несколько силуэтов. Красные одежды Ло Фумэн мелькнули на стене, и Се Ван снова бросился бежать. Он преодолел лестницу и спустился на подтаявший мокрый снег. Ноги скользили, он едва не падал, но бежал, не оглядываясь. На склоне бежать стало проще. Се Ван остановился снова, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, и упал на колени. Живот снова обожгло сильной болью, омега дрожащими руками погладил его через ткань ханьфу. Ло Фумэн нагнала его слишком быстро. Она схватила за Скорпиона шею и сжала так сильно, что дышать стало невозможно. — Слишком опрометчиво было бежать от меня. С таким-то брюхом, — она ухмыльнулась, сжимая пальцами чужое горло. Хучжи на её ногтях больно впились в кожу, царапая и оставляя неглубокие следы. При желании она запросто могла вскрыть ему шею. Играет. Се Ван задергал ногами, пытаясь вырваться. Он обессиленно захрипел, чувствуя, как по щекам снова побежали слезы, и сжал ослабевшими руками чужую, что ещё сильнее обхватила ему шею. — Прошу, — прохрипел омега, Ло Фумэн лишь захохотала. Зажмурившись, Се Ван резко выставил руку, выхватил из чужой причёски золотую спицу и с силой вонзил в женское плечо. Ло Фумэн разжала руку на тонкой шее, и Скорпион упал на землю, жадно хватая ртом воздух. — Маленький нахал, — фыркнула женщина и вытянула из своего тела спицу. — Настолько жалок, что даже не смог попасть в уязвимое место, — смеясь, она вставила окровавленную спицу обратно в свою причёску и села перед омегой. — Тебя уже ничто не спасёт, Се-эр. И твоего щенка тоже. Се Ван облизнул пересохшие губы, чувствуя, как горит внутри от недостатка воздуха. Живот снова предательски свело, и омега почувствовал, как стало мокро между ног. Рожать вот так, в снегу, перед чертовой Ло Фумэн, которая с удовольствием перережет ему глотку, как только родится ребёнок, позволит ему захлебнуться в его собственной крови. Се Ван чувствовал, как становится плохо. У него резко потемнело в глазах, но он пришёл в себя, когда женщина ткнула острым концом хучжи ему в живот. — Ему так не терпится родиться на этот свет, — сладко улыбаясь, произнесла она. — Ах, как жаль, что его папочка натворил дел и не дал ему шанса на жизнь. Длинная волна ци сбила Ло Фумэн с ног настолько неожиданно, что та даже не успела обернуться. Е Байи возник рядом с Се Ваном и заглянул ему в глаза. — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он, касаясь ладонью живота. — Он спешит родиться, — дрожащим голосом произнёс омега. Е Байи стёр пальцем кровь на чужой щеке. — Всё будет хорошо. Вставай потихоньку. Рядом бесшумно возник Чжоу Цзышу с обнажённым Белым покровом в руках. — Старший, — позвал он. Е Байи обернулся в сторону, куда волной оттолкнуло Ло Фумэн; та надвигалась на них и выглядела устрашающе. — Помоги ему добраться до повитухи, — приказал Бессмертный Цжоу. Се Ван прихватил его за длинный белый рукав. — Не бросай меня, — захныкал омега. Е Байи по-доброму улыбнулся и чмокнул его в лоб. — Цзышу поможет тебе добраться до повитухи. Там о тебе позаботятся. Не бойся, — шепнул он и поднялся на ноги. Хребет Дракона, извлечённый из ножен, взвыл в воздухе так громко, что Се Ван зажмурился от этого звука. — Идём же, — произнёс Чжоу и подхватил его под руку. Се Ван шёл, чувствуя, как горят ноги. Живот сводило вновь и вновь, и омега, чувствуя, как боль поднимается от живота выше, сильнее сжимал плечо Чжоу. Повитуха жила в самом начале долины. Здесь снег сменился на траву, а вдалеке зазеленели деревья и яркие поляны. Се Ван позволил себе впервые за долгое время вдохнуть аромат цветов и неожиданно улыбнулся, укладывая руку на живот. Ноги подкашивались при каждом шаге. У дома их