Сказки Такахерезады

      В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король. Он уже был очень старый и стал подумывать о том, чтобы передать трон своему единственному сыну. Принц Тору был рослым молодым человеком невиданной красоты, так что оставалось лишь найти ему невесту, ибо умом, чтобы править самостоятельно достойно своего отца, красавец не вышел…       — Эй, какого хрена, — Тору взбрыкнул коленом, на котором покоились ноги Таки в махровых полосатых носках и пижамных штанах с красными оленями       — Хочешь оспорить одну из немногих достоверностей в моей истории? — Така метнул в Тору испепеляющий взгляд поверх айпада, который он чуть не выронил из-за толчка.       Тору лишь закатил глаза и перевёл взгляд на потрескивающий напротив камин, озаряющий уютную гостиную загородного домика своим тёпло-оранжевым пляшущим светом. В углу уже стояла наряженная ель высотой до самого потолка, из-под нижних лап которой виднелось множество подарков в разноцветных упаковках. Был канун Рождества — время сказок, волшебства и горячего глинтвейна.       — Так вот… умом принц не вышел, но вот на лицо был прекраснее самого солнца, — Така бросил быстрый взгляд на Тору, который флегматично отпил глинтвейн из дымящейся кружки, и продолжил: — Бросил король клич на всё королевство, мол, отдаст сына своего единственного самой мудрой и достойной девушке, и устроил в честь этого бал, на который были приглашены все девушки королевства. Лишь про одну забыл король: жила в лесу ведьма, что выглядела вечно на двадцать девять, ибо дала она сама себе обет выйти замуж до тридцати. С тех пор прошло уж тридцать раз по тридцать лет…       — Така, блядь, серьёзно? — Тору аж мандаринкой чуть не подавился.       — Ещё раз перебьёшь меня, будешь ночевать на улице, — нахмурился Така. За окном бушевала метель: идея отметить Рождество в Альпах принадлежала Тору и, по правде говоря, он уже немного об этом жалел: привыкший к калифорнийской жаре Така 24/7 жаловался на холод и почти не отлипал от Тору, то и дело норовя засунуть свои холодные пальцы ему под свитер.       — Разве сказка не должна быть вымыслом? — спросил Тору, уже немного представляя сюжет, посему не сильно горя желанием слушать историю дальше.       — Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок, — отрезал Така и свайпнул страничку на планшете.       Обиделась ведьма, что о ней все позабыли, и хотела уже навести порчу на всю королевскую семью, как собрались вокруг неё звери лесные и стали молвить, чтобы не спешила она проклинать королей, а просто пришла ко двору. Больно долго живёт она в отдалении ото всех, что в королевстве давно позабыли про её существование. Лучше уж ей просто явиться на бал попытать удачи за руку и сердце прекрасного принца.       Поразмышляла ведьма да согласилась, что зверьё правду говорит. Птицы лесные сплели ей невероятной красоты платье из листьев, мышки полевые принесли из дальних пещер туфли из зачарованного льда, солнечный свет вплёл свои лучи в её тёмные косы, а спонсоры прислали сумочку из последней коллекции Диор…       Тору поморщился, но промолчал, решив про себя ограничить Таку в потреблении вина.       …Бал был в самом разгаре, как в зале появилась никому неизвестная девушка. Стража чуть не выставила её вон, но их вовремя остановил король. Поцеловав руку гостье, он извинился за то, что забыл прислать приглашение. Ведьма поклонилась в ответ и, поблагодарив короля за гостеприимство, направилась к остальным девам, которые по очереди уже вовсю демонстрировали свои умения перед принцем. Залюбовавшись на его золотые кудри, да глаза-океаны, ведьма махнула у своего лица ладонью, став выглядеть юно и невинно, но не настолько, чтобы это было незаконно, — Така, не отрываясь от чтения, пнул фыркнувшего Тору в бок. — Одни девушки показывали свою грацию и красоту, другие — свои хозяйственные и кулинарные умения, третьи отличались творческими талантами. Одна же поразила сердце принца своим чарующим пением, что тот вскочил и, указав на неё, воскликнул: «Женюсь!» Ведьма, оставшаяся единственной, кто ещё не успел показать себя, сжала кулаки от досады и принялась уже перебирать в уме самые жуткие проклятия, как король остудил пыл молодого принца, указав на ведьму.       