Поцелуешь меня на прощание?

      Машину потряхивало от неровностей на дороге, которые, как ни старался, Гоуст объехать не мог. Джон, прикрыв глаза, прислонился к стеклу, обхватывая себя руками. Лейтенант видел, что ему плохо, но тот упрямо держался, будто не он получил пулю в плечо. Стараясь ехать быстрее к базе Алехандро, Саймон крепче сжимал руль, злясь на себя. Добраться бы уже и достать злосчастный инородный предмет, который заставляет Джона тихо мычать от боли на каждой кочке. Его боль воспринималась куда хуже своей. Каждый раз, когда Соупа хоть немного цепляло, Гоуст чувствовал такую вину, что хотелось выть. Недосмотрел, не уследил, не защитил.       В этот раз всё было гораздо страшнее. Когда Саймон услышал выстрел и увидел падающего Джона, его сердце на секунду остановилось, пока он не понял, что пуля вошла не в грудь. Он приказал Джону бежать, и если бы тот вовремя не среагировал… Саймон не хотел об этом думать. После того как они разминулись, Гоуст сходил с ума, пытаясь найти его с помощью рации. Вслушиваясь в тихие помехи, он переставал дышать, боясь так и не услышать ответ. И дело было вовсе не в том, что Гоуст остался один в городе полном врагов. Он привык работать в одиночку.       Покой Саймона был нарушен, когда Джон появился в его поле зрения. Он сильно отличался от других. Слишком шумный, слишком веселый, слишком яркий, слишком, слишком… Порой казалось, что вокруг него витает светлая аура, которая, ослепляя, заставляла жмуриться. Гоуст пытался абстрагироваться, но тот неугомонный парень совершенно не видел границ. Влезал в разговор, рассказывал шутки, ходил по пятам, придумывал прозвища, будто им своих не хватало. Соуп нравился всей команде, и постепенно Гоуст начал воспринимать его не как назойливую муху, а как часть команды, пока не почувствовал нечто большее. У себя в голове он оправдывал это тем, что Джон был его подчиненным, и он нес за него ответственность.       Совместные задания всегда проходили хорошо, и их отправляли чаще в паре. Джон всегда был рядом. И Гоуст привык к нему окончательно. Они прекрасно понимали друг друга, и хоть Соуп приносил головную боль своими беседами, но, когда его не было, Саймон чувствовал себя неспокойно. И только, когда он чуть не потерял Соупа на своих глазах, Гоуст признал, что ошибался в своих догадках. Он нес ответственность и за других бойцов, но только из-за этого сердце было готово разорваться к чертям.       На базе Алехандро Руди встретил их радушно и предоставил медикаменты, чтобы достать пулю. Выдвигаться дальше решили ближе к вечеру, чтобы как можно незаметнее подойти. У них был ещё целый день в запасе, потому нужно было отдохнуть и немного поспать. Родольфо предложил им одежду, которую нашел, чтобы они могли высушить свою. Всю ночь лил дождь, а Джон вообще искупался в тоннеле, заполненным водой. Гоуст настоял на том, чтобы сначала достать пулю, но Джон сообщил, что ему неприятно находиться в сыром. Неженка. Уступив ему, Саймон надел спортивные штаны, и под смешок Соупа поправил футболку, которая, казалось, вот-вот и пойдет по швам. Впрочем, от одного лишь взгляда лейтенанта Джон занялся своими делами.       Они начали операцию по удалению металла из плеча Джона. Вколов обезболивающее, Гоуст ждал, пока оно подействует. Но Соуп произнес: — Давай, элти, не жди. И смотрел таким взглядом, что Саймон поежился. В нем было полное доверие, будто щенок заглядывал в глаза своему хозяину. Он будто говорил: «Я все выдержу, если это будешь ты». Конечно, Гоуст сам себе это придумал. Джон всегда так смотрел.       Он извлек пулю, и из открытой раны хлынула кровь. Гоуст, сохраняя лицо, пытался её остановить, поглядывая на Джона. Тот хмурился и закусывал губу от боли. Пуля не задела кость, потому как Соуп, относительно спокойно, шевелил рукой и даже стрелял. Остановив кровь, Гоуст зашил рану и перебинтовал. Оставалось надеяться, что заживление пройдет как надо.       Руди показал комнату, где было темно из-за плотно закрытых жалюзей. Но через просвет виднелся стол напротив входа, справа стоял шкаф, откуда Родольфо достал два одеяла, а слева на полу лежали два матраса по углам. Джон завалился на один из них и потянулся, а затем накрылся одеялом с головой, и как будто сразу заснул.       — Мне нужно уехать ненадолго, — сказал Руди, выходя из помещения. — Отдыхайте пока.       