встретила девка: совсем молодая, высокая, с чёрными густыми волосами, собранными в высокий хвост. От неё резко пахло травами и какими-то маслами. — Дальше я сама, — произнесла она. Чжоу Цзышу кивнул, отпуская Се Вана и передавая его в чужие руки. — Я буду снаружи, если вдруг кто-то из людей Ло Фумэн найдёт нас, — сказал он, глядя на Скорпиона. — Не волнуйся. Мы убережём вас. Скорпион не помнил, как оказался внутри, как его уложили на циновку, поверх которой было расстелено одеяло. Девчонка ловко распахнула его ханьфу, согнула ноги в коленях и коснулась тёплой рукой живота. Было больно кричать. Се Ван никогда в жизни так не кричал. А потом он плакал: от боли, от страха, от холода, бегущего вдоль позвоночника. Тело словно пронзали тысячи ядовитых иголок. Он, должно быть, потерял сознание от усталости, но, когда раздался едва слышный детский плач, омега распахнул глаза. Повитуха протянула ему ребёнка, завернутого в белую окровавленную ткань. Се Ван заглянул в маленькое, сморщенное личико и не сдержал слëз. ***** Е Байи уворачивался от летящих в него ножей. Ло Фумэн, словно дикая кошка, нападала на него снова и снова, но Бессмертный удерживал её на равнине, не позволяя последовать за Се Ваном. Наконец, она прекратила нападать и окинула Е Байи долгим любопытным взглядом. — Таким я тебя и представляла, — весело произнесла она. — Великой Бессмертный меч с горы Чанмин. Е Байи сильнее сжал рукоять Хребта и фыркнул. — Не пытайся заболтать меня, — недовольно поморщился он. — Я не поведусь на это. Ло Фумэн вскинула брови. — Не поведёшься? Я, по-твоему, недостойна внимания Бессмертного меча? — обманчиво обиженно спросила она, и её губы тут же изогнулись в мерзкой ухмылке. — Ах, да, тебе лучше было делить постель с этим отвратительным мальчишкой! Е Байи взмахнул мечом, подняв ввысь куски мокрого снега. — Закрой свой рот! Рассмеявшись, Ло Фумэн резко крутнулась, и из её рукавов устремилось несколько ножей. Бессмертный ловко отбил их и недовольно фыркнул. — Это всё, на что ты способна? Недаром о тебе ходят слухи как о хорошей обольстительнице! Воин из тебя так себе! — Я прекрасна во всём! — закричала она и бросилась в атаку. Е Байи давно так не сражался. Ло Фумэн была неплохим противником, но гнев, охвативший её душу и тело, не позволял ци свободно пульсировать. Она была слаба, поэтому Е Байи вскоре сразил её мощной волной ци, и та упала на камни, распахнув глаза от боли. Ярко-красные губы разомкнулись и по подбородку потекла струйка крови. По лестнице вниз бежали её слуги, и Е Байи было хотел снести их с ног, но Ло Фумэн жестом приказала им подойти. Они помогли ей подняться, придерживая под руки. Е Байи столкнулся с её взглядом: тоскливым, таким грустным, что внутри неприятно защемило. Е Байи понял, что она больше не полезет в бой. Вот так, просто по взгляду. По этим глубоким глазам, в которые никто и никогда не смотрел с любовью и нежностью; что так сильно когда-то нуждались в близости и искренности. Чжао Цзин никогда не давал этого ни одному своему любовнику, даже Се Вану. Е Байи тяжело вздохнул, возвращая Хребет в ножны. Слуги уводили Ло Фумэн вниз по склону, не подходя к деревне. Е Байи смотрел им вслед, пока они не скрылись, в затем бросился в долину. Чжоу встретил его у низкого, ветхого дома и улыбнулся. — Всё давным-давно затихло, — произнёс он, кивнув на дверь. Е Байи поспешил внутрь и едва не снёс девку у двери, когда та выходила наружу. Внутри пахло травами, маслами, немного кровью. Войдя в нужную комнату, Е Байи замер в проходе, смотря на Скорпиона. Тот лежал на одеяле, держа в руках белый небольшой свёрток и, судя по сомкнутым векам, отдыхал. В тусклом свете