raspberry, with an undertone of love

Идия без понятия, как это делать. Он раздумывает об этом каждый раз перед их вечером компьютерных игр в Ветхом доме. Но стоит им начать играть, его кровь взбудораженно закипает, и слова сами льются наружу. Гений Игнихайда попросту не может остановиться, болтая об играх в любое доступное ухо. Позже, вспоминая свою изначальную цель и вмиг краснея, он едва ли не кричит в подушку. Почему он должен быть таким неловким? Кто дал ему право говорить? Ладно, Идия всё ещё не слишком хорош в поиске друзей. Но он пытается хотя бы. И, если честно, счастлив иметь людей, которым нравится проводить время с ним. Ну, если они не притворяются по какой-то причине. Возможно, Юу шантажировал их. Он может быть пугающим, если захочет. Однако. Всё ещё ни одной идеи. Как поблагодарить Вила за спасение его жизни? Может, лучше было бы молчать вовсе, но нечто постоянно щиплет за сердце, не покидает разум. Вил не просто спас его, а практически пожертвовал жизнью- Он не должен был выжить. В сознании чёткая ясность, что Вил совершил подвиг только для того, чтобы Идия запечатал врата Подземного мира. Но это всё равно было невероятно храбро, и… Ощущение необъятного долга навалилось на плечи затворника. В тот час Идия действительно… Желал умереть. Но сейчас в душе теплилась блёклая, хрупкая надежда на светлое будущее. Он хочет жить… По-крайней мере, стараться. Вил дал ему шанс на жизнь. Самое меньшее, что Идия может сделать — это простая благодарность. Однако от этого легче не становится. Каждый раз, смотря на Вила, голова пустеет, заполняясь хаотичными шипящими помехами. Слишком удивительно даже видеть развлекающуюся топ-модель и актёра здесь, рядом с собой. Как, например, сейчас. На этот раз они сидели рядом друг с другом, и поскольку Эпель, Дьюс и Грим тоже втиснулись на маленький диван, Вил прижался к Идии вплотную. Достаточно близко, чтобы Идия трепетал от вибраций победного смеха Вила, когда тому удается выхватить монеты или звезду у другого игрока. Они играют в одну из старых игр Mario Party, и Вил на удивление хорош в мини-играх. Разумеется, до уровня Идии мастерства недостаёт, но хватает на победу над большинством друзей. На сей раз он особенно беспощаден к Гриму, побуждая кота разрываться от криков негодования, пока Принцесса Пич — персонаж, которого обычно выбирает Вил — триумфально восклицает. Даже несмотря на дурманящую рассеянность, Идия по-прежнему неплохо справляется, управляя своим персонажем — Бу — в основном на автопилоте. Но поскольку удача является важным фактором, Юу побеждает их всех. Он действительно одарён побеждать в Mario Party почти без особых усилий. Как только очередь доходит до другого игрока, всё, о чём думает Идия — жар, исходящий от Вила; его волшебный запах. Он всегда пахнет приятно, хотя и естество аромата рознится — иногда цветочный нежный парфюм, иногда свежесть и простота, возможно, лишь гель для душа, и иногда нечто более тяжёлое, оседающее в лёгких, сильное как дорогой одеколон. Сам Идия не пользуется духами, не видит причины и, кроме того, его нос крайне чувствительный. Не в том плане, что очень хорошо различает запахи, к сожалению; сильные запахи заставляют его чихать без остановки. Продукты для ухода у Вила наверняка высокого качества, потому что юного гения они вовсе не беспокоят. И благоухание настолько изысканное и манящее, что побуждает сорваться, словно Цербер с цепи, вдыхая целиком, смакуя сладковатое послевкусие на кончике голодного языка. Что, наверное, странно. Нет, это точно странно, агх, и когда Идия перестанет быть таким фриком? И всё же в сравнении с Вилом глава Игнихайда пахнет скучнейше, скорее всего. Лишь тихий, невыразительный травяной шампунь, если вообще хоть что-то есть. И это настолько подходящая метафора для обыденности Идии, купающемся в ослепляющем свете Вила. Должна ли с ними рядом сидеть такая звезда? Как у неё вообще хватает времени на это, учитывая битком забитый график? — Ты необычайно тихий, — заметил Вил во время очереди Грима. Этот скалящийся во все клыки кот, громко восклицая, решает, какой бросок использовать, и считает места, оставшиеся у него для получения новой звезды. И никто, кажется, не замечает слегка обеспокоенную фразу, брошенную Идии. — Что ж, необычайно тихий во время игры, по-крайней мере. Неужели исчерпал все факты о Mario Party? Это мгновенно щёлкает переключатель в пламенной голове. — Ещё нет! Например, ты, вероятно, не знаешь, что мой персонаж — Бу — недоступен в большинстве игр, поскольку он злодей. И на самом деле во многих играх он представляет собой особое событие, которое можно