Первое января in reality

Площадь сияла огнями. Тихо шел снег, и, в свете разноцветных огней, падающие снежинки мерцали загадочно и волшебно. Новогодняя ночь наступала осторожными шагами на полный людей город. А город праздновал ее наступление. Большая ель, опутанная сверкающими гирляндами, притягивала к себе собравшихся на площади людей, призывая их полюбоваться своими огнями, оставить грусть и печаль старому году, и старалась наполнить уставшие сердца надеждой. Чимин стоял напротив новогоднего дерева, улыбаясь подходящим к нему людям, и тайком глотал слезы. Наступающий праздник ему не улыбался. Такого щемящего чувства одиночества он, пожалуй, не испытывал никогда. И, вроде никакой катастрофы в его жизни не случилось, но этот день он проводит вдали от дома, в чужом городе, без своей семьи и друзей, совсем один. А ведь прошлый Новый год сулил ему столько нового и незабываемого, что даже непонятно, как он пришел к такому печальному итогу… Год назад Чимин предвкушал счастливые изменения – переезд в столицу, поступление в университет, веселую студенческую жизнь и нежную прекрасную любовь. В столицу он переехал, в университет поступил, а вот студенческая жизнь оказалась не такой уж веселой – новые предметы давались не так легко, как в школе, преподаватели загружали бесконечными заданиями, а для подтверждения своего права на бесплатное обучение приходилось пропадать в библиотеке. А любовь… любовь не протянула и полгода. Сначала с Соджуном они созванивались каждый день, потом через день, потом раз в неделю, а потом в сетях Соджун стал появляться с новой компанией, а позже и с новым парнем. Время и расстояние расставили все по своим местам. И вот, в новогоднюю ночь, Чимин стоит на центральной площади, в ярко-красной палатке, со снеговиками перед входом, и продает веселящимся людям глинтвейн. И улыбается. Улыбаться надо максимально искренне, поздравлять с Новым годом подошедших покупателей максимально жизнерадостно, желать нового счастья максимально убедительно – иначе хозяин палатки его больше на подработку не позовет, а деньги у студентов лишними не бывают. - С Новым годом! С новым счастьем! – голоса гудят вокруг, сливаясь в белый шум, а Джингл Бэллс уже успел набить оскомину, и в какой-то момент Чимин вдруг замечает стоящего на противоположной стороне улицы парня, с гитарным кофром за спиной. Он не двигается и пристально смотрит на Чимина. Выбеленные волосы почти закрывают глаза, черный толстый шарф, обмотанный вокруг шеи, скрывает лицо почти до носа, руки в карманах куртки. Чимин оглядывается назад, чтобы убедиться, что именно он стал объектом внимания парня, а когда поворачивается, того уже нет на тротуаре, а обзор загородила подошедшая за порцией глинтвейна веселая компания. Принимаясь за работу Чимин тут же об этом забывает. Когда праздничные гуляния близятся к завершению, Чимин уже не чувствует ног, он устал и стоять, и улыбаться. Люди потихоньку расходятся, Чимин начинает сворачивать свою работу и вновь замечает парня в черном шарфе. Тот уже сидит на бордюре чуть в стороне от палатки Чимина, как-то нахохлившись, и Чимин делает вывод, что парень уже изрядно замерз. Не давая себе времени задуматься Чимин наливает большую кружку глинтвейна и подходит к парню. - Привет! – протягивая дымящийся глинтвейн говорит он. Незнакомец поднимает голову, вопросительно смотрит на симпатичного парня в светлой шапке-ушанке, но не отвечает. «Красивый!» - мелькает в голове у Чимина. - Бери! Это тебе!- настаивает Чимин. - Почему? – наконец, отвечает парень. Голос его низкий, чуть хриплый, Чимину нравится. - С Новым годом! - Почему мне? - Не знаю, мне просто захотелось угостить тебя, похоже, ты замерз. - Спасибо, действительно уже немного холодно. Вручив незнакомцу кружку с горячим, пахнущим апельсином и корицей, глинтвейном Чимин уже разворачивается в сторону палатки, но его останавливают возгласом: «Погоди!». Парень в шарфе поднимается, оставляя горячую кружку на бордюре, и подходит ближе: - Мог бы ты помочь и ему? – лезет за пазуху и вынимает из-под куртки маленького белого котенка, который беззвучно мяукая пытается залезть обратно под теплую куртку. - Какой маленький! – умиляется Чимин. – Это твой? Как его зовут? - Не думаю, что у него есть имя. Я