Iron man, stars & mint choco

— Давай дружить? — Давай. Смущенный мальчик, с огромным рюкзаком за спиной, мягко улыбнулся, неуверенно пожимая протянутую ему руку. В глазах Ёсана словно звезды сияли, смех был мягче пухового одеяла, а улыбка ослепляла своей яркостью. Твое детское сердечко трепетало каждый раз, стоило ему поддержать твою игру, согласиться полюбоваться на звезды или посмотреть, в очередной раз, его любимого «Железного человека», поедая мятно-шоколадное мороженое. Он открывался тебе медленно, но метко, позволяя поселиться в его сердце и стать самым-самым лучшим другом, на удивление единственным настолько близким и горячо любимым. Этот факт каждый раз грел твое сердце. ****** В детстве, будучи чересчур активным ребенком, ты без всякого страха предложила ему дружбу, и теперь, десять лет спустя, безумно радовалась данному факту, ведь сейчас ты никогда в жизни даже не подошла бы к нему с таким наивным и глупым предложением. Кан был популярен — красив, словно принц, невероятно умен и не по годам ответственен, из-за чего стал президентом класса. Многие мечтали хотя бы перекинуться с ним парой фраз, а ты была той самой, кому все завидовали черной завистью. Он открыт, но в то же время невероятно замкнут – ему не нужны многие ради комфортного существования. Тебя ему было достаточно. На первый Новый год в средней школе, который вы встречали вместе, вы веселились так, как в детстве, абсолютно не стесняясь громкости вашего смеха, не заботясь о том, что пушистый снег заденет не только ваши куртки, но и других людей, а ладони, что уже покраснели от слишком долгого контакта с холодом, перестанут согревать друг друга. Тогда же Кан подарил тебе проектор, о котором ты мечтала с самого детства, а ты ему — красивую заколку для волос с его именем. Оставшийся вечер был наполнен твоими жалобами о том, что твой подарок не такой ценный, как его, и его громким смехом, ведь "важно внимание, а не цена". Вы росли вместе, учились в одной школе, проводили вместе все свободное (и, честно сказать, несвободное тоже) время — часто смотрели фильмы с Железным человеком, смотрели на звезды, проецируемые на потолок твоей комнаты и кушали мятно-шоколадное мороженое. Ты обожала заплетать юноше небольшие косички, с теплотой в груди касаясь заколки с его именем, которую он снимал разве что когда был большой риск потерять. Однако под конец средней школы Ёсан все чаще стал проводить время с новеньким, — Чон Уёном, — оставив тебя на втором плане. Нет, вы не ссорились, ваши интересы не сильно разнились, но возможно произошло что-то другое, что тебе не дано понять? Чон был таким активным, что соревноваться с ним за внимание друга было просто невозможно. Не тебе, что по неуверенности в себе не сильно отличалась от всех тех, кто боялся подойти к Ёсану и любовался его невероятной красотой со стороны. "Я люблю тебя" — все чаще звучит в ваших разговорах, становясь обыденностью. Многие считали, что вы в отношениях, на что вы лишь смеялись: ты — смущенно, а он — неловко. Все говорили, что вы прекрасная пара, однако вам обоим это доставляло лишь дискомфорт. Чем меньше вы проводили времени вместе, тем чаще произносилась эта фраза, словно жалкая попытка урвать прежнюю близость и снова почувствовать собственную ценность. ****** В старшей школе ты осознаешь, что бесповоротно влюблена в своего лучшего друга. Принятие произошло буквально сразу, будто это настолько базовая вещь, что смысла отрицать не было. На следующий день после этого осознания ты прогуляла школу, в темноте комнаты поедая мятно-шоколадное мороженое, укутавшись в пуховое одеяло, пока проектор транслировал россыпь ярких звезд на потолке. Железный человек все еще такой же крутой, а события фильма все такие же волнительные, как и при первом просмотре. Тебе жутко