Красная зона

В глазах двоилось, тело била мелкая дрожь, а во рту чувствовался солёный вкус крови. Юноша повалился на пол и попытался что-то сказать, но наружу вырвался только болезненный стон и бульканье. Холод пробирал до костей, ноги онемели. Страх перерос в неконтролируемую злость, губы скривились, а глаза метались из угла в угол в поисках помощи. Парень стал походить на зверя, загнанного в угол, но принимать смерть он не собирался. Юноша пытался ползти, обламывая ногти о каменные плиты, он почти добрался до гладкой пустой стены, но сил больше не осталось. Каждое движение отзывалось невыносимой болью. Он зажал рану на животе рукой и поднял глаза в сторону приближающейся фигуры. Стук каблуков чёрных оксфордов вторил биению сердца. Спадающие на лицо волосы и мутный взгляд не давали чётко рассмотреть этого человека, заглянуть в его голубые, некогда улыбающиеся глаза ещё раз. Сейчас перед ним стоял человек, держащий в руке пистолет, и, целящийся ему прямо в голову. Юноша не видел выражение лица своего убийцы, но в глубине души мог представить, что он сейчас чувствовал. На секунду показалось, что он не сможет спустить курок, но тут раздался выстрел, подобно раскату грома перед долгой ночью. Вдоль стен широкого вестибюля выстроились люди, перешёптываясь, и, поглядывая на пятерых мужчин, уверенно шагающих в сторону лифта. У самых дверей к ним подбежал пожилой мужчина в белом медицинском костюме. — Мы Вас так ждали, доктор Моро. Столько охраны вокруг университета, хотя что это я: изобретение переворачивающее всё с ног на голову, — лепетал он, не отрывая взгляд от гостей. Доктор Моро остановился и безучастно взглянул на собеседника. — Прошу, дождитесь вечера, а там уже и нахваливайте. Была бы моя воля, всё осталось бы в тайне. Я начал с Болгарии только ради собственного спокойствия, насколько это возможно в данной ситуации. — Ох, не знаю. Репортёров столько, что сложно вам будет выбраться из здания после презентации. — Если Вы сделали всё, как я говорил, проблем не будет. Габриэль Моро вместе со своими спутниками зашёл в лифт и заглянул в зеркало, сверля усталым взглядом собственное отражение. Светлые волосы были аккуратно уложены, визажисты замазали синяки под глазами, но всё тело одолевало изнеможение. Несмотря на это, лицо не потеряло благородства. Чёрный костюм только подчёркивал стать этого человека. Дверь в дальнюю комнату закрылась за спиной Габриэля, который ещё долго стоял, не двигаясь с места. Несмотря на возражения, охрана остановила остальных у входа, оставляя в комнате всего одного живого человека. На закате София окрасилась в розово-оранжевый цвет, а в окнах невысоких домов зажглись яркие огни. В полупустой комнате не было ничего, кроме пищащего научного оборудования и кушетки, на которой лежал человек накрытый белой тканью. Сейчас белые стены, кушетка и сама ткань окрасились в цвет заката так, что веяло спокойствием. Но ноги Габриэля Моро подкашивались, и тот сел на стул рядом со своим изобретением. Он протянул руку и одним движением сбросил ткань. Теперь перед его глазами предстал молодой человек лет двадцати на вид. Глаза его были закрыты, а лицо было спокойно, будто он спал самым безмятежным сном. Габриэль придвинулся ближе и провёл рукой по идеально гладкой бледной коже, огладил светлые волосы фиолетового оттенка. Сердце пропустило удар, а внутри что-то начало болезненно терзать. — Как живой, — невольно подумал учёный не в силах оторвать взгляд от своего создания. В дверь раздался стук. — Кто? — раздражённо бросил Габриэль в сторону двери. — Это я, открывай. Нам ещё многое нужно обсудить. На выступлении на своего мальчишку налюбуешься, — раздался знакомый высокий голос. Глубоко вздохнув, и, нервно сцепив руки в замок, мужчина пригласил того войти, и в комнату влетел парень в красной рубашке со смятым медицинским халатом в руках. — Ну расскажи мне, Кевин, что говорят в новостях, — Моро откинулся на спинку стула. — Да разное... Как всегда. «Учёный или психопат», «Великое открытие, прорыв в науке», «Конец света не за горами». С другой стороны, а ты чего хотел: создал такое, а потом ещё сопротивлялся до последнего, держал всё в секрете, каждую пушинку сдувал с этого робота. — Ты сам всё видел своими глазами: от живого человека его почти не отличить, чтобы всё получилось, должна сохраняться секретность. Если что-то пойдёт не так, на восстановление понадобятся десятилетия, вот почему я был против столь многолюдных конференций. Если Эндрю узнает, что он не человек, весь эксперимент полетит прахом. — Мамочки, так ты ему ещё и имя дал. Да ты совсем чокнутый, старик, — ухмыльнулся Кевин и положил учёному руку на плечо. Всё пройдёт отлично, вокруг