его нашел сегодня вечером, но куда деть - не знаю… - Возьми к себе домой! - Ну дома у меня пока тоже нет, так что приютить его некуда. Мог бы ты взять его к себе? Хотя бы на пару дней… я могу забрать его позже, как определюсь с жильем. - А что случилось? Почему у тебя нет дома? – Чимин озвучивает вопросы прежде, чем успевает одернуть себя и мысленно отругать за бестактность. – Прости, это было невежливо с моей стороны… - Ничего страшного, все до банального глупо, приехал сегодня из Тэгу по приглашению продюсерской компании, должен был переночевать у друзей на праздниках, но где-то потерял зарядку, телефон сел и вот… - парень развел руками и улыбнулся, обнажая десны и верхний ряд мелких белоснежных зубов. А у Чимина вдруг сердце провалилось куда-то под ноги, щеки заалели, дыхание перехватило, как будто он внезапно опустился под воду, а сознание было готово тут же капитулировать и приготовило белый флаг. - Как тебя зовут? - Юнги. Мин Юнги. А тебя? - Пак Чимин. Знаешь что, Мин Юнги, я сейчас сдам все это хозяйство, - Чимин показывает рукой в сторону палатки с глинтвейном, - и пошли ко мне, зарядим твой телефон и накормим котенка, а там видно будет… Юнги внимательно смотрит на парня и через минуту раздумья озвучивает: - Довольно рискованно звать в свой дом незнакомого человека, не находишь?! - Ну вряд ли ты обнаружишь что-либо ценное в моем доме, к тому же, что-то мне подсказывает, что если человек без дома подбирает с улицы котенка и ищет пристанище ему, а не себе, риск не особо велик. И потом, вдруг твоя продюсерская компания сделает из тебя айдола, тогда я напишу мемуары и разбогатею, - Чимин хохочет во все горло. Юнги улыбается в ответ, трудно не улыбнуться, глядя на заразительно хохочущего парня, который, запрокидывая от смеха голову, роняет ушанку, а длинная светло-каштановая челка лезет в сверкающие узкими полумесяцами глаза. - Подожди, я сейчас закончу, - отсмеявшись говорит Чимин Юнги, - до меня идти пару кварталов, замерзнуть не успеем. Закончив с работой Чимин подходит к Юнги и парни не спеша идут по сверкающей огнями улице. Редкие снежинки срываются с темного ночного неба и, подхваченные ветром, снова летят вверх. И Чимину так хорошо и легко становится, впервые за последние месяцы, что, кажется, ради этого момента и стоило прожить все неприятности прошедшего года. А, когда Юнги замечает, что его спутник ежится от ветра и натягивает, на красные от легкого мороза пальцы, рукава куртки, он берет ладонь Чимина и опускает в свой карман так просто, как будто делает это всегда. Чимин и не сопротивляется, в кармане тепло. Юнги переплетает их пальцы, его ладонь большая и горячая и это кажется таким правильным, что Чимин, даже не задумываясь, начинает поглаживать большим пальцем пальцы Юнги, а тот, в ответ, только сильнее сжимает ладонь. Они поднимаются в квартиру Чимина, и впервые, за долгое время, Чимину кажется, что она встречает хозяина не настороженной тишиной, а окутывает гостеприимным полумраком. Чимин хочет вытащить руку из чужого кармана, но Юнги удерживает ее и вынуждает парня развернуться в свою сторону и придвинуться ближе. Свободной рукой стягивает с головы Чимина шапку, оставляя ее на полке, убирает упавшие на глаза парня волосы, нежно и осторожно касается подбородка, слегка приподнимая лицо, и губами легко касается губ. - Ты красивый! – выдыхает Юнги, касается носом носа Чимина, слега потираясь. - Поэтому ты стоял и смотрел на меня? Я заметил, - Чимин шепчет в ответ. - Нет, не поэтому. - А почему? - Ты плакал. - Я не плакал! - Ты плакал внутри себя, это больно видеть, - снова легкий поцелуй в губы, потом в глаза, в кончик носа, снова в губы… - Я слишком тороплюсь? – снова тихо спрашивает Юнги, дотрагиваясь до виска Чимина губами. - Нет. Ты даже слегка опаздываешь, - таким же тихим шепотом отвечает Чимин. И Юнги вновь касается горячими обветренными губами губ парня. Рука ложится на затылок и зарывается в мягкие волосы, притягивая лицо еще ближе. Дыхание сбивается, стук сердца отдает в висках, пока губы исследуют губы напротив, язык настойчиво рвется навстречу другому языку, изучая и привыкая друг к другу – и уже не разобрать чье это дыхание, чей стук сердца. А за окном медленно рассветает первый день нового года.