Trials

Сегодня была вторая сессия с Феликсом, на которую он записался спустя пару дней после первой. Он ненавязчиво постучал в дверь. Обнаружив, что она открыта, Феликс не торопясь вошел во внутрь. — Минхо, вы дома? Минхо быстро спустился по лестнице, встречая своего клиента. — Добрый день, Феликс. Они поднялись в кабинет, где в привычной обстановке начали сеанс. — На самом деле, — начал клиент. — Я пришел сегодня, чтобы окончательно выговориться и перевернуть эту страницу своей истории. Минхо одобрительно кивнул головой, давая понять, что он готов слушать. — Хотелось, чтобы на моем погибшем друге все плохое закончилось, но дальше было только веселее. — Предполагаю, что после травматичного опыта вы закрылись в себе, в попытках отгородиться от внешнего мира. — Верно, но даже в такое тяжелое время нашелся человек, готовый меня поддержать. Назовем его Сэм. Феликс заправил за уши завиток светлых волос и продолжил: — Сэм был старше меня на пару лет, мы встретились, когда я заканчивал школу. Одноклассники стали чуть лучше ко мне относиться, но случаи буллинга глобально не прекратились. Минхо внимательно слушал, он заранее принял решение, что будет записывать лишь при крайней необходимости. Сегодня клиенту не нужен был глубокий анализ. — Сэм красиво ухаживал за мной, уделял мне много внимания, успокаивал меня во время истерик. — Люди, которые пережили насилие, зачастую ищут агрессоров в личной жизни. Сэм был таким? — По началу казалось, что он лучший парень на планете. Мы быстро съехались, я поступил в университет. Эта была жизнь, о которой я мечтал… Сэм начал контролировать мою жизнь. Он должен был быть в курсе куда я иду, с кем я вижусь. Представляете, он ревновал меня даже к игрушке! Минхо удивленно поднял бровь, ожидая продолжения истории. — Мы познакомились с моим умершим другом еще в детстве. Как-то он подарил мне небольшую игрушку — белого котика. Я очень трепетно к ней отношусь. Это все, что осталось от него. Сэм не разделял моего трепета и не хотел меня делить даже с умершим другом. — Он только эмоционально абьюзил вас? — Мне трудно об этом говорить, — начал юноша, проглатывая слезы. — Простите меня за мои эмоции… Он часто избивал меня. Повод даже не был нужен. Он запирал меня, угрожал мне. Потом, конечно, приползал на коленях и слезно просил прощения. — И вы прощали? — Конечно, у меня не было выбора. Он все повторял, что я никому кроме него не нужен, что я не буду ни с кем счастлив. Я не верил его словам, но подсознательно как будто соглашался. Я старался не лезть на рожон, не провоцировать его. Из-за чего потерял все социальные связи, стал редко выходить на улицу. Пару друзей, которые у меня появились, исчезли из моей жизни. Феликс взглянул куда-то поверх доктора, останавливая на этом взгляд. Его лицо изменилось, взгляд приобрел настороженные нотки. — Все в порядке? — поинтересовался Минхо, оборачиваясь. — Да, простите, я отвлекся. Тогда я стал думать о том, как выйти из отношений. Умом я понимал, что это тупик, но у меня не было сил бороться. Вечером я мог собирать вещи, а утром целовать его соленые от слез щеки. Все это сильно выматывало. У меня не хватало сил на нормальную жизнь. Его губы начали дрожать, а рука нервно потянулась к стакану. Он посмотрел на подлокотник и аккуратно положил на него свою руку. Минхо все не мог отделаться от ощущения, что они не одни в этой комнате. В этот раз Феликс часто прерывался и постоянно смотрел сквозь него, как будто замечая то, что Минхо не видел. — Спасибо, что рядом, — еле слышно прошептал чему-то на подлокотнике Феликс. *** «Хани, тебя ждёт вечерняя прогулка. Будь собранным к 11. Возьми у Чанбина машину» — дописывал Минхо. Руки немного тряслись, когда он подписал записку. Иной раз он поражался, что эти отношения делают с ним. Давно забытые чувства вновь волновали его душу, а странные