Начать с того, что мир был мёртв.
Сколько именно он был мёртв, я уже точно не помнила.
Вроде, 17 лет.
Именно столько раз в нашем вагоне раздавали варёные яйца. Как дань традициям былого мира.
Вроде.
Прошлое — это нечто непонятное. Нечто неосязаемое, что может быть верно понято и истрактовано только партией.
Почему, спросите вы?
Потому что прошлое — это другая страна. Каждый раз, когда ты смотришь новости или читаешь газету, то всякий раз ловишь себя на мысли о том, что вчера говорили что-то другое. То, что нередко противоречит тому, что говорят сегодня. А потом, когда делишься кем-то с этим, на тебя смотрят как на сумасшедшую.
И в этот момент ты начинаешь верить только тому, что говорят. И перестаёшь вспоминать о том, что было вчера.
Как и все.
Чувство времени просто уходит. Утекает. И тут не помогает никакой календарь.
Я была младшим офицером сил безопасности и жила в двадцать девятом вагоне из тех сорока жилых, что тут были. Технические и рабочие вагоны никто не считал: все называли их по содержимому и каждый понимал, о чём идёт речь.
А вот номер жилого вагона говорил о твоём социальном статусе. В первых вагонах жили Святые, что оберегали священный двигатель. В последних — пролы. И если дальше двадцать восьмого вагона я никогда в своей жизни не была, то вот в хвостовую часть захаживаю ежедневно. Потому что моя работа — надзирать. Но не за тем, что и как производят пролы (за это отвечают пропролы из тридцатого вагона), а за порядком. За тем, чтобы не было святотатства, даже его попытки.
Даже в мыслях.
Потому что сам порядок вещей предписан нам Священным Двигателем.
Порядок — это барьер, который сдерживает поток смерти. Который защищает нас от сверхнизких температур.
Который даёт нам выжить.
Нет порядка — нет и надежды на выживание.
Именно поэтому все должны оставаться в этом поезде жизни в отведённом нам вагоне. Каждый из нас должен занимать свое предопределенное положение. Быть клеткой, частью системы, частью единого организма.
Вы бы стали носить берцы на голове?
Конечно нет!
Потому что им там не место. Обувь должна быть снизу.
А шлем вместо обуви?
Даже если бы и попытались, то навернулись бы. Потому что ходить со шлемами вместо берц невозможно. Это как ходить с вёдрами вместо сапог.
Каска должна быть на голове.
Кто-то каска. Кто-то ботинок. Кто-то имунная система.
И только когда всё будет на своих местах и должным образом функционировать, организм не погибнет. А так как этот поезд — единственное место на этой планете, пригодное для жизни, то его гибель — это гибель для всех.
Только вот пролы это не понимают.
Вернее сказать несколько по-другому: основная часть пролов этим абсолютно не интересуется. Они, по сути своей, являются обычными животными, стадом, низшими существами, которых можно держать в повиновении обычными простыми правилами. Они рождаются, живут и растут в грязи, ничем не интересуясь, кроме пайков, работы, примитивных потребностей, семьи, пива и дешёвых развлечений. Им нет никакого дела ни до Священного Двигателя, ни до чего-либо другого.
От пролов не требуется ничего, кроме работы и послушания к Законам Двенадцати и властям. Лишь бы трудились и слушались, а дальше — пусть делают, что хотят.
И так как кругозор их очень мелок, то нет у них ни общих идей, ни сознательности. Всё их недовольство можно подавить тремя путями: воззванием к патриотизму и вере, мелкими подачками или пулями.
Это недовольство никогда не касается корней и даже ствола общественного строя. Лишь листьев, частных проблем, например, уменьшения нормы выдачи шоколада. И тогда на сцену выходит полиция, вежливо направляющая на пролов на путь истинный, освобождая их разум от ереси, и решающая какие-либо спорные вопросы.
Ведь если кто-то недовольно забурлит, что раньше выдавали 30 грамм шоколада в неделю, а сейчас выдают 25, хотя выдачу обещали увеличить, полиция покажет выпуски газет, где написано, что норму увеличили с 20 до 25 грамм.
Увы, этого недостаточно.
К сожалению, среди пролов находятся и те, кто позволяет брать на себя роль "лидеров" и "искупителей", cтремящихся перевернуть порядки с ног на голову. Стремящихся поместить каску вместо сапога, а сапог носить вместо каски. Они отвергают дар Священного Двигателя и всех Святых, отвергают их прощение и помощь в наставлении на путь истинный.
