***
Корабль на прощание ласково хлопает белым парусом и, ловя попутный ветер, стремительно скользит по волнам, исчезает за горизонтом. Ши Цинсюань провожает его взглядом, до боли в глазах всматриваясь в небесную кромку, сливающуюся с морем вдалеке. Он бережно хранит в памяти силуэт человека, стоявшего на корме — ведь Мин И махал ему рукой, пока не оказался слишком далеко от земли. Цинсюань с надеждой на скорое возвращение возлюбленного глядит в море, но волны не поют знакомым чистым голосом, только непрерывно бьются с тихим шорохом о давно потемневшее от морской соли дерево пристани. Может быть, по его возвращении, они устроят небольшой пир, на котором — если очень повезёт — гэ улыбнётся, слушая рассказы о заморских странах, с благосклонностью примет подарки и… И они будут счастливы всегда-всегда! Мин И будет каждое утро петь ему свои прекрасные песни, а Цинсюань станет подыгрывать ему на цине… Только всё ещё не показался вдали направляющийся к дому корабль, не шепчут едва слышно волны о разных чудесах, не переменился ветер. Но Ши Цинсюань упрямо выходит на пристань каждый день, не теряя своей надежды, помня об обещании возлюбленного вернуться во что бы то ни стало.***
Мин И чертит карты, глядя на звёзды, строит безопасный и быстрый путь для своего корабля, но на этот раз его подводят прежние знания. Команда сбивается с пути, когда налетают лютые шторма, застилают небеса вместе с путеводными огнями созвездий тёмными злыми тучами. Не сдаётся капитан, пытается удержать будто оживший и взбесившийся корабль, не жалея себя правит парусами. И невдомёк влюблённому капитану, что угодил он как раз во владения того самого чёрного демона, которого так боялся Ши Цинсюань. А тот, глядя на старания команды, лишь усмехается весело и всё выше поднимает разгулявшиеся волны, всё яростнее велит змеям-ветрам рвать потемневший от воды парус. Сам ныряет в глубину морскую, чтобы оттуда, из своего подводного дворца, наблюдать за безрассудными, отчаянными смельчаками, борющимися с сошедшей с ума стихией. Рано или поздно — любой корабль утонет в Чёрных Водах, так почему же сейчас должно быть иначе? Итог известен — так какая же здесь может быть радость? Скучно становится морскому демону, взвивается он вихрем над простором светлых морей и стремительно несётся в неведомую даль, какую охватывает взгляд золотых глаз, неся за собой шторма и бури. Они, конечно затихают быстро, совсем как обычные, которым и положено гулять в открытом океане, потому что на них не действует сила заколдованных, проклятых Чёрных Вод. Притворяется чёрный демон тогда ласковым духом морского ветра, велит тучам расступиться и гуляет по небу, выискивая себе новое сокровище, которому суждено украсить его подводный дворец. Но не нравятся ему хвостатые звёзды, слепящие своим светом, недостаточно мягок для него шёлк облаков и бедно выткана небесная парча. Не любы демону кусочки небесной стали, разящие без промаха врагов и друзей, но хочется ему сделать из яркого молодого месяца для себя чудную ладью, которой не страшны будут даже заколдованные Чёрные Воды, которая будет легко скользить по любым волнам и в штиль и в бурю, которой даже страшный девятый вал покажется не более чем взметнувшимися из-под кормы брызгами прозрачной пены. Похитил тогда с небес луну чёрный демон Хэ Сюань, не страшась ни возмездия богов, ни плача людей. Только ведь даже самой прекрасной лодке нужен или парус или вёсла. А без них — что же за судно такое? Ни дать ни взять — скорлупка какая, осуждённая на вечные скитания до самой своей погибели по морским просторам. Поразмыслил тогда Хэ Сюань над таким вопросом да вытащил из-за пазухи волшебный меч, направляясь к неизвестному берегу. Не пожелал демон зависеть от прихоти ветра, нашёл нетронутую людьми рощу и выстругал себе бережно из гибкой оливы длинное весло. В ладони оно лежит удобно, воду искрящимися фонтанами поднимает — плывёт себе по морю Хэ Сюань в ладье-месяце да не нарадуется. И думать уж о тоске своей забыл, собираясь вернуться к уже давно утихшим Чёрным Водам. Но замечтался чёрный