мысли стали посещать его все чаще. А ведь он переехал сюда за спокойствием и стабильностью. Надо почаще себе об этом напоминать. Вечерело, но на улице было еще достаточно светло. В том самом дальнем окне соседнего дома горел тусклый свет дополнительного освещения. Минхо вышел на улицу, попутно ругая себя за то, что все еще не взял его номер телефона. Это бы изрядно упростило приглашение на свидание. Было странно рассуждать о свидании. Как долго он не употреблял это слово? Достаточно. Но вот он уже приматывает небольшой груз к записке, чтобы та точно долетела до окна. Конечно, можно было по-человечески придти и позвать на свидание. Но с Ханом хотелось именно так. Минхо всегда был абсолютно прямым человеком, но общение с этим недоразумением всколыхнуло в нем давно забытые патерны поведения. Окно было настежь открыто, осталось лишь закинуть записку и надеяться, что он услышит ее падение и прочтет то, что Минхо так скрупулезно писал. Несмотря на отличную погоду, вокруг не было ни души. Глухой стук от попадания записки в окно затерялся среди домов. Растрепанный Хан высунулся из окна, выглядывая того, кто что-то закинул в его комнату. Он просиял в улыбке, когда увидел знакомую фигуру под окном. Минхо поймал этот полный счастья взгляд. На душе стало тепло. Приятно видеть его таким. Одно дело решиться пригласить на свидание. Не проблема спланировать его, продумать все до мелочей. Но вот решить в чем пойти — это реальная проблема. Хотелось выглядеть иначе, но был велик риск переборщить. Минхо всегда одевался просто, стараясь не выделяться из толпы (толстовка с кроликом и средним пальцем не в счет). Сейчас хотелось чего-то элегантного, что контрастировало бы с повседневным стилем. Рука сама потянулась к классическим брюкам. Белую рубашку надевать не хотелось, поэтому выбор пал на атласную черную. Он давно не занимался спортом из-за загруженности и переезда, но тело в классике выглядело подтянуто и подчеркивало упругие изгибы. Приятная музыка заиграла в доме, перерывая шум, который исходил с первого этажа. Неторопливо собираясь, Минхо уложил волосы. Пританцовывая, он подошел в шкафчику в ванной, доставая любимый парфюм. Хотелось, чтобы сегодня все было идеально. В 10:40 он вышел из дома, накинув на себя кожанку. Вечера уже стали прохладными. Дверь открыл Чанбин, выдав удивленное: «Ого». Минхо остался ждать внизу. — И куда вы собрались? — Это сюрприз, — загадочно произнес Минхо. — В сюрпризе обязательно должна участвовать моя машина? — возмутился мужчина. Он не был против, просто Чанбин был из тех людей, кому было жизненно необходимо повозмущаться. — Обещаю, что верну ее в целости. — А его? — улыбнулся Чанбин, кивая вдаль. — И его, — улыбнулся в ответ Минхо. Хан вышел в красном бадлоне, поверх которого был надет черно-красный трикотажный жилет. Верх был аккуратно заправлен в классические брюки странной формы. Но ему невероятно шло. — Тебе идет красный, — неуклюже выпалил Минхо. — Знаю, поэтому я в нем, — подмигнув, сказал Хан. Чанбин тяжело вздохнул: — Ты, — он указал на Минхо. — Привозишь его, — перевел взгляд на сына. — До утра. — Пап, перегибаешь! — Всегда мечтал это сказать, — мужчина повернулся к Минхо, будто говоря ему на ухо. Хан покачал головой, тихо осуждая своего отца. Чанбин вложил ключи парню в руку и, пожелав хорошо провести время, удалился к себе в комнату. Минхо расстегнул куртку, доставая из внутреннего кармана небольшой букет из белых цветов, листья которых больше походили на иголки. Он протянул букет юноше. Хан на секунду раскрыл глаза от удивления, но вовремя совладал с эмоциями и принял из рук немного колючие цветы. Он подошел ближе, приобнимая одной рукой, поцеловал Минхо в щеку. — Спасибо, бука, — прошептал куда-то в шею Хан. — Очень мило. Минхо почувствовал, как у него закололи уши. Вот-вот покраснеют. Хан положил букет