Trials

Минхо пришел домой, когда Сынмин уже спал. Он аккуратно накрыл младшего пледом, на секунду задержав взгляд на брате. Наконец он отдохнул. Минхо был рад, что приложил руку к этому. Поднимаясь к себе, он рухнул на кровать, не обращая внимания на кружки, которые стояли на подоконнике. Сон никак не шел, хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался. Воспоминания возвращались к парку, озеру, влажной от ночи травы. Эти счастливые кофейные глаза, как в них играли отражения звезд. Тонкие пальцы, замеревшее дыхание. Минхо лежал и улыбался картинам, которые возникали в памяти. Безмятежный дурень. *** — Мне надоело лежать! Вставай, старый алкоголик! Минхо проснулся от яростного потрепывания его кровати. Перед глазами вырисовывался образ брата, который уже успел надеть свою любимую синюю ветровку поверх белой футболки. — Ш-ш-ш, — протянул старший. — Чего орешь с утра пораньше? — Ну как сказать с утра… Почти час дня. Минхо медленно потянулся за телефоном… Телефон! Он опять не попросил номер! На часах красовалось 12:40. Даже плотные шторы не могли удержать солнечные лучи, которые так и хотели пробиться в комнату. — Ты так долго спал или поздно пришел? — спросил Сынмин. — О, я тебя удивлю. — Звучит как угроза, — пробормотал младший. Они позавтракали, слушая психологический подкаст. Солнце поднялось над домами, прогревая асфальт. Ветер приятно обдувал теплом. — Если мы не поедем сегодня гулять, то я вызову тебя на битву подушками, — потягиваясь, сказал Сынмин. — Даже не знаю кто шантажировал меня лучше. Не торопясь они собрались на улицу. Минхо сам не особо хорошо знал этот район. Времени изучать его не было. Кратковременные прогулки с Ханом были не в счет, беря во внимание состояние гулявших. Найдя первый попавшийся велопрокат, они закупились едой и поехали куда глаза глядят, вдоль одиноких улиц. Минхо уверенно ехал впереди, а младший брат, ворча, пытался того догнать. Ветер взъерошивал волосы, охлаждая голову от дневного зноя. Братья остановились на небольшой поляне между улицами. Недалеко находилась детская площадка, но детские крики не доносились до них. Парни сели на траву, выкладывая содержимое из их рюкзаков. — Ты вчера так мило спал, — с ухмылкой произнес Минхо, открывая бутылку холодного спрайта. — Мы, конечно, можем обсудить это. Но разве у нас нет других тем? — У нас все хорошо. — Уже «нас»?! — прокричал юноша. Его брови, пропорционально удивлению, устремились вверх. — Минни, мне сейчас и так непросто. Не усложняй. Все хорошо, мы поговорили. Не то чтобы пришли к взаимопониманию, но некоторые вопросы решились. — Ты так сухо отвечаешь мне, как будто я заставляю тебя рассказывать об этом. — Так ты и заставляешь! — возмутился старший. *** Ноги еле принесли их домой. Долгая прогулка под палящим солнцем изнурила ребят. Дом встретил приятной прохладой. Минхо вставил ключ в дверь, но он не проворачивался в нужную сторону. Действие повторилось несколько раз — бесполезно. Ключ повернулся в обратную сторону, закрывая дверь. — Ничего не понимаю, — пробормотал себе под нос Минхо, убирая волосы со взмокшего лба. — Ты дверь забыл закрыть? — В последнее время я несколько раз все перепроверяю. Ошибки быть не может, — упорно утверждал юноша, вытаскивая ключ из замочной скважины. Дверь медленно открылась, позволяя хозяину дома заглянуть во внутрь. Что-то мешало до конца открыться двери, но им удалось протиснуться в глубь гостиной. Журнальный стол был перевернут, с дивана сброшены подушки и плед. Вещи Сынмина были разбросаны по комнате. С полок были выброшены коллекционные книги и журналы по психологии. Следом за