хотелось позвонить Ёсану, пригласить к себе, однако ты и так пишешь ему каждый день, получая сухие ответы и все более частые отказы в прогулке. Сердце сжимается в эгоистичном желании увидеть инициативу со стороны друга, но чем ближе ночь, тем меньше надежды. Звонок. Тут же с места подрываясь, ты бежишь к своему телефону, что стоял на зарядке в конце комнаты. Ёсан! Он все таки позвонил! Улыбка расцветает на твоем лице, а сердце заходится в волнении. Не забыл, все таки. Ценит, как раньше. Дорожит, как и всегда. Телефон тухнет, и дрожащими руками ты снимаешь блокировку, открывая мессенджер, куда сразу после пришло сообщение. "Привет, надеюсь ты чувствуешь себя хорошо. Если что, я сказал преподавателям что тебе нездоровится." Руки опускаются, чуть ли не роняя телефон. Глаза щиплет от подступающих слез, а веки безвольно опускаются, заставляя ресницы трепетать. Нервный смех резко нарушает тишину комнаты. Пак Сонхва. Этот парень появился в твоей жизни совсем недавно. Подсел за парту позади тебя с тихим "Привет?", после спрашивая то одно, то другое, будто первый раз в школу пришел. Бесил неимоверно, но ты не могла позволить себе накричать на него из-за слишком хорошего воспитания, в какой-то момент все же принимая и привыкая к его существованию около себя. Настолько, что позволила себе плакать в его объятиях, когда Ёсан забыл поздравить тебя с днем рождения. Настолько, что пожертвовала своим местом рядом с Ёсаном в классе, пересаживаясь подальше от него. Настолько, что обедать ходила только с Сонхва, лишь украдкой бросая взгляд на профиль Ёсана, стараясь не вслушиваться в его тихий, невероятно мягкий и низкий смех от шуток слишком громкого и раздражающего Уёна. "Я около твоего дома. Если хочешь — выходи." Десять минут спустя ты сидишь на качелях пустующей детской площадки, в то время как он раскачивает, несильно и аккуратно, дабы не нарушить твое спокойствие. Сонхва видит твое состояние и молчит, позволяя оставаться в своих мыслях. После того дня, когда он увидел твою душу и узнал главную причину подавленного состояния – ему даже спрашивать ничего не нужно было. Проходит еще десять минут, и ты наконец решаешь заговорить. — Спасибо. — твой шепот еле слышен, но парень улавливает, даря тебе в ответ мягкую улыбку. К сожалению, своей ты одаривала его настолько редко, что если его попросят описать ее – он не сможет. Зато запросто сможет описать твои глаза, что горят ярче звезд, смотрят холоднее, чем сталь, что темнее, чем шоколадная крошка в мятном мороженом, которое он хоть и ненавидит всей душой, но терпит, чтобы побыть с тобой хотя бы на пару минут дольше. Только тогда он мог получить хотя бы крупицы твоей радости, обращенной к нему, а не к Кану. — Завтра придешь? — Сонхва перестает раскачивать твои качели, убирая руки в карманы школьных штанов. Все же достаточно прохладно, не только снаружи, но и внутри. Кончики пальцев покалывает. Ему так сильно хотелось коснуться тебя, но права не было, и отпугивать не хотелось. Ты киваешь, покачивая ногами, разглядывая свою любимую пижаму, подаренную лучшим другом. Не было сил, чтобы переодеться, и единственным, что защищало тебя от холода, было темное пальто. Парное с Каном. Их подарили вам ваши родители на 10 лет дружбы. Все вокруг было связано с Ёсаном, и ты, почти, не хотела этого менять. — Прости, я устала. Спасибо, что потратил на меня свое время. — с легкой, грустной улыбкой в уголках губ, ты спрыгиваешь с качелей, все еще боясь поднять взгляд. Тебе страшно увидеть глаза Сонхва. Пак кивает в ответ и снова молчит. Не знает, что еще ему нужно сказать, чтобы удержать тебя. Это вне его возможностей. Он бессилен перед твоей болью и не менее подавлен своей собственной. Ты так и уходишь, даже не обернувшись на парня, что с болью смотрел в твою спину.