тебя будут только «свои». Пора. В зале было шумно. Тысячи голосов слились в единый вихрь. Перед самыми ступенями на сцену за лентой столпились журналисты с блокнотами, телефонами и камерами. Великие умы со всего мира сидели в одном помещении, разинув рты, и не мигая глядели на сцену. Свет погас. Яркие лучи прожекторов сосредоточились на самом центре сцены, где стояла стеклянная перегородка, протянувшаяся от пола до потолка. За ней появилась команда доктора Моро. Сам Габриэль зашёл через минуту и не удостоил зал даже взглядом. Учёные сели за стол. Звук шёл в зал из колонок; после недолгой вступительной речи, из-за кулис вышел юноша. Зал замер в ожидании. Парень двигался плавно и медленно, Габриэль указал ему на место рядом с собой, и тот послушно сел на стул. Голубые глаза взглянули на профессора в ожидании, остальных для него будто и не существовало вовсе. — Эндрю, расскажи нам о себе. Мы все тебя внимательно слушаем, — сказал Габриэль, не отрывая взгляд от робота. — Эндрю Рейн, двадцать лет. Боюсь, что рассказать о себе могу немного. Все мои воспоминания так или иначе связаны с Вами. Я просыпался, и мне в глаза светила яркая вспышка света. Порой мы оставались одни и беседовали друг с другом. Мне очень жаль, но у меня нет, того о чём Вы бы не знали, — широкие глаза наивно смотрели только на учёного. — Что ж, тогда нам стоит ещё раз обсудить всё то, о чём мы говорили ранее. Эта беседа больше походила на разговор двух старых друзей. Заходили разговоры об экономике, искусстве, философии. Зал поражённо охал на чёткие и интересные ответы Эндрю, не в состоянии поверить в то, что робот способен на что-то подобное. Он оперировал огромным количеством информации, полностью понимая её значение. На любые вопросы он отвечал неохотно, но быстро и чётко. Моро не отрывал взгляд от своего творения, следя за каждым движением Эндрю, не пропуская мимо ушей ни единого слова. — Что бы ты мог сказать о смысле своего существования, — спросил один из учёных, — Для чего Создатель вдохнул жизнь в нового человека? Габриэль бросил на коллегу злой взгляд и сжал кулаки так, что побледнели костяшки. — Глупый вопрос. Вот Вы всегда знали смысл своего существования, думаю это пришло со временем. А может быть Вы до сих пор не знаете? Каждый день приходите на ненавистную работу, за Вас всё делают подчинённые, благодаря отцовским деньгам попали в команду Габриэля Моро, все вечера тешите себя в женских объятиях, — от слов Эндрю в зале раздались смешки. Мужчина густо покрылся краской, а Габриэль удивлённо приподнял брови. Он никак не мог догадаться, что темы их личных бесед могут всплыть так внезапно. Лицо Эндрю не выражало ни злости, ни раздражения, скорее он был растерян, не понимая причины реакции публики. Под конец вечера люди были в восторге, они бы с удовольствием задержались ещё, но Габриэль поспешил удалиться, не теряя Эндрю из виду. Журналисты не успели даже сообразить, как все учёные сели в три машины и растворились в городской суматохе. — А этому Эндрю палец в рот не клади — откусит. Подумать только, кого ты создал, — войдя в дом, расположенный на окраине города, хихикнул Кевин, стягивая с себя галстук. — Это естественно. Уж прости, что андроид порой выражается не так тактично, как ты хотел, — огрызнулся Габриэль. — Псих. Я просто пошутил. — Эндрю в комнате, сейчас ему нужно восстановиться. Хватит с него чужих людей. — Ох, Габриэль, ты ни капли не изменился за эти десять лет, — подумал Кевин и пошёл на кухню, чтобы разыскать бутылку дорогого красного вина. Габриэль открыл дверь в комнату Эндрю. В той же белой футболке, в которой он был на выступлении, андроид сидел на кровати, скрестив ноги, неподалёку от него расположилась стопка книг. — Уже всё прочёл? — Габриэль Моро сел на угол кровати. — Почти, — после длительного молчания Эндрю всё же отложил книгу и поднял взгляд на Габриэля, — Тогда перед теми людьми я сказал что-то не то? — Нет, не думай об этом. — Доктор Браун выглядел так, будто бы он крайне недоволен. — Перебесится. Сейчас тебе нужно просто отдыхать. Я постараюсь, чтобы на тебя не давило такое большое количество людей. — Ну что Вы, всё в порядке. Пожалуй, это даже пришлось мне по вкусу. — Тебе понравилось? — Да... Это было необычно. Так много глаз смотрели на меня. Когда мы сможем повторить это? Габриэль в недоумении замер. Вот уж что-что, а показывать Эндрю, как мартышку в зоопарке, он точно не хотел. Он был уверен, что на все следующие письма будет отвечать отказом или вовсе игнорировать. Но сейчас на него смотрели чистые голубые глаза, а сам парень почти не двигался. Габриэль делал всё, для того, чтобы его творение могло понимать человеческие чувства и