Антарес Блэк и ящик Пандоры

Антарес, чертыхнувшись, вывалился из камина, едва успев удержать равновесие. Следовавший вторым Себастиан повторил его маневр, с той лишь разницей, что, ухватившись за плечо Блэка, едва не повалил его на пол. Тот чертыхнулся еще раз. – Подключение к сети в этой Кабаньей Голове, определенно, настроено отвратительно, – досадливо пробурчал он. – Скажи спасибо, что оно хотя бы есть. И что всем плевать, кто им пользуется. Это, и правда, оказалось кстати. Предполагалось, что при посещении Хогсмида студенты обязаны соблюдать свод неких правил. И одно из них гласило, что ни один ученик не имеет права покидать территорию поселения без разрешения на то родителей или преподавателя. Разумеется, проследить за его исполнением было почти невозможно – при наличии личных метел у доброй половины подростков и знании уменьшающих чар у многих получалось совершенно без труда путешествовать по всей долине и даже еще дальше. С каминами, однако, было чуть сложнее. У большей части владельцев заведений, подключенных к сети, была договоренность с руководством школы по отлову злостных нарушителей. Впрочем, и она давала сбои – понять, кто из юных дарований, возжелавших куда-то отправиться, учится в Хогвартсе, а кто нет, а кто и вовсе совершеннолетний, просто молодо выглядит, порой оказывалось сложно. Если те не щеголяли форменной мантией, конечно. Хозяин Кабаньей Головы, к счастью, обладал здоровой нелюбовью к правилам и нездоровой любовью к деньгам, так что для тех, кто об этом знал, запрет и вовсе давно превратился в фикцию. Хотя в этот раз платить и вовсе не пришлось – в пабе было слишком людно, так что проскочить, пока никто не смотрит, оказалось не слишком сложно. В Дырявом Котле, промежуточном пункте назначения сегодняшнего путешествия, народу было мало. Утром воскресенья порядочные волшебники предпочитали спать, а непорядочные – тем более. Лишь пара явно еще с ночи засидевшихся пьянчужек за дальним угловым столиком мазнули по двум незнакомым парням  незаинтересованным и изрядно затуманенным алкоголем взглядом и вновь уткнулись в почти опустевшие кружки. Антарес, решительным шагом прошествовав через весь зал, толкнул стеклянную дверь, ведущую на улицу. Маггловскую улицу. – А здесь на удивление прилично. И… обычно. Хотя и воняет. – Себастиан остановился рядом, засунул руки в карманы и оглядел плотные ряды домов, выстроившихся по обеим сторонам Чаринг-Кросс роуд. – Честно говоря, о простецах болтают всякое, а я даже понятия не имею, что из этого правда. Сэллоу было любопытно. Лишь услышав, что Блэк затеял совершить вылазку в немагический мир, дабы пополнить наконец запасы своих курительных палочек, он внезапно страстно загорелся идеей туда попасть. В целом, это было не удивительно – махровые предрассудки еще не успели укорениться в его юном сознании, а вот здоровое желание узнать что-нибудь интересное, наоборот, давным-давно прочно поселилось в оном. И, разумеется, он явно жаждал приключений.  Антарес фыркнул: – Подожди, дойдем до Сохо, увидишь, что скрывается за степенным фасадом. А некоторые районы Лондона и вовсе похуже самой дрянной подворотни Лютного. – А зачем тогда нам именно туда? В это.. Сохо? – скептически сощурился Себастиан. – Волшебникам, конечно, по большей части плевать, что творится у магглов, но еще больше им плевать, что творится у тех из них, кто не зажиточны и не знатны. И там, куда мы идем, куда меньше вероятности, что кого-то заинтересует, сколько людей имело несчастье попасть под мой Конфундус. – У тебя нет маггловских денег, – догадался Сэллоу. – Неа, – бросил Блэк, – нет. Вообще-то, совсем недавно у него было вполне приличное их количество (полученное не совсем законным путем), но дракон, увы, изничтожил все запасы. Об этом он, впрочем, не переживал вовсе. Добыть новые – или получить товары и услуги бесплатно – в мире простецов было не просто, а очень просто. Если не наглеть и быть аккуратным, конечно. К сожалению, именно по этой причине обмен обычных денег на волшебные регламентировался особенно строго и для многих оказывался не самой приятной процедурой. По дороге они едва не заблудились в узких улочках и пыльных, каких-то неказистых скверах. Сэллоу глазел на аляпистые вывески лавок и дешевых театров, с интересом рассматривал абсолютно неподвижные плохо нарисованные афиши. Удивлялся обилию узкоглазых гостей востока – в какой-то момент Антаресу пришлось объяснять, что вовсе не весь Лондон захвачен китайцами. К великому его счастью, большая часть заведений более деликатного толка еще была закрыта, потому не было необходимости отбиваться от нелепых зазывал или, и вовсе, нахальных размалеванных девиц.  – Здесь очень много… лошадей, – в какой-то момент удивленно заметил Себастиан. – И продуктов их жизнедеятельности, – поморщился Блэк, в пятый раз очищая ботинок заклинанием. – Город большой, надо же магглам как-то передвигаться. Ни метел, ни каминов, ни аппарации… Что им остается? Строго говоря, мы же тоже разводим, например, фестралов. Но в основном для путешествий на дальние расстояния, что случается гораздо реже. – Вообще, – заметил он, – обычно по первости в глаза всем бросается местная мода. Но различий, незаметных и очевидных, на самом деле, гораздо больше. Помимо отсутствия магии, конечно. – Например? – заинтересованно переспросил Сэллоу. – Например, второе, и одно из самых явных – отношение к гигиене. Большая часть простецов из низших слоев населения действительно моются гораздо реже. Ежедневное омовение у них заменяет обтирание мокрой тряпкой, – с видом исследователя-натуралиста пояснил Антарес, – но это закономерно, процесс становится гораздо сложнее, когда ты не можешь взять и наполнить ванну одним-единственным Агуаменти. Что уж говорить о чистящих заклинаниях. Так что стереотип о «грязных магглах» вполне имеет под собой реальную основу. – Судя по состоянию некоторых улиц, с понятиями о чистоте у них и правда проблемы… Даже в самых нищих магических кварталах, и то поприятней, – несколько презрительно протянул Себастиан. – Ты не поверишь, но сейчас тут уже даже получше, – возразил Антарес. – Лет тридцать или сорок назад в этом самом районе куча народу перемерла от холеры. Знаешь почему? Они просто не догадывались, что выбрасывать отходы туда же, откуда берешь питьевую воду – плохая идея. – Ладно, это было очевидный нюанс. Каковы же те, что не сразу приходят в голову? Блэк на секунду задумался. – Еще ты скорее всего не увидишь в пабе ни одной женщины. И в Парламенте тоже. И… понятия не имею, где еще, но у магглов есть куча правил для таких вещей, писаных и неписаных. И в этом аспекте у нас обнаруживается достаточно серьезное культурное различие: попробуй запереть каждую ведьму дома – проснешься проклятым. Если вообще проснешься. Иногда магия уравнивает людей гораздо сильнее, чем может показаться. А совместное обучение детей обоих полов? Для многих простецов это попросту странно, особенно для тех, что побогаче. Представителям Хогвартса приходится обрабатывать некоторых родителей магглорожденных едва ли не каждое лето.  – Черт, все школы, где девчонки отдельно? Как они там вообще живут? Любят, эээ… друг друга? – Нет, – отмахнулся Антарес, – за такое у магглов казнят. – И что вообще в этом странного? В совместном обучении, я имею в виду, – хмыкнул Себастиан, вновь останавливаясь у витрины какого-то магазинчика. Судя по выставленному ассортименту, галантерейного. – Ты не обращаешь на это внимания, потому что живешь так всю жизнь. А между тем, у нас, волшебников, весьма свободные нравы по меркам… обычных британцев, – назидательно заметил Блэк, – И тому есть вполне естественные причины. Заклятия предотвращения нежелательной беременности просты и существуют уж едва ли не тысячу лет как, ритуалам выявления родной крови и того больше. Деликатные болезни легко лечатся парой подходящих зелий. Классическая христианская мораль никогда не была приоритетом, потому как сама религия не имела такого сильного влияния. Гораздо меньше детская смертность, роды и последующее воспитание всегда были проще, опять же, благодаря магии. Как и ведение домашнего хозяйства. И по совокупности факторов выходит, что острой необходимости в больших многодетных семьях нет, как и в жестком разделении социальных ролей. А непорочность, так восхваляемая магглами, для нас и вовсе не имеет никакого значения. Что же до безопасности юных дев… Как я уже говорил, магия уравнивает. Никто не удивится ведьме на дуэльной площадке.  – Тебе бы преподавателем маггловедения работать, – саркастично скривил губы в улыбке Себастиан. – У меня ощущение, что еще десяток минут такой лекции, и ты выдашь мне домашнее задание. Антарес, на секунду представив в красках эту картину, не удержался от смеха: – Думаю, дорогого дядюшку Финеаса от выбора подобной профессии удар хватит. А отца и того раньше. Заманчивая перспектива, но нет. Углубленное изучение быта и нравов простецов – не то, чему я хотел бы посвятить свою жизнь. Прогулка вышла значительно дольше, чем Блэк рассчитывал – в основном потому, что Сэллоу останавливался почти у каждой лавки, предмета и явления, что внезапно взывали к его любопытству. В начале пути Антарес благоразумно позаботился, чтобы от обычных людей они отличались не слишком сильно, трансфигурировав одежду, потому два праздно шатающихся юноши, если и вызывали у кого интерес, то слабый. И все же… все же он периодически ловил себя на мысли о странном ощущении, холодном и склизком, как улитка, ползущая по позвоночнику. Надоедливом, как мелкий камешек в ботинке. Непонятном. Ощущении, что скоро что-то случится. Или уже случилось. Местные положили глаз на его кошелек? Или он просто не учел что-то в своем образе? Чтобы успокоить неприятную беспричинную тревогу, он даже на всякий случай наколдовал щит от физических атак, хотя поддерживать его всю дорогу оказалось непросто. Себастиан, заметивший его телодвижения, лишь посмеялся. В конце концов Блэк посчитал, что пора заканчивать. Съев по паре булок в, на удивление, приличной пекарне и расплатившись Конфундусом, они без проблем узнали путь до ближайшего табачного магазинчика – самого важного пункта назначения сегодняшнего путешествия. Тот оказался достаточно далеко, и Антареса брали сомнения, что там можно будет приобрести нечто премиального качества. Но искать что-то еще уже не хотелось. Сейчас ему даже начало казаться, что любой табак уж всяко окажется лучше того, что он курил в Хогвартсе – ибо копирование заклинанием последней сигареты, оставшейся в наличии, с течением времени стало и вовсе приводить к абсолютно неудобоваримому результату.  Лавка оказалась несколько обшарпанной и неказистой, но вывеска была чистой и, судя по всему, даже буквы на ней недавно подновили свежей белой краской. Мягко звякнул колокольчик, оповещая о прибытии новых покупателей. Внутри было пусто и тихо, пахло табачным листом и пылью. Лишь за прилавком дремал мужчина средних лет: тощий, чернявый, с длинным крючковатым шнобелем. Круглые очки его сползли на кончик носа, опасно замерев на самом краю. Услышав перезвон, он встрепенулся, спешно водрузил оправу на полагающееся ей место и обернулся к вошедшим.  Мистер Дентон (так он представился) человеком оказался энергичным, говорливым и даже слишком услужливым: на любое сомнение в качестве продукции вываливал тонну ненужной информации, в красках расписывал все сорта табака и курительных изделий, имевшиеся в наличии – от сигар (судя по слою пыли на коробках, заставших еще правление короля Георга) до русских папирос. А в промежутках умудрялся болтать о погоде, сплетнях и маггловской внешней политике, в которой, разумеется, ничего не смыслил. Знания последней, впрочем, у обоих слизеринцев также находились на зачаточном уровне. Когда речь зашла о приобретении портсигара, Антарес почувствовал, что начинает уставать. Из серебра был только один, но крайне аляпистый, из категории тех, что любят люди с деньгами и полным отсутствием вкуса. Латунные выглядели поприятней, однако, наоборот, были слишком простецкого вида. Видя, что покупатель колеблется, мистер Дентон со свойственной ему экспрессией принялся убеждать его, что, буде возникнет такое желание, предмет можно украсить именной гравировкой. Попытался посоветовать «своего знакомого гравера, который берет совсем недорого». И даже, для пущей наглядности, продемонстрировал собственный, «точно такой же портсигар» с крупными затейливыми буквами W.D. В какой-то момент Блэк уже готов был наложить на этого добродушного, однако крайне надоедливого лавочника и Силенцио, и Конфундус одновременно, но колокольчик за спиной звякнул вновь. Ощущение странного и неприятного взвыло, застучав набатом в висках. Антарес обернулся, выхватывая палочку, но атаковать не успел. Красный луч чьего-то невербального оглушающего заклинания угодил точно в грудь, сваливая его на пол. Разум, скованный чужими чарами, мгновенно рухнул в темный, глубокий колодец размером с целую вселенную. Блэк, едва осознавая себя, смутно чувствовал, будто он словно балансирует на грани черной бездны. Точно потерпевший кораблекрушение, с трудом нашедший опору для ног в виде подводного выступа скалы и захлестываемый огромными волнами с головой. Точно человек, что сражается за собственное существование из последних сил, безнадежно, бессмысленно, давно уже не зная, зачем… Он не знал. Его учили этому. Учили бороться, учили через страх, боль и