***
Громкий звонок в квартиру. Дождался адидас-младший, когда Васильев один дома щеголяет. Открывается с низким скрипом дверь, на пороге головокружительно возникает сонный пианист. – О, Марат, пришёл наконец-то, – уже протирает глаза едва изумленный юноша. – Сегодня особенный день..если чё, – упоительно восторгается универсамовец, заходя в стерильную квартиру и разуваясь. Андрей удивленно чешет затылок, совершенно не понимая, что имеет ввиду короткостриженный, но юноша всё равно искренне радуется ему, разливаясь в широкой улыбке. Светловолосый был одет обыкновенно, единственное, что бросалось в глаза, так это белая школьная рубашка, которую тот ещё не снял из-за кучи домашних заданий и дел по дому. Универсамовец же и вовсе только со школы пришёл, поэтому тот разгуливал в стандартном тёмном пиджаке сразу, как снял свою любимую синюю куртку. Вместе с собой, кстати, Суворов принёс забитый чем-то портфель, который тот незаметно оставил в крайнем углу прихожей. Любопытство внимательного парня уже не остановить, и пианист с интересом спрашивает у адидаса-младшего. – А что там ты принес, кстати? Английский хочешь поучить? Перед неизбежным ответом универсамовец слегка колеблется, но всё же в падлу Суворову было хранить секретность его задумки, которая и так должна была сейчас раскрыться. – Чушпан.. – ласково протягивает Марат и встречается взглядом с Васильевым, – Я тебя люблю..как бы. Андрей озадаченно хлопает глазами, юноша прибывает в неподдельной контузии и волнении, к щекам молниеносно приливает кровь, парень отворачивается в смущении. Не этого сейчас ожидал услышать блондин, в его голове что-то мутнеет, пианисту тяжело осознать сказанное Суворовым. По правде говоря, Васильев разделял это чувство любви к короткостриженному, но находил признание в этом глупым и наивным. Парень боялся, что его чувства будут проигнорированны. Ещё раз озвучивая в голове произнесенные адидасом-младшим слова к Андрею подкатывает уверенный всплеск храбрости и смелости, растерянные глаза загораются ярким блеском, возвращая опущенный взгляд на универсамовского друга. – Я-я тебя тоже, Марат! – восклицает в ответ сильно покрасневший блондин. Стойкое молчание школьников не продлевается долго, адидас-младший устал ждать все эти мучительные месяцы. Суворов моментально устремляется к желанному Андрюше и напористым телом прижимает его к стене, страстно впиваясь в засохшие губы. Сердце блондина восхитительно благоухает, пленительный Васильев удивляется лишь сильнее, когда влажный язык одноклассника горячо соприкасается с его собственным. Правая рука Марата неконтролируемо увиливает к шёлковым волосам школьника, игриво теребя их между двух пальцев. – Обожаю их, – мягко произносит универсамовец, отстраняясь от поцелуя. Андрей покорно, но слегка неуверенно стоит прислоненным к твердой стене, без малейших колебаний даруя Суворову инициативу. Адидас-младший в неистовом восторге, ведь его долгожданный план складывается именно так, как он хотел изначально. Универсамовец вот-вот приходит в себя от первого поцелуя с драгоценным Андрюшей, однако уже успевает умчаться к стоявшему неподалеку портфелю. Застежка молнии с высокой протяжностью рассекается, обличая внутреннее содержимое. Пианист вздрагивает от удивления, по телу суживается изумленная струнка негодования. Взгляд ритмитчно перетекает то с Марата, то на то, что находилось внутри. Практически сразу же следует ошеломленный возглас блондина: – Я это не надену! Ожидавший подобной реакции универсамовец забавно подмечает: – Так ты уже всё понял. Действительно, таить что-то потеряло смысл. Чёрные чулки и юбка мгновением были распознаны, особенно когда Марат напрямую поднёс их к