******

В один момент, после перемены, ты находишь в своем шкафчике небольшую коробку с конфетами и записку с пожеланием хорошего дня и комплиментом. Сердце трепетать начинает, а на губах расцветает смущенная улыбка, и ты к груди листок прижимаешь, будто это самое ценное, что было в твоей жизни. Сзади подходит Сонхва, почти невесомо касаясь твоей поясницы, чтобы привлечь твое внимание. — Привет? Ты резко разворачиваешься, ослепляя его своей широкой улыбкой. Пак, не ожидая, теряется, приоткрывая нелепо рот, чем вызывает твой тихий смех, от которого у него ноги подкашиваются. Все внутри, будто бутон самого нежного цветка распускается, стоит ему увидеть твою радость, что была такой редкой все последние месяцы. Немного придя в себя, он взглядом цепляется за записку в твоих руках, и улыбается. — Тебе понра–… Ты прерываешь его, неожиданно смущаясь и переминаясь с ноги на ногу. Тонкими пальцами любовно записку складываешь, начиная говорить тише, делясь с ним, словно это самая большая тайна: — Представляешь, Ёсан подарил мне конфеты. Мои любимые, кстати! Может, ему нужно было время чтобы побыть одному? — палец к губам прижимаешь, и взгляд задумчивый в потолок поднимаешь. — Может, он так загладить вину хочет? Сердце с оглушающим грохотом падает, разбиваясь в дребезги. Его руки безвольно свисают вдоль тела, пока глаза, будто в неверии, бегают по твоему лицу. Немного нервная улыбка появляется на губах Сонхва, пока голова падает беспомощно в принятии ситуации. — Да. Ты права. Я бы на его месте поступил также. Твои руки слишком неожиданно обвивают его тонкую талию, и ты прижимаешься так крепко, что Пак болезненно брови изгибает, невесомо приобнимая за плечи. Нет, не касается, не дает почувствовать дрожь в его пальцах, что в следующий момент в кулак сжимаются, снова падая, потеряв всю силу. — Спасибо!! Что бы я без тебя делала!! — все еще на радостях, ты убегаешь в класс. Активно машешь Сонхва на прощанье, даже не замечая его состояния. Такое маленькое внимание к себе было слишком желанным, и реакция на него получилась слишком бурная, затмевая все вокруг. Да и плевать, главное, что Ёсан снова хочет общаться!

******

Теперь тайные подарки были твоей обыденностью. Конфеты, цветы, торты, милые безделушки или небольшие игрушки в виде Беззубика и кроликов. Ты уже не могла представить свою жизнь без этого, каждый день с нетерпением подбегая к своему шкафчику, чтобы узнать, что на этот раз в нем окажется. Ты расцветаешь, смеешься намного раз больше и даже, не задумываясь, соглашаешься на прогулки с Сонхва, приглашения на которые становились все более частыми. Каждый день ты хвастаешься ему своими подарками от «Тайного поклонника», который так-то совсем не тайный, и каждый раз в такие моменты Пак смотрел на тебя, как на самое ценное, что есть в его жизни. Каждый раз он ожидал услышать от тебя слова, что ты лишь притворяешься, и на самом деле давно знаешь о его чувствах к тебе, но каждый раз слышал треклятое Ёсан. В один день он все же решается. Решается открыть свои чувства, что грели его душу в одинокие вечера, решается признаться тебе, что лекарства, когда ты заболевала, передавал совсем не Ёсан, а он сам, с неким