демон, позволил всё же родной стихии отнести себя от дома слишком далеко. И запел, вспоминая о своём дворце, о силе неумолимых штормов, о драгоценностях, которые лежат на морском дне, о молниях, что сверкают над тёмными скалами, отражаясь в зеркалах до блеска отполированных ласковыми прикосновениями волн камней. Глядит он зоркими своими глазами — пристань вдалеке показалась, от времени потемневшая. А на ней стоит, вслушиваясь в говор моря и вглядываясь вдаль, в показавшуюся на горизонте чудесную ладью, Ши Цинсюань. Ночами он не спал, моля всех богов о скором возвращении домой своего любимого капитана. И обрадовался, услышав песню, что пел, как он думал, Мин И. А Хэ Сюань едва не выронил весло из рук, забыв о прохладных гротах своего дворца при виде красоты Ши Цинсюаня. Позабыл он о злом веселье и проплывающих по его водам неосторожных кораблях, оставил в прошлом сокровища и наряды. Подсказали услужливо своему господину волны, чьё лицо желает видеть радостно улыбающийся на берегу юный красавец. Принял демон обличье Мин И тут же, как будто был он его отражением в зеркале. Родная мать — и та не смогла бы отыскать и пяти отличий между сыном своим и чёрным морским демоном, но давно не было в живых старой матери капитана. Сошёл на берег Хэ Сюань и обнял крепко Ши Цинсюаня, едва удержавшись от того, чтобы не упасть на колени перед ним, таким живым и весёлым, возвращающим в троекратном размере всю нежность и ласку, накопленную им за долгие годы. Целует Хэ Сюань замёрзшие от морского ветра руки возлюбленного, а тот плачет от счастья сквозь слёзы. — Вернулся, вернулся, как и обещал! — шепчет Цинсюань любимому, — Только где же твоя команда, где корабль белопарусный? Невдомёк Цинсюаню, что растерзали давно корабль злые ветра, разбили в щепки ледяные волны. — Не сердись, счастье моё! — тут же частит Цинсюань, — Осталась твоя команда, наверное, в чужой стороне, а тебе новый корабль справили, чтобы мог ты ко мне вернуться? Только кивать может очарованный Хэ Сюань да глядеть в околдовавшие его за одно мгновение аквамариново-чистые глаза. — Расскажи скорее, как там, за морем? Где подарки, которые обещал ты привезти из путешествия? Ах, нет, потом покажешь! Пойдём домой, любовь моя! Я так по тебе скучал…***
Ши Цинсюань потом уже, конечно, замечает, что его возлюбленный изменился. Но значения этому, подобный ласковому ветру, всё равно не придаёт. — Мин И, смотри — корабли торговцев идут! — смеётся он, не зная даже, что смех этот Хэ Сюаня попросту изнутри выжигает, убивая своей нежностью. Он целует ему руки и покупает всякие безделушки, на которые только укажет его прекрасный Ветерок. Морской демон больше почти не приближается к морю, всё своё время проводя рядом с Цинсюанем. Он поёт ему волшебные прекрасные песни, так же, как делал это настоящий Мин И, любуется каждым его движением и в который раз объясняет правильную постановку рук для игры на цине. Они живут тихой, счастливой жизнью, купаясь в тёплых волнах на закате или плавая в месяце-ладье поглядеть на птичьи базары. Они уже привычно держатся за руки на семейных обедах в доме старшего брата Ши Цинсюаня под его, самую малость, неодобрительным взглядом. Хэ Сюань почти привык отзываться на чужое имя и думает что ложь — невеликая цена за счастье. Но эта ложь понемногу копится в давно уже молчащем сердце, забившемся по велению одной единственной улыбки и отравляет тоской тёплые дни и жаркие ночи. Всё чаще демон возвращается к старой пристани и глядит на привязанную к причалу волшебную ладью. Не мило ему весло из оливы и страшно, что Цинсюань когда-нибудь узнает правду, возненавидев его всей душой. — Но кто же виноват, что тогда заплыл отважный капитан в мои владения? — спрашивает у неба он. Ответа не дожидается, уходя домой. Цинсюань жарко целует холодные губы своего любимого и ласково шепчет по ночам, когда тот уже спит, огонькам свечей: — Как же я люблю его! Как же я люблю моего милого Мин И!.. И невдомёк ему, что давно схоронили его Мин И Чёрные Воды и теперь только большие рыбы да позабытые сокровища поют ему песни.