бессилие, в трезвом и помутненном сознании проявлять собственную волю, что разобьет чужое колдовство. Иронично, но именно это, а не стойки и отработка скорости сотворения заклинаний, что так желал вдолбить в него Томас Трент, преподаватель дуэлинга со слишком длинным языком, сейчас внезапно оказалось жизненно необходимым навыком. Когда Трент, стараниями отца, исчез из жизни Антареса, последний со свойственным ему упорством отказался признавать поражение. В какой-то момент он возлагал большие надежды на Эзопа Шарпа – тогда еще аврора – что периодически заходил к ним на чай или по каким-то рабочим вопросам. Шарп был резок, нелюдим, требователен и крайне ценил собственное время. Он никогда не лез в семейные отношения Блэков, хотя видел многое. В основном потому, что Энтони действительно был его другом, однако, кроме этого, Эзоп, как и всякий карьерист, отлично понимал, с кем не стоит ссориться. Но Антарес доподлинно знал, что в глубине души тот испытывает настоящее чувство вины за все те случаи, когда видел и молчал. Знал и не преминул воспользоваться. Шарп, казалось, дал ему немного. Он вечно был занят, а когда все-таки находил время, дело нечасто доходило до настоящих спаррингов. Однако из редких и часто болезненных уроков юноша вынес одно ключевое понимание: магия работает, пока ты ей приказываешь. Все существующие чары – это лишь воля, навязанная миру. Жесткое указание или мягкая просьба – способ не важен, важна суть. Иногда, когда дело доходит до прямого противостояния с другим волшебником, вселенную можно заставить слушать именно тебя. Можно сбить летящее в тебя заклинание. Можно развеять уже наложенное. Далеко не всякое, и не всегда, но… Это как игра в зачарованные шахматы: порой ты пробуешь заставить или уговорить ферзя просто перейти на твою сторону. Именно этому учил Эзоп Шарп. Пока его не вышвырнули с работы прозябать на пособие, конечно. Пока он не скрылся из виду, объявившись внезапно на должности преподавателя Хогвартса. И Блэк был бы ему благодарен… Если бы вообще помнил об этом. Он не помнил ничего, почти не осознавая себя. Он раз за разом захлебывался, барахтаясь в пучине, цеплялся за спасительные обломки разбитого в щепу корабля по имени Антарес. Понятия не имея, сколько прошло времени – пара секунд или целая вечность, внезапно он все же смог вынырнуть в реальность, мучительно, через силу заставляя себя воспринимать окружающий мир. С этого момента все стало легче – он проваливался в беспамятство, и вновь возвращался, и вновь отключался… Но это уже было почти контролируемо. Пожалуй, вернее было бы, если бы неизвестный недоброжелатель ударил его чем-нибудь по затылку, тогда потеря сознания имела бы исключительно физиологические причины, бороться с которыми попросту бессмысленно и абсолютно невозможно. Хотя… в таком случае сработал бы наложенный заранее щит от физических атак. Оглушающее же прошло через него как нож сквозь масло, но Ступефай был именно заклинанием, и действовал немного иначе. Когда в голове наконец прояснилось достаточно, Блэк, на всякий случай не открывая глаз и не двигаясь, с трудом попытался понять, где он находится и что происходит. Скула и левая рука болели, видимо, ударился, когда падал. Иных повреждений вроде бы не было. Жесткий пол холодил лопатки. Голоса… трое, рядом, почти в паре шагов. Грубые, раздраженные… Антарес невольно прислушался, затаив дыхание в попытке не выдать себя ни малейшим движением. Ах да, есть еще четвертый. Мистер Дентон, выкрикивающий слезные мольбы не убивать его. Нет-нет, это не интересно. Хотя теперь можно сказать, что, скорее всего, мы еще в лавке. – Что за срань, Мерлиновы кальсоны, Пит, заткни его уже, – чужой глубокий бас, слова тяжелые гулкие, как камни горного обвала. – Брось ты эту падаль, мы не развлекаться пришли, в конце концов! – Да ладно, че такой зануда опять. Мы же наложили и заглушающие, и маглоотталкивающие… Нахрен вообще столько возни тогда?! Просто сотру ему память перед уходом, – этот голос был тоньше, хриплый. Его обладатель засмеялся, смех тут же перешел в кашель. – Вот и стирай, – сурово буркнул первый. – Стирай и валим. Нечего здесь торчать. Не будь идиотом! Надо было сразу хватать мальчишку и… – Я что, виноват, что этот маггл такой верткий оказался? Хочешь оставить его аврорам?  – Да, но вовсе не обязательно было его… ладно, просто стирай уже чертову память! – далее следовала громкая, еще более раздраженная ругань. Звонкая и хлесткая – видимо, самый молодой из троицы также не был лишен зачатков разума. – А че с еще одним сопляком делать? – послышался глухой звук удара. Значит, Сэллоу тоже все еще тут. И, судя по отсутствию реакции, также оглушен… Наверное. – Да хер знает. Харлоу только одного заказывал. Одного конкретного. Дай-ка посмотрю по-быстрому, есть ли у его дружка чего ценного вообще. – Может его тоже прихватить, а? – хриплый вновь кашлянул, – Мало ли, и за него что дадут? Голоса чуть отдалились. Антарес приоткрыл один глаз, мгновенно оценивая обстановку. За ним никто не следил. Придурки. Он попытался выхватить палочку… но нащупал лишь пустоту. Ладно. Очевидно, не совсем придурки. А что насчет второй? Она была на месте. В кармане за пазухой, вышитом изнутри рунами, что защитят от манящих чар и чужих глаз. От любого внимания. Ну, право слово, кто будет хранить ворованное так, чтобы любой дурак нашел? Блэк успел. Луч оглушающего угодил точно в торс молодому волшебнику, решившему внезапно обернуться. Тот завалился, с грохотом затормозив головой о стеллаж у стены. С полок посыпались какие-то коробки и упаковки. Антарес швырнул ему вдогонку костедробильное по ногам, чтобы гарантированно вывести из игры, и тут же откатился, уворачиваясь от чужого заклинания. Следующее отбил Протего, чтобы выиграть время и вскочить на ноги. С первых секунд стало ясно, что оставшиеся противники – отнюдь не легкая добыча. Скорости их реакции можно было бы только позавидовать: буквально за мгновение сориентировавшись в ситуации, оба без лишних слов и попыток понять, что происходит, успели выхватить палочки и запустить в источник беспокойства по меньшей мере по паре проклятий. Блэк юркнул за прилавок, на ходу изворачиваясь и бросая невербальный Энервейт в тело так и не пришедшего в себя Себастиана. Он надеялся, что это приведет его в чувство – черт знает, чем его вырубили, но по логике вещей вряд ли чем-то заковыристым. Скорее всего, тот же Ступефай.  В следующий момент левую часть его укрытия буквально разнесло чьей-то Бомбардой – да так, что Антарес едва успел выставить щит, остановивший самые крупные обломки. Но его все равно протащило по полу. Вновь уйдя в оборону, он спешно и несколько неуклюже вскочил на ноги, не обращая внимание на боль в расцарапанной спине. Пожалуй, промедление могло бы ему стоить многого… Если бы не фиолетовый луч какого-то проклятия, так и не нашедшего, к сожалению, цель, но заставившего обернуться самого ближайшего к юноше противника, тощего парня в сером сюртуке, с залысинами и оттопыренными ушами. Тот выматерился и вновь закашлялся. Блэк облегченно выдохнул. Энервейт все-таки подействовал. Сэллоу тут же разродился Петрификусом, затем серией режущих, не забывая, впрочем, о защите. Вспоминать о ней, к сожалению, пришлось слишком часто. Тощий лишь на вид был неказист, но сражался очень, очень неплохо. Очень хорошо, скорее. Он был вертким, как угорь, и отнюдь не стеснялся грязных методов. И не удивительно, учитывая, что, если так подумать, из недавней болтовни следовало, что живым троице нужен был лишь Антарес… Себастиан, судя по всему, прекрасно это понял. Блэк ничем не мог ему помочь. Третий противник наседал на него, счет шел на доли секунд. В тушу под два метра ростом промахнуться было сложно, но, тот, не будь дурак, делал ставку на щиты, виртуозно отбивая почти все сюрпризы, и уворачиваясь лишь в крайнем случае. Пыльная тихая лавка стремительно превращалась в руины. Обломки шкафов, искаженные трансфигурацией, ледяной каток по центру, тлеющие свертки с табаком, попавшие под неудачно прилетевшее Инсендио и готовые вот-вот загореться по-настоящему… Пятна проклятий на стенах. И, между тем, противник все еще оставался на ногах.  Антарес, уже изрядно вымотанный, почувствовал, что начинает по-настоящему злиться. Он без всякой жалости давил в себе панику, но бессмертный червячок сомнений все сильнее грыз нутро. Он не мог слишком долго выдерживать такой дикий темп, и с каждыми новыми чарами, едва не задевшими его, это становилось все ясней. Сохранять контроль над собой становилось сложнее. Блэк чувствовал, как его магия, тяжелая, холодная, изливается наружу, жаждет действия. Ему казалось, еще чуть-чуть, и он просто не удержит ее. И… Заклятия не умаляли своей силы, похоже, раз за разом становясь лишь мощнее, но тело не поспевало за нагрузкой, а палочка с волосом единорога и вовсе грозила превратиться в простую деревяшку. Антарес вновь бросил короткий взгляд вправо. Он краем глаза не переставал следить за обстановкой, хотя Себастиан пока справлялся сам – более того, его действия явно оказались успешней. Тощий все еще сражался, но левой рукой зажимал резаную рану на боку, судя по всему, не опасную, но неприятную. Это неплохо ограничило его подвижность, предоставив наконец возможность для контратаки.  