волнением и смущением спрашивая у фармацевта что лучше, что все. Сегодняшний день почти ничем не отличался от предыдущих, не учитывая того, что ты пришла в школу почти на полтора часа раньше, чем обычно. Учеба и подготовка к самому главному экзамену не позволяла нормально спать, от чего в итоге было принято решение о бессонной ночи в компании звездного проектора и ведра с мятно-шоколадным мороженым. Какого было твое удивление, когда у своего шкафчика ты застала Сонхва, упорно копошащегося в нем. — Хва? Ты чего тут ищешь? — ты подходишь сзади, на носочках приподнимаясь в попытке заглянуть за его плечо. Получается скверно из за слишком большой разницы в росте, и ты сразу бросаешь эту затею, вставая на полную стопу. Юноша вздрагивает, тут же разворачиваясь лицом. На его лице паника и смущение, а руки подозрительно спрятаны за спиной. — А? Т-ты чего так рано? — взгляд отводит, пытаясь принять как можно более непринужденную позу. Нужно что-то сделать с тем брелком со звездочкой и по особому красивой запиской, украшенной синей лентой и изумрудного цвета сургучом, пока ты все это не заметила. Дай бог вопросов не последует. — Не могла уснуть из за подготовки. А ты? — не желая и дальше смущать своего друга, ты с улыбкой делаешь шаг назад. Это и правда срабатывает, ведь Сонхва наконец облегченно выдыхает, и плечи его опускаются. — Тоже не спалось? — Да. У меня выпадают некоторые темы, решил подготовиться и тоже уснуть не смог. Я хотел взять твои учебники, чтобы почитать в библиотеке. — улыбка наконец возвращается на его лицо, образуя милейшую складочку на щеке. — А, кстати. Я забыл телефон в столовой… — Я принесу, как раз хотела купить кофе. — ты чуть машешь его, подхватывая его улыбку и убегая в противоположную от парня сторону. Подозрительный, зараза, но ладно. Когда захочет, тогда и поделится. Сейчас, видимо, не время, а лезть не в свое дело было против твоих принципов. Ты и правда уходишь в столовую. Сонхва, проводив тебя взглядом и удостоверившись, что его тайная привычка останется тайной, снова разворачивается к твоему шкафчику. С волнением укладывает подарок, чувствуя, как сердце заходится от переживаний и неуверенности в том, что это действительно нужно. Дверца немного громко захлопывается, ибо Пак, на эмоциях, не проконтролировал силу, позволяя выйти своей нервозности в подобном жесте и буквально закрывая себе путь к отступлению. Он находит тебя в столовой с кружкой кофе. Усаживается напротив, складывая руки на столе и немного заговорщически наклоняется ближе. — Слушай, а ты занята вечером? — пальцы разминает, слыша характерный хруст, на месте ёрзает и губу кусает в ожидании ответа. Не отрываясь от телефона, ты мотаешь головой в отрицании, снова отпивая кофе, потому и не замечаешь, как Сонхва расслабляется, переставая мучать свои пальцы и губу. Все прекрасно, все идет по плану, главное, чтобы все не изменилось ближе к назначенному времени. Ему и самому нужно подготовиться как физически, так и морально, и лишние переживания будут действительно лишними. Звонок. И вы направляетесь в класс. Он — в трепетном ожидании вечера, а ты — в ожидании перемены, чтобы наконец узнать, что сегодня приготовил тебе Ёсан.

