Мгновения власти

Солнце еще не встало, а этот день уже вызывал ужасное раздражение просто тем, что начался. Холодом тянуло со всех сторон, ведь на улице бушевала метель, что вообщем свойственно для этой страны, а ещё, как назло по подоконнику барабанил град, февраль-месяц как-никак, это сильно мешало сосредоточится на чём либо. Вообщем, надо вставать. Единственным лучом доброты и милосердия стало то,что ни у кого ничего еще не случилось: никто не умер, не покалечился и не пропал. Или, последнему созданному из восьмерых просто так показалось. Вару не было на месте, и это настораживало. Ведь обычно он поднимался раньше всех, вечно ему не спится, и крутился где-нибудь на кухне, подкладывая куда-нибудь резиновых пауков, и докучая всем. И все наверное бы подумали , что он просто ушёл, и что это наконец-то будет спокойное утро, день и вечер, ведь он может сутками не возвращатся, и черти только знают где его носит, если бы таковой вообще существовал. Поспрашивав некоторых собратьев, Король Пик предположил, что все они сговорились с его вальтом, и просто смеются над ним, но проживя столько лет бок о бок с ними, он понял, что это просто невозможно. -Пик, ты не до конца проснулся? Что ты несёшь? Нас всегда было семеро. - вопросительно изогнув бровь, юноша, чьи волосы отливали серебром, взирал на своего собеседника. Очки его отливали фиолетовым свечением, а в глазах читался холод. -Ну не могла же меня на протяжении стольких лет, каждый день мучать одна и та же галлюцинация? И кто же тогда пятый созданный, позволь поинтересоваться? - сложив руки на груди, и прикрыв глаза, отвечал вопросом на вопрос тот, кто всегда считал себя восьмым. -Пятым является Валет Треф, а вот у тебя вальта никогда не было. - прозвучало немного раздражённо, мол: "что ты тут с утра по раньше всем нервы треплешь?" Но старший не предал этому значения, чуть больше его волновала мысль о том, что Вару и в правду был лишь выдумкой его измученного разума, но мебель и стены, уже настрадавшиеся от то ли краски, то ли ещё от чего-то, говорили немного об обратном. Поняв, и полностью прочуствовав на себе нежелание второго сейчас разговаривать, Король Пик направился прямиком к самому́ шестому пятому созданному, но в ответ услышал лишь растерянное: "Я не знаю.. " - как и ожидалось от Зонтика. Старший совсем не собирался останавливаться на этом, ведь факт того, что никто не знал о таком как Вару, немного пугал. Следуйщим спрашиваемым стал Король Бубен. Хотя и он не сказал ничего полезного, лишь кинул фразу: "Кто ищет, тот обязательно найдёт" - и вернулся к чтению очередной филосовской книжонки. Его валет, что стал невольным слушателем диалога, тоже не остался в стороне: - Вару? Какое интересное имя.. - мгновение молчания, - А кто это? Поджав губы, клон вернулся к себе, попутно пытаясь вспомнить, фотографировались ли они все вместе. Хоть что-то ведь должно было остаться.. «С фотографий он ведь точно не исчез... Не исчез же..?» Он быстро метнулся к шкафу, и открыв его, стал перебирать все старые фотографии. Он перебирал всё. Общие, одиночные, парные, но ни на одной не было того зелёновласого паренька, что уже стал родным самому восьмому седьмому. Будто он и вправду просто изчез, отовсюду, из этого мира,и изо всех остальных.

* * *

Вару ??? очнулся сидя на холодной, каменной поверхности,опираясь спиной на стену, с завязанными глазами, связаными руками и ногами. Его тело ныло от боли, как будто, его неоднократно били о жесткие поверхности стен или пола. У него онемели все конечности, так, что он еле мог пошевелить и пальцем. У пятого У ??? раскалывалась голова и звон в ушах, в перемешку с чуством голода и жажды, не позволяли соображать. Он не чуствовал на себе даже одежды, хотя был уверен, что какая-никакая, но она на нëм есть, зато, он отчëтливо чуствовал на своëм теле множество синяков и порезов, которые ещë и доставляли нестерпимую боль. Давящая тишина скользила по стенам, оглушительно била по ушам, и оседала где-то на полу плотным ядовитым облаком. Все попытки встать , или даже просто пошевелиться заканчивались неуспехом. Его онемевшее, замерзшее тело отказывалось слушатся хозяина. Если бы парень мог вымолвить хотя бы звук, он бы уже давно кричал, но из его горла пока могли слышаться лишь хрипы, похожие на стоны полу-мертвеца, коим он, вообщем-то и являлся. Если бы он мог потерять сознание, он был бы только рад, но разум как на зло не хочет отключаться, тем самым заставляя ощущать все раны находившиеся на его теле, и очень даже красочно. Мальчишка всё никак не мог сгрести мозги в кучку, и сообразить, где он, что с ним и кто он. Всё что он понимал, это: холод, боль, жажда и голод. С каждой минутой становилось всё сложнее дышать, лёгкие заполняла неизвестная тяжесть, будто вокруг находился не кислород, а ядовитый, смертельный газ. Казалось, что теперь и тишина давила уже изнутри, заодно разрывая все органы. Было непонятно, сколько он уже пробыл там, да и было уже вообщем-то всё равно, парень буквально чуствовал, как смерть с косой ходит вокруг, да около него, будто боясь подойти, и сделать то, зачем явилась. Ведь забирать жизни всегда было её долгом, так в чём же проблема сейчас? Ей просто нравилось. Нравилось наблюдать за мучениями беспомощных, а когда надоедало, делать своё дело, и скрываться под покровом ночи. И даже свет дня позволял ей спокойно уйти безнаказанной. Шли секунды, минуты, а может даже и часы. Тело покрылось ледяной коркой, даже раны уже сильно не кровоточили, отдаваясь лишь тупой болью по всему телу. Он сидел в замерзающей луже собственной багряной крови. От этого становилось настолько мерзко, что хотелось просто выплюнуть из себя её остатки, и уснуть вечным сном. Прямо там, на холодном, грязном полу, в неизвестном ему месте и со связанными конечностями. При мысли о смерти, невольно вспомнились и отрывки из жизни. Когда он, вышедши из карточного мира, наблюдал на крыше домов прекрасные красно-оранжевые закаты, чем-то напоминающие всепожирающее пламя, что проходило везде, куда только могло добраться и оставляло после себя лишь чернеющий тлен. Как вместе с ??? он смешно проводил время, то и дело рассказывая всё новые шутки, неся невесть что, и наблюдая за реакцией слушателей. Только разум отказывался выдавать информацию о том, с кем же он проводил время, что он назвал карточным миром, и кем был он сам. Эту часть, как-будто вырезали из его пямяти, и на все попытки вспомнить хоть что-то из этого, голову пронзала острая боль, будто то были запретные воспоминания. Уже забыв о том, где он находился, мальчишка расслабленно выдохнул, после чего снова скорчился, получив очередную порцию боли. Перед глазами появились разноцветные звёздочки. Он терял сознание, не умирал, но хотябы уже не чуствовал на себе всей той грязи, что успела налипнуть к его беспомощному телу. Наконец-то его организм дал сигнал отключке.