***
— Не хочешь станцевать для меня? — спросил как-то Субин в общежитии, когда они остались вдвоём в его комнате на некоторое время. — Неа, — хитро ухмыльнулся Ёнджун. Знал, как сильно Субину хочется увидеть, и от этого ещё приятнее было дразнить. — Посмотришь вместе со всеми на премии. Младший безысходно простонал, уткнувшись носом в подушку. — Засранец. Ёнджун сел рядом с ним на кровать и мягко опустил ладонь ему на плечо, начав медленно поглаживать. Возможно, потом он станцует для любимого отдельно, но точно не сейчас. Этот кавер должен разорвать абсолютно всех на премии, поэтому Чхве не будет делать исключений. — Мой Субин-и ревнует? Субин только хмуро хмыкнул. — Нет, что ты, хён, — перевернулся на спину младший, подставляя теперь уже ключицы и шею под приятные прикосновения Джуна. — Всего лишь весь мир посмотрит на то, как ты светишь своим охуенным прессом на камеру без зазрения совести, пока поёшь пошлятину, какой ещё стоит поискать. С чего бы мне ревновать? Старший тихо смеётся. Было что-то милое в том, как по-собственнически Субин всегда относился к любым выступлениям хёна. Безусловно, он понимал, что работа айдола как раз и заключалась в том, чтобы собирать на себе восторженные взгляды фанатов и любыми способами заполучать их любовь, но всякий раз при виде очередного комментария с содержанием вроде «Ёнджун, выходи за меня» жадный маленький чертёнок внутри Субина твердил «моё». Впрочем, лидер ещё не раз предпринимал попытки выпросить хоть немного показать хореографию к номеру у старшего, но на каждую из них получал отказ. Серьёзно, Ёнджун доведёт его когда-нибудь.***
До премии оставалось меньше суток. Ребята все вместе вернулись в отель, уставшие и голодные после интенсивной репетиции, и сразу разбрелись по своим номерам. Нужно было хорошо выспаться, ведь завтрашний день обещал быть тяжёлым и напряжённым. Субин расстилал постель и собирался уже лечь, когда к нему в комнату втайне от всех пробрался Ёнджун. Чхве ни капли не смущало то, что его здесь, по сути, быть не должно, но младший был только рад провести время вместе. — Бинни, ты не против, если я переночую у тебя? — смущённо проговорил Джун, заправляя прядь волос за ухо и смотря куда угодно, только не в глаза Субину. Тот похлопал по свободной стороне кровати (у него всегда была огромная кровать в номере), приглашая старшего лечь рядом. — Совсем нет, но если утром сюда завалится Кай, сам ему будешь объяснять, что ты тут делаешь. Ёнджун залез под одеяло и прижался к младшему. Выключив свет, тот обхватил его за талию и опустил голову к нему на макушку. — Договорились, Бин-а. Субин оставил лёгкий поцелуй на лбу парня. — Нам нужно поскорее заснуть, хён. Завтра весь день на ногах. Мы все упорно готовились к тому, чтобы показать нашим МОА лучшие выступления. Особенно ты, — шептал он, поглаживая запястье старшего. — Я думаю, им бы больше понравился этот кавер в твоём исполнении, — тянет Ёнджун и просто наслаждается удивлённым в недоверии лицом напротив. — Я? А может нам вообще тогда стоило подготовить дуэт? Старший ехидно смеётся. — Нам нельзя выступать дуэтом с этим. Такое нельзя показывать на камеру. Брови Субина поползли вверх, когда до него дошло, что Ёнджун имел в виду. — Чхве Ёнджун, побойся бога, давай лучше спать. — Богу молиться будешь ты завтра, — напоследок бросил старший и повернулся спиной, чтобы прижаться к тёплой субиновой груди и наконец уснуть. И за что Субину всё это?***