******

Казалось, будто день тянется вечно. Вы оба были в предчувствии и волнении от будущего. Наконец-то Ёсан соизволил перейти к более активным действиям. В записке, что ты нашла в шкафчике, был написан дальний в школе кабинет и, будто с нежностью, выведены цифры, подсказывающие время встречи. Это было так странно, что вы почти не переписывались и тем более не общались лично, а если и было, — то всего лишь банальные поздравления с праздниками или передача просьб от родителей. Ты каждый раз хотела спросить его напрямую обо всех этих подарках, но что-то останавливало. Возможно, ты слишком хорошо знала Кана, помня то, что ему всегда было достаточно тяжело показывать свои эмоции, тем более такие яркие как симпатия. Последний урок, а Пак куда-то пропал. Ну ладно, это его дело. Сейчас все твои мысли заняты тем, чтобы обдумать свои дальнейшие действия, построить в голове диалог и развитие событий, уже представляя ваше первое свидание, где ты явно будешь подшучивать над ним о слишком долгом «букетно-конфетном» периоде. Ты мечтательно улыбаешься, бросая редкие взгляды в сторону красивого профиля своего лучшего друга, из раза в раз поражаясь его аристократичным чертам лица. Звонок. Ты подскакиваешь с места с огромным желанием сразу подойти к Кану, однако вовремя останавливаешь себя. Так ведь нельзя. Он, вероятно, приготовил что-то поистине особое, раз пригласил тебя таким способом. Потому ты опускаешься обратно на свое место, нервно кусая губы. Ты позволяешь Ёсану уйти из класса в компании все еще шумного Уёна. Ладно, возможно, он помогает ему с подарком. Парням ведь тоже нужно время, чтобы подготовиться? Нетерпение отражалось в каждом твоем жесте: то ногами нервно дергала, то пальцы кусала и волосы тоже подверглись нападкам, заплетенные в косу, после распущенные, пальцами собранные в хвост и наконец сброшенные на плечи. Точно! Нужно поправить макияж, который сегодня ты, будто предчувствуя, (а на самом деле просто от скуки) сделала особенно аккуратным и необычным. Три раза перечитываешь записку, будто с каждым разом там появится что-то новое. Наверно, ему хватит этого? Наконец ты поднимаешься с места, широкими шагами уходя в сторону нужного кабинета. Руки дрожат, а воздуха становится мало. Ты почти срываешься на бег, когда из за поворота появляется Кан. Ты врезаешься в него, с тихий ойканьем в следующую секунду отходя чуть дальше. Твои щеки гореть начинают, а сердце в бешеном ритме заходится, и ты прижимаешь к нему записку. Ощущение, будто ты видишь парня первый раз, и будто не было всех тех лет проведенных вместе. Сейчас перед тобой стоит взрослый юноша, статный, широкоплечий, одетый со вкусом и пахнущий невероятно маняще – немного терпко, хвойно, так, как пахнут настоящие мужчины. — Прос–… — Я как раз к тебе шла! — ты перебиваешь, неожиданно воодушевленно поднимая голову. Немного по детски на носочки приподнимаешься, будто пытаясь быть ближе, но отдергиваешь себя, возвращаясь в прежнее положение. — Я.. я хотела сказать… я…. Все слова резко закончились, когда к Ёсану подходит Уён с пакетом в руках, где виднелось ведерко с мятно-шоколадное мороженым, за которое ты и цепляешься взглядом, дабы успокоиться и не позволить своему голосу дрожать, а мыслям хотя бы немного проясниться. Парни смотрят на тебя, Ёсан — с неловкостью, Уён — с интересом. Они не торопят тебя, дожидаясь того, что же ты выкинешь дальше. Ты первый раз видишь Чона таким тихим, и на удивление благодаришь его. Это лишний раз подтверждает твои домыслы: видимо, это был их общий план, возможно даже Уён был инициатором, учитывая его тягу к сумасшедшим поступкам. Это придает небольшой уверенности, и ты наконец выдыхаешь. — Я… я хотела сказать спасибо. Я совсем не ожидала от тебя подобного, и, поначалу абсолютно не понимала. Я ждала, боясь потревожить тебя, но теперь я готова сказать…. — воздух вбираешь, неожиданно