Андрею. – Давай-давай, – непреклонно настоял короткостриженный. Пианист отвернулся в пожирающем смущении, застыженно смяв кулаки. – Нет! Я тебе кто по-твоему? – Васильев неказисто зажмурился, – Мне гордость не позволит. Суворов наигранно выстроил невинно обиженную гримасу: – Ну пожалуйста-пожалуйста, – взмолил он, – Андрюш, даже ради меня не сделаешь? Васильев громко выдохнул, замухрышисто смыкая веки, он слегка обескураженно обвëл глазами "растроенного" универсамовца, надуто сдерживая свою внутреннюю борьбу. Что-что, а разочаровывать дорогого Маратика, особенно после таких открытых признаний ему не хотелось. Он любил его.. Но это разве значит, что он должен делать все-все, что тот только вздумает? (Марат бы сейчас ответил: конечно, должен) – Ну и вкусы же у тебя извращенные, универсамовец хренов, – безразлично бросил Андрей, хватая женскую одежду из рук Суворова. Марат лишь во весь рот улыбнулся, искушенно наблюдая, как блондин останавливается у двери в другую комнату. – Надеюсь ты не надеялся, что я стал бы переодеваться прямо перед тобой, – вдогонку отрезал Васильев. – И не надеялся, – радостно ответил адидас-младший. Дверь с небольшим грохотом закрылась, оставляя Марата облизывать потресканные губы.***
Утомительное ожидание Суворова наконец-то подходит к завершению, ведь дверь закрытой комнаты легонько отпирается. Блядь, да ты просто охуеннен – размышлял Марат, когда светловолосый вышел и показался перед ним. Да ты прям сучка, милая девчонка, Андрюш, – сразу бросилось в голову короткостриженного. Ноги краснеющего юноши выше колен обтягивали длинные черные чулки, а на талии парня обворожительно восседала небольшая юбка, Андрей не хотел даже смотреть на Суворова, но это было непосильно для его глаз. А Марат, одновременно с этим, не стесняясь облизывал указательный палец. – Тебе очень идёт, Андрюш – бросил адидас-младший смущенно подогнувшему колени пианисту. Хотелось ли Марату наброситься на сексуального Андрюшу, выглядевшего как застенчивая девочка из восьмого "б" прямо сейчас? Всё очевидно, но он сдерживался, пока ещё рано. Одного вида Васильева в женском было предостаточно, чтобы наполнить просторы извращенного разума универсамовца. Адидас-младший вновь не стал позволять раздражающему времени отнимать у него Андрюшу. Те назойливые секунды, препятствующие воплощать задуманное в похотливую реальность были нещадно проигнорированы. Марату уже было незачем чего-то ждать, он возьмет его как хочет и когда хочет, никто не помешает. Вероломно разрезая застоявшиеся воздух универсамовец моментально устремился к блондину, не разделяя той молчаливой неловкости возлюбленного. А ведь пианист даже не сразу среагировал, когда через его губы уже пролез влажный язык одноклассника. Всхлип. Выдох. Вздох. Так продолжалось ещё два раза, оторваться было невозможно, запретная сладость щекотала возбужденное нутро. Оба ощутили, как утыкаются "чем-то" твёрдым внизу, это заводило обоих школьников лишь сильнее. Искушенный универсамовец неотрывисто обнимал любимого пианиста, не находя в себе даже крупицы желания убрать крепкие руки за его спиной, он и не хотел этого, сцепляя их еще сильнее. Учащенное дыхание каждого порывисто обжигало их лица, опьяненный запретным плодом Марат не удержался и проскользнул левой рукой под юбку светловолосого, нежно сжимая в руке пульсирующий орган. Андрей не устоял, издав сквозь стисненные зубы неловкий стон прямо под ухо Суворову. – Ммм, вот так.. да, хорошо, – с наслаждением выдохнул универсамовец, – Ты моя сука, – надменно проговорил он. Кровь разливалась в щеках литрами, блондин лишь отвёл взгляд, покорно сказав чуть громче шепота. – Т-твоя. Руки Марата неожиданно ослабли, и