Минхо, с опаской, вошел Сынмин: — Во дела! Он обошел разбросанные вещи и вышел на кухню. Кухня выглядела не лучше: посуда была вдребезги разбита, вся утварь лежала на полу, даже комнатные растения пострадали. Минхо замер в проходе, смотря куда-то сквозь брата. — Минхо? — Ммм? — Тебя ограбили?! Сынмин огляделся по сторонам в поисках пропажи дорогих вещей. Телевизор и приставка на месте, его вещи тоже не тронули. Он рванул на второй этаж, с опаской задерживая дыхание. Начал с дальней хозяйской комнаты. Личные вещи брата никто не взял, хоть они и были повсюду, словно в дом залетел ураган. В кабинете компьютер лежал на прежнем месте. — Минхо! Послышались неторопливые шаги. Брат неспеша зашел в комнату. Его взгляд устремился на стену, где под картиной красовалась надпись: «Убирайтесь отсюда!». *** Винди прогуливался по двору. Наконец он смог выбраться из заточения и убежать от пристальных глаз соседей. Совместная беда объединяет, но эти настойчивые ухаживания не вызывали у Винди ничего, кроме тошноты. Он старался воспринимать это как проявление любви. Любви много не бывает? Чушь! Винди откинулся на шезлонг, поднимая подбородок к солнцу. Он как будто вечность не чувствовал этого приятного пощипывания от ярких солнечных лучей. Вокруг стояла такая необходимая тишина. Ребята, наверное, сейчас были дома и прятались от солнца. Новенький опять пропал на неизвестное количество времени. Может оно и к лучшему. Винди достал телефон и в случайном проигрывателе выбрал первую попавшуюся песню. Это ощущалось как отпуск. Можно закрыть глаза и представить шум океана. Юноша потерял счет времени. Он не замечал как одна песня сменялась другой. Очнулся лишь из-за того, что кто-то вытащил наушник: — Спишь? — Актуальный вопрос, — проворчал парень. Руф присел рядом. Винди окинул его взглядом: неизменно черная футболка и шорты. В такую жару! Безумец. — Как самочувствие? — Все хорошо, раны затягиваются. Надеюсь, в скором времени, ажиотаж спадет и меня оставят в покое. — Я рад, что ты в порядке, — просиял молодой мужчина. — Он же не придёт больше? — Винди развернулся к своему товарищу, заглядывая в глаза. — Хм, не хочу тебя обнадеживать. Но он настырный парень. Тебе ли не знать. *** Мун и Фло расстелили пледы на переднем дворе. Мун читал книгу, лежа на животе, рядом с ним лежал старый плеер. Фло, закинув руки за голову, лежал на спине. За темными стеклами очков было видно, как глаза морщились от солнца. Пролежав так пару часов и обсудив все то, что происходило за последнюю неделю, они сложили вещи, как вдруг услышали разговор. — Мы же не пойдем туда? — спросил Фло, поднимая очки на лоб, чтобы собрать распадавшиеся светлые волосы. — Флооо, — с улыбкой протянул Мун. Тяжело вздохнув, Фло поднялся с места. Трава под ним промялась, приобретая форму лежавшего. Мун, подкравшись, подошел к углу дома, где открывался вид на задний двор. Фло подошел из-за спины, положив руку на плечо друга. На шезлонге лежал Винди, а рядом с ним лежал Руф, свешивая ногу. Парни переглянулись: — И давно у них так? — прошептал блондин. — Тише, спугнешь идиллию момента! — Мун театрально приложил палец к губам парня, хмуря брови и надувая губы. — Чшшш. *** — Здравствуйте. Меня зовут Минхо. Как к вам обращаться? До вечера Минхо старался устранить следы погрома. Времени совсем не оставалось. Пришлось прятать вещи и завешивать надпись. Парень на против сложил руки в замок, кладя их на колено. Перед началом сессии он часто поправлял свои выгоревшие светлые волосы и нервно чесал нос, который был в россыпи аккуратных веснушек. — Приятно познакомиться. Меня зовут Ли Енбок, но лучше