Всё для Его Высочества

      Чан шёл по пустому коридору, вдоль развешанных картин с золотыми рамами. Каждый шаг эхом отдавался в замке, и казалось, что это стук его собственного сердца. Пальцы рук подрагивали в предвкушении, и Чан закусил губу, смиренно шагая к своим покоям.       Вдалеке слышались смех и разговоры людей. Празднование по поводу победы в войне было в самом разгаре, но Чану удалось убедить отца, что он неважно себя чувствует, и уйти без лишних вопросов.       Как наследник престола, он был тем, кто возглавлял войска на одной из решающих битв трёхлетней войны. Он отсутствовал в замке более пяти месяцев, и единственное его желание должно было прийти к нему совсем скоро. Чем было ожидание в полчаса по сравнению с пятью месяцами?       Чан заранее попросил подготовить ванную, перед тем как уйти на праздничный бал. Всё должно было быть правильно. Он слишком скучал.       Оглянувшись по сторонам, он вошёл в свои покои, сразу скидывая с себя пиджак фрака и оставляя его лежать на полу.       Свечи стояли в каждом углу и на каждой полке, освещая комнату, словно в солнечный день. Чан снял жилет с рубашкой, оставшись в брюках, и прошёл в уборную. Довольно улыбнувшись всем маслам и мылам, он окончательно разделся и погрузился в воду.       Хотелось как можно дольше понежиться в тёплой воде и насладиться запахом цветочных мыл, однако Чан знал, что должен действовать быстро. Огонь внутри постепенно разгорался, пока он очищал каждую частичку своего тела, следом натирая его маслами, придавая коже мягкости.       Выйдя из ванной, он накинул на себя лёгкую шёлковую рубашку, достигающую середины бёдер. Влажные кудри спускались до плеч, и Чан схватил чёрную ленту с полки и завязал слабый узел, позволяя паре прядей упасть на лицо.       Он затушил несколько свечей, придавая комнате интимную обстановку, и сел на край кровати, сложив руки на коленях и устремив взгляд на тёмно-зелёный ковёр. Осталось только дождаться.       Чан не знал, сколько времени провёл в таком положении, но когда услышал тяжёлые шаги и звук открывающейся двери, он неосознанно выпрямился, сжав ладонями колени.       Минхо стоял несколько секунд, рассматривая Чана.       Чан не осмеливался поднять взгляд, даже когда в поле его зрения появились носки чёрных сапог. Минхо был одет в полный мундир.       Глава королевской охраны. Он вернулся, как только проверил все посты и отдал все приказы.       Чан слышал только собственное сердцебиение, пока Минхо медленно расстёгивал вверх своего мундира, откидывая его ко фраку Чана на полу и оставаясь в рубашке. И Чан бесконечно сильно хотел взглянуть в глаза, по которым скучал.       Он вернулся с похода неделю назад, но у него не было возможности переговорить с Минхо. Два дня назад он передал ему записку через Джисона — его личного помощника, и это было единственной их коммуникацией. Конечно, он видел его, пока ходил по замку или заходил к отцу, но это было не тем, в чём он нуждался.       — Подними голову, — скомандовал Минхо, и Чан не заставил его ждать, резко задирая подбородок и заглядывая в родные, карие глаза.       И это было слишком для его бедного сердца.       Минхо ни капли не изменился. Только его волосы слегка отросли, спадая на лоб и красиво обрамляя лицо. Та же родинка на носу, тот же проницательный взгляд и те же мягкие губы. Чан слишком сильно скучал по нему, чтобы сдержаться от громкого вдоха и сильного укуса внутренней стороны щеки.       Рука Минхо поднялась, чтобы погладить по лицу, и Чан сразу прильнул к ней, прикрыв глаза.       — Слышал, вы принесли победу в наше Королевство, Мой Принц, — произнёс Минхо, поглаживая большим пальцем скулу Чана.       — Да, — тихо выдохнул Чан, облизнув нижнюю губу.       — Должно быть, вам положена награда, — усмехнулся Минхо, потянувшись к ленте в волосах Чана и развязав её, позволяя кудрям спокойно упасть. Он наматал парочку локонов на пальцы, потянув за них и подняв голову Чана так, чтобы он посмотрел на него. — Я не слышу ответа.       — Да, — кивнул Чан со всхлипом. Его член медленно наливался, и он схватил подол своей рубашки, прикрывая его.       — Что да?       — Я заслужил награду, — прошептал он, чувствуя, как щёки и шея стремительно краснеют под взглядом Минхо.       — Хорошо, — легко согласился Минхо, отпуская Чана и делая шаг назад, из-за чего Чан пошатнулся, пытаясь последовать за ним. Его большие глаза смотрели, как Минхо снимал через горло рубашку, кидая её к куче вещей.       О, теперь Чан заметил, что Минхо действительно изменился. Казалось, его плечи стали шире, венистый узор на руках выпирал сильнее обычного, а мышцы груди явно стали твёрже. Как же Чану хотелось прикоснуться к ним языком.       Чан пискнул, когда Минхо резко подхватил его за талию, укладывая дальше на подушки и раздвигая коленом его бёдра.       Губы Минхо прижались к шее, прикусывая мышцу и следом оставляя на ней засос, который ему придётся скрывать от любопытных глаз жителей замка. Чан откинул голову, не в состоянии сдерживать звуки, рвущиеся из горла.       Минхо приподнял подол рубашки, забираясь под неё рукой и путешествуя по мышцам торса Чана. Чан вскрикнул, когда мужчина зажал сосок между пальцами и начал медленно тереть его.       — Всё такой же чувствительный, — пробормотал он, расстёгивая несколько верхних пуговиц. — Посмотри на себя, — зашептал он с улыбкой, — уже весь такой красный и нуждающийся, — и только в этот момент Чан осознал, что подмахивал бёдрами, пытаясь создать достаточное трение между коленом Минхо и своей промежностью. — Что бы сказали жители Королевства, если узнали бы, как их будущий король так быстро плавится под ласками?       И Чан честно хотел ответить. Он даже открыл рот, чтобы что-то произнести, но вместо слов из него вырвался громкий всхлип — рука Минхо оказалась на его члене, несколько раз обводя головку.       — Что бы они сказали, если бы узнали, как Его Высочество умоляет о члене со слезами на глазах? — Минхо усмехнулся, наблюдая, как уши Чана стали ярко-малинового цвета, пока он вяло дрочил ему, отпуская его сосок.       — Ты бы хотел этого, не так ли? — голос Минхо стал ниже, и Чан мог бы кончить в эту секунду, если бы мужчина не убрал руку с его члена, потянувшись к бутылке масла, так удачно оставленную у изголовья кровати.       — Знаешь, я был бы совершенно не удивлён, если бы однажды ты не сдержался и попросил бы меня трахнуть тебя на каком-нибудь важном совете, от которого зависела бы судьба Королевства, — продолжал рассуждать Минхо, пока намазывал свои пальцы маслом и расставлял ноги Чана шире.       Чан прикусил губу, наблюдая за ним и представляя эту картину. Лорды, герцоги, генералы смотрели бы на него с презрением и больше не признали бы принцем их государства. Возможно, кто-нибудь присоединился бы к Минхо, решив использовать Чана, но он навсегда остался бы грязной шлюхой в их глазах, готовой лечь под любого.       — О, так тебе нравится эта мысль, принцесса? — рассмелся Минхо, обводя круги вокруг сжимающегося ануса Чана. — Нравится, что на тебя будут смотреть? Увидят, насколько плаксивым и нуждающимся ты можешь быть. Услышат, какие красивые звуки ты издаёшь, принцесса, — и Чан не сдержался от протяжного стона, когда внутри него оказался один палец. Он забыл это ощущение. На поле боя не было столько времени и места, чтобы доставлять себе удовольствие.       Он скучал по этому. По рукам Минхо на своём теле. По его словам. По его поцелуям.       Он скучал по Минхо.       — Интересно, что они подумали бы, если бы узнали, какой шлюхой ты можешь быть для меня? — Минхо ввёл второй палец, наслаждаясь нахмуренным в удовольствии лицом Чана. Изо рта вырывались влажные всхлипы, а узловатые пальцы сжимали ткань тёмных простыней.       — Мин… Минхо… — пробормотал Чан, поднимая взгляд на мужчину и смотря на него сквозь тонкую пелену слёз. Он не плакал, но чувствовал, что был близок к этому. — Пожалуйста… Пожалуйста, трахни меня уже, я готов, правда, Минхо-я, — его голос звучал отчаянно, и Чан съежился, понимая, что мог бы разрыдаться, если Минхо не послушает его. Внутренний голос в его голове подсказывал, что Минхо не послушает.       — М-м, не думаю, что ты готов, — возразил Минхо, двигая двумя пальцами и слегка раздвигая их для растяжки.       — Но я готов, пожалуйста, — и вот теперь слёзы Чана украшали его красные щёки. Он плакал, потянувшись руками к Минхо, но бросил это дело на полпути, увидев огонь в чужих глазах.       Большие, оленьи глаза смотрели на Минхо с мольбой и желанием, а крупные слёзы выкатывались из них. Минхо подумал, что незаконно быть настолько прекрасным, как Чан. Должно быть, он продал душу древним богиням за свою красоту. Бледная кожа больше походила на мрамор, а каждый изгиб тела был высечен лучшими скульптурами человечества.       Минхо мог и поклонялся его красоте. В конце концов, Чан был величайшим из его грехов.       Чан не заметил, как в нём двигались уже три пальца, продолжая умолять Минхо. Сбитая речь прерывалась стонами, и Минхо не видел картины прекраснее, чем Чан, мечущийся от удовольствия до мольбы.       — Моя принцесса стала слишком непослушной, — фыркнул Минхо, сжимая в руке одно бедро Чана и останавливая движения другой руки. — Что случилось с тобой? — грубо спросил он, заметив замешательство на лице Чана. — Разучился хорошо себя вести? Хочешь, чтобы я ушёл? — и они оба знали, что Минхо не уйдёт, но это не помешало зерну беспокойства засесть внутри.       — Нет-нет-нет, — залепетал Чан, качая головой и вытирая щёки рукавами рубашки. — Я буду хорошо себя вести. Я буду хорошим, — заныл он, всхлипывая. — Обещаю, я буду хорошим, — он смотрел на Минхо, расширив глаза и ожидая его решения. — Прости-прости, пожалуйста, — добавил он на всякий случай, и мигом расслабился, когда ладонь Минхо снова начала ласково гладить кожу его бедра.       — На этот раз прощаю, — заговорил Минхо, прижимаясь кончиками пальцев к простате Чана и массируя её. И Чана подбросило с громким, влажным стоном: он выгнулся в спине, вцепившись ладонями в простынь, и зажмурил глаза, прижимаясь бёдрами к Минхо. — Только из-за того, что ты победил в битве.       Минхо продолжал нещадно двигать ладонью, каждой раз касаясь простаты.       — Я сейчас… — голос Чана был слабым, и он не успел договорить, как кончил на свою рубашку, прикусив нижнюю губу и почувствовав вкус крови на языке.       Чан откинулся на подушки, тяжело дыша, пока Минхо вытаскивал из него пальцы, следом скидывая с себя оставшуюся одежду.       — Всё хорошо, принцесса? — тихо спросил Минхо, нависая над Чаном. Он заправил волнистый локон за ухо, пока Чан медленно кивал, открывая глаза и встречаясь со взглядом Минхо.       Сердцебиение остановилось. Минхо был так близко, что Чан мог бы пересчитать его ресницы. Рука Чана потянулась к затылку мужчины, запустив пальцы в волосы и притянув его ближе для поцелуя.       Поцелуй вышел почти невинным: губы Чана медленно перебирали чужие, пока мужчина сжимал чанову талию с такой силой, что Чан был уверен — утром он увидит в зеркале фиолетовые отметины, на которые будет надавливать ещё пару дней, наслаждаясь остаточной болью.       Минхо запустил язык в рот Чана, и он сдался, отдавая себя полностью во владения Минхо. Он задумался, не сделал ли он этого несколько лет назад, впервые оказавшись в его постели.       Когда Чан стал слишком нетерпеливым и снова начал тереться о Минхо, он оторвался с громким звуком. Их соединяла нить слюны; Чан остановил свои движения.       — Я хороший, — пробормотал он, кивая, словно это добавило бы убедительности его словам.       — Я вижу, — хмыкнул Минхо, поднимаясь и устраиваясь между раздвинутых и согнутых в коленях ног Чана.       — Пожалуйста, Минхо-я, — захныкал Чан, чувствуя подступающие слёзы.       — Моя принцесса снова собирается плакать? — спросил Минхо, намазывая член маслом и добавляя ещё на анус Чана. — Ты же знаешь, на меня не действуют твои слёзы, — хмыкнул он, намеренно медля и вводя в Чана два пальца, — но ты слишком красив, когда плачешь, — улыбнулся.       — Я не буду плакать, честно, — забормотал Чан, пока слёзы медленно катились по его щекам, и он быстро протёр их, шмыгая носом.       — Ох, ты даже не можешь сдерживать свои обещания, — тихо рассмеялся Минхо, наклоняясь и оставляя нежный поцелуй на опухших губах.       Чан кивнул, готовый согласиться с любыми словами Минхо, лишь бы его член в ближайшую минуту оказался в нём.       И Чан издал довольный стон и вцепился в плечи Минхо, когда головка его члена оказалась внутри. Минхо медленно двигался, пока Чан хрипло дышал в его ухо, не собираясь отпускать.       — Спасибо, спасибо, спасибо, — напевал он, когда Минхо полностью вошёл и остановился, позволив Чану приспособиться к размеру.       — Всё для моей принцессы, — прошептал Минхо, оставляя мокрый поцелуй на чужой шее и начиная редко толкаться в Чана.       Стоны становились громче с каждым толчком, а ногти сильнее впивались в плечи Минхо.       Рубашка прилипала к влажной от пота коже Чана, а волосы слегка подпрыгивали на каждом движении.       — Быстрее, пожалуйста, быстрее, — попросил Чан, совершенно не ожидая, что Минхо остановится и выйдет из него. — Что… — глаза Чана расширились и вмиг наполнились слезами. — Нет-нет, прости, — он заплакал, пытаясь вернуть расположение мужчины.       — Перевернись и встань на колени, — и Чан мгновенно подчинился, утыкаясь лицом в подушку и поднимая задницу вверх.       Руки Минхо опустились на талию Чана, и он резко вошёл, сразу устанавливая грубый темп.       — Тебе же так нравится, когда тебя используют, так ведь? — усмехнулся он, наблюдая, как Чан сжал в руках подушку, вслипывая в неё. Ладонь Минхо потянулась к волосам Чана и сжала их в кулак, поднимая его голову. — Гордость Королевства Бан, пускающая слюни на подушку, — продолжал говорить он, вбиваясь в Чана.       Глаза Чана скосились, и он чувствовал себя тряпичной куклой в руках Минхо. Кожу головы приятно жгло от его хватки, а разум затуманился, полностью отдавшись во владение похоти и жажды.       — Не могу поверить, что они считают тебя достойной заменой, принцесса, — частота толчков увеличивалась, и Чан чувствовал приближающийся оргазм собирающийся узлом внизу его живота. — Ты всего лишь красивая кукла, — дыхание Минхо также сбилось, он отпустил голову Чана, хватаясь двумя руками за талию и насаживая его на член.       Чан зарылся лицом в подушку, кончая на простыни под собой, и он безвольно упал бы, если бы не сильные руки Минхо, продолжающие его поддерживать. Он скулил, пока Минхо гнался за собственным освобождением. Его бёдра дрожали, а пальцы сжимались от удовольствия.       Минхо кончил через несколько толчков, прикусив Чана за плечо.       Они оба перевернулись на спины, тяжело дыша, и Чан прижался к боку Минхо, кладя голову ему на грудь и обнимая поперёк живота.       — Я скучал, — прошептал он, прикрывая глаза и наслаждаясь теплом.       — Я тоже, — признался Минхо, целуя Чана в волосы и накрывая его ладонь своей. — Я рад, что ты не умер на поле боя.       — Как романтично, — хихикнул Чан. — Тогда я рад, что ты не нашёл себе замену, пока меня не было, — он сказал это в шутку, но что-то в Минхо разбилось в этот момент. Он долго молчал, пока Чан снова не заговорил. — Минхо?       — Я бы ни за что.       — Что?       — Я бы ни за что не стал искать тебе замену, — тихо проговорил Минхо, встретившись с удивлённым взглядом Чана. — Мне слишком нравится секс с тобой, — добавил он, пытаясь улыбнуться, но с треском провалился.       — Я понял тебя, — усмехнулся Чан, быстро поцеловав Минхо и решив оставить этот разговор на другой день.       — Тебе нужно помыться.       — Там вода уже остыла, — заворчал Чан, сильнее прижимаясь к Минхо и ведя носом по его шее.       — Тогда тебе придётся довольствоваться холодной водой, — Минхо сел на кровати, несмотря на жалкие попытки Чана оставить его в лежачем положении. — На утро ты будешь ругаться, почему я не заставил тебя.       — Ну, Минхо, — заныл Чан, укутываясь в покрывало, — я устал. Хочу просто обниматься с тобой.       — Не капризничай, принцесса, — Минхо потянулся к его руке, поднимая на кровати. — У тебя ещё будет время пообниматься со мной, — усмехнулся он, ведя Чана в уборную.       — Обещаешь?       — Обещаю.