активировать, если остановишься на поле события. Он начнёт преследовать твоих врагов, чтобы украсть их монет- О нет, Идия снова потерял контроль. Он закрывает рот, плотно поджимая синие тонкие губы, и силой воли фокусируется на своей маленькой миссии. Сейчас отличная возможность! Скажи ему, как ты благодарен за спасение твоей жизни! Но одного взгляда на блистательную тёплую улыбку Вила достаточно, чтобы мысли Идии спутались в безразмерный клубок. Он не может даже предложения про себя сформулировать, что уж говорить о мыслях вслух. — О, правда? — Вил подозрительно искренне заинтересован в бредовых бормотаниях Идии. — Он мил для злодея. Хотя, я полагаю, очарование само по себе может стать опасным оружием, если правильно его использовать. Равно как и красота. — Т-ты тоже думаешь, что он милый? — глупо радоваться такой мелочи, но Идия против воли давит зубастую улыбку. Он любит Бу настолько, что есть даже его плюшевая игрушка. — Я… Мне он всегда нравился, но думал, что многие находят его страшно противным. Как и ожидалось, у вас хороший вкус, господин Вил! — Он просто крошечный призрак с широкой улыбкой, — пожимает плечами Вил. — Выглядит так, будто замурчит, если погладить, — он чуть склонил голову набок, мерцающие аметистовые очи с цепкой теплотой смотрели в самую душу. — Похож на тебя. — Э-э? — лицо Идии вспыхивает от жгучего смущения. Он правильно услышал? Ни за что! Невозможно, чтобы Вил сказал подобное, должно быть померещилось… — Идия, твоя очередь, — с пола перед ними доносится уставший стон Эйса. Точно. Глава Игнихайда даже не заметил. Ухватив контроллер, он попытался сосредоточиться на игре. Упорно игнорируя стремительно расползающийся по щекам и шее жар, Идия чувствует взгляд Вила на себе, но липкое беспокойство не даёт повернуться. Разумеется, этим вечером Идия не может собраться с силами, чтобы поблагодарить Вила. *** Идия думает, что причина его немногословности на их игровых вечерах в сдавливающем рёбра волнении. Другие ведь случайно могут услышать их разговор, это будет слишком неловко. Говорить с самим Вилом так же пугающе, но, к несчастью, в этом вся соль. Итак, Идия решается поговорить с моделью наедине. Но как же им остаться вдвоём? Не может же затворник просто попросить… Как нормальный человек. Нет. От одной мысли горло сжимается так, что нельзя вымучить ни слова. Может, он напечатает это, но… Лучше найти повод. И наконец приходит озарение — Идия подберёт Орто после Кино Клуба! Сделав Орто счастливым и заодно показав себя надёжным старшим братом, он вдобавок сможет поговорить с Вилом. И тогда… У гения получится достойно сказать «спасибо». Он столько вариантов перебирал в голове, что обязательно справится с этим! Да, план идеален, решает он. С такой стратегией Истинная Концовка не заставит себя долго ждать. — Братец! — радостно восклицает Орто, щуря золотые бионические глаза, стоит Идии показаться на пороге столь занимательного клуба. Тёплая улыбка невольно расползается на бледном лице затворника. Ведь после вступления в Кино Клуб, Орто не переставая рассказывал про их активности под чутким руководством Вила, при этом заворожённо толкуя о самой звезде. В груди Идии щекочут ростки зависти — до сих пор Орто только о нём говорил с таким восхищением. Но, в основном, он просто счастлив за младшего брата и полностью согласен со всей похвалой в сторону Вила. Он тот человек, на которого все захотят равняться: сильный, надёжный, глубоко преданный своему делу, прирождённый лидер, обладающий неземной красотой. Он тот образ идеала, которым Идия никогда не станет. — Я пришёл забрать тебя. Как дела в клубе сегодня? — Всё отлично! Мы прогоняли сценарий. Я думаю, что хорошо справился со своими репликами! — Да, ты большой молодец, — Вил появляется у порога классной комнаты и, слегка сжимая ладонь на плече андроида, нежно отводит его с прохода, давая дорогу другим ученикам. — Ты упорно трудишься и продолжаешь достигать новых вершин. Идия подмечает немного другую манеру обращения к Орто. Вил ласковее, мягче. В сердце почти зарождается ядовитая ревность. Должно быть приятно слышать «ты большой молодец» от такого всемогущего персонажа. Сияя, Орто смотрит на Вила, словно на горячее солнце. — Это потому, что вы удивительный! Я многому учусь, только наблюдая за вами. — Благодарю. Хотя это и минимум умений для актёра мирового класса, — пронзительный взгляд аметистовых глаз перемещается на Идию, и их обладатель кивает ему. — Привет, Идия. — З-здравствуйте, господин Вил. Я, эм, пришёл забрать Орто… — Я так и понял, — Вил оценивающе скользит по сгорбленной фигуре. — Ты должен гордиться им. Можно