на заднее сиденье отцовской машины, а сам сел на пассажирское спереди. Минхо снял кожанку, положив ее к букету, и сел на водительское место. — Ты не расскажешь куда мы? — поинтересовался Хан. — К звездам, — только и сказал Минхо. Уже стемнело. Минхо аккуратно вёл машину, изредка поглядывая на юношу рядом. — Ханни, я раз за разом ругаю себя за то, что не взял у тебя номер телефона, — не отрываясь от дороги сказал молодой мужчина. Хан закинул руки за голову, откинувшись на кожаном сидении. — Эм, да, тут такое дело… Я не пользуюсь телефоном. Минхо оторвался от дороги, заглядывая в глаза глубокого каштанового цвета. — Ты откуда вообще такой взялся? — Социальные сети убивают жизнь. Я за реальное общение. Это не показалось Минхо странным. Даже, скорее, наоборот, было в стиле Хана. Машина выехала на большую парковку прямо у самого берега Тихого океана. Над океаном расстилалось звездное небо, даже больше, чем сам Тихий океан. Минхо молча вышел из машины, взял куртку с заднего сиденья. Подойдя к окну со стороны Хана, он жестом показал, чтобы тот опустил стекло. — Будешь что-то? У нас сеанс через пару минут. — Терапевтический? — ухмыльнулся Хан. — Я не встречаюсь с клиентами, забыл? — Один-один, бука. Судя по огромному экрану, мы будем смотреть что-то, поэтому мне большую фанту и средний карамельный. Минхо выпрямился, направляясь к платке, где уже собралась большая очередь. Хан вышел из машины, направляясь навстречу молодому человеку, который еле уместил в руках ведра попкорна и стаканы с газировкой. — Давай я помогу, — сказал Хан, протягивая руки. Они удобно расположились в салоне машины, разложив все купленное перед собой. — Что смотрим? — Сегодня показывают Ла-Ла Лэнд. Вроде хороший фильм. Из огромных уличных колонок заиграла музыка, предвещая просмотр. На парковке практически не было свободного места. Кто-то устроился на капоте машины, кто-то расположился в кузове. Минхо полностью опустил стекло, время от времени закуривая сигарету. Хан завороженно смотрел на экран, полностью находясь в сюжете. Весь фильм был наполнен великолепными музыкальными композициями. По лицу Хана можно было сказать, что картина не оставила его равнодушным. Во время сцены в планетарии, Минхо потянулся к руке Хана, которая спокойно лежала на его колене. Хан посмотрел на опущенную руку, исполосанную сеткой вен, уголки его губ поползли наверх, а большой палец скользнул по ладони. До конца фильма они так и просидели молча, но их руки говорили сами за себя. Минхо ни на секунду не убрал своей руки, давая понять, что он рядом. Заиграла финальная композиция, поплыли титры, а машины стали заводить двигатели и плавно покидать парковку. Минхо перевел взгляд на Хана, который вытирал свои слезы. — Ханни, ты чего? — искренне удивился он. — Грустная история, но такая красивая. У тебя нет души, раз ты не сидишь в слезах. — Не так просто заставить меня плакать, но фильм меня правда тронул. Минхо протянул руку к лицу человека напротив, вытирая большим пальцем слезу с мягкой щеки. Хан перехватил руку, немного прильнул к ней, ощущая приятное тепло. — Прогуляемся по пляжу, когда все уедут? На пляже остались единицы, а парковка стала практически пустой. Холод коснулся их, заходя из открытого окна. Хан вышел из машины, поеживаясь. Не говоря ни слова, Минхо подошел сзади, накидывая свою кожаную куртку на плечи юноши. Хан развернулся, говоря одними губами: «Спасибо». Его рука скользнула в холодную ладонь и понятнула за собой, утаскивая в ночную даль. От океана веяло свежестью, поднимался ветер, который запутывал в волосах океанический запах соли. Они медленно шли по берегу, разговаривая о фильме, музыке и о том, как важно найти подходящего человека в жизни и не потерять его. — Я покурю у воды? — спросил Минхо. — Можешь курить, не спрашивай о таком. Хан снял куртку, расстелив ее на