Когда наступит зима

      С тех пор, как ты появился в моей в жизни, я изо дня в день задавал себе лишь один вопрос: «Почему?» Почему в момент, когда мы встретились с тобой в первом классе, ты сел именно со мной? Почему ты выбрал именно эту первую парту в среднем ряду? Почему, будучи таким общительным и улыбчивым, ты решил завязать разговор именно со мной? Несмотря на то, что я не реагировал и не поддавался на твои уловки и нелепые шуточки.       Я боялся. Очень боялся, что в один миг ты исчезнешь. Что заберёшь с собой всё то, чем мы делились друг с другом: все наши идеи, все жизненные цели, все мечты. Я восхищался тобой, я хотел быть с тобой. Я был… болен тобой.        Даже сейчас, спустя столько лет, будучи уже зрелым, я не могу отказаться от тебя. Твоя улыбка, твой смех — это всё, что мне нужно, чтобы дышать и двигаться вперёд.       — Паш, а, Паш, — ты всегда звал меня с добродушной улыбкой. — А ты каким врачом хочешь стать?       Я задумчиво поднял голову в тёмное небо и молчал. Никогда не думал об этом. Даже и не знал, хочу ли я им быть на самом деле. Мой намеченный путь был твоим путём. Когда ты объявил, что хочешь пойти в медицину после окончания школы, я, не раздумывая, сообщил тебе то же самое. Когда ты предложил ходить на дополнительные занятия для поступления, я тотчас согласился. О чём я думал тогда? Почём знать. Хлопья снега падали мне на лицо, моментально тая, а я лишь выдыхал ртом тёплый воздух, рассматривая зимние тучи. Мы, как и всегда, шли домой в этот декабрьский вечер, распростившись с репетиторскими занятиями. Вместе.        — Даже не знаю, — прошептал я то ли себе, то ли небу.       — Всё ты знаешь, — пробубнил ты, толкая меня локтем. — Скромник таинственный.       Я широко улыбнулся, оборачиваясь на твой чванливый вид. Ты всегда обижался, когда мои слова были далёкими и неясными для твоего понимания. Но это временно. Спустя несколько минут ты отпускал все свои обиды, начиная болтать обо всём на свете. Даже сейчас. Слегка причмокнув губами, ты быстро огляделся вокруг, убеждаясь, что рядом никого нет. Быстро скинув с себя рюкзак, даже не глядя, в какой сугроб он падает, ты схватил меня за край пуховика и дёрнул на себя, заставляя пошатнуться. Мой рюкзак был довольно-таки тяжёлым, загруженным учебниками до отвала. Я почти упал, инстинктивно хватаясь за твою куртку, пытаясь удержать равновесие. С хохотом ты снял с меня шапку, резко отцепляя мою руку и отбегая назад.       — Попробуй забери!       — Тош, сейчас холодно!       — А я не чувствую холода! С тобой мне всегда тепло!       Ты смеялся так громко. Ты был таким счастливым, будто эта нелепая шалость приносила тебе невероятное удовольствие.       Я засмотрелся на тебя, забывая, что сейчас на улице трескучий мороз. Ты шёл, мелкими шагами ступая назад, крутя в руках мою шапку и весело подзывая её забрать.       Это был замечательный вечер. Мы были счастливы, мы были вместе. Ты бегал от меня по сугробам, утопая в них по самые колени. Кто же виноват, что тебя от земли не видать.       В очередной раз перескакивая сугроб, ты споткнулся. Упал лицом прямо в снег. Упал и не двигался. Знал, что я рядом. Утопил мою несчастную шапку вместе со своими руками. Я подбежал, чтобы достать тебя, чтобы забрать свою вещь. А ты, резко переворачиваясь, ухватил меня за шею и уложил рядом с собой. Ты заливался смехом и держался за живот, не отрывая от меня глаз. Твоя шапка тоже почти слетела с твоей головы, держась лишь на добром слове. Я заворожённо смотрел на тебя, забывая о времени и о ситуации, в которой мы оказались: два идиота, лежащих в снегу морозным декабрьским вечером. Наверняка завтра я заболею, но мне было плевать. Ведь ты рядом, ты осязаем, ты здесь. Буквально рукой подать. Я могу протянуть её и коснуться тебя, твоего тепла.       — Я скучаю, Тош.       Ты закрыл глаза, и смех твой стих. Лишь улыбка не сходила с твоего лица. Я не удержался и потянулся в твою сторону. Мне хотелось дотронуться до твоих длинных ресниц, покрытых инеем, до тёмных кудрявых волос, что вылезали из-под твоей почти слетевшей шапки. До твоих красных от мороза щёк.       — Я знаю, — едва слышно произнёс ты, распахивая свои карие глаза и слегка отклоняясь назад, ускользая от моего прикосновения. Моя рука повисла в воздухе, прямо над твоей щекой, защищая тебя от холодных летящих снежинок.       — Я очень скучаю…       — Сколько бы лет ни прошло, я всегда буду с тобой. Я там. — Не разрывая зрительного контакта, ты протянул руку в сторону неба. — Тебе стоит лишь поднять голову. Когда наступит зима…       В носу защипало. Я зажмурился, удерживая рвущееся из меня отчаяние. Сердце бешено колотилось в груди, ударяясь о грудную клетку. Я чувствовал, что проваливаюсь, что задыхаюсь. Боялся открыть глаза.       — Я люблю тебя, — одними губами произнёс я, медленно приоткрывая ресницы и сквозь пелену слёз утопая взглядом в белоснежной пустоте.