свечи, стоящей на полу, он выглядел невероятно бледным и уставшим. Царапины на щеке и шее больше не кровили. Он лежал, укрытый по грудь тонким одеялом. Е Байи неуверенно подошёл ближе, и Се Ван открыл глаза. — Ты здесь, — тихонько произнёс он осипшим голосом Е Байи тяжело упал рядом с ним, взял его холодные пальцы в свою ладонь и поцеловал. — Я здесь, — кивнул он. Мальчишка улыбнулся. Е Байи осторожно боднул его в плечо, оставил нежный поцелуй на тонких губах и взглянул на свёрток в омежьих руках. — Наш маленький сын, — шепнул Се Ван, чмокнув ребёнка в лоб. Бессмертный почувствовал, как сердце в груди замедлилось. Маленькое детское личико не имело и капли схожести с Чжао Цзином, только черты Се-эра: тонкие губки, острый подбородок, маленький носик и узкий лоб, на котором Е Байи тоже оставил поцелуй. Впервые за долгие годы он был по-настоящему счастлив. ***** Персиковое дерево впервые за несколько десятилетий заплодоносило. Е Байи любил медитировать под ним, когда розовые лепестки медленно осыпались с веток, путались в его волосах, а Се Ван любил их выбирать из чужой причёски. Сейчас же вместо розовых лепестков на голову иногда падали перезревшие плоды, которые омега любил собирать и есть. Косточки от персиков он бросал в небольшой прудик в саду, который, несмотря на долгие годы, оставался чистым и не зарастал тиной. Лишь в самом углу этого пруда из года в год распускался небольшой белый лотос. Се Ван не спеша шёл по саду, держа на руках малыша Ли. — Чжоу прислал письмо, — произнёс омега, останавливаясь рядом с Е Байи. Тот открыл глаза и взглянул сверху вниз. Се-эр был хорош собой всегда, но сейчас, будучи папой, он был восхитительным. Чуть пополневшим, он стал ещё прекраснее. Е Байи любил лежать на его коленях вечерами и слушать уже знакомые детские сказки, пока малыш не уснёт. А затем с замиранием сердца распахивал чужое ханьфу и не мог перестать смотреть. Ему нравился Се Ван: отзывчивый, нежный, охочий до любого прикосновения к коже, иногда жадный и слишком активный. Любой. Каждый раз, лёжа с ним в постели, Е Байи не мог поверить, что нашёл своё счастье в этом мальчишке и неожиданно обрёл семью на старости лет. — Что он написал? Е Байи взял в руки малыша Ли и чмокнул его в маленькую ладошку. — Вэнь Кэсин родил мальчика, — улыбаясь, произнёс Се Ван. — Они приглашают нас в гости. — Какое замечательное событие. Малыш Ли тихонько угукнул и ручкой шлепнул Е Байи по губам. Се Ван звонко рассмеялся, присаживаясь рядом с ними. — Хочешь посетить их? — Я давал благословение. Нужно подержать малыша на руках хотя бы раз, — Бессмертный довольно улыбнулся. — В моей жизни никогда не было столько детей. Се Ван уложил голову альфе на плечо и зевнул. Последние дни ему не удавалось выспаться из-за ночных капризов Ли, и Байи старался нянчить малыша сам. — Хочешь сказать, что не рад этим детям? — Они заставляют меня улыбаться. Ли — мой сын, а ребёнок Вэнь Кэсина и Чжоу Цзышу, — Байи усмехнулся, — надеюсь, он будет похож на Чжоу хотя бы характером. Щеки Се Вана порозовели от услышанного. Е Байи обращался с Ли как со своим ребёнком, но никогда не называл его своим сыном вслух. От услышанного на глаза навернулись слезы. — Ну вот, — фыркнул Бессмертный, — прекрати немедленно. Омега хлюпнул носом. Малыш Ли обеспокоенно взглянул на папочку и положил ладошку ему на щеку. Байи оставил на его губах целомудренный поцелуй и улыбнулся. С ветки сорвался небольшой розовый персик и приземлился Бессмертному прямо на макушку. Се Ван громко засмеялся и Ли тут же подхватил его смех, залепетав весело на своём языке. Усмехнувшись, Е Байи взял плод в руку и откусил кусочек. Было сладко и сочно.