эмоции, более того правдоподобно изображать их, но, кажется, он недооценил способности этого робота. — Посмотрим, — сухо бросил Габриэль, отвернув голову. — «Посмотрим» – это значит «не бывать этому»? — Эндрю закинул ногу на ногу. — Это значит, что я приму решение позже. Сейчас мне нужно работать. — Прямо перед праздником? — Я не праздную Новый год. Всё это вереница дней, в которой каждые новые сутки приносят больше хлопот, чем предыдущие. — Я приношу Вам неудобства? — Нет, ты – тот, кого я действительно хочу видеть всё время. — Больше я тебя не потеряю, — уходя, подумал Габриэль. Не прошло и четверти часа, как в окно постучали. Эндрю встрепенулся и отдёрнул полупрозрачную шторку. За окном стоял Кевин, ворот рубашки был расстёгнут, а на смуглом лице играл лёгкий румянец. — Ты многовато выпил, — Эндрю отодвинул дверцу, пропуская гостя в комнату. — Сегодня можно, — Кевин плюхнулся на диван, вытянув ноги, — Габриэлю не помешало бы принести сюда хотя бы цветы, а то можно подумать, что ты живёшь в монашеской келье. — Могу я узнать причину твоего визита? — холодно сказал Эндрю. — Да просто так. Или ты чем-то занят? — К концу недели мне нужно свободно владеть немецким. — Сомнительное удовольствие. Ох, и как успехи? — Близок к совершенству. Жаль, что, кроме доктора Моро, мне не с кем практиковаться. — Что ж, тогда мы могли бы развеяться. Когда проезжали мимо, видел, что тебе приглянулось одно местечко неподалёку. — Не думаю, что Габриэль будет рад, если я уйду, не спросив разрешения. К тому же без него всё будет совершенно по-другому. — Я напишу, и он к нам присоединится, — с этими словами Кевин схватил андроида за руку и потащил на улицу. Через пару минут они оба сидели в машине. Новенький салон пах кожей, а в уши громко била музыка. Эндрю съёжился на переднем сиденье и рассеянно глядел по сторонам. Кевин гнал непозволительно быстро, подрезал других водителей и громко ругался, когда это делал кто-то другой. Был бы на месте Эндрю кто-то иной, то наверняка визжал бы от страха. Притормозив у кафе, Кевин распахнул дверь так, что колокольчик чуть не слетел на пол. Гости все разом посмотрели на шумного парня и на его спутника, который был одет совершенно не по погоде. Усевшись за дальний столик у окна, подсвечиваемый гирляндами, парни начали изучать меню. Эндрю в некотором замешательстве глядел на разноцветную карту с напитками, не в силах выбрать что-то одно. Но делать заказ так и не пришлось, так как к столику подлетел Габриэль с взъерошенными волосами и выволок Кевина на улицу. — Ты что творишь?! — впервые за долгое время мужчина сорвался на крик. — Твоя опека может довести до нервного срыва даже робота, — хмыкнул Кевин. Габриэль схватил учёного за шиворот и пригвоздил к стене кафе. — Если бы ты мне не был как брат, я бы расшиб твою голову о стену. Ты хоть понимаешь, чем рискуешь? Вся моя жизнь в этом парне! Мне понадобилось пятнадцать лет, чтобы воплотить эту идею в жизнь. Он — величайшее изобретение последнего столетия. Человечество... — Человечество? — перебил Кевин, — Не вешай мне лапшу на уши. Мы оба знаем, что ты сделал этого парнишку для себя. Мало, что знаю о той истории, но на твоём месте я бы не гонялся за призраками. — Ты не на моём месте и никогда не будешь. Габриэль и Кевин зашли обратно и сели за столик рядом с Эндрю, который всё так же не мигая смотрел на меню. — Мы уходим, Эндрю, — сказал Моро. — Прошу, до полуночи осталось пять минут, — Эндрю умоляюще взглянул на Габриэля. — Только пять минут, — сдался мужчина. Уголки губ Эндрю приподнялись, а глаза заблестели. Габриэль пытался сохранить лицо, но не улыбнуться в ответ было невозможно. Сейчас он выглядел ещё красивее, нежнее. Вдруг во всём помещении погас свет. За окном в небо взлетели фейерверки и рассыпались на тысячу разноцветных огней. Люди хлопали, кричали, поздравляли друг друга, улица наполнились людьми, которые, задрав головы, смотрели на ночное небо. Вдруг Эндрю ощутил на своих пухлых губах чужое дыхание, а затем влажный поцелуй. Аккуратная борода покалывала лицо, а тёплые руки сжали талию, не давая возможности отстраниться. Эндрю не знал точно, что происходит, но движения чужого языка доставляли удовольствие. Сердце Габриэля забилось быстрее, он углубил поцелуй, зная, что и этого будет мало. — Эндрю, я так скучал, — прошептал мужчина, зарываясь пальцами в волосы робота. Те же нежные руки, мягкие губы, стройное тело, шелковистые волосы. Габриэль не хотел останавливаться, прижимаясь к чужим губам всё сильнее, не делая перерывов даже на то, чтобы отдышаться. Мужчина оторвался от губ Эндрю только тогда, когда постепенно начал зажигаться свет. — Поехали домой. Завтра будет сложный день.