предположить, что андроиду будет тяжело учиться играть на сцене. Тем не менее, его прогресс заметнее и быстрее многих других членов клуба. — Конечно, так и есть, — Идия расплывается в гордой ухмылке, обнажающей край острых зубов. — Для моего брата это пустяк! Он выдающийся во всем, чем бы не решил заниматься. Он даже способен преодолеть ограничения своим позитивным настроем. — И правда, — Вил кивает. — Очевидно, что ты хорошо о нём заботился, несмотря на твои собственные… Ограничения. Расстроенно опустив плечи, Идия отводит взор золотистых глаз, внезапно неспособный принять одобрение модели. Затворник явно не заслуживает этого. — А, нет… Ничего такого. О-он всегда был намного… ярче меня. И-и я не делаю достаточно для него. — Но это ложь! — яро возмущается Орто, недовольно хмуря тонкие брови. — Братец, ты всегда поддерживал меня! Вил лишь устало вздыхает. — Нет сомнений, ты мог бы поучиться у Орто позитивному настрою. И также можешь обратить внимание на то, как ты реагируешь на комплименты в сторону брата. Это резко отличается от реакции на комплименты тебе. — Ну, кому захочется хвалить меня? — печально бормочет Идия. — Скорее всего, это из жалости. Просто посмотрите — ненормальный затворник сделал что-то обычное для других людей, ему полагается золотая звезда за старания! — С таким отношением неудивительно отсутствие комплиментов, — сухо констатирует Вил, задумчиво закусывая губу. — Но подумай, некоторые люди в самом деле искренни. Идия ощутимо дёргается, кончики пальцев дрожат, холодея. Он понимает. Это крайне утомляюще — быть другом человеку с самооценкой ниже плинтуса. Однако, были и иные причины одиночества гения, поэтому никогда не приходилось сталкиваться конкретно с этим препятствием. Внезапно тёплые сокрытые перчаткой пальцы касаются его подбородка, приподнимая бледное нервное лицо. — Выше нос, Идия. Да, я могу придумать множество вещей, над которыми тебе стоит поработать. Но уже есть причины гордиться, и не только интеллектом вкупе с техническими достижениями, которые, кажется, единственный предмет, заслуживающий твоего признания. Идия моргает в ошарашенном неверии, в голове потрескивает белый шум. Он совсем не ожидал услышать от Вила подобное. — Ты прилежный ученик. Ты более ответственен, чем считает большинство людей. До тех пор, пока не решишь убежать, прячась от проблем, разумеется. И ты отдаёшь всё своё сердце дорогим людям без остатка. Это уже требует великой отваги, ведь может сильно ранить, — Вил скромно улыбается, его взор оттаивает, открывая тёмно-пурпурное скопление далёких галактик. — Хотя я уверен, что твоё сердце в полной сохранности в бережных руках брата. — Всё верно! — кивает Орто с энтузиазмом. — Вил всегда знает, что сказать. У Идии едва не выходит пар из ушей от нахлынувшего переизбытка чувств вперемешку со смущением. Ноющее сердце вот-вот разорвётся на куски от такого бешеного ритма, пробивая в груди дыру; сладкая дрожь захватила тело. Наверное, стоит обновить систему оказания первой помощи у Орто. — Я-я… Эм… С-спасибо? — Видишь? — нежно огладив пылающую щёку, Вил отстраняется. — Это было не так сложно. Благодарности вполне достаточно в ответ на комплимент. Намного лучше, чем упорное отрицание. Подождите. Была ещё одна вещь, за которую Идия хотел поблагодарить Вила. Но стоило гению открыть рот, как завибрировал телефон модели. Недовольно хмурясь, та бегло оглядывает экран. — Это мой менеджер, нужно ответить. Увидимся позже, Идия, Орто, — он кивает собеседникам и уходит, поспешно скрываясь в уже пустом классе, чтобы ответить на звонок. Идия, скорбно вздыхая, думает о ситуации как об очередном провале. — Братец, у тебя частый пульс и повышенная температура. Ты в порядке? Нет, Идия не в порядке, он в шаге от ухода в мир иной. «Я ещё не повысил уровень настолько, чтобы напрямую говорить с Вилом. Я не имею права даже находиться рядом с ним. Каждая его атака абсолютно фатальна для моего сердца». — Я в порядке, Орто, — отвечает он, слабо улыбаясь. — Хочешь поиграть во что-нибудь? — Ага! — радостно восклицает Орто с блестящими от предвкушения глазами. *** — Съешь хотя бы салат. Идия удручённо вздыхает. Сначала Вил поймал его во время стыдливого побега с занятий. Затворник намеревался провести обеденный перерыв за играми. Но, притащив беглеца сюда, модель теперь ещё и заставляет его есть. Идия не имеет ничего против школьной еды, но редко может её доесть. Не следует ли избегать пищевых отходов? Кроме того, перекусы намного удобнее. Ведь он может спокойно есть их в своей комнате, проводя часовые сессии в виртуальных мирах. Без особого энтузиазма Идия возит