Кофе

      Она подходила ответственно ко всему, что ни было поручено. Уборка, готовка, помощь даже с самыми глупыми мелочами. Ведь именно эти мелочи, как казалось Рии, могли подтолкнуть её на пару шагов ближе к возможности получить заветное одобрение. То, от которого на кончиках пальцев шаловливо играет тепло. То, от которого в висках проносятся хлопки новогодних фейерверков, а внизу живота приятно скручивает и тянет, будто голод, мучавший на протяжении нескольких дней. Всё это вместе кажется чем-то особенным, тем, на что стоит обратить внимание. Удовлетворение.       Он любит кофе. Её же тошнит от одного только запаха этого бодрящего напитка. Но он его любит.       Она бережно перемалывает кофейные зерна, используя чугунную ступку вместо привычной кофемолки. Вещица сломалась ещё вчера по вине безнадёжного романтика, чья привычка махаться ножами к большому сожалению не осталась в прошлом, а породила новую проблему. Руки уже все пропахли этим навязчивым ароматом, а глаза начали слезиться от ощущения потёртости в районе внутренней стороны ладоней.       Всё-таки, использование блендера было бы щадящим в разы. Дело не в более лёгком, а скорее качественном способе. Ступка требует аккуратности, внимательности и особого терпения. Зёрна прихотливы, когда речь заходит об их измельчении. Не более двух столовых ложек на порцию. Именно в таком соотношении помол выйдет равномерным и мелким. То, что и нужно для идеального кофе.       Что касается блендера... измельчение до среднего помола возможно. Да вот только лопасти расположены выше, что затруднит превращение зёрен в «пыль», если и вовсе не сделает невозможным. Качество побеждает снова.       Щепотка соли остаётся на дне джезвы, становясь бережным помощником раскрытия вкуса в дальнейшем. Маленький секрет, который ещё давно девушке поведала хозяйка лавки одной из вселенных, у которой «банда», если их можно так назвать, регулярно закупалась продуктами. Милая женщина была готова рассказать всё, что знала о кофе, говорить о нём часами, а то и более, наблюдая, как Рия молча конспектирует её слова, изредка кивая и задавая вопросы. Редкое, но славное общение этих двоих урезалось по воле Найтмера, которому довольное личико подчинённой не нравилось от слова совсем. Контроль над чувствами человека мог надломиться, а этого он не хотел. Растить её под себя столько времени, чтобы потом оступиться и потерять результаты трудов по щелчку пальцев?       Она как пластилин. Мягкий бесформенный объект, из которого он мало-помалу вылепливал идеал, основываясь на личных предпочтениях. Грубо и мягко. Используя воспитание кнутом и пряником, где пряника было до неприличного меньше. Ломать её и снова лепить, старательно и усердно избавляясь от прошлых недочётов. Туманить разум, разрезать ниточки, связывающие его действия в одно и позволяющие понять, что всё происходящее неправильно, мерзко и ужасно. Обрубать под корень возможность непослушания. И что самое главное — ласкать. Гладить по головке свою зверушку, вселять в её избитое сознание надежду, что её действительно любят. Любят и не бросят. Так сладко, что Найтмер поморщился бы от одной только мысли о подобном. Какие же некоторые люди нежные.       Запах горького шоколада осязается особенно сладко на фоне пропахшей кофе кухоньки. Струйки горячего дыма плавно поднимаются вверх, обволакивают посуду, одаряя её своим теплом. Притронуться к кружке теперь можно разве что за ручку. И даже так не обжечь пальцы трудно. Ей стоило привыкнуть ещё давно. К тому, что она слишком медлит, тоже.       Она посыпает напиток шоколадной стружкой, тихо съедая один кусочек в процессе. Шоколад буквально тает во рту, растекается слегка подтаявшей смесью в ротовой полости, поражая вкусовые рецепторы головокружительным наслаждением. Хочется больше. Перебарщивать со сладким вредно, да и плитка эта давно завалялась в холодильнике, только сейчас найдя применение в роли добавки к кофе. Она могла бы пролежать ещё вечность, использоваться в следующий раз, если боссу понравится подобный эксперимент...       