Гоуст кивнул и лег на второй матрас. Все мышцы приятно расслабились после долгого ношения бронежилета и оружия. Он закрыл глаза и попытался заснуть.       Сквозь сон, он услышал, как кто-то тяжело и часто дышит. Поняв, что это мог быть только Джон, Гоуст резко поднялся, поворачиваясь на него. Подойдя к Соупу и присаживаясь рядом, он увидел, как тот задыхается. Джон смотрел испуганным взглядом и цеплялся за руку Гоуста, а тот ничего не мог сделать, он просто стоял на коленях, и смотрел, как Соуп умирает. И, когда тот издал последний вздох, Гоуст открыл глаза, лежа на своем месте. Это всего лишь был сон, но… Джон часто дышал. Его разбудило именно это, но отразилось во сне, как самое страшное событие.       Гоуст подошел к Джону, присаживаясь на пол. Тот дрожал, и обхватывал себя руками. На его лбу была испарина. Саймон коснулся его и понял, что Соуп ужасно горячий. Он хотел подняться, чтобы посмотреть, что еще может применить из аптечки.       — Элти, — Соуп схватил его за руку, не позволяя отстраниться, — мне так холодно.       Джон стучал зубами, и Гоуст, взяв свое одеяло, накинул на него сверху, дополнительно закутывая. Он достал аптечку, нашел что-то от температуры и принес воды, чтобы сержант все это принял.       — Я ведь умру, — сказал Джон спустя некоторое время, и посмотрел на Саймона таким взглядом, будто что-то знал.       — Только попробуй, Джонни. — Гоуст встал, вновь открывая аптечку, чтобы найти какие-то антибиотики, но последнюю таблетку Соуп принял ещё, когда они только начали извлекать пулю.       Джон выглядел плохо. Его лицо было бледным, он трясся и дышал так, будто ему было тяжело. Он что-то прошептал, и Гоуст наклонился ближе, переспросив.       — Если долго ярко, то становится темно.       Что это вообще значит? Джон явно бредил от высокой температуры. Нужно было что-то сделать.       Саймон заметался, вышел из комнаты, чтобы найти что-то еще, что могло бы ему помочь. Нашел лишь холодную воду и какое-то полотенце. Вернувшись назад, он услышал, как Соуп его позвал, попросив посидеть с ним. Несмотря на свое состояние, Джон улыбался. И так открыто и тепло, что у Гоуста защемило в груди. Он намочил ткань и промокнул его лицо и шею.       — Поцелуешь меня на прощание? — Тихо спросил Джон, после того, как лейтенант положил холодную влажную ткань ему на лоб.       — На какое, к чертям, прощание? — Гоуст начинал раздражаться из-за своего бессилия и того, что Соуп несет такую ерунду, от которой становится больно.       Джон, кряхтя, попытался подняться, но у него не получилось, и он завалился назад. Потянувшись, Соуп схватил Саймона за руку, сжимая её. Она была горячая.       — Я умираю, элти. — От его слов, сказанных так просто, будто «привет», по спине пробежали мурашки.       Подсев поближе, Гоуст сжал руку в ответ. Как и во сне, Джон часто дышал, и Саймона сковал страх.       — Только попробуй не выжить, — процедил Гоуст сквозь зубы, — это приказ, сержант! — Сказал он громче, чем планировал, и Джон усмехнулся.       Саймон понимал, как глупо это звучит, но ничего не мог с этим сделать. Если бы у него была возможность забрать состояние Соупа себе, то, не раздумывая, сделал бы это. И пулю в плечо бы получил, и в лоб, если нужно. Но ранен был, к сожалению, не он, потому продолжал сидеть, сжимая крепче ладонь Джона. Тот поднял руку, и коснулся балаклавы лейтенанта.       — Зачем тебе маска, элти? — Соуп будто засыпал и боролся со сном, медленно моргая.       Саймон привык к этим вопросам и порой забавлялся, выдумывая разные неверные ответы. Люди готовы были поверить во всё, что он скажет, кроме правды.       — Ладно, Джонни. Я скажу, но лишь тебе, и по секрету. — Гоуст чуть наклонился вперед, нагоняя атмосферу загадочности.       Соуп серьезно кивнул и внимательно посмотрел на лейтенанта, ожидая какую тайну он ему поведает.       — В юности я снимался в порно и был очень популярным, потому сейчас многие могут меня узнать.       Соуп удивленно распахнул глаза, и тут же с сомнением во взгляде нахмурился. Саймон надеялся, что он не будет искать его несуществующее видео после завершения задания.       — В каком порно? — Джон посмотрел с прищуром, и Гоуст усмехнулся.       Конечно же, будет.       — В гейском. — Он решил идти до конца, может быть, после этого Джон перестанет задавать глупые вопросы.       — Оу… — Соуп, кажется, смутился, но спрятал это за ухмылкой.       