Васильев это почувствовал, сильно удивляясь как короткостриженный отходит от него на пол метра. – На колени, – властным тембром начал Суворов. Удачно находя подставившиеся возможность Андрей вскользь прошёлся шустрым взглядом по сильному и хорошо сложенному телу одноклассника, что, к сожалению или к счастью, неволей возбудило его лишь сильнее. Непонятное чувство в груди заставило пианиста послушно склониться перед ним, напряженно наблюдая, как ширинка и пуговица Марата освобождают его от брюк. Школьник на короткое мгновение прищуривается, но когда тот успевает что-либо понять каменный член уже сквозь мягкие губы проскользает внутрь. Андрей ошеломленно простанывает, но на выходе ничего кроме неразборчивого мычания Суворов не слышит. Тот лишь ласково опускает правую руку на светлые волосы школьника и аккуратно поглаживает их. – Давай, Андрюш, поработай ротиком. – усмехается адидас-младший. От исчерпываюший безвыходности того, что ему придётся отсасывать своему однокласснику, пианист прибывает в ужасающем шоке, который, внезапно, быстро перерастает в покладистое смирение. Левой рукой Андрей достаёт венистый член из своего рта, попутно подмечая его длину. – Мудила, – монотонно хмурится юноша, услужливо облизывая головку органа. Марат не отвечает, закатывая глаза от наслаждения. Андрей аккуратно проводится языком по всему стволу пениса, негромко производя сквозь лёгкие чмоканья почти невесомые прикосновения губ. Это ощущалось божественно, не иначе, Марату хотелось безумолка стонать, осыпать грязными словечками свою покорную суку, и светловолосый это прекрасно понимал. Ему нужно было сделать так, чтобы Суворов осознал, что он не лыком шит, отсосать ему так, чтобы на всю жизнь запомнил, этот конченный извращенец. Именно поэтому наступает удручающий момент, Васильев широко поглощает воздух ртом, прежде чем сквозь всхлип просунуть член обратно в рот, нежно лаская его внутри. Андрея даже не волнует, что член Марата был уже настолько влажным, что его слюны покапывали изо рта, во время того как пенис совершал быстрые возвратно-поступательные движения. Блондин напористо поглощал пульсирующий орган и также быстро вынимал, иногда задерживаясь на пару секунд, чтобы позволить Суворову сделать несколько фрикций внутрь. Васильев сердито возражает всему, что сейчас с ним происходит, что сейчас с ним делают, пытается отрицать, уйти из реальности, проволится сквозь пол, какой же это невыносимый позор. Самое ироничное, что у него получалось весьма себе хорошо, даже отлично, тем более для первого раза. Это могло продолжаться ещё долго, однако универсамовец неожиданно высовывает член изо рта одноклассника и начинает в молниеносном темпе наяривать его. – Постой, только не на лицо! – предупрительно выкрикивает Андрей, но уже поздно. Пианист слегка прижмуривает глаза, брезгливо ощущая, как горячая жидкость растекается по его лицу. Вязкая и белая субстанция задела взъерошенные волосы, липко разошлась по вспотевшим бровям и прямому носу, небольшими брызгами выплеснувшись даже на юбку, в завершающим итоге оставаясь остатками на чулках. Ноги Марата подкосились от невиданного удовольствия, это был самый охуенный оргазм, который тот когда-либо испытывал. Чего уж там банальная дрочка, когда под рукой есть такой смазливый красавчик. – Молодец, Андрюш, – с восторженной улыбкой заявляет адидас-младший, – Ты хорошо постарался. Он уютно смотрит на смущенного блондина, – Повторим как-нибудь ещё? Светловолосый школьник, которого только что поимели, лишь тупит взгляд куда-то в сторону, не издавая ни звука.***