Всю первую часть премии Субин сидел как на иголках. Информация о том, в каком порядке кто выступает, благополучно пролетела мимо его ушей, хорошо хоть запомнил очередь ТХТ. Ёнджун со своим блядским кавером мог появиться на сцене в любой момент, учитывая, что покинул зрительский зал для подготовки он практически сразу. Такой вот эффект неожиданности. То, что ведущие объявили его номер, Субин понял больше из криков фанатов со всего зала, потому что полностью провалился в собственные мысли. Сердце забилось невероятно часто, когда он увидел старшего на сцене. Ноги невольно затряслись, как будто у него был припадок, но он так долго этого ждал, что теперь не мог даже моргнуть, пожирая взглядом всё, что происходило перед камерами. Сердце ушло куда-то в пятки, когда он понял, что парень вышел на сцену со связанными руками. Сознание очень вовремя решило подкинуть несколько интересных сценариев, где ещё можно использовать такое обездвиженное положение для старшего. Если бы кто-то сейчас посмотрел на реакцию Субина, то увидел бы только слово «блять», бегущей строкой проносящееся в его полыхающих глазах. Он как заворожённый смотрел на весь тот пиздец, что Чхве вытворял перед зрителями, и словно совсем забыл, где находится. Он не видел ни девушек, что танцевали вместе с Ёнджуном, ни тысяч людей, глазеющих и охуевающих вместе с Субином. Он выглядел настолько аппетитно, что его хотелось… Просто хотелось. Потрогать, съесть, облизать… Субину просто повезло, что все были слишком заняты Джуном, чтобы сейчас обращать внимание на то, какими голодными глазами он смотрит. Музыка доходит до припева, и он понимает, что на этом моменте Чхве Субин закончится как человек. Зал оглушительно орёт, когда Ёнджун задирает кофту и оголяет часть живота, двигаясь при этом невозможно заводяще и притягательно. Опять дразнится, натягивая тонкую серую ткань, чтобы случайно не показать ничего лишнего, хотя залу и этого было достаточно, чтобы чуть ли не вознестись. Субин видел буквально каждый сантиметр тела Ёнджуна уже много раз, но таким он не видел старшего никогда. Это не шло ни в какое сравнение с его фантазиями и уж точно заслуживало того, чтобы столько ждать. Чхве не помнит, в каком ауте он сидел до конца номера. Очнулся он, наверное, только с третьего щелчка пальцев рядом сидящего Бомгю, который с восторгом что-то щебетал про их крутого хёна и уже вовсю мониторил комментарии под записью трансляции. Субин же не знает, какие божественные существа свыше помогли ему не возбудиться прямо на премии, но он точно будет молиться им до конца жизни. Вернулся Ёнджун к ребятам спустя минут десять. Было заметно, что он старательно избегал взгляда их лидера, но пытался делать вид, что всё в порядке. Джун вёл себя так смущённо всё оставшееся время, принимая комплименты от мемберов, как будто не он исполнил кавер на чёртову Guilty на одной из самых масштабных к-поп премий. Забыть о том, что видел этот кавер, Субин смог только во время совместного выступления впятером. А после него снова вспомнил. Было сложно сдержать в себе всё цензурное и нецензурное, что рвалось наружу. Отходить придётся долго.***
Субин смог расслабиться, только когда перешагнул порог номера Ёнджуна в отеле. Этому бессовестному товарищу ещё предстояло побеседовать с ним о своём поведении. — О, ты пришёл, Бинни. Понравилось выступление? — с улыбкой спросил Ёнджун, промакивая влажные волосы полотенцем. Он ждал. Субин глубоко вздыхает, собираясь с мыслями. Господи, помоги ему выжить с таким неземным парнем. — Понравилось? Ты серьёзно сейчас? — нервно смеётся младший, подходя почти вплотную к Ёнджуну. — Ты буквально уничтожил меня на всё время до конца премии, потому что перед моими глазами до сих твои ужасно красивые связанные руки, а в голове твой голос поёт you wanna take a bite. Ёнджун втянул воздух сквозь сжатые зубы и густо покраснел. То, как Субин описывал это, так сильно смущало. — Поэтому... Поэтому