Пустяк

Пустяк, если мы никак не сможем быть вместе. Пусть так, надеюсь, к лучшему, ведь есть эта песня. Дима всегда смотрел на Костю, и сердце его трепетало от счастья. Все началось с 18 сезона битвы экстрасенсов, именно тогда Дима впервые увидел Константина Гецати, аланский провидец сразу вызвал сильные эмоции, манило в нем всё, от янтарно-карих глаз, до, кажется, его любимой кожанки. Он казался Диме непостижимым идеалом. Хотелось непременно рассказать ему о себе, может понравиться. Тогда еще у Димы была девушка и тогда все пошло к расставанию. Чернокнижник убеждал себя "Гецати в этом не виноват" , а потом вновь пересматривал 18 сезон, непременно перематывая моменты с Соней Егоровой, и надолго залипая на Косте. Возможно только из-за Кости Дима отправился на 20 Битву, возможно только из-за него победил. Возможно расстроился из-за того, что он не пришел, возможно по этому стал ни с того ни с сего говорить, что фанат Надежды Эдуардовны. Возможно он хотел обнять Костю, но обнимал Астрид, возможно он уехал, что бы забыть. Но проклятый медиум заполнял все его мысли, Дима сам себя не понимал, это больше походило на подростковую зависимость, на фанатизм, который не перерастет ни во что другое. Дима помнит, как в один из тусклых весенних вечеров ему написала менеджер битвы, с предложением поучаствовать в битве сильнейших, и Дима не задумываясь написал скромное "да". Да, по многим причинам, но в первую очередь из-за Кости, который по слухам тоже будет принимать участие в шоу. На что Дима надеялся? Не знал даже он сам, хотелось только быть поближе к медиуму. Олег был его поддержкой на протяжении всех тех месяцев, что Дима мучался от желания излить душу Косте и от охватывающего страха о мысли быть отвергнутым. Олег так нежно обнимал, не давал никаких советов, просто слушал. Молча слушал, такие вечера случались редко, только когда Дима угнетаемый мыслями не мог даже адекватно доехать до дома, в такие моменты Олег брал все в свои руки и вез Диму к себе. Потом, парни долго обнимались под всхлипы Димы. Олег был первым, кто узнал о Диминой тайной любви. Не сказать, что бы медиум был очень рад, но все же смолчал. Олег молчанием своим, хотел попытаться не разрушить крупицы дружбы. Но выходило откровенно хреново, та нежность с которой Олег смотрел на своего чернокнижника, кажется была заметна всем, кроме Димы страдающего по Косте. И вот, одним знойным июньским вечером Дима решил признаться, он больше не мог скрывать всё, что чувствует к медиуму. Его просто разрывали чувства. Чернокнижник просто приехал к Косте, и излил ему душу. На удивление старший ответил взаимностью. Парни вступили в отношения — те, о которых мечтает каждый. Любовь и нежность были на каждом шагу, словно магические звезды рассыпались в их карманах. Подарки, маленькие и большие, заставляли глаза слезится от радости. И времени было никогда не достаточно, чтобы утолить всю ту страсть, испытываемую друг к другу. Лето было полным волшебства, все вокруг, словно обложено необыкновенными цветами и запахами. Дима и Костя проводили дни на пляже, обнимаясь среди волн, слушая чудесатые песни моря. И то, что между ними существовало сексуальное влечение, только усиливало их наслаждение моментом. Они действовали по своему желанию, раскрывая друг другу все тайны и фантазии. Но не прошло и пяти месяцев, как их отношения стали другими. Костя, прежде такой внимательный и заботливый, изменился до неузнаваемости. Постепенно он превратился в абьюзера и домашнего тирана, который пытался контролировать Димину жизнь до самых мелочей. И младший, искренне и безоговорочно любя Костю, терпел это. Казалось, что переломный момент скоро закончится, казалось, что это просто плохое настроение или просто неудачный день, может что-то еще. Но всё становилось только хуже. Утром Костя будил Диму в семь, строго контролируя его распорядок дня. Ни одна минута не могла быть упущена. Медиум контролировал всё: что Дима есть, что носит, куда идёт. казалось, что скоро чернокнижник даже не сможет нормально дышать и ходить в туалет. Дима стал ощущать, как его радость и свобода затухали. Он начал чувствовать себя как пленник, гонимый медиумом. Все, что делал Дима раньше, подвергалось тотальному контролю. Он запрещал Диме встречаться с близкими. Встречи, разговоры с друзьями и родными о которых каким-то образом узнавал Костя привносили в жизнь новые скандала. Медиум выходил из себя, когда Дима задерживался на работе, делая татуировки, или на студии, когда чернокнижник писал музыку, ведь большая часть его фанбазы ждала выхода альбома. У Димы не оставалось выбора — его любовь к Косте, переросшая кажется в зависимость, его желание остаться рядом превышало все ограничения свободы. Постепенно, с каждым днем, Дима терял уверенность в себе. Он ощущал себя слабым, защищенным лишь своей безграничной любовью к Косте. Он слишком много терпел, ради этого непостижимого чувства, которое теплилось в его сердце. От того, что Дима терпел, становилось только хуже. Костя почувствовал себя всевластным. Случилось ли это резко, единомоментно, или к этому все шло долгие недели, но это случилось. Сначала это была пощечина, потом удар, кажется, в живот, потом все переросло в синяки на шее, скрываемые чернильными татуировками. Любой косяк, и Дима ждал удара, резкого, неожиданного, отдающего какой-то саднящей, как казалось Диме, нежностью. Дело точно не в Косте, думал чернокнижник, и старший подтверждал: "Сам виноват!" Возможно эти слова стали щелчком, когда Дима уже хотел уйти, собрав вещи, исчезнуть бесследно, уйти из Битвы, уйти, чтобы не страдать от любви, уйти, чтобы не страдать телом. Просто уйти, но было поздно. Такой расклад был совсем не по душе Косте, совсем не по душе, до такой степени, что еще неделю после своих мыслей озвученных в слух, Дима ходил с разбитой губой. Кажется, именно тогда Дима перестал чувствовать боль, приносимую Костей, по крайней мере физическую. Секс перестал быть для Димы любовью, стал скорее актом насилия, убивающим и морально, и физически. Каждый раз Дима стоял в зале Стахеевского особняка и старался молчать, чем меньше скажешь, тем меньше получишь - новый девиз молодого чернокнижника. И каждый божий раз Дима молился, и бог не внемлял речам парня, каждый раз что-то случалось, то Олег, словно в акт поддержки заботливо положит руку на плечо, то Лина обнимет, и поинтересуется все ли в порядке, то фанатка попросит сфоткаться. И каждый чертов раз Дима получал, возвращался домой и получал. И любил Костю, не сдержано, пытался обнять и получал если не физически, то морально. "Иди Шепса обними, ходишь хвостом вертишь!" Каждый раз слова ломали что-то внутри, когда казалось, что ломать нечего, всё равно что-то ломалось, но ломалось еще мучительней и больнее. С каждым разом все больнее... Тихие слезы и обычная серость октября, так для себя описывал жизнь Дима. Слушал сопливые песни о любви для подростков, слушал и любил, как мог любил.