зовите меня Феликс. — Хорошо, Феликс. Наша сессия продлится 60 минут. За это время я постараюсь постараюсь понять вашу проблему и мы наметим план ее решения. Прошу не обращать внимания на то, что в ходе разговора я могу что-то записывать. Расскажите что привело вас ко мне. Парень напротив тяжело вздохнул, собираясь с мыслями: — Мне посоветовал вас мой друг. После вашей встречи я заметил изменения и решил тоже попробовать. Но я даже не знаю с чего начать… Минхо, смотревший в блокнот, ожидая записи слов клиента, поднял взгляд на молодого человека: — Не переживайте, все что вы расскажете, останется в стенах этого кабинета. Поделитесь тем, что вас беспокоит прямо сейчас. — Излишняя ранимость. Да, это может показаться глупостью, но мне это мешает… Минхо взял карандаш, который со скрипом забегал по бумаге. — Вы всегда были таким? — Сколько себя помню. Я пытался противостоять системе. Но из раз в раз мне напоминали кто я такой и где моё место. — Вы сейчас об отношениях в семье или это социальное взаимодействие? — В семье у меня все прекрасно. Мама — мой самый близкий человек, которой я могу доверить все мои секреты. Она поддерживает меня в любых начинаниях и дает советы по любому вопросу. — Что же тогда? — просто Минхо, делая очередную запись в блокноте. — Все началось в школе. Я всегда был вот таким, — блондин развел руками в стороны, будто презентуя себя. — Мне часто прилетало за мою внешность. Плюс ко всему я всегда любил ярко одеваться и выделяться из толпы, — его голос стал дрожать. Минхо не смущала такая реакция. В его практике были разные клиенты. Но никто еще так быстро не начинал срываться. — У вас был буллинг в школе? Юноша выдержал паузу, то ли собираясь с мыслями, то ли успокаивая себя. — Меня травили из-за длины волос. Были обсуждения в школьных группах. Мне поджидали за школой, зажимали в коридоре и туалете. — Это были лишь угрозы? — Конечно нет! Меня избивали, плевали мне в спину, заливали содержимое рюкзака соком. — Как вы справлялись с этим давлением? — Рыдал в объятиях матери, уходил гулять, закрывался в комнате. — Ты не пытался сменить школу? — У нас не было возможности. Да и проблема эта никуда не делась бы. Феликс потянулся за салфеткой, аккуратно вытаскивая ее из салфетницы. Минхо еще при телефонном разговоре заметил, что юноша эмоционально нестабильный. Неудивительно, с таким прошлым. — Были люди в школе, которые пытались помочь? — У меня был лучший друг. Мы с ним дружили еще с младших классов. Всегда были вместе, — на этих словах клиент тяжело вздохнул. — В школе знали о моей ориентации. Я сказал об этом другу задолго до того, как это выяснилось в школе. И он не отвернулся от меня. Я был самым счастливым человеком на свете. Его опущенные ресницы дрожали, он пытался успокоить себя, кусая щеки изнутри. — Вы все еще дружите? Такая дружба, обычно, на всю жизнь. — Однажды он признался мне в любви. Мы стали встречаться. Ну, знаете как бывает, первая любовь, встречи украдкой… Естественно мой буллинг перешел и на него. Как бы не скрывались, все всё равно узнали о наших отношениях. — Это стало причиной расставания? — Минхо оторвался от записей. — Нет, он… — выдохнул клиент. — Ему было тяжело. Он старался делать вид, что ничего не изменилось. Я стал замечать, как он все больше закрывается в себе, как он переводит тему, когда дело касается обсуждений этих ситуаций. — В этом не было твоей вины. Вы лишь два подростка, решившие пройти через это вместе. — Я так и думал, хотя чувство вины со мной постоянно, — слезы накапливались в уголках глаз. — Если бы не этот чертов звонок. — Если вам трудно это обсуждать