смущенно улыбаясь. — Я тоже люблю тебя, Ёсан. Наверно уже давно, но осознала это только в старшей школе. Я боялась тебе признаться первой, ибо вообще не понимала, что ты чувствуешь ко мне. Твои подарки сказали о многом, я храню каждый из них с особой любовью и …. — Ты о чем вообще? — Ёсан все же прерывает свое долгое молчание. Удивление и непонимание читается в его глазах, и он переводит взгляд на Уёна, что буквально пялится на тебя с такими же эмоциями, а после разрывается в громком хохоте. Чона сгибает пополам, и каждый, кому не лень, оборачивается на него, осуждая излишнюю громкость его смеха, а Кан невольно улыбается в ответ, поддерживая веселье друга. Глаза щиплет от подступающих слез, но ты до последнего стараешься их сдерживать. В груди болеть начинает, тянет и в тугой узел сжимает, будто в готовности вырвать сердце. Ты до последнего не можешь поверить что ошиблась. Ты не могла ошибиться. — Ч-что? Ты... ну, каждое утро, ты клал всякие мелочи в мой шкафчик... — с каждым словом видеть Кана становится труднее. С каждым словом голос затихает. С каждым словом сердце все медленней стучит. — Прости, я не знаю о чем ты говоришь. — Ёсан чуть мотает головой, от чего чека спадает на его глаза. — Ёс, да ты Казанова! — рука Уёна слабо ударяет по плечу Кана, пока вторая стирает слезы в уголках его глаз. — Уже третья. И чё это они все сегодня, сговорились что ли? — все же Чон обращает внимание и к тебе, показывая большой палец. — Я правда поражен твоей смелости, но Ёсан только мо-о-ой. — он показательно обнимает плечи друга, показывая язык и после снова смеется, довольный своей маленькой шалостью. — Только–... — ты голос свой не узнаешь, когда он ломается. В голове гул, и руки слабеют, позволяя записке вылететь с пальцев, бесполезным мусором приземляясь на пол. Твой взгляд неожиданно касается волос Кана, где не было, подаренной тобой, заколки. Кан не только отверг твои чувства. Он отверг твою дружбу. Ты срываешься с места, не видя куда, и уже не обращаешь внимание на громкий высокий смех Чона, не затихающий, кажется, даже тогда, когда ты на улицу выбегаешь. В голове все еще на повторе слова Ёсана, и ты до сих пор не могла поверить в то, что твои надежды были ложными. Как глупо, как нелепо, как самонадеянно.

******

За окном уже давно стемнело, все ученики давно ушли, и последние учителя собирают оставшиеся вещи. Сонхва так и сидит на парте, из раза в раз поправляя упаковку на букете синих тюльпанов. Смотрит на них любовно, волнуясь безумно. Прошло уже несколько часов после окончания уроков, ты давно должна была прибежать, ведь так сильно ожидала этой встречи, хоть и не зная всей правды. Его переживания прервал охранник, что зашел в кабинет на проверку перед тем, как закрыть на ключ. Руки невольно дрожать начинают, держа букет уже не так уверенно, как прежде, но Пак до последнего поверить не может в том, что ты действительно не пришла. Без лишних споров он покидает класс, абсолютно не торопясь шагает по коридорам, упорно сдерживая собственные слезы. Смотрит к себе под ноги, в один момент замирая на месте. Письмо. Синяя лента давно утратила свой торжественный вид, а от белоснежной бумаги осталась лишь серая, пыльная и местами разорванная от ботинок людей. Сонхва медлит, ломается, но делает шаг к нему, на колени встает и не сдерживает ухмылки, полной горечи. Пальцами дрожащими раскрывает, будто это что-то доселе не виданное, надеясь, что там закралась ошибка, и ты в самом деле просто пришла не туда и не в то время. Но нет. Даже расплывающимся, юноша отчетливо читает то, что так усердно выводил целую ночь, перечитывая по несколько раз во избежании ошибок, переписывая, начиная все снова и снова, доводя до идеала каждую черту. Он сжимает этот жалкий кусок бумаги в руке, слишком резко даже для самого себя, и с колен поднимается. С каждый новым шагом его словно хлыстом