несчастную еду по тарелке; вилка, цепляясь за керамическое дно, надрывно скрипит. Время от времени он откусывает от обеда небольшой кусочек. Это не отвратительно, но текстура картофельного пюре неприятна, и юный гений определённо не любитель мяса. В отличие от большинства людей, он не может игнорировать тот факт, что ест разумное существо, прожившее жалкую жизнь и умершее в муках и страхе. Овощи на гриле — это в порядке вещей, но желудок не вмещает много подобного. Он пытается найти слова, чтобы поблагодарить Вила. Но тот продолжает бросать на него раздражённые взгляды, заставляя нервничать. Злость — это последнее, что хочется увидеть на прекрасном лице актёра. Но… Он не хочет доедать эту еду. — Тебе нужно есть больше. Правильное питание крайне важно для поддержания формы. — Н-нет, мне это не нужно. Всё равно, в тонусе ли я или что-то в этом роде… — тоскливо хмыкает он. Никто в здравом уме не сочтёт изгоя привлекательным, поэтому нет смысла что-либо делать со своим телом. За толщами ледяной тьмы, в самом сердце моря — дома его кормили сбалансированной едой быстрого приготовления, содержащей питательные вещества. И оттого он никогда не набирал вес. Но и сейчас Идия уверен, что будет слабым и костлявым, что бы ни делал. — Речь идёт не только о внешности, но и о здоровье. На желе и леденцах не выжить. Это совсем не питательно. Если ты хочешь прожить долгую и здоровую жизнь- — Кто сказал, что я этого хочу? — бормочет Идия, откладывая вилку. Теперь раздражение кипит в груди. Кем, чёрт возьми, Вил себя возомнил, чтобы читать ему нотации? Модель вряд ли заботит благополучие низшего по рангу, так почему? Идия уже чётко уяснил, насколько Вил выше его по всем «игровым» параметрам. Не нужно хотя бы тыкать это прямо в лицо главы Игнихайда. — Не то чтобы мне есть, что ждать от жизни. Вил ядовито усмехается, отмахиваясь от чужих слов. — Значит создавай вещи, которых будешь с нетерпением ждать. Твой менталитет жертвы утомляет. Возьми себя в руки! Думаешь, я спас твою жизнь, чтобы ты тратил ее впустую? С каждым словом, слетающим с пурпурных губ, Вил звучит всё злее, а тревога Идии продолжает стремительно нарастать. Это так утомляет, он очень хочет уйти. — Думаю, не твоё дело, что я ем на обед, — тихо говорит Идия и тут же встаёт, избегая смотреть на, скорее всего, разъярённое лицо спасителя, дабы не потерять равновесие. Он знает, что его привычки в еде плохие. Он старается питаться немного лучше, по-крайней мере, выбирать более здоровые закуски, пить конопляный белок и есть немного овощей, просто чтобы Орто перестал о нем беспокоиться. Но это не значит, что он может сразу же начать питаться полноценными обедами в столовой. На удивление, Вил не окликает его. Это заставляет волны тревоги подниматься в груди, содрогаясь. Он так на него злится? Идия что-то испортил? Идиот. Ты должен был поблагодарить, а не побудить его ненавидеть тебя. Но он только ускоряет шаг, слишком нервничая, чтобы даже попытаться снова поговорить со своим спасителем. Если бы попробовал, у него, вероятно, просто случилась бы полноценная паническая атака. В конце концов, избегать столкновений — особое умение Идии. *** Три дня они не разговаривают друг с другом. Вил словно испарился с игровых вечеров, а Идия, витая в облаках, невольно отдаёт свою победу в Guilty Gear Гриму. И это говорит о многом, учитывая то, что кошачьи лапы не приспособлены хорошо зажимать комбо. На четвёртый день Идия сидит на каменной лавке в саду, поглаживая бродячего кота, оттягивая доверчиво подставленный загривок. Они любят подремать здесь в ленивый полдень, нежась на солнце. Тревога в сердце не утихает, но ласковые урчания кота немного успокаивают. И, может, отдых в мягком свете солнца куда приятнее перекуса в душном, переполненном учениками кафетерии и даже приятнее ланча за играми. Всё так до тех пор, пока он не слышит уверенные приближающиеся шаги. Тревога сильнее впивается в горло. Идия не поднимает взгляда от расслабленного прищура кота, продолжая массировать пушистый бок и надеясь, что непрошенный гость просто уйдёт. Но этот человек, к несчастью, садится рядом и ох… Знакомый чудесный аромат окутывает лёгкие. Золотые глаза наконец встречаются с фиалковыми. На лице Вила отражается не присущая ему озабоченность с толикой беспокойства. Извинись, думает Идия. Может, ещё не поздно. — Эм, Вил, я хочу… — Я пришёл извиниться, — резко обрывает его Вил, заставляя затворника закрыть рот и удивлённо взирать на снизошедшую звезду. Чего? Вил извиняется? Зачем? — Ты был прав; я не могу командовать, самолично распоряжаясь твоей жизнью. Я жажду лишь направить в нужное