***
Холодные бетонные стены сдавливали воздух со всех сторон, заставляя тишину, царившую внутри подвального помещения содрогаться эхом от его же стенок. Чьи-то шаги, медленные и размеренные, подобно часам, неспешно измеряли помещение вдоль и поперёк до момента шевеления человека, прикованного наручниками к батарее. Парень, чья одежда была местами потрёпана и разорвана, постепенно приходил в себя, сонно пытаясь приподняться с пола. — Ох, солнце, ты очнулся! Я действительно переборщила с порцией снотворного в этот раз, — девушка, облачённая в мешковатую одежду внезапно подскочила с другого конца комнаты на звуки активного шевеления. — Д-дурашка? Ты… что здесь забыла? — всё ещё прибывая в опьянённом препаратом коматозе пробубнил парень. — Мафинев-Мафинев, ты как был глупышкой, так и остался им… Мне так это нравится! — подскакивая вне себя от восторга девушка описала маленький круг, после чего, резко приблизилась почти вплотную к Мафиневу, оставляя между их лицами всего-навсего пару сантиметров, — Я так счастлива! Ведь теперь, мы можем вечно быть вместе! — Вместе? Вечно? Да что ты мелишь, меня начнут уже совсем скоро искать! Моя пропажа не останется незамеченной! — трепыхаясь в наручниках до последнего сопротивлялся юноша. — Нет, не начнут. Я инсценировала нашу с тобой смерть. Только подумай! Рассвет, прекрасная утренняя атмосфера и что же найдут наши друзья? Два трупа в самом центре спавна, держащихся за руки и окровавленную предсмертную записку где-то неподалëку, ну какая же это романтика! Да, Маф? — парень был не то что удивлен, скорее даже ошарашен и напуган. Что ещё могла выкинуть эта девушка, полная адреналина и желания сотворить анархию? Ужас холодными уколами подступал ближе к сознанию Мафинева, заставляя всё его тело дрожать, будто в припадке, а в глазах медленно начинало двоиться. Сглатывая противный ком в горле, юноша тихо начал шептать себе под нос одну и ту же фразу: — Не хочу… Не хочу… Не хочу! — шёпот перерос в крик, вскоре больно отдавшийся ему по затылку. Вскрикнув от боли и сгибаясь пополам парень бросил косой взгляд в сторону, где с ломом наперевес стояла Дурашка. — А я тебя и не спрашивала. Это моя прихоть, моя забота чтобы мы были вместе, и неважно какой ценой. Раз по-хорошему не согласился, будем делать по-плохому, — и с этими словами девушка за пару коротких шагов приблизилась к Мафу, таким же быстрым и точным движением прописывая до судорог больной удар головкой лома прямо меж ног юноше. Прикусывая губу от желания высказать всё то, что он успел надумать о ней за последнее время, из гортани невольно вырвались лишь хриплые обрывки фразы, — Ты! … — Да-да, я поняла какая я «прекрасная и чудесная», а где же овации? Где мои заслуженная честь и похвала? Ну же, похвали меня, скажи же добрые слова своей ненаглядной, — широко улыбаясь и нагибаясь ниже к корчившемуся Мафиневу, девушка наигранно хихикала, сложив руки за спиной и продолжая удерживать в них сегодняшнее орудие пытки. Просверливая осуждающим взглядом свою «подругу», парень лишь недовольно фыркнул и отвернулся, поджимая к себе немного ближе ноги. — Ты обиделся на что-то? Тебе грустно и неприятно, да? Хорошо! Я знаю, как сделать так, чтобы тебе не было столь противно! — чуть наклонив голову вниз и бросив на пол с громким стуком лом, Дурашка стала развязывать свой шарф, после чего, подступив к сопротивляющемуся юноше ближе обвязала вокруг его глаз этот шарф, — По-моему, уже лучше! Но чего не хватает… Точно! Я сейчас… Да где же… ох, вот он! Прекрасный и бесподобный, мой любимый Елдолик, давно же ты без дела лежишь, — из-за шарфа, лишившего его какого-либо обзора на помещение, юноше было труднее понять, о чем или о ком сейчас шла речь, тем не менее, непонятное название не переставало очень сильно смущать. — Дурашка? Ты здесь? Что ты хочешь сделать? — нерешительно выдавил из себя Маф, сцепив лишённые свободы действия руки за спиной. — Ох, милый, тебе интересно знать об этом? Что же, это так мило с твоей стороны, поинтересоваться этим! Позволь, я тебя познакомлю с моим… другом, — затормозив на последнем слове, Дурашка невольно заставила юношу волноваться, и не зря. Остриë предмета приблизилось к горлу того, быстрым движением прочертив полосу поперек горла. В ту же секунду из тонкой полосочки мелкими каплями закапала алая-алая кровь. Рана была не глубокой и не могла просто так нарушить никакие дыхательные процессы, но всë же, это действие заставило Мафинева поперхнуться воздухом. — Не утрируй, я же знаю что тебе нравиться чувствовать боль. Столь мелкое действие не могло вызвать у тебя предсмертных позывов кашля. — Чокнутая на голову… — не успел юноша договорить, как по его руке расползлась жгучая боль от режущего предмета. Что-то на подобии большого кухонного ножа использовала Дурашка, дабы доставить ему всевозможный дискомфорт. За каждое ругательство его истëрзывали, пробивали в определённых местах кожу и едва не отрезали язык за одно из высказываний. Парень терпеливо, словно на пытках, сидел и молчал, отведя голову в сторону и болезненно шикая от каждого нового удара по его телу. Конечности медленно, но верно отказывали, из-за обилия мелких кровотечений, распространившихся почти вдоль всего тела, что к сожалению, никак не могло преждевременно остановить девушку от еë занятия. Только лишь тогда, когда Мафинев повалился на бок и стал терять сознание, Дурашка остановилась, и покинув помещение, оставила нашего страдальца продолжать мучиться в одиночестве.***