Напиток без названия

За окном давно стемнело и лишь звёзды ярко сверкали. На маленькой, излюбленной кухонке сидят два студента. Коля Гоголь, да Федька Достоевский. Сидят они за столом, Николай свесил ноги на холодный, деревянный пол, побрякивая пальцами по столу от долгого ожидания, а Фёдор же сидит в позе Бога, положив ногу на ногу и перелистывая страницы книги порезанными об неё же тонкими пальцами. Живут они вместе три года. Судьба свела студентов голодной жизнью и нехваткой денег. Они практически не общались. То учёба, то свободного времени нет. Единственное время, когда они могли нормально и долго разговаривать - ночь. Никто не кричит из соседей, Кольку друзья гулять не зовут, а библиотека закрыта и поэтому Федя спокойно читает книги дома. Только вот общаться ночью они стали крайне необычным способом... У них была одна традиция. Парни не договаривались о её подробностях, сначала только Гоголь отдавался ей, а Достоевский заинтересовался да и тоже стал соблюдать. Когда они только съехались, Фёдор заметил одну странную вещь. Ночью, в часа так два, Коля, как на автомате просыпался и ходил на миниатюрную кухню, он был шумным, поэтому Федя просыпался, с его-то «глубоким» сном. Достоевский думал, что однокурсник не сделал задание на учёбу или же есть захотел, (съесть все дошираки Фёдора), поэтому Федя не обращал на это внимание и пытался снова заснуть. Только вот, эти «ночные похождения Гоголя» были постоянными. Да уж, из-за этих ночных похождений оба ходили как зомби с большими чёрными мешками под глазами. Достоевский только спустя месяц решился пойти за другом и наконец узнать, что происходит с Колей. Медленно и осторожно Федя выглянул через щель комнаты в кухню. Он был шокирован увиденным. Чайник кипит в дальнем углу комнаты, а Гоголь тихо напевает песенку и режет лимон, выжимая его сок в фарфоровый заварник и кидая туда же остатки плода. Зачем ему тогда кипятить второй чайник? Да и сомневался Достоевский в способностях Коли. Но когда тот размешал добавленные в сосуд соль и сахар, заливая кипятком... Запах лимона распространился по всей комнате, он был неимоверно приятным и настоящим, Фёдор вышел из своего прикрытия и сел за стол, мол, раз начудил что-то вкусное, то и его поить теперь придётся. Гоголь от неожиданности пролил каплю своего творения на стол, после чего извинился и всё вытер. Но вторую кружку из серванта он всё-таки достал. Горячий напиток согревал вечно холодные ладони Достоевского, он лишь слабо улыбался и дул внутрь стаканчика. Колька уже успел погрызть свои ногти от нервозности, замечая непонятный взгляд Фёдора на себе. Федя увидел некое волнение, для успокоения друга Достоевский одобрительно кивнул головой и сделал ещё один небольшой глоток. Николай облегчённо вздохнул. В ту ночь они выпили по две кружки напитка. И именно в такие ночи они разговаривали до утра, после чего ложились на одной кровати, крепко прижимаясь друг к другу. Для чего была кровать Феди - они не знали. Только вот, в напитке и минусы были. То безвкусно, то слишком много сахара, было и горько иногда. Когда так было Фёдор быстрее заканчивал беседу с Колей и уходил спать, оставляя друга одного с грустными мыслями и двумя литрами напитка. После двух лет проживания они до сих пор не придумали конкретное название этому творению. Достоевский раздраженно потëр переносицу, еле удерживая свой спокойный тон. – Говорю же, чай с лимоном. - Фёдор изящно поднял кружку вверх и как аристократ отпил немного. – Нет, Федь, ты прости меня, дорогой друг, но это лимонад! - Указывая на заварник недовольно говорил Гоголь. – Коль, ты меня, конечно, тоже прости, но какой нахуй лимонад? Его делают совсем по-другому и охлаждают. - Прокашлявшись выдал Достоевский. – Лимонад это! И спорить с тобой - грех. Не хочу твоей обиды и себя обижать не хочу. - Искренне бормотал Коля, серьёзно глядя на друга. – Пусть тогда напиток без названия будет. Оба были согласны, ведь ссоры на ночь глядя не хотели, да и учёба крайне утомила. Это было бы пустой тратой времени. И до этих пор, совместных трёх лет проживания, они всё ещё не определились с названием. Один хотел лимонад, а другой чай с лимоном. Но заводить беседу по этой теме никто из них не хотел. Фёдор был занят чтением, а Николай сосредоточен на готовке напитка. Сегодня Коля был сам не свой, когда чайник вскипел он соскочил с места и быстро его вырубил, будто его волновала полная тишина. Капли сока падали на небольшие ранки и расчëсанные донельзя прыщи на руках, больно обжигая, но Гоголь не обращал на это внимание, он был будто в другой вселенной. Достоевский тоже заметил это, но пока что не хотел начинать разговор, он знал, что ещё рано. Через силу Николай сделал свой любимый лимонад и любимый чай с лимоном Фёдора. Также поставив две кружки на стол, Коля аккуратно разливал горячую жидкость в фарфор. Достоевский отвёл взгляд от книги и положил её себе на колени, беря в ладони напиток и отпивая. Сегодня ночью он был каким-то уж слишком ужасным. И сахара мало, и безвкусно, и горько.. Но Фёдор промолчал, перелистывая страницу. Гоголь одной реакцией понял, что что-то он сделал не так сегодня. Его выражение лица стало ещё больше понурым, но он продолжил улыбаться, выливая все свои труды в раковину, а заварник поставил уже на неё. Коля незаметно ушёл в их спальную комнату, по крайней мере, он думал, что незаметно. А Достоевский все движения, все смены настроения Коли и жесты понимал как никто другой. Фёдор нехотя последовал за Гоголем. Николай лежал на своей кровати, глядя в потолок, его руки были скрещены, будто покойник, а не живой человек. Он почувствовал как матрас немного прогнулся, Достоевский сел на него. Коля невольно покраснел. Несколько минут молчания Фёдор сжимал простынь руками и шаркал холодный пол босыми ногами, после чего заговорил: – Может, подвинешься? Я могу и передумать. - Голос звучал тихо и хрипло. – Могу конечно! Ложись. - Гоголь подвинулся ближе к краю кровати, давая хоть немного места для друга. Достоевский молча лёг рядом, укутываясь одеялом. Коля повернулся лицом к Фёдору, любопытно изучая его. Федя как-будто почувствовал и взглянул на него в ответ, невозмутимо проговаривая: – Твой лимонад сегодня хоть и был отстойным, но я всё равно люблю его. – Ясно. - В словах Николая Достоевский услышал грусть, ему было неловко и, казалось, он даже пожалел о своих словах, но прижался к Гоголю, обнимая и будто бы извиняясь. Коля же улыбнулся ярче, хоть и не было видно, но Фёдор чувствовал его улыбку. Николай обнял Достоевского в ответ, Фёдор чувствовал себя прощенным. Отчего ему было намного комфортнее. Коля чувствовал тоже самое, он был дома.