русло, не оплести паутиной контроля. И, как можешь заметить, всё ещё работаю над своим терпением, — он смотрит прямо на Идию, его лицо крайне серьёзное, но взор очей мягок, подёрнутый таинственной сумеречной дымкой. Он не помнит такого взгляда на лице модели. — Я знаю, что ты можешь добиться невероятного, Идия, и меня… Меня расстраивает, что ты этого не видишь. Но мне следует советовать лучше, а не нападать на тебя. Ты здесь не для того, чтобы оправдывать мои или чьи-то ещё ожидания. Идия не знает, что и сказать. Как Вил может быть таким зрелым? Он уже поразительная личность, отличный лидер и всё ещё работает над собой. В сравнении с ним затворник ощущает себя потерянным, плаксивым чадом. — Имею в виду, я-я думаю, что хотел бы соответствовать им, — нерешительно произносит гений. — Сомневаюсь, что смогу, но… Я мог бы попытаться. Вил вздыхает, выглядя несколько смирившимся, но ничего не говорит. Нервно кусая нижнюю губу, Идия беспокоится, как бы Вил не подумал, что он вообще не пытался сделать что-то новое со времени злополучного события с Оверблотом. Но в то же время слишком стесняется признать, ведь его глобальная цель так обыденна и проста для окружающих. — Уже кое над чем работаю сейчас и… Это трудно для такого, как я… Так что всё остальное подождёт. Фарфоровое лицо Вила вмиг оживает, сглаживая напряжение; аметистовые очи сияют любопытством: — И что же это? Идия отводит опечаленный взор, ведь это так стыдно и, возможно, даже жалко, потому что для многих подобная вещь абсолютно естественна. — Поиск друзей. Он даже не смеет поднять глаза, ожидая насмешек со стороны Вила. Но вместо этого, его костлявой ладони касается аккуратная, обтянутая тонкой кожаной перчаткой. Сердце сладостно сжимается, ускоряя темп, когда она прижимается к груди, под которой бурлят чувства, словно тёплые океанские течения вырываются из-под толщ льда. — Тогда я надеюсь, что смогу стать твоим другом. Звучит странно, его фраза. Словно дружба с таким изгоем — это некая привилегия, которую надо заслужить. Словно… Она стоит чего-то. Ошеломлённый, Идия долго всматривается в пурпурную бездну глаз Вила, таящую мириады созвездий и млечных путей. Неожиданно приходит осознание — тонкие индиговые губы изгоя не вымолвили ни слова; на бледном лице вновь слишком явно проявляется полыхающий румянец; синее пламя волос, скорее всего, начинает розоветь с кончиков, смущая обладателя ещё больше столь очевидными реакциями. Соберись, отчаянно думает Идия, сейчас идеальный момент, чтобы отблагодарить спасителя! Однако Вил замечает необычный цвет волос, отливающий нежно-розовым пламенем на языкастых концах. — Ох… Как прекрасно, — заворожённо проговаривает он, чуть распахнув глаза от удивления. Вздох застревает в горле. Идия полностью выпадает из реальности, забывая слова, с трещащими рёбрами от безумно громыхающего воющего сердца и… Что вообще происходит? Вил, отпустив бледную подрагивающую ладонь, снял элегантные чёрные перчатки. Словно в трансе, он уже собирался было коснуться голубых огненных волос, но замер. — Могу я?.. — вопрошает он, изучающе оглядывая лицо Идии. Затворник лишь продолжительно смотрит в ответ, неуверенный, о чём спрашивает Вил. Но… Что бы это ни было, он с радостью отдаст. — Эм… Конечно… На лице Вила расцветает робкая улыбка, пока он изящными пальцами расчёсывает вольные пряди. — Ощущаются слегка щекотно. Интересно, — продолжая тепло улыбаться и поглаживать огненную голову, Вил придвигается ближе. — Я всегда хотел потрогать их, если честно, — он признаётся, нехарактерно робея; столь необычное для него выражение на лице. Идия просто… Растерян. Почему кому-то вообще захочется..? — Они действительно красивы. Вдруг он осознаёт близость между их лицами, и его мозг снова замирает в немом восхищении и ожидании. В животе голод по теплу касаний скручивается в томный узел; сердце изнывает, распадаясь и собираясь вновь. Прекрати трястись! Поблагодари его! — Эм, господин Вил… Вил отнимает руку от волшебных волос, и Идия моментально жалеет о том, что вообще открыл рот. Прикосновения ощущались слишком приятно… — Да? — Я… Эм… Я, — о Боги, почему он просто не может высказаться как нормальный человек? Почему его язык отлично функционирует только в обсуждениях игр? — Эт-то… Я… э, — изгой, покорно вздыхая, мысленно ругает себя; не может сказать ничего, потому что Вил превратил его мозги в кашу. — …Неважно. По неясной причине лицо модели пышет довольством, пурпурные очи хищно глядят на него. — Ч-что? — Ничего. Ты просто слишком милый, до абсолютной нелепости. — Я? М-милый? — волна алого румянца захватывает бледную кожу от лица до