влажном песке. Он сел на куртку, поджав ноги к себе и протянул руку, приглашая сесть рядом. Сигарета никак не зажигалась из-за поднявшегося ветра. Хан обхватил руку Минхо, которой он пытался укрыться, огонек быстро сверкнул в их руках. Минхо задумчиво сидел и наблюдал за тем, как волны стремительно набегали на песок, подходя к их ногам. — Это один моих лучших вечеров, — задумчиво произнес он. Хан прильнул к Минхо, будто пытаясь согреть. — И мой. Тишину прервал громкий залп, раздавшийся откуда-то из-за спины. Над головой засверкали яркие вспышки фейерверка. — Целуй меня, глупый, лучшего момента не будет. Минхо поддался вперед, накрывая влажные губы, утягивая юношу в трепетный поцелуй. Всю обратную дорогу Хан жаловался на головную боль. Конечно, сегодня было много впечатлений, такая реакция организма была понятна. Только вот никакие таблетки не помогали, как и массаж головы. *** Они скрупулезно готовились к сегодняшнему вечеру. Было необходимо достать несколько вещей для обряда. Никто не был уверен в успехе, но время не играло им на пользу и надо было действовать. — Вы принесли бобы? — спросил у ребят Руф. Мун поднял вверх пакет, демонстрируя покупку. Винди принёс ключевой воды, за которой они с Фло гонялись по всему городу. Этим вечером Фло был весьма задумчивым, что не было похоже на его обычное состояние. — Фло, все хорошо? — спросил Винди. — Да, не обращай внимания. Руф весь день был как на иголках. Он пытался скрыть волнение, раздавая руководства к действиям. Руф разулся, как этого требовал ритуал. Вокруг него собрались все остальные, наблюдая за происходящим. В полной тишине он щелкнул пальцами, высоко подняв руку над головой. Подойдя к Винди, который держал в руках посуду с ключевой водой, Руф омыл руки. В инструкции было сказано об обязательном использовании «живой» воды. Мун с Фло стояли рядом с журнальным столиком, на который они поставили тарелку с черными бобами. Как предполагалось, это было подношение теням мертвых. Они не знали сработает ли план, учитывая, что сами относились к этой стороне мира. Велик шанс, что обряд может обернуться против них самих. Чтобы продемонстрировать, что бобы не отравлены, Руф взял горсть бобов и положил их в рот. Тщательно жуя, он посмотрел перед собой и оглядел ребят. Затем, не оборачиваясь, выплюнул их на ладонь, и выкинул это за спину. Руф помнил о запрете, о котором было сказано в заклинании. Оборачиваться было нельзя. Руф прочистил горло, чтобы начать говорить. — Я бросаю бобы и тем самым освобождаю себя и своих близких. Бобы с мерзким звуком стали приземляться на пол, пролетая через плечо. Остальные отвернулись, им нельзя было следить за их падением. За спиной послышались чавкающие звуки, как будто кто-то поедал эту пережеванную массу. Не поднимая головы, Винди подошел к мужчине с блюдом ключевой воды. Руф снова погрузил свои руки в воду. Осталось дело за малым — девять раз произнести заклинание. В прихожей было темно, но сейчас, даже смотря себе под ноги, Винди мог заметить, что темнота сгустилась, будто собираясь в этой комнате. — Дух Дипа, покинь этот дом! — повторял Руф. Мун опустил голову и молча стоял. Ему не верилось, что он участвует в этом балагане. Они простояли так некоторое время. Тишина уже стучала в висках. Темнота понемногу отступила, а звуки прекратились. После минутного колебания, Руф обернулся, чтобы убедиться, что все закончилось. Кто бы не приходил — они ушли. — Ну вот и всё, спектакль окончен, — подытожил Мун, разводя руками. Словив на себе гневные взгляды, он хмыкнул и поднялся к себе на второй этаж. Оставшиеся в комнате начали прибирать за собой. На удивление следов от бобов на полу они не обнаружили. Скрип калитки настиг их на кухне. Осторожно подойдя к окну, Фло наблюдал за тем, как объект их работы спокойно направляется в дом. На его лице была безмятежная улыбка.