Блэк выдохнул сквозь сжатые зубы. Необходимо было сменить тактику. Сэллоу в свидетелях – неудобно… Но иначе ему крышка. Им обоим. Очевидно, что полумеры и попытки играть по правилам приведут к краху. Учитывая, что боевая трансфигурация явно не твоя сильная сторона, мистер-нерушимая-крепость… Как тебе такое? Магия на мгновение скрутила внутренности, прокатилась колючим комком по телу и сорвалась с кончика палочки ядовитой тенью. Проклятие гнили, абсолютно недвусмысленно запрещенное к использованию еще в шестнадцатом веке. Редкое, специфичное и забытое, и оттого легко проходящие почти через любые современные щиты.  Бугай все же увернулся. В последний момент, совершенно инстинктивно разминулся со смертью буквально на пол дюйма.  Ах ты тварь…   Колдовство вышло сильнее, чем Блэк рассчитывал: пятно быстро расползлось плесенью по старым обоям за вражеской спиной, буквально разъедая их. Громила грязно выругался, громко обложив Блэка по матушке, хотя до этого сражался молча. В мгновение ока отступив, он вздернул Левикорпусом маггла, привалившегося бессознательной куклой к стене на расстоянии вытянутой руки. Выставил тело перед собой, контролируя его положение, ухватившись за шиворот.  Ситуация вновь осложнилась. Маневр еще сильнее снизил подвижность противника, но это нивелировалось щитами и мистером Дентоном. Антарес оскалился. Думаешь, заложник – отличная идея? На что ты надеешься? На мою совесть или преграду из чужого мяса? Или, скорее, на то и другое? Лучше бы ты использовал что-то из этого разломанного хлама, его полно вокруг. Ну-ка, посмотрим, сработает ли, если я сделаю так? Круцио. Ты знаешь, что творит настоящий, хорошо исполненный Круциатус с человеком? Он и мертвого поднимет, а? Да, наверняка знаешь, но почему-то не задумываешься, что это может оказаться важно. Все произошло мгновенно. Бессознательный мистер Дентон, тут же закономерно очнувшийся, заорал от боли, забился в руках своего захватчика. И, извернувшись в дикой конвульсии, совершенно без всякого умысла ударился затылком об челюсть громилы. Тот потерял концентрацию – лишь на мгновение – но Блэк почувствовал, как великолепные защитные чары дрогнули. И правда, сработало. Да ладно… Ему этого хватило. Магия, уже с огромным трудом сдерживаемая и направляемая, хлынула бурным потоком, чуть прихватив горло на вдохе. Иногда достаточно одной маленькой трещины, чтобы остальная часть целого потеряла былую прочность, а уж если давление столь велико… результат закономерен. Блэк не стал мудрствовать, использовав фирменное Диффиндо – оно было отработано до автоматизма, давая преимущество в скорости. Мощь его оказалась такова, что обоих просто снесло – и маггла, и противника. Кровь фонтаном окропила обломки, лавочнику заклинание разворотило таз и живот, но, не остановившись на том, прошло насквозь, взрезало громиле пах, полностью отрубило правую ногу, раскрошило валявшиеся сзади обломки и ушло в стену. Магглы, волшебники… а как доберешься до внутренностей – орут одинаково. Антарес рассмеялся – сам не зная с чего, то ли от облегчения, то ли от вида скулящего мистера-нерушимая-крепость. Он отшвырнул его Депульсо – уже лишь для того, чтобы выплеснуть бурлящую внутри злость, намеренно вкладывая столько силы, чтобы чары смяли грудную клетку прижатой к стене жертвы, превращая в кашу ребра, сердце и легкие.  Тощий противник Себастиана, вымотанный, но не побежденный, изменился в лице. Он, очевидно, не видел, что произошло, но обернулся на крик. И очень быстро оценил изменившуюся ситуацию. Хлопок аппарации – и вот уже на месте только что сражавшегося противника лишь оседающая пыль. Сэллоу выдохнул и растерянно опустил палочку. Блэк поморщился. Нехорошо. Сбежавшее отребье видело слишком много. Конечно, такие, как он, никогда не дойдут до аврората добровольно, но все же…  Он подошел к месту, где все это время отдыхал последний из троицы, выбывший в самом начале – оглушенный, с переломанными ногами. Разворошил гору хлама. Антарес очень хотел задать ему несколько вопросов. Например, какого черта за его головой охотится некий… Харлоу? Которого он даже в глаза не видел. Но, бросив взгляд на валяющееся в углу тело, грязно выругался, на секунду прикрыв глаза. Из развороченной шеи торчал обломок ножки стула, голова была расколота каким-то упавшим с высоты ящиком, обитым металлом – острый угол его буквально вдавил нос неудачника внутрь черепа. Дерьмово.  – Блэк… Он раздраженно пнул труп и обернулся. Побледневший Себастиан чуть вздрогнул, увидев еще одного мертвеца, а после тупо уставился на тихо хрипящего маггла. Судя по всему, жить лавочнику оставалось считанные минуты. – Мордред… Ты знаешь какие-нибудь чары, которые могут помочь? – Юноша внезапно заметил, что стиснутая в пальцах Сэллоу палочка дрожит, – Нам нужно… – Могу сделать из него инфернала, – буркнул Антарес, не дослушав, – Будет выглядеть как новенький. Примерно недельку. Себастиан кисло скривился в ответ, кажется, не оценив шутки. – Можно просто пока заморозить его Арресто Моментум, – пробормотал он, поднимая палочку. Блэк фыркнул: – Отличное решение. И что дальше? Магглы такие раны не лечат. Хочешь оттащить его в Мунго? Не слишком дальновидно. Пожалуй, нужно убираться отсюда поскорее. Авроры или друзья нападавших – все одно не слишком желанные гости.  Сэллоу тяжело вздохнул, издав какой-то нервный смешок: – Черт. Ты прав. Я даже не знаю, как это произошло. Кто его… И правда не знаешь. Не видел, стоял спиной, был занят сражением... Забавно. И еще забавнее, что тебя гораздо сильнее волнует почти испустивший дух маггл, чем двое мертвых волшебников. Что, кстати, с точки зрения закона гораздо неприятней… Блэк сощурился, встретившись с Себастианом взглядом. Он чуял привкус неуверенности. Потому сказал вслух то, о чем тот лишь подумал: – Наверное, он просто случайно попал под чье-то заклинание. Нападавших. Или мое. А может быть, твое. Да-да дорогой друг, чем больше ты запачкаешь руки, или будешь думать, что запачкал, тем меньше тебе захочется распространяться о произошедшем. Мы в одной лодке. – В любом случае, сейчас не время для выяснения подобных вопросов, – Антарес положил Сэллоу руку на плечо, сжал, чтобы привести в чувство, – Нужно уходить, и желательно поскорее. Давай, ноги в руки, Себастиан! – А это? – тот окинул взглядом учиненный беспорядок, – оставим аврорам? – Нет, – ухмыльнулся Блэк. Действительно, оставаться опасно, но не прибраться за собой может оказаться еще хуже. Он аккуратно, стараясь не наступить в натекшую лужу крови, подошел к внезапно замолкшему мистеру Дентону, и, присев на корточки, отогнул полу его сюртука. Латунный портсигар был на месте. Антарес нежно провел большим пальцем по ложбинкам гравировки. Магия, все еще наполняющая его, почти хлещущая через край, с радостью исполнила желаемое. Буквы потекли, меняя очертания. Тонкие черненые линии сложились в инициалы A.B. Пожалуй, этот портсигар он не променяет ни на какой другой. Блэк любил вещи с историей.  Он быстро подобрал палочки поверженных противников – благо, те так и не выпустили их из помертвевших пальцев, нашел свою с сердечной жилой дракона. Что-то шевельнулось в животе от вида остывающих тел. Мертвых по его воле. Что-то приятное. Сила затрепетала внутри. Лишь один отброс посмел сдохнуть самостоятельно – это портило всю картину… Блэк тряхнул головой и сжал зубы. Не время. Он уменьшил трупы, превратив их в маленькие глиняные фигурки и сунул в карман. Не слишком сложная трансфигурация. Вот будь они все еще живы… Осталось еще кое-что. Мерзкое пятно гнили расползлось уже почти по всей стене, пожирая обои, деревянные панели и декор. Антарес понятия не имел, как его убрать, но подозревал, что расти оно не перестанет. И рано или поздно пожрет весь дом. А может быть, и соседние. Вот это уж точно заинтересует авроров. Возможно, применять подобное заклятие в этот раз было не самым лучшим решением, но что сделано, то сделано. И сейчас, кажется, стоит выбрать меньшее зло. – К твоему сведению, – заметил он, очищая чарами одежду и латая дыры, – огонь уничтожает почти любые следы магии. И крайне затрудняет использование ретроспективных заклинаний. Разве что если придет в голову исполнить черный-черный ритуал с достаточным количеством жертв и прочими веселыми развлечениями… В таком случае поможет только сжечь все Адским пламенем. Сэллоу понял его с полуслова.  