Единственное исключение

      Пьяный Уён был ещё большей катастрофой, чем обычно. Шумный и громкий даже на трезвую голову, казалось, теперь он был буквально везде. Его звонкий и узнаваемый смех эхом отдавался в ушах и будоражил такое же нетрезвое сознание Донми. А когда мужчина ещё и рукава футболки закатал… держать себя в руках было очень, очень тяжело.       Поэтому девушка ничуть не удивилась, когда в пьяном сознании всплыл орлиный профиль Уёна, его родинка под глазом, ещё одна — на пухлых губах… которые она, кажется, целовала, пока крепкие руки сжимали её ягодицы, прижимая к возбуждённому паху.       Донми никогда не была сторонницей случайных связей по пьяне, но почему-то ей казалось, что не случится ничего страшного, если Чон Уён станет единственным исключением. Потому что целовался он просто до одури хорошо, а его руки на её теле казались такими правильными, что остановить это просто-напросто не было сил. И желания.       Она помнит, как самолично щёлкнула замком в одной из спален дома, который они сняли на корпоратив. Помнит, как Уён, жадно зацеловывая её шею, повалил на кровать. В темноте комнаты он казался ещё красивее — тусклый свет незашторенного окна второго этажа подсвечивал угловатую челюсть и неровную спинку носа, а глаза его в темноте практически блестели. — Ты знаешь, что очень нравишься мне? — вдруг спрашивает он, заглядывая ей в глаза. Она переводит на него ошалелый, возбуждённый взгляд, стараясь не утонуть в мужской красоте. А Уён продолжает наваливаться сверху, вжимая в матрас, и терпеливо ждёт ответа.       Словно это может что-то для него значить. — Когда я пьяная, все считают меня красивой, — тихо смеётся Донми, снова притягивая мужчину к себе.       Поцелуй получается глубокий, влажный, и девушка уже не уверена, что голова кружится от выпитого алкоголя. Потому что сильные мужские руки ведут вверх по ногам и животу, забираются под футболку и сжимают нежную грудь. Чёртова футболка только мешает и он снимает её практически рывком, чтобы наконец-то увидеть все её изгибы. Уже через пару мгновений распухшие от поцелуев губы начинают выцеловывать её живот. Донми даже не пытается сдержать стон, выгибаясь в пояснице. Хочется большего. Во всех смыслах.       Она призывно приподнимает бёдра в молчаливой просьбе. Уён тихо хихикает, тут же расстёгивая и стягивая с неё джинсы. Мужчина принимается осыпать поцелуями её бёдра, а Донми тут же плавится от этих прикосновений, потому что его губы ощущаются невероятно горячими.       В это мгновение девушка даже жалеет, что позволила себе выпить так много, потому что этот секс ей бы очень хотелось запомнить в мельчайших подробностях.       Уён замирает на мгновение, словно задумываясь над чем-то, а потом слегка прикусывает её кожу на внутренней стороне бедра, тут же оставляя влажный поцелуй следом. Донми снова тихо стонет и виляет бёдрами, ей кажется, что она сойдёт с ума, если мужчина сейчас же не сделает хотя бы что-нибудь.       Он аккуратно вводит один палец, заставляя девушку сильнее выгнуться в пояснице и сжать простынь в кулаке. Уён не торопится, позволяет ей привыкнуть, растягивает, вводя и второй палец. Она мечется на постели, — происходящее кажется очень хорошим сном, вот только мужчина снова принимается целовать её губы, помогая держаться в реальности. От него пахнет выпитым соджу и чем-то пряным, от чего голову срывает окончательно.       Хочется потеряться во времени и растянуть этот момент на целую вечность, чтобы чувствовать на себе вес Уёна, прижиматься к крепкой груди, осыпать мимолётными поцелуями его щёки и шею и не сдерживать стоны от того, что он просто-напросто растягивает её.       Пьяная голова соображает плохо, и Донми, всё ещё теряясь в пространстве и времени, не может сказать точно, когда именно он вытащил пальцы, но входит Уён осторожно и плавно, срывая с её губ очередной стон. Девушка же с досадой думает, что ещё ни один мужчина не вызывал у неё столько чувств, а ведь чёртов Чон Уён только начал. Он медлит несколько секунд, позволяя ей привыкнуть, а потом начинает двигаться, постепенно наращивая темп.       Она цепляется за его плечи крепче, а Уён усмехается чему-то своему, снова осыпая поцелуями её шею. Мажет языком по ключицам, снова целует, ни на секунду не сбиваясь с чёткого ритма. Донми, кажется, полностью теряется за гранью реальности, чувствует лишь чужое сбитое дыхание и равномерные толчки.       Вообще, Чон Уён всегда ей нравился, но она даже не думала, что когда-нибудь они смогут дойти до такого.       Она чувствует приближение оргазма и цепляется за смуглую кожу ногтями, кажется, начинает что-то бессвязно лепетать, — Донми не помнит. Помнит лишь, что кончает с его именем на губах, а Уён выходит из неё через несколько долгих секунд, кончая ей на живот. Помнит, как он опускается рядом, прижимая к себе и целуя в висок, такой невероятно-счастливый, словно выиграл в лотерее.       А ещё помнит, как Уён тихо-тихо признался ей в любви, когда она в полудрёме прижалась к нему крепче.       Донми никогда не была сторонницей случайных связей по пьяне, но почему-то ей казалось, что не случится ничего страшного, если Чон Уён станет для неё кем-то гораздо большим, чем исключение.