Держи свою погибель при себе, Не отпущу — и ты не отпускай, Нет времени противиться судьбе, Нет времени опять тебя искать. Держи свою погибель при себе, Иглу на дне кащеева яйца, Раздвоенный язык не может петь, Но может душу выпить из певца. «Держи», Мельница
В змеиных клыках Кроули содержится смертельный яд. Они стараются быть осторожными, но однажды Азирафель, увлекшись, всё же ранит язык во время поцелуя. Кроули готов – был готов с самого начала. Все ингредиенты для антидота давно лежат в его квартире. Главный же ингредиент – течет по его жилам. Концентрация яда в его крови ничтожная, прямо-таки смехотворная, и мышь не убьет, но вытяжки хватит для противоядия, если взять… всю. Кроули обескровливает себя. У Азирафеля мало времени – у него самого теперь и того меньше. Продлевая жизнь своего смертного тела с помощью демонических чудес, чувствуя, как рвутся от боли отказывающие органы и немеют руки, Кроули создает антидот. Он успевает вколоть его Азирафелю и пообещать, что всё будет хорошо – прежде чем упасть замертво. В Преисподней предателю ожидаемо не рады – или слишком рады, это с какой стороны смотреть. И Кроули сражается с демонами, вновь и вновь умирая и возрождаясь, с боем обретая новое тело и почти тут же теряя его из-за несовместимых с жизнью ран. Это происходит сотни, тысячи раз. Но Кроули упрямо продолжает сражаться, продолжает рваться из этого нескончаемого круга перерождений – ради своего ангела. А на Земле проходят годы, и Азирафель, который ничего не может сделать, который стал похож на бледную тень самого себя, понимает, что ждать бессмысленно, но всё равно ждет. И Кроули, один против легионов Ада, немыслимым усилием прорывается наконец из Преисподней на Землю, страшно израненный, но живой, и улыбается разбитыми губами, чувствуя присутствие ангела в воплощенном мире – как больно, как страшно было не ощущать его все эти годы! Кроули не знает, где он сейчас, куда его вышвырнуло – но знает, куда идти. Он всегда знает, куда идти. И он приходит – в магазин, что пахнет старыми книгами, какао и теплом. И Азирафель молча падает в его объятия – сил на слова у него в этом страшном ожидании уже не осталось. А Кроули невесомо гладит его по волосам окровавленной рукой и говорит негромко: «Ангел… я долго? Прости…»Будет двое нас после стольких зим, после стольких вьюг, Перекрестье слов, перекрёсток снов и скрещение рук. Будет двое нас после молний, гроз, ливней и огня. Кто увидит – пусть не отводит глаз, чтобы всё понять. «Держи», Мельница