Задорные огненные лепестки, почти потухшие к этому моменту, вновь заплясали на обломках, пожирая следы преступлений. Блэк, ухватив Себастиана за руку, отступил к черному ходу и спешно наложил дезиллюминационное заклятие на них обоих. А после улыбнулся и отпустил собственную магию на волю. Теперь лавка загорелась по-настоящему. И… Кажется, он переборщил. Жар ожег лицо, дым – легкие. Юноша, сдерживая кашель, спешно толкнул Сэллоу к выходу и вывалился следом. Эта дверь выходила не на оживленную улицу, а в какой-то переулок – широкий, но, к счастью, ныне пустынный. Антарес, взмахнув палочкой, снял чужие магглоотталкивающие и заглушающие чары. А после, спешно свернув за угол, отошел на почтительное расстояние и все же остановился. Здесь, в тени глухой стены, в пропахшем мочой закоулке, не было чужих взглядов. Он порылся за пазухой, достал новенькую пачку сигарет, вытянул одну, прикурил. Какое счастье, что он успел забрать часть собственных покупок до того, как все началось. Лепреконские монеты, отданные за них, конечно, исчезли бы спустя всего пол часа… Но мистеру Дентону уже и настоящие без надобности. Блэк обернулся, прищуриваясь. Разгорающееся пламя лизало оконные рамы, запах гари щекотал ноздри.  Как быстро. Из соседних зданий начали выбегать паникующие люди.  Стоящий рядом Себастиан аккуратно ухватил его за локоть, привлекая внимание: – Антарес… Как вообще магглы тушат пожары?  – Не знаю, – Блэк пожал плечами. – Водой, наверное. Большим количеством воды. – Где они ее здесь достают без магии? Ты же говорил, это сложно! – Ага. – Черт. Кажется, мы об этом не подумали. А еще в спешке не подумали о том, что в этой лавке, пикси ее дери, несколько этажей. И что там может жить кто-то еще. И что дома стоят так близко. Это же, по сути, один большой дом с разными входами, – Сэллоу застонал. – Мы можем попробовать помочь потушить… – И как ты себе это представляешь? –  хмыкнул Блэк, – Мы вряд ли сможем сделать это незаметно. Или ты вдруг так захотел отдохнуть в Азкабане? Очевидно, что нельзя, чтобы вообще кто-либо заподозрил, что все происходящее связано с магией. А тем более с нами – хоть каким-то боком. Нас здесь не было. – Но… – Сэллоу внезапно замолчал, проглотив готовые сорваться с губ слова. В Азкабан он не хотел. – Что мы, мать твою, натворили…. Себастиану было не по себе. Антарес чувствовал его страх, и горчащее чувство вины за случайные жертвы, и желание обмануть себя. Такой противоречивый клубок эмоций… Кое-кто все-таки знал подробности. Беглец. Но, с другой стороны, подобные последствия легко можно списать на чье-нибудь в запальчивости брошенное Инсендио.  Например, одного недобитого отброса. И уж коли тот внезапно узнает, чем все закончилось – будет молчать как рыба. Однако, несмотря ни на что, все же стоит попробовать его найти. На всякий случай. И заодно узнать об этом Харлоу. Блэк сделал последнюю затяжку и задумчиво выдохнул облако дыма, не отводя глаз от пылающего здания вдалеке.  Похоже, Крессида была права. Сжечь чей-то мир дотла, чтобы понаблюдать за процессом разрушения и агонии – это действительно любопытный опыт. Хотя уверен, она выражалась не буквально. Антарес внезапно почувствовал, что холод, казалось навеки поселившийся в нем, немного отступил, будто тая в пламени пожара. – Пойдем уже, – бросил он, – Чем скорее мы окажемся отсюда подальше, тем лучше. Себастиан окинул долгим прощальным взглядом учиненный хаос и отвернулся. На душе у него было крайне погано. – Кто это вообще был? – устало проронил Сэллоу, когда они свернули на проспект, смешавшись с толпой куда-то спешащих магглов. – И почему они на нас напали? – На меня, – уточнил Антарес. – Почему они напали на тебя? – Понятия не имею. Но есть пара теорий. – И ты, разумеется, ими не поделишься?  Мистер загадочность. Вокруг тебя явно что-то происходит, Блэк. – Может, и поделился бы, – неожиданно сам для себя ответил тот. – Но твоя память и мысли, прости уж за такое сравнение, что публичный дом без дверей. Заходи, кто хочет. – Знаю, – кисло буркнул Сэллоу, махнув рукой. – Оминис как-то пытался тренировать меня, но из этого мало что вышло. Его учили дома, хорошо учили, но только окклюменции. А отрабатывать защиту в теории, без наглядного понимания того, как кто-то может добраться до твоих мозгов, довольно бессмысленно. – Я бы мог тебе помочь. Если захочешь. Себастиан обернулся к нему, оживившись и на секунду даже забыв о собственной тревоге и душевных терзаниях. – Серьезно? – Да. Серьезно. Если ты, конечно, поклянешься держать это в секрете. В конце концов, после сегодняшнего происшествия безопасность его сознания и конфиденциальность всего, что там находится, внезапно стали мне отнюдь не безразличны.