шеи, глаза на мокром месте. Нет, они слезятся. Он сейчас и правда расплачется. Вил наблюдает за реакцией, очаровательно хихикая. Идия не уверен, должен ли он провалиться сквозь землю от стыда- Вил же потешается над ним, значит, правда выглядит нелепо. Но вместо этого, внезапно внимание затворника сужается только до вида самого актёра, звенящего и тёплого, словно распустившийся благоухающей весной цветок. Когда он смеётся так, отдаваясь чувству, с прикрытыми глазами и сморщенным носом, оставляя свою обычную выточенную грацию, он выглядит… Так невероятно прекрасно. Обычно его красота, словно идеальный CG, неземной, пугающий, как острое сияющее лезвие, к которому Идия не посмеет прикоснуться. Но сейчас его аура столь тёплая, манящая, и Идия думает, что может… Может, у него получится… Нет, это дурацкая мысль. Вил настолько не в его зоне досягаемости, что находится в другой Галактике. И он назвал Идию милым, скорее всего, с тем же умыслом, что лелеют странных, неуклюжих животных. Даже не смей рассматривать этот вариант, твёрдо говорит он себе. Дружба — это одно дело, но чтобы кто-то любил затворника в романтическом плане… Это уже маловероятно. И именно Вил из всех кандидатов? Да Вил может заполучить любого. Почему он бы стал добиваться жалкого изгоя? *** Идия вновь размышляет над этим. Он думал, это будет хорошая идея. Наконец-то до него дошло, что, может быть, Вил находил время для их игровых посиделок потому, что тоже очень хотел подружиться с Идией. И если Вил показывает свою заинтересованность в хобби гения, то тот должен поступить так же для модели. Итак, решено, он попросит Вила рассказать про уход за внешностью. Он был рад, когда актёр пригласил его в свою комнату; это же будет ещё одна идеальная возможность наконец отблагодарить. Но сейчас трепетная тревога начинает бушевать, ведь они сидят на кровати Вила, и тот неожиданно обхватывает розовеющие щёки мягкими ладонями, заглядывая затворнику в лицо с исключительно сосредоточенным выражением. Не говоря уже о том, что они столь близко, он практически окутан облаком роскошного аромата, чувствует тепло, исходящее от стройного сильного тела — всё это просто… слишком. И в то же время недостаточно. Как он смеет, в самом деле, страстно желать большего от Вила? Как он смеет даже думать об интимных касаниях? Он не должен был даже рассматривать их как вариант. Но сердцу не прикажешь — а теперь, к несчастью, и телу. — Я немного возмущён даже, насколько хороша твоя кожа, — наконец произносит Вил. — Учитывая, что ты не пользуешься увлажнителями. Она слегка суховата, тебе всё равно следует использовать хоть один, желательно минеральный солнцезащитный крем, при твоей бледности. И я рекомендую мыть лицо пенкой для умывания, а не просто водой с мылом. И, возможно, ночной крем с коллагеном? У тебя довольно тусклый цвет лица, коллаген придаст ему сияние, — Вил нежно проводит большим пальцем по нижней губе Идии. Затворник чуть ли не отправляется к праотцам на месте, гадая, когда попадёт ли он в глубины Тартара на съедение фантомам за свои мысли. — Твои губы… Хотел спросить. Ты носишь помаду? — Н-нет… — Идия удивлён — голос ещё не пропал. — Они всегда такими были. Как он полагает, идут в комплекте с причудливыми волосами. — Ты везунчик. Это милый цвет. Всё, что тебе нужно — это бальзам для поддержания мягкости и упругости. И, может быть, блеск для губ, если захочешь более насыщенного сияния. Он отстраняется, и Идия смотрит на гуру красоты, ошарашенно моргая. — Это… Это всё? — Да? Ты явно не нуждаешься в рекомендациях для волос, — он не нуждается?.. — Я рекомендую использовать косметику ручной работы, чтобы знать, что в неё входит. Могу сделать немного для тебя, — ехидно ухмыляясь, Вил добавляет, — не за бесплатно, конечно же. — Оу, — он замирает; губы всё ещё покалывает в местах соприкосновения с элегантными пальцами модели, — Я-я думал… Ты сделаешь мне нечто вроде преображения. Как в фильмах. Вил смешливо фыркает, закатывая глаза: — Не думал, что тебе будет комфортно. Но если хочешь, я могу сделать тебе макияж и нарядить в модное платье. Идия ощутимо напрягся. Да, это звучит совсем не уютно. — Модное платье… Пожалуй, откажусь, — если это не косплей, наряжаться абсолютно бесполезно. — Против ношения платьев? Ты же понимаешь, что такой взгляд на мир — довольно устаревший. — Всё не так, — тихо говорит Идия. — Я просто… Не думаю, что стильная одежда мне идёт. — Дурость, — резким холодным тоном произнёс Вил, нахмурив брови, словно Идия только что лично оскорбил его. — Ты красивый. Одежда либо приглушает, либо подчеркивает это. Ты упорно придерживаешься