Марат по-быстрому сгонял в ванну, чтобы вытереть свой пенис от всевозможных жидкостей, пока Андрей с успевшей подсохнуть спермой на лице уселся за пианино. Тому нужно было скорее всё переварить и осознать, он ловил легкое успокоение, когда отдавал себя привычным нотам музыкального атрибута. Мягкие кончики юбки неряшливо расползлись по деревянному стулу, болтая ногами под пианино Андрей не мог ни подметить, что черные женские чулки пришлись ему по размеру. Он чувствовал себя неуверенной восьмиклассницей в соседней музыкальной аудитории, а не прилежным и воспитанным школьником, которого так активно растила мать.. Каким она его представляла, какое будущее возлагала, даже не осознавая, что её любимый сыночек втрескался в одноклассника с криминальной историей, делая тому нежный минет в девьчаей одежде. Какой же это был бред и пиздец. Лишь бы никто не узнал. – Андрей умолял, чтобы их отношения с Суворовым остались в тайне. Марат мигом услышал доносящиеся из комнаты мелодию клавиш, – Поиграть решил, ну давай играй.. – забавно улыбнулся Суворов. Адидас-младший ещё раз помыл руки, вытирая их белым полотенцем. Отряхнувшись, тот поправил свой пиджак и проверил себя до ног. Марат удостоверился, что вроде бы пришёл в норму, радостно проводясь рукой по своим коротким волосам в зеркале. Тот зашагал в комнату Андрея. – Андрюш, – неожиданно возникнул универсамовец, пройдя в комнату, – Мы теперь с тобой повязаны, ныне ты моя сука, милый. Андрей заиграл на пианино еще упорнее и быстрее, словно страшась чего-то, тот желал уйти в глубокие мысли и дать ответ на властные слова короткостриженного. Но, похоже, этому не суждено было сбыться, ибо громкий звонок в дверь без труда смог перекрыть звонкую мелодию клавишного инструмента. Светловолосый взволнованно посмотрел на настенные часы.. Уже вечер, вечер чёрт возьми, мама только-только вернулась с работы, а еще в этот раз она пришла раньше чем обычно.. Почему именно сейчас? – юноша содрогается, останавливая свои пальцы от нажатий. А он.. Он еще не переоделся, не вытерся, сперма так и свисает на губах, если после двух звонков никто не открывает, то Светлайна Михайловна привычно достает свои ключи и уже самостоятельно начинает отпирать дверь. – Что делать, что делать?! – восклицает Андрей, испуганно смотря на Суворова. Второй звонок раздается, и начинают слышаться металлические лязганья, пытающиеся пролезть внутрь замочной скважины. – Шшш, – нежно прошептывает Марат, – Сейчас я подойду к твоей мамочке и буду рассказывать всякую хуйню, типа Андрюша, геройчик, помог девочке из соседнего класса по музыке, благодаря чему та смогла сдать все зачёты, а тебе лично решил сказать спасибо её папочка, – адидас-младший спокойно ухмыльнулся, начесывая затылок, – Ты типа симитируй голос, что будто с ним разговариваешь, а сам переодевайся давай, всё усёк? – Д-да.. – уже успокоившись положительно ответил Андрей. – Вот видишь.. твоя мама будет считать, что воспитала прилежнего и мудрого сына, такого стойкого, ответственного и мужественного, настоящий пример для подражания, – универсамовец прозорливо улыбнулся, – Действительно, так хорошо отсасывает мне, хороший у Вас мальчик. Васильев хлёстко нахмурился от последних слов, за такие язвительные колкости хотелось послать нахуй его, даже несмотря на то, что блондин и был влюблен в этого охуевшего драчуна. Марат уже направился в сторону порога прихожей, подбирая нужные слова, как вдруг Андрей неуверенно окликнул его: – М-Марат.. – рвано начал он, – Спасибо тебе большое. Короткостриженный обернулся, бросая в ответ теплые слова: – Не за что, девочка моя. Светловолосый неожиданно добавил: – Извини, что не сказал сразу.. Но.. я правда буду твоей сукой! Суворов лишь почесал нос, уставившись на Андрея с блистательной улыбкой. – Пацаны не извиняются.