Он замолчал. Гоуст хотел вновь походить по базе в поисках лекарств, но Джон сказал, что ему лучше и попросил остаться с ним.       Сжимая его руку, Саймон думал, когда он успел так сильно привязаться к неугомонному сержанту? Возле него все чувства обострялись. Вне миссий Гоуст становился более рассеянным, а на заданиях, наоборот, старался собраться и не выпускать из виду Джона, чтобы помочь, если необходимо. И каждый раз бедное сердце бешено разгоняло кровь по венам при виде Джонни.       Джонни… Он сам не понял, как это вырвалось из его уст. Но, когда он увидел, как падает подстреленный сержант, все внутренние барьеры слетели к чертям, оголяя чувства. Он думал в тот момент лишь о том, что потерял его, что Соуп больше не будет ярким пятном в его жизни.       «Если долго ярко, то становится темно.»       А что, если его нежные чувства к сержанту, стремление к нему — это то самое «ярко» и, может, в итоге это приведет его к эмоциональной или душевной темноте от невзаимности? Гоуст закатил глаза от собственных мыслей. Кажется, бредил не только Джон.       — Температура спала, — подал голос Соуп и прижал ладонь ко лбу, выглядел он и правда чуть лучше. — Проверишь?       Гоуст только протянул руку, но Джон ее смахнул, со словами, что никто не проверяет температуру рукой. Саймон понимал, что это его капризы и, скорее всего, Джон хотел увидеть его лицо без маски, но он лишь поднял балаклаву до носа и потянулся вперед.       Но до лба не добрался. Джон, схватив его за футболку, притянул к себе, целуя в губы. Раненную руку, он положил ему на плечо, сжимая его. Гоуст резко отстранился, и Соуп прошипел от боли в руке.       — Элти… — шепнул он, не отпуская футболку, крепко вцепившись.       Гоуст понимал, что действия Соупа - последствия температуры. Мало ли чего он себе придумал? И как бы сильно ни хотелось вернуться назад и жадно припасть к губам, он не мог. Джон тянул его на себя, смотря так, будто идет по пустыне и умирает от жажды, а Саймон — чистейшая, прохладная вода в оазисе.       — Ты не понимаешь, что творишь, Джонни, прекрати. — Гоуст попытался отцепить его руку, но тот, несмотря на слабость, держался за него крепко, серьезно глядя в ответ.       — Нет. Это не так, — возразил Джон, — я чувствую себя хорошо.       Непонятно откуда взявшееся рвение Соупа поцеловать его удивило. Саймон смотрел на его губы и прикусил язык, чтобы прийти в себя от боли и не кинуться на него.       — Поцелуй меня, элти, — попросил сержант. — Не на прощание. Просто так.       Гоуст вздохнул и прикрыл глаза, пытаясь отвлечься. Он услышал шевеление и почувствовал касание к своей щеке. Джон сидел перед ним, трезво заглядывая в глаза. Выматерившись про себя, Саймон подался на встречу к желанным губам. Они были такими мягкими и приятными, что через секунду Гоуст уже не смог от него отстраниться. Даже если бы ему приставили пушку к виску, он бы не задумался ни на секунду, чтобы перестать его касаться.       Джон, видимо, поняв, что от него убегать не собираются, отпустил ткань, и как мог обхватил лейтенанта за талию. Саймон положил ладонь на затылок и опустил Джона на матрас. Прижимая Соупа к себе, он поглаживал его по спине, не в силах остановиться. Чувства рвались наружу. Гоуст и не представлял, что кто-то сможет пробить его стальную броню, но сержант сделал это с такой легкостью, будто Саймон защищался картоном.       Он отстранился, заглядывая Джону в глаза. Тот улыбался и выглядел очень довольным.       — Элти… Неужели?..       Саймон, погладил его по щеке, поднимая уголки губ. Он был вне себя от счастья, когда видел довольного Джона. И если он мог его радовать так, то будет это делать. Ещё и ещё.       — Нужно поспать, Джонни.       Соуп кивнул и прижался к груди Гоуста. Саймон замер на секунду. Он думал, что вернется на свое место, но сержант, как обычно, ломал его планы. Приобняв его в ответ, Гоуст медленно погрузился в спокойный сон.       Скрипнувшая дверь разбудила Саймона. На пороге стоял Руди, удивленно хлопая глазами. Гоуст нахмурился, всем своим видом показывая, что его ждет, если решит кому-то сказать о том, что видел. Тот обезоружено поднял руки ладонями к лейтенанту, и медленно вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.       Гоуст вздохнул и, посмотрев на Джона, погладил его по щеке. Пусть поспит еще немного.