Сжав руку девы с чарующим голосом, принц всё же махнул рукой, подзывая к себе ведьму. Та поклонилась ему, бросила недобрый взгляд на певунью и тут же с широкой улыбкой протянула кубок с янтарным напитком, от которого исходил терпкий пьянящий аромат с дубовыми нотками.       — Ты хочешь сказать, что она приготовила в лесу самогон, и принц реально будет пить непонятное пойло? — не удержался Тору.       — Чудесный. Янтарный. Напиток, — отчеканил Така. — И да, конечно будет. Ведь принц тупица.       «Я умею готовить самое чудесное питьё во всём королевстве, — медовым голосом, произнесла ведьма, передав кубок в руку принцу. — Я могу даже приготовить радость или, если хотите, показать вам прошлое и будущее».              «Не стоит вам пить это, ваше высочество», — шепнула на ухо принцу певунья, но тот уже сделал большой глоток. В тот же мир очи-озёра принца померкли, под ними пролегли тёмные круги, а лицо стало цвета бумаги. Отпустив руку певуньи, он ухватился за ладонь ведьмы и встал перед ней на одно колено: «Будь моей женой, прекрасная лесная фея». Певунья хотела было возразить, что принц не в себе, но стража тотчас выкинула её за стены замка, пригрозив казнить на площади, если она посмеет вернуться.       — Да не было такого! — возмутился Тору.       — Во-первых, это сказка, во-вторых, любое художественное произведение имеет право на гиперболизацию событий, а в-третьих, Тору-Ямашита-сан, ты попёрся на омиай, метафорически и физически вышвырнув меня вон!       — Так, в сотый раз… — начал было Тору, но Така злобно шикнул на него и подолжил чтение.       Горько заплакав, певунья побрела к ближайшей деревне. Из-за хлынувшего ливня стемнело раньше времени, но она, наконец, наткнулась на небольшой посёлок с трактиром на окраине. Денег на ночлег у певуньи не было, но добрый трактирщик согласился принять в обмен её помощь по хозяйству. Он как раз нуждался в помощнице и великодушно позволил остаться певунье столько, сколько она пожелает.       Прошло некоторое время. Наступило утро одного из дней. Певунья, поднявшаяся ни свет ни заря, трудилась не покладая рук, так как многие постояльцы вставали с первыми лучами солнца, да и ранние гости не были в диковинку. Вот и сегодня с самого утра зашли двое путников выпить холодного пива с дороги. Они что-то громко обсуждали, и певунья невольно подслушала их разговор о назначенной на сегодня королевской свадьбе. Её руки сами собой опустились, и поднос с грохотом упал на каменный пол, привлекая внимание всех в зале, в первую очередь путников.       — Многовато драмы, — заметил Тору.       — Да уж куда мне знать меру, это ж не я узнавал из таблоидов, как и где ты со своей ведьмой обжимался, — процедил Така.       — Мы когда-нибудь эту тему закроем? — Тору обессиленно уронил лицо на ладонь.       — Не знаю о чём ты, я просто читаю сказку, а ты меня постоянно перебиваешь.       Узнав от певуньи, что невеста принца на самом деле злая ведьма, которая его околдовала, путники переглянулись, и один из них молвил: «Я — странствующий волшебник и помогаю всем людям, которым нужна помощь. Видимо, ваше королевство в опасности, коль власть попадёт в руки злой ведьмы. Значит, я помогу тебе спасти принца от этих чар. Но это будет непросто. Ты готова к испытаниям?»       Певунья кивнула, и волшебник коснулся её головы своим посохом. На мгновение её всю окутало зелёным светом, а когда он погас, вместо певуньи стоял юноша.       «О нет, как же мне теперь вернуть принца, ведь я стала мужчиной?!» — воскликнул теперь уже певун.       «Только сила истинной любви разрушит чары, — ответил волшебник. — Ступай в замок, где тебя никто не узнает, и коль принц полюбит тебя в таком обличье, то чары спадут, и королевство будет спасено. Но если ведьма успеет зачать от принца ребёнка, то заклятие будет необратимо, а ты обратишься в тыкву».       — Я, конечно, очень сильно извиняюсь, — осторожно вмешался Тору и, получив одобрительный кивок Таки, продолжил: — Но разве все условия не должны были быть озвучены ДО того, как нужно принимать решение соглашаться или нет?       — Какая разница, спасать-то принца всё равно надо, — с искренним недоумением ответил Така. — Даже если ради этого придётся ползать на коленях на глазах у всех.       Тору лишь вздохнул и отхлебнул глинтвейн.       Трактирщик, слышавший весь разговор, благословил певуна в добрый путь и, сняв со стены семейную реликвию — старую лютню — сказал: «Это лютня моего прадеда, который пришел издалека и построил этот трактир. Она помогала ему в трудные времена, но с тех пор дела идут хорошо. Пришло время ей снова отправиться в путь, и пусть удача будет на твоей стороне».       Певун провёл пальцами по пыльным струнам, и зал словно на мгновение осветился. Чуть подкрутив колки, певун заиграл мелодию и пропел:       Столкнуться я должен с неведомым злом       Один лишь путь выжить — идти напролом       Идти я готов, отбросив свой страх,       Туда, где дорога проходит впотьмах       Тотчас из ниоткуда перед певуном возник клинок в сияющем красном пламени.       «Не может быть! — воскликнул волшебник. — Это та самая магическая лютня, что исполняет желания на благо других людей!»       Певун повесил лютню на спину, меч — на пояс и, попрощавшись со всеми, двинулся в путь, не теряя больше ни минуты. Он достиг замка лишь к вечеру, когда свадьба уже близилась к завершению. Певун представился приглашённым музыкантом, прибывшим издалека, и стража, не узнав в нём изгнанницу, пропустила его на праздник…       — А типа никакого подтверждения не надо что ли? — поинтересовался Тору, на всякий случай выставив руку на пути предполагаемой траектории Такиных ног. — Письма там пригласительного…       — Ага, вип-проходку с куаркодом надо было показать, но у охраны в сканере батарейка села, — снова надулся Така.       — Ну как бы у тебя не дворец, а двор проходной, — мысленно закатив глаза, произнёс Тору.       — Раньше все добрее были и доверяли друг другу. Пришёл чел с балалайкой, какие ещё тебе нужны доказательства?       — Раньше люди убивали друг друга прямо спящими во дворцах, тебе бы историю поучить, Така… — Тору, ещё заканчивая фразу, уже пожалел об этом: Така сузил глаза и поджал губы так, что они превратились в тонкую полоску.       — Это. Блядь. Сказка, — процедил он сквозь зубы. — Тут главное не достоверность, а мораль.       — Ладно-ладно, я понял, — примирительно проговорил Тору. — Читай дальше.       — Не буду, — Така, кинув планшет на столик рядом, демонстративно отвернулся к спинке дивана и, свернувшись клубочком, притянул ноги почти к самому подбородку.       — Ну мне правда интересно, — конечно же нет, — чем всё закончится, в чём мораль, — наступил тот самый опасный момент, когда целесообразнее было говорить не правду, а то, что Така хотел слышать.       — Мораль в том, что ты придурок и забрал весь кислород в помещении. Конец, — буркнул Така.       — Ладно, тогда я сам дочитаю… — Тору лишь потянулся к планшету, как Така проворно извернулся и выхватил его из-под самого носа.       — Так и быть, — невозмутимо произнёс он, словно ничего подобного не произошло. — Но ты молчишь и мотаешь на ус.       Тору показал большой палец. Обижать творца оказалось себе дороже. Така, не скрывая довольного выражения лица, устроился поудобнее и продолжил:       На празднике было многолюдно: пригласили не только знать, но и простых подданных, посему торжество было организовано в огромном внутреннем дворике. Принц с невестой сидели по обеим сторонам от короля: на голове ведьмы уже блестела корона. Времени оставалось мало, поэтому певун направился к музыкантам, которые как раз взяли небольшую передышку. Он даже не успел ничего сказать, как один из музыкантов воскликнул первым:       «Неужели наши молитвы были услышаны! Нам как раз нужна помощь! Умеешь ли ты петь или только играешь?»       «И пою, и играю. Вот хотела… хотел бы спеть для нашего несравненного молодого короля», — отозвался певун, немного смутившись.       «Ох, тогда можешь ли ты спеть с нами? У нашей девы неожиданно пропал голос, а пир ещё продолжается. Боюсь как бы нас не казнили за неподобающее развлечение гостей».       Всё ещё не веря своей удаче, певун снял с плеча лютню и вышел вперёд на деревянную сцену, украшенную огнями. Остальные музыканты встали позади него. Полилась музыка, и, подавив волнение, певун запел. Вопреки своим страхам, голос его звучал всё также послушно и уверенно, лишь тембр стал немного иным. Тем не менее принц Тору, словно услышав нечто знакомое, отвернулся от лица ведьмы впервые за весь вечер и устремил свой взор на сцену.       По мере того, как звучала песня, лицо принца становилось всё более осмысленным, а в глазах вспыхнули слабые искорки прежнего сияния. Он привстал со своего места, чтобы рассмотреть музыкантов получше, но был остановлен холодной рукой ведьмы, после чего его глаза снова потухли. Ведьме подобное совершенно не пришлось по душе.       «Какая чудесная песня, — молвила она елейным голоском. — Пойду выражу королевскую благодарность этим дивным музыкантам».       И старый король, и принц послушно качнули головами. Певун только сейчас заметил, что пустой взгляд был не только у принца, но и у короля и всех гостей. Слова того путника сбывались. Сжав под плащом меч, певун снова кинул взгляд на ведьму, но её на троне уже не было: она возникла спустя мгновение прямо на сцене и, бормоча заклинания, замахнулась когтистой рукой. Певун зажмурил глаза и, наотмашь рубанув по ведьме мечом, сжался в ожидании неминуемой гибели.       Взгляд Тору был красноречивее любых слов, поэтому Така хоть нехотя, но прокомментировал:       — Это не то, что ты думаешь.       Когда певун открыл глаза, то перед ним стояла сгорбленная немощная старуха, а все вокруг, приходя в себя, хлопали глазами и озирались по сторонам. Ведьма от злости зашипела и, выплюнув какое-то заклятие, кинула в певуна солью, но ничего не произошло.       «О, так это меч, что отменяет колдовство!» — догадался певун и, уже не обращая внимания на ведьму, которую схватила стража, поспешил к принцу. Оставалось не менее важное дело — вернуть свой прежний облик можно было лишь силой истинной любви. Замерев перед принцем, певун ощутил, что не в силах вымолвить ни слова.       «Спасибо огромное, юноша, кем бы ты ни был, — принц шагнул вперёд и, схватив руку своего спасителя, начал её энергично трясти. — Ты спас целое королевство от злобной ведьмы. Как я могу тебя отблагодарить?»       «Поцелуем!» — выпалил певун прежде, чем решительность покинула его тело.       «Может, всё же золота? — переспросил потрясённый принц. — Ты прекрасный молодой юноша, но я всё же по девам».       «Тогда позволь мне спеть для тебя!» — и не дожидаясь разрешения, певун запел, перебирая струны лютни. Чарующие звуки музыки и голоса переплетались прямо в воздухе, а лицо принца словно осветилось неведомым светом.       «Мне кажется, я знаю, кто ты», — произнёс он и, прижав певуна к себе, поцеловал его на глазах потрясённого короля и всех подданных. Тем временем их обоих окутало зелёное сияние и, когда свет растворился в сумерках, перед взором всех предстали принц и певунья в своем прежнем обличье.       И жили они долго и счастливо и пока не умерли. Конец.

***

      Така отложил планшет и скрестил руки на груди, бросив вопросительный взгляд на Тору.       — Ну, окей, был неправ, — неуверенно произнёс Тору. — Женился я и правда неудачно. Но умение прощать — это благодетель.       — Ты нихрена не понял, — нельзя было сказать, что Така выглядел удивлённым. — Я спать.       Не дожидаясь ответа Тору, Така поднялся и покинул гостиную. Тору медленно допил глитвейн и из любопытства всё же подтянул к себе айпад. Как Тору и предполагал, всю сказку Така выдумывал по ходу дела, так как в файле был всего один небольшой абзац:       «Так и знал, что ты сунешь сюда свой нос, так что вот тебе мораль: слушай себя и поступай, как хочешь ты сам.       P.S. или вали обратно к своей ведьме».       Тору вздохнул и налил себе вина. Похоже, отпуск обещал быть «нескучным».