первого варианта, но это не значит, что красивые вещи тебе не идут. Идия очень сомневается, что это правда, но он не хотел бы спорить с Вилом, особенно если речь идёт о красоте. Это было бы так же глупо, как и вступать в бой с боссом без зелий воскрешения. — Если… Если ты так говоришь, то хорошо, — бормочет он, отводя стыдливый взор. Вил вздыхает: — Подумай о чём-нибудь красивом, что тебе было бы удобно носить, и дай мне знать, когда будешь готов. Тогда я тебе докажу. Голос и слова его полны решимости, как будто это вызов, в котором он совершенно не хочет сдавать позиции, и на погрустневшем лице Идии расцветает скромная улыбка. Раньше его пугали такие уверенные, решительные люди, но… Ему нравится, если это Вил. Такой подход к жизни восхищает и, возможно, даже немного вдохновляет. Может быть… Если актёр так сильно верит, то и затворник научится верить тоже. — И сейчас… — внезапно Вил, хватая что-то с тумбочки, усаживается на колени к своей недоумённой жертве. Её лицо горит праведным огнём, а мозг услужливо подкидывает все виды 18+ картинок. — Я покажу, как правильно очищать и увлажнять кожу. Ох. Что ж, если Вил и правда продолжит сидеть, обнимая коленями худые бёдра Идии, так нависая над ним, словно он скульптура эпохи Возрождения, требующая последних штрихов, затворник просто умрёт прямо здесь, неважно 18+ или нет. И оттого никогда не получит шанса сердечно отблагодарить Вила за спасение. *** В конце концов, Идия решает просто отправить Вилу сообщение, предлагая личную встречу для разговора. Очевидно, что деликатный… Или скрытный, называйте, как хотите, подход не работает. Он никогда не сможет сказать об этом невзначай. И, хотя создавать ненужную драму — последнее из желаемого, похоже, что другого выхода нет. Затворник должен перестать избегать трудных ситуаций. Они встречаются у стены, отделяющей территорию школы от прибрежного утёса, внизу, где необузданные волны океана разбиваются об острые скалы. Морской свободный ветер треплет голубое пламя волос. Опираясь на холодную каменную стену, Идия задумчиво смотрит на заходящее над водными просторами солнце. Последние лучи нежно тянулись ко всему сущему, окрашивая небо жёлтыми и оранжевыми красками, отбрасывая сверкающие блики на неспокойную гладь, оставляя золотые ожоги на бледном истощённом лице. Несмотря на красивый вид, это место находится достаточно далеко от зданий колледжа и не пользуется популярностью. И именно поэтому Идия выбрал его. — Ну? О чём хотел поговорить? Медовые глаза находят Вила. Тот всё ещё в школьной форме, наверное, только что закончил с занятиями в киноклубе. Словно выточенный из мрамора, силуэт модели с рукой на бедре как всегда пугающий, аура столь давящая и вольная, что даже люди с более высоким ростом почувствовали бы себя крошечными. Окружённый золотым светом закатного солнца он кажется ещё прекраснее, чем обычно. На мгновение Идия замирает в молчаливом ступоре. Но на этот раз Вил ждёт, пока он заговорит, и в конце концов затворник вновь вспоминает слова. — Я хотел… Сказать спасибо тебе за спасение моей жизни. Вил удивлённо приподнимает бровь: — Не стоит благодарности. — Но- — Не благодари, — сурово повторяет Вил. — Я говорил уже, что ты нам нужен был для закрытия врат в Преисподнюю. Все протесты вмиг испаряются с индиговых губ, и сердце, сжимаясь, ухает вниз. Он знал об этом, да, но почему-то услышать это снова сейчас… Как по-детски эгоистично быть задетым столь очевидным фактом. Он ведь никогда не смел надеяться на романтические чувства со стороны Вила, так что… Почему под рёбрами болит? — Ну… — Вил подходит ближе и, прислоняясь к резной опоре, всматривается вдаль океана. — Я не лгал, но это была не вся правда. Что-то в тебе всегда притягивало мой взгляд. Поначалу думал, что меня просто раздражает весь этот растраченный потенциал. Но… Не знаю. Наверное, это была ещё одна эгоистичная причина: я хотел, чтобы ты по-прежнему был рядом. Он оглядывает хрупкое любимое лицо, с донельзя серьёзным выражением. — Я бы сделал это снова. Хотя, наверное, пожалел бы об этом, если бы не было возможности повернуть свой возраст вспять, — добавляет он с намёком на улыбку. — Так что… Не стоит меня благодарить. Что? Это ещё больший повод поблагодарить тебя! Азул рассказал Идии, как сильно плакал Вил после ухода из Преисподней. Но сейчас спаситель сказал, что сделает это снова… Идия точно не заслуживает столь самоотверженные подвиги, совершаемые ради его слабохарактерной персоны. Но… Впервые ему хочется, чтобы он заслужил это. Жажда… Стать лучше. Вспоминая свою былую отрешённость, он чувствует некую обособленную жалость к себе