ты принёс это? — несмело спросил он, только сейчас заметив в руках младшего длинный чёрный галстук. Субин и сам перевёл взгляд на кусок ткани, который сжимал в ладони всё это время, а потом вернулся глазами на лицо Ёнджуна. Эти глаза уже готовы были сожрать его с потрохами. — Я не мог отказать нам обоим в таком удовольствии. Следующие вещи происходили для старшего как в тумане: вот Субин притягивает его за талию к себе, отбрасывая мокрое полотенце куда-то в сторону, а вот они уже лежат на большой кровати и младший крепко связывает его запястья над головой. — Я хочу тебя, я ужасно хочу тебя, Чхве Ёнджун, — шепчет Субин ему на ушко, пока облизывает мочку и спускается щекочущими поцелуями ниже по шее. Горячее дыхание опаляет место каждого сопрокосновения обжигающих губ с мягкой разнеженной кожей, и это ощущается так хорошо, что от Ёнджуна потихоньку уплывает реальность. — Ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым в том, что ты так сильно меня хочешь, — едва слышно говорит он, борясь с собой, чтобы не застонать слишком громко. Мемберы в соседних номерах вряд ли оценят такой концерт. — Так и есть, — отвечает Субин, раздевая податливо извивающегося в его руках Ёнджуна и целуя в живот. — Хён такой бесстыдник. Старший задыхается. Так долго провоцировал Бина, так долго игрался, чтобы наконец сейчас заведённый до чёртиков младший трахнул его так хорошо, что он вряд ли встанет на следующий день. Лёгкие горели, как будто воздух в них стал вмиг раскалённой лавой, вязко перетекающей с одной стороны в другую и искрами возбуждения покалывал в местах, где так интимно проходится своим языком Субин. — Суби-и-ин… Пожалуйста… — умоляет Ёнджун, когда младший отстраняется, чтобы освободить и себя от явно лишней сейчас одежды. Субин ухмыляется и кладёт одну руку на пульсирующий член парня, который мгновенно дёргается, откликаясь на стимуляцию, и поглаживает по всей длине. Ёнджун сейчас волком завоет, если он ещё хоть секунду будет бездействовать. — Нетерпеливый хён, — довольно улыбается Субин, прекрасно понимая, как себя чувствует старший. Пусть и он помучается. Чхве мягко касается колечка мышц, аккуратно надавливая и проникая пальцем внутрь, сразу удивляясь тому, как свободно он мог двигать им там. Покрасневшее лицо Ёнджуна и его неловко поджатые губы говорили сами за себя. — Ты ещё и готовился, хах, — выдохнул Субин, проникая сразу тремя пальцами, чтобы убедиться, что хён смог достаточно хорошо себя растянуть для него. Тихие поскуливания старшего были лучшей музыкой для его ушей, а связанные руки над головой так дрожали от нетерпения и невозможности что-то сделать, что это сносило башню Субину не хуже выступления, которое он лицезрел на сцене вечером. Ёнджун отчаянно метался по постели, остро реагируя на любое движение пальцев младшего внутри себя. Недовольное мычание вырвалось из груди, когда снизу внезапно стало неприятно пусто, однако взгляд зацепился за блестящий пакетик в красивой большой ладони Субина, и даже рот уже наполнился слюной в предвкушении. Все мысли окончательно покинули голову, стоило только почувствовать горячую головку у входа. Субин вошёл резко и целиком за одно движение, не желая сегодня жалеть ни себя, ни Ёнджуна. Сразу срываясь на быстрый темп, он жадно ловил поцелуями каждый стон, слетающий с распухших красных губ. Глаза закатывались сами собой, а руки старшего пытались ухватиться хоть за что-нибудь, будучи всё ещё крепко связанными галстуком. Они оба сосредоточились только друг на друге, слушая сбитое дыхание, прерывающееся низкими мелодичными стонами и грязным шёпотом на ушко. И только Ёнджун был виноват в том, как горячо Субин дразнил его этой ночью.