Рия молча откладывает приборы в сторону. Подносит ладонь ко рту, раздумывая о том, что собирается сделать что-то неприемлемое и мерзкое. Она приоткрывает сомкнутые ранее губы и аккуратно касается кончиком языка кожи. Мокро и сладко. Шоколад остался на руках.       «Ну и чего ты пальцы в рот потащила?» — проскакивает шёпот где-то справа.       Жар колется на щеках, волнение неприятно давит в районе грудной клетки. Она мотает головой, быстро моргает и очерчивает взглядом раковину. Включает воду, начиная усердно намыливать руки вплоть до локтей. А затем умывает рот. Сладкое послевкусие на языке глушится стаканом кипячёной воды. Она задерживается.       В коридорах как на зло холодно. Всё, что ниже колен, стремительно немеет и дрожит. Девушка выдыхает через нос, неспешно шагает в направлении уже знакомого кабинета, стараясь не поскользнулся и не запнуться о бордовый ковёр под ногами. Один раз ей уже довелось пролить горячее на ходу. Последствия были... неприятными. Многослойная повязка на животе тому подтверждение. Под кофтой её и не видно толком. Но вот ощущения вполне соответствующие.       «Будь внимательнее в следующий раз. Я не хочу, чтобы подобное повторялось.» — знакомая речь ударяет в висок.       Рия останавливается, наблюдая перед глазами картинку недавних событий. В кабинете, куда её притащили, больно душно и холодно. Она уставшая, сонная и измученная. Сидит, сомкнув ноги и выслушивая указания по уходу за травмой, пока холодные фаланги скользят по коже живота, задевая поражённую область. Она всхлипывает, стыдливо прячет глаза, стараясь успокоиться и не позориться перед Найтмером. А он... не ругает. Совсем. Бинтует брюшную область, оценивает масштаб проблемы в общих чертах. Ожог второй степени, рвоты нет. Во рту ощущается горячая солёная жидкость, которую он заставляет её принять сразу после обезболивающих. На шее теплится чужое дыхание. Его слова звучат заботливо. Её трясёт.       Девушка сглатывает, мотает головой и вздыхает. Подумает об этом позже, хватит забивать голову подобным. Как минимум не сейчас.       Стук в дверь. По ту сторону доносится тихий шорох, напоминающий шелест бумажной стопки. Она толкает преграду плечом, руки заняты чашкой да блюдцем. Лишь бы не опрокинуть.       Кабинет встречает привычным ощущением тяжёлого напряжения, что грузом падает на спину. Неприятно. Взгляд босса обращён к очередному документу, содержание которого её ни коим образом не интересует. Возможно, он всё ещё недоволен той её оплошностью? Решил молчать? Она сделает хуже, если решит что-нибудь спросить? Просто оставит и уйдет? Что ей делать?       Рия подходит к его столу, аккуратно ставя чашку с блюдцем на край. Напиток успел немного остыть, отчего и вкусовые качества несколько растерял. Это плохо.       — Твой кофе. — комментирует девушка, сцепив ладони в замок и симметрично расположив их спереди. Она молча ждёт хоть какой-то реакции, на основе которой уже сможет спланировать свои дальнейшие действия. Выпрямляется, хорошая осанка важна.       — Ты запозднилась. — бросает монстр, даже на неё не взглянув. Бирюза его глаза внимательно бегает по строкам контракта, который подписывается в ту же минуту.       Такая тишина неловкая и напряжённая. Её взгляд внимательно следит за его руками, слегка сверкнув золотистостью янтаря, когда он наконец берёт чашку. Подносит ко рту и отпивает немного, замирая в этом положении на несколько продолжительных и волнительных секунд. Внешний шум затихает, сейчас только его поведение имеет значение. Взгляд, голос, телодвижения. А потому она вздрагивает и расцепляет ладони, хватаясь одной за край стола, когда щупальце мажет и толкает между лопаток. Теряет равновесие немного, сгибая ноги в коленях, чтобы устоять. Рефлекторно зажмуривается, готовясь получить то ли выговор в лицо, а то и хуже — удар. Но.       — Умница. — тёмная фаланга его указательного пальца слегка почесывает под подбородком, заставляя её сглотнуть и приоткрыть глаза, в искренней растерянности глядя на босса. Найтмер спокоен, кажется, качество приготовленного продукта его удовлетворило. Она молчит.       Умница, умница, умница...       Слово тянется подобно сладкой карамели, обволакивает мысли приторностью вкуса и оседает сожженным слоем, будто неудавшийся сироп для пропитки бисквита. Рия заметно смущается подобному, щёки горят оттенком спелой вишни, а губы подрагивают, едва ли не готовые сомкнуться в просьбе, совсем маленькой и неприглядной, но такой для неё важной. Ещё.       И кажется, то ли боги слышат её желания, то ли это простая случайность. Но он начинает поглаживать за ухом, касаясь затылка и медленно массируя кожу головы острым перламутром чёрных косточек. Хочется кричать во всё горло, но связки будто бы сорваны, она не может и пискнуть. Оно и к лучшему.       — Как твой живот? — спрашивает, наконец обратив к её персоне внимание. Ненавязчивое, но абсолютно точно необходимое. Интересуется самочувствием.       — Уже лучше. Я... сменила повязку утром. — она немного запинается в словах, ощущая на себе пристальный взгляд босса. Глотает страх, оставляя лежать где-то в пустом желудке с одиноким кусочком недавно съеденного шоколада, и наконец решает признаться. Смысла отмалчиваться всё равно нет. — Вчера ночью меня стошнило. Возможно, я неправильно её наложила.       Усики векторов бегут по её ногам, проворно задирают ткань кофты, пока она ещё говорит, касаясь охладевшей кожи своей неприятно мокрой поверхностью. Помогают открыть вид на неумело перевязанный живот для своего хозяина, которому подчинённая нужна живой, желательно без осложнений. Она же дрожит, пытается бессознательно отступить, но слепые толчки щупалец в область спины становятся непреодолимой преградой. Она слабее.       — Ты туго затянула. Скорее всего она прилипла к ране. — предполагает монстр, к её большому сожалению прекращая гладить затылок, и вместо этого укладывает ладонь в точку солнечного сплетения. Проводит холодными фалангами ниже, затрагивая особо чувствительный участок, отчего девушка втягивает живот и морщится, держась за край стола крепче. Это немного, но помогает облегчить боль и переключить внимание.       Его кости отдают ранним зимним морозцем, кончики фаланг остры, словно только-только разрезанный лёд. Понижение температуры резкое и в какой-то степени болезненное. Духота, холод, влага. Запах медицинских препаратов держит в сознании, в то время как мысли давно уже сварились в кашу и сгорели, став сплошным неудачным завтраком. Завтраком, который боссу очень даже по вкусу.       Замена повязки — это долгий и нудный процесс. Можно сказать, отвратительный. Видеть свою обожженную и покрытую пузырьками кожу снова не хочется, уж слишком мерзко выглядит ожог. Но Найтмера, кажется, его вид совершенно не смущает. Он лишь продолжает обработку, время от времени задавая подчинённой вопросы по поводу состояния и того, как хорошо она ухаживает за этой проблемой. В ответ Рия бубнит какую-то неразбериху, которая его более чем устраивает. Не переспрашивает.       Она хочет припасть ближе к его рукам, быть в трезвости подольше, ощущая весь спектр от прикосновений теплеющих на коже перламутровых костей. Снова бросаться в дрожь и жар от случайного выдоха в шею или обжигающего ключицы вздоха. Наплевать на правила, быть жадной до отвращения. И он разгоняет это желание, решая касаться много и продолжительно. Знает, чем и как её можно привлечь. Снова затуманить разум ухаживанием, заботой и «любовью», что на деле не больше, чем дешёвая фальшь. А затем дать очнуться в собственной спальне без единой души рядом, в холодном поту и панике размышляя, где же был сон, а где реальность. Винить себя за неуместные мысли и вновь позволить сердцу стучать бешеный ритм, под который представлять все самые худшие из выдуманных непотребств. Наконец насладиться. Так, как в его присутствии она не сможет. Потому что должна быть послушной. Его умницей.