прошлому. Он понимает причины, но… Он больше не желает быть таким человеком. — Я… Я постараюсь быть более… интеллигентным? — неуверенно произносит он. — Чтобы… Чтобы твоя жертва не была напрасной. Возможно, он никогда не сможет стать достаточно хорошим для Вила, но… Мягкий смешок слетает с розовых губ: — Ты прекрасен таким, какой ты есть сейчас, Идия. Когда ты стараешься изо всех сил, когда не сдаешься… Именно тогда ты прекрасен. Мне не нужно ничего больше. Воздух застревает в лёгких от откровенных речей. То, как Вил смотрит на него, в сияющих очах переливается любовь и нежность… Не успел Идия опомниться, как зрение помутнело. О нет. Как убого. Почему он, чёрт возьми, такой? Раздосадованный, он вытирает постыдные слёзы рукавом. — Я просто ж-желаю сделать что-то для тебя, — сипло и плаксиво выдавливает он, съёживаясь от жалкого звучания собственного голоса. — Ты уже кое-что делаешь для меня, — в голосе Вила смешались нежность и веселье, когда он осторожно взял Идию за запястья, отводя его руки от бледного лица. — Знаешь, мне всегда было трудно найти время, чтобы расслабиться и отдохнуть. Поэтому игры с тобой и остальными очень помогают. Это весело. Идия просто не может с этим согласиться: — Имею в виду… Это Юу организует всё, я особо не делаю ничего… — Если бы тебя там не было, было бы и вполовину не так занятно. Кто ещё знает, в какие игры всем понравится играть? Идия не может отрицать правоту Вила в этом. — Ха. Думаю, в этом ты прав, — он ехидно ухмыляется, показывая острые клычки. — Вы, нормальные люди, были бы беспомощны без меня. Вил тихо рассмеялся: — Так-то лучше. Идия в очередной раз заворожённо рассматривает оттаявшую красоту Вила. На его тёплую, словно на морозное яркое солнце, улыбку, в которой гуляет перезвон счастья. И вдруг затворнику приходит в голову мысль: а может, она из-за него, хотя бы в какой-то степени? Неужели Вилу так нравится быть рядом с ним? И сердце его взмывает ввысь от счастья, к самому горлу, и в кои-то веки ему не хочется отговаривать себя от этой надежды. — Должен сказать, это немного разочаровало, — произносит Вил дразнящим тоном, слегка вызывающе. — Я думал, что, возможно, ты собирался признаться мне. А? Признаться? Идия в замешательстве взирает на модель. Он имеет в виду… Аметистовые глаза игриво блестят, а лицо заалело, словно… он смущён? Он краснеет? Вил, из всех людей? — Т-ты… Ты хотел, чтобы я признался, как..? Вил, вопросительно приподняв очерченные брови, довольно впечатляюще сохраняет спокойный вид, в то время как его румянец продолжает усиливаться, расползаясь: — Что ты думаешь? Идия совсем не может думать. Вместо этого он находит себя безнадёжно уставившимся на мягкие губы Вила. Они выглядят алыми, словно свежие маки в поле, отливающими блеском сонных мечтаний, и ему хочется… нет. Не думай об этом. Вил ни за что не захочет делать с ним что-то подобное. — Что это за помада? — глуповато вопрошает он, не зная, что ещё сделать. Вил моргает, кажется, поражённый вопросом, но потом вновь звучно смеётся от души. — Это просто ароматизированный блеск для губ. — О-о-о. Какой вкус? Вил касается бледного лица, оглаживая щёку, и наклоняется слишком близко. — Позволь мне показать. А потом, вот так просто, Вил нежно целует Идию, трепетно, чуть сминая индиговые подрагивающие губы. Первые несколько секунд мозг не в состоянии осознать происходящее, а сердце с новой силой колотится столь быстро и громко, что затворник балансирует на краю потери сознания. То, как Вил берёт его за руку, переплетая их пальцы… Это отрезвляет. Прикрыв золотые глаза, в которых ещё теплились остатки горячего солнца, он сосредотачивается на том, чтобы просто… Отдаться чувствам. Они так близко, что Идия ощущает жар стройного тела и знакомый пьянящий аромат. Инстинктивно он обхватывает Вила за узкую талию, резко притягивая его вплотную, пока их гулкие в груди сердца не оказываются прижатыми друг к другу… Возможно, это слишком смело с его стороны, но сейчас у него нет времени на раздумья. Удивлению нет предела, когда Вил в ответ тихо стонет в его горячий рот; сердце затворника болезненно сжимается, на долю секунды замирая. Неужели Вилу это так нравится? А что касается вкуса… Блеск для губ немного липкий, но это не неприятно. Послевкусие сладкое и свежее, но в сочетании с ласковыми губами и горячим ловким языком актёра Идия не может определить, что это такое. Но… Когда Вил крепко держит его руку в своей, когда он целует его так чувственно, будто не может насытиться запретной амброзией, когда сердце Идии, кажется, вот-вот разорвётся… Он думает, что на вкус это немного похоже на любовь.