Тогда на сцену выходим мы.
Пожарные.
***
В вагон 40 вошли пять фигур в чёрной огнеупорной форме со светоотражающими полосками. На их мощных поясах висели карабины с верёвками, топор, ледоруб и другой инструментарий. За спинами у них красовались баллоны с зажигательной смесью, а лица полностью закрывались шлемами с непрозрачными забралами и чёрным подшлемником.
Стук их сапог, с металлическими носком и стелькой, раздался глухим стуком
— Встать смирно! — громко скомандовал голос, принадлежащий крупной фигуре в БОП.
— К осмотру!
Это был мой командир. Начальник ПСЧ-1 с позывным "Битти". Следом за ним шла я, а затем и трое моих коллег.
Командный бас Битти всегда действовал безотказно, вкупе с его габаритами и всем тем, что он носил на себе. Пролы без лишних промедлений встали со своих коек, оторвавшись от жалких дел, и выстроились в два ряда — рядом с каждым рядом кровати.
Наше дело было за малым — в очередной раз обыскать их местечки на предмет наличия запрещённой ереси: неподобающей литературы, предметов прошлого и всего того, что мешало выживанию и работе.
Что мешало пролам оставаться пролами.
Кровать за кроватью, стенка за стенкой, решётка за решёткой — мы откручивали, разбивали и ломали всё, чтобы найти экстремистские материалы. Мы рвали матрацы, гидравлическими ножницами разрезали полые металлические стойки, били лампы и вазы. Ломали, крушили и проверяли круглое и квадратное, полое и литое.
Нас не волновало ничего, кроме того, что мы ищем. Вся разруха и хаос — лишь то меньшее, чем можно отделаться, ибо по сравнению с тем, какие разрушения принесёт восстание еретиков. Активный еретик не происходит из ниоткуда — он преобразуется при наличии лидера из пассивного еретика. А пассивный еретик — это всякий мыслепреступник.
Их всех объединяет только ненависть к Двигателю. К Поезду. К Организму.
И плевать, кто они и в кого верят. Для них это вторично.
Ими движет только животная тяга к уничтожению. К самоуничтожению.
Когда я ударила "хулиганом" по трубе, тот отлетел от неё со звоном, а сама труба сильно задрожала, издавая гул или даже вой. И это означало только одно — эта труба полая. Через несколько секунд мой топор острым лезвием вонзился в железку и разорвал её в клочья.
Внутри что-то заблестело — резким движением инструмента всё было вытянуто и скинуто на железный пол. Стеклянные шарики с искусственным снегом, какая-то мелочёвка, которую я не успела разглядеть, и книга — молитвенник Сёстрам.
Немыслимо, но эти еретики были настолько упёрты, что они перекрыли трубу с отоплением, лишь бы спрятать всю эту херню! Как вообще можно позволять всему вагону постепенно замерзать, лишь бы спрятать кучу хлама?!
Разве это не антисоциально?! Разве ТАКОЙ поступок может быть совершён тем, у кого есть капля сострадания к другим?!
Как только я отошла от этого места на несколько метров, к осколкам побрёл один из пролов. Живший в самом конце вагона и которому подобное перекрытие трубы, очевидно, приносило больше всех невзгод. Он выглядел как седоватый старик на исходе своих лет.
— Прол Четыре-Ноль-Девять-Четыре — окликнула я его.
Он не ответил. Лишь поднял молитвенник и плюнул мне в забрало. Прежде чем мы что-то успели сделать (а мы, собственно говоря, даже и не пытались), его схватили свои же соседи по вагону и с криками ярости куда-то поволокли. Мы же просто прошлись струёй огнемёта по тем крупицам прошлого, которые мы нашли. А после удалились в свой вагон. Что произошло с этим глупцом нас не особо интересовало.
***
Иногда пролы говорят, что пожарные раньше тушили огонь.
Какая же невероятная глупость.
Святые создали пожарных для того, чтобы они выжигали всю нечисть. Рак лечится только огнём, потому что его не истребить даже пулями.
Его нужно именно что выжигать. Уничтожать. Для защиты организма.
Как это делает имунная система.
И весь тот инструментарий, что на нас есть, помимо огнестрельного оружия и зажигательной смеси, нужен именно для этого. Топор, карабины, верёвка и кувалда.
И, конечно, благословления Святых.
И Вечного Двигателя.