ударяют, да так, что из школы он выбежал, будто гонимый кем-то. Он почти пробегает мимо тебя, сидящей на детской площадке неподалеку, но тормозит, смотрит издалека, не зная, что ему сейчас делать и нужно ли вообще. Настолько сломленной он увидел тебя лишь тогда, когда ты открылась ему в самый первый раз, когда Кан забыл поздравить тебя. По иронии судьбы, вероятно, снова из-за этого же самого человека он снова видит тебя такой же. Хочется подойти к тебе, но собственная гордость не позволяет, хотя какая к черту гордость — не он ли пал на колени перед какой-то бумажкой, которая должна была стать приглашением в новую жизнь. Хотя, так ведь и есть. Теперь жизнь и правда не будет такой, как прежде. Сонхва все же медленно шагает в твою сторону, заставляя обратить на себя внимание и поднят голову. Твои глаза красные и опухшие, а макияж давно утратил первозданный вид, но тебе не неловко предстать перед парнем в таком виде, совсем нет. Какая разница, это ведь не тот, о ком ты грезила последние года своей жизни. Это ведь не Ёсан. — Привет? Ты слышишь его тихий голос, невольно усмехаясь от дежавю. Встаешь с качелей, медленно подходя к нему. Сдерживаешься из последних сил, пока руки сами тянутся к юноше и ты в последнюю секунду буквально падаешь к нему в объятия, обвивая его стан, в грудь вжимаешься и сдаешься. Ломаешься, позволяя потеряться в своих эмоциях, не боясь, что тебя отвергнут. Ведь это не он. Не Ёсан. Его руки обнимают твои содрогающиеся плечи, мягко поглаживая. Белая рубашка на груди тяжелеет, впитывая влагу твоей боли. Он нежно укладывает ладонь на затылок, поглаживая успокаивающе, волосы мягкие перебирает, абсолютно не думая о том, что ты сможешь услышать его сердце, что заходится в болезненном танце в неудобной обуви, заставляя ноги кровоточить, но не останавливаться. Ты никогда не замечала его, так чего сейчас же что-то изменится? — Это был не он…. Все эти подарки, все это внимание…. Он даже не знал об этом, ты представляешь? — голос в тихой истерике дрожит, такой же бессильный, как и все твое тело. Твой шепот утопает в складках чужой одежды, пока пальцы образуют их на его спине. Хочется пасть на колени, но руки Сонхва слишком крепко держат, не позволяя тебе упасть ни физически, ни морально. — Ужасно. И кто же это может быть, если не он? — собственный голос для Пака звучит невероятно чужим, и ему приходится немного прочистить горло, прежде чем продолжить, не выдавая своего состояния. — Он все равно не заслуживает тебя. Ты мотаешь головой на его груди, крепче прижимаясь к ней и слишком громко носом шмыгаешь, все же ощущая некую неловкость. — Не говори так! Я ведь люблю его… очень и очень сильно… у меня так сердце болит, ты не представляешь… Усмешка Сонхва прячется в твоих волосах, ведь да, не представляет. Потому что собственное ничего не чувствует, оставшись там, в коридоре школы. Брошенным, растоптанным, украшенным уже не сильно презентабельной синей лентой. Юноше нечего сказать, да и все слова здесь лишние, не имеющие смысла и какой-либо ценности. Иронично. Проходит еще пара минут в тишине, нарушаемые лишь твоими всхлипами, стихающими, но не заканчивающимися. Его ладонь не прекращала гладить волосы, плечи и лопатки, прижимая к себе. Сдерживает себя, чтобы лица не коснуться и в самые красивые глаза в мире заглянуть, но знает, что этот жест смутит тебя. Шепот Сонхва отвлекает тебя, заставляя на секунду задержать дыхание в ожидании его следующих слов. — Пойдем посмотрим Железного человека и поедим мятно-шоколадного мороженого? Киваешь чуть заторможенно, носом зарываясь в ворот его его рубашки. Наконец, слабая улыбка касается твоих губ, и ты сильнее сжимаешь в объятиях юношу, пытаясь вложить в это всю свою благодарность. Пак слишком хорошо знает то, что ты так сильно любишь. Одинокая слеза утопает в твоих волосах, и Сонхва закрывает глаза,

принимая

свое

поражение.