сейчас, то мы можем вернуться к этой теме позже. Феликс отрицательно замахал руками: — Хотелось бы сейчас выговориться. Он позвонил мне вечером. Это был странный разговор с самого его начала. Я слушал о том какой я прекрасный человек, какие у нас с ним теплые отношения. Но потом он стал говорить о тяжести бремени. Что он не думал, что все будет так сложно, что за его выбор его будут ненавидеть столько человек. А ведь он даже и не сделал ничего плохого, — Феликс остановился, его дыхание участилось, а слезы, наконец, нашли выход. Минхо взял салфетницу и протянул клиенту, на что тот утвердительно качнул головой. — Спасибо, Минхо, — он посмотрел на психотерапевта глазами, которые разъедали слезы. — Он бросил вас по телефону? — Наш разговор закончился тем, что он пожелал мне удачи. Сказал, что верит в меня, — слезы уже текли по веснушкам, прячась в горловине футболки. — Он умер в тот вечер. Разбился. Спрыгнул с крыши дома, где мы часто любили прятаться ото всех. — Мои соболезнования, — ровным тоном произнес Минхо. Феликс потянулся за очередной салфеткой, промакивая глаза. На голубой футболке стали появляться следы от слез. — Потом были ужасные похороны. Я хочу забыть этот невыносимый день. Лица его родителей. Те одноклассники, которые над нами издевались, тоже пришли на похороны. С того дня я так и не был на его могиле. Не могу там находиться. — Вы посетите ее, когда придёт время. Если вы морально не готовы, то не ходить — это правильное решение. Сколько лет прошло с тех событий? — Около трех-четырех лет. — Вас очень сильно тревожит эта тема. Потеря любимого человека — это больно… — Да, — перебив начал Феликс. — Я считаю, что он сделал это по моей вине. Я не смог защитить его… — Как часто вас посещают эти мысли? — Регулярно. Сейчас у меня появился друг, который находится в опасности. Я переживаю, что все опять этим закончится. Новая волна слез стала подкатывать к горлу. Заметив это, Минхо тихо налил воды в опустошенный стакан, пододвинув его к клиенту. Феликс жадно выпил весь стакан, пробормотав: «Спасибо». — Вы сказали, что у вас есть переживания по поводу своих эмоций. — Да, я очень ранимый человек. Меня легко обидеть. Я не покажу вида, но в глубине души это меня расстроит. Потом, когда я буду думать об этом, я обязательно расплачусь. — Как ваша мать относилась к слезам? — Меня постоянно ругали за это. Мама поддерживала мою эмоциональность, если это не касалось слез. Она сразу начинала меня ругать и заставляла остановиться. — Слезы — это самый простой выплеск негативных эмоций. Проживать их так — это абсолютно здоровая вещь. Думаю, вы и сами подмечали как вам становится легче после такого всплеска эмоций. — На душе становится спокойно. Я как будто обновляюсь. — Конечно, это так и работает. Постарайтесь не ругать себя за это, не применяйте роль матери на себя. Вам не за что стыдится. Феликс сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить свое дыхание и прийти в чувства. — Наш сеанс на сегодня подошел к концу. Я рекомендую вам завести личный дневник, где вы будете регулярно отмечать свое настроение. Это ваша задание до следующей недели. Тогда мы сможем отследить регулярность тревожных мыслей и поймем какие события являются фактором, который запускает такие мысли. У вас есть ко мне вопросы? — Нет. Спасибо вам большое, что дали возможность высказаться! Вы невероятный слушатель. В моем окружении осталось очень мало людей, которым я могу открыться. И я рад этой возможности, — его глаза заблестели, а руки потянулись через весь стол, чтобы пожать руку Минхо. — Спасибо за откровенность, увидимся на следующей неделе.