gingerbread, gingerlove

Большой кухонный стол сплошь усыпан мукой и всевозможными пакетиками с пряностями и глазурью. Вонбин старательно лепит имбирное тесто, от усердия высунув кончик языка, и проверяя точность выполнения рецепта в своём телефоне. Параллельно болтает телевизор — в рождественские выходные Вонбин любит ежегодно пересматривать любимые мультики, даже если Ынсок считает это занятие совершенно бесполезным. За окном кружится снег, мягко падая на землю крупными хлопьями, и Вонбину хочется поскорее завершить приготовление десерта, чтобы выйти на улицу и лепить снеговика. Ынсок должен вернуться как раз к тому времени, когда имбирные пряники будут готовы, и Вонбин сможет в очередной раз похвастаться своими кулинарными умениями. На часах без четверти пять, когда входная дверь бесшумно открывается, впуская Ынсока домой. Он вешает мокрое от снега пальто на вешалку, переобувается в тапочки с Пикачу и бредёт на кухню на запах корицы и сладостей. Вонбин в это время раскатывает тесто, полностью погрузившись в процесс, и не замечает приход Ынсока. — Что мы смотрим? — Ынсок подкрадывается сзади, обнимая Вонбина и целуя в щёку. Вонбин вздрагивает, чувствуя тёплое дыхание и крепкие руки, пробирающиеся под его широкую рубашку. Вся его сосредоточенность улетучивается и он улыбается, поворачиваясь к Ынсоку, и целует в ответ. — «Шрека». Ынсок закатывает глаза — он смотрел этот мультик так много раз вместе с Вонбином, что может запросто дублировать все реплики персонажей. Но Вонбин каждый раз чувствует себя воодушевлённым и счастливым при просмотре и Ынсок ничего не может с этим поделать. — Ты вкусно пахнешь. — Это всё пряничные человечки — я добавил в тесто корицу и мёд, чтобы было слаще. — Руки Вонбина всё ещё запачканы в муке и он оставляет следы на щеках Ынсока, смеясь. — Нет, я не о печенье. Твой запах стал другим. — Ынсок утыкается в шею Вонбина, вдыхая его аромат, и пытаясь понять, что изменилось в его муже. Вонбин испуганно трёт свою шею, не заботясь о том, что может тоже запачкаться, а после вспоминает о скором приближении особых дней в его бытности омеги. Ынсок отстраняется, внимательно рассматривая мужа, и замечает испуг в его глазах. — Вонбин, всё в порядке? Ты не заболел? — Ну, скоро должна быть течка… Как представлю, что придётся страдать в Новый год, не вылезая из постели… — Ох, давно ли это стало для тебя обузой? — Ынсок усмехается, выцеловывая каждый открытый участок кожи Вонбина над рубашкой. — Мы проводим все твои течки вместе и после этих семи дней ты выглядишь счастливее, чем когда-либо. «Ну, почти», думает Вонбин, прикрывая глаза от удовольствия, ведь самым счастливым он определённо будет, когда внутри него будет развиваться плод его любви с Ынсоком. Возможно, именно в эту течку им стоит попробовать не предохраняться. — Ынсок, мне нужно закончить эти пряники. И раз уж ты пришёл домой раньше, то помоги мне с фигурками. Вонбин мягко отстраняется, вытирая ладони об фартук, и протягивает Ынсоку скалку для раскатывания теста. Ынсок прекрасно знает, что Вонбин достаточно силён (его бицепсы едва ли уступают крепким рукам Ынсока), но всё равно каждый раз просит его помочь что-либо открыть или достать с верхних полок. Эта привычка тянется ещё с тех времён, когда они встречались и мозолили глаза соседям по общежитию, которые мечтали, чтобы эта неловкая пара альфы и омеги, наконец, перестала ходить вокруг да около с их неловким флиртом. Ынсок тогда набрался смелости и хитрости, наученной Сончаном, и после того, как в очередной раз открыл для Вонбина баночку со сладостями, положил туда небольшой сюрприз. Удивлению Вонбина не было предела, когда вместо шуршащей обёртки с желейным мишкой его пальцы нащупали бархатную коробочку с обручальным кольцом. В тот вечер Сончан возвёл руки к небесам, благодаря богов всех конфессий за то, что его друзья, наконец-то, съедутся и перестанут дразнить всех своим флиртом. Узнав об этом плане позже, Вонбин в отместку нашептал Чанёну, объекту тайной любви Сончана, как правильно завоёвывать внимание высоких альф. Вонбин выбрал Чанёна в качестве свидетеля на свадьбе с его стороны, а в паре с ним был Сончан, будучи лучшим другом Ынсока. После свадьбы друзей, в жизни Сончана крепко прописался Чанён, и это стало лучшим подарком. С тех пор они дружат уже семьями, встречаясь по праздникам, и Вонбин планировал угостить друзей пряничным печеньем на Рождество. — Давай слепим огромного Пряню, как во второй части мультфильма, и будем отламывать по кусочку. Ынсок закатывает рукава своего свитера, подходя ближе к столу, и оценивает масштабы кулинарной работы. Вонбин качает головой, доставая набор форм для вырезания теста — в его планах приготовить множество пряников и поделиться с друзьями, зная, что Ынсок способен справиться с готовым десертом в считанные минуты. — Ну уж нет, нам нужно сделать пряничных человечков для каждого. Вот из этого кусочка теста будут большой Ынсок, чуть поменьше Вонбин и совсем маленькие- Вонбин запинается, чувствуя, как у него начинают краснеть щёки от мыслей о будущих детях. Ынсок улавливает волнение мужа — его внутренний альфа всегда ощущает настроение омеги, ведь именно в этом заключается парность, созданная природой. Он берёт Вонбина за руку, мягко поглаживая пальцы, и кончики приятно покалывают при соприкосновении кожи. — И совсем маленькие Ынсок и Вонбин, которых мы сохраним на память, чтобы наши будущие малыши смогли получить свои фигурки. Ынсок улыбается, всё ещё держа за руку мужа, и Вонбин смотрит на него с блеском в глазах. Его сердце бьётся быстрее от мысли о том, что Ынсок тоже хочет детей. В конце концов, они долго не решались поговорить об этом, но в канун Рождества, как известно, всегда случаются чудеса. — Ты… действительно этого хочешь? Вонбин вздрагивает, когда Ынсок перестаёт держать его руку и подходит вплотную к нему, обхватывая покрасневшее от смущения лицо. Ынсок смотрит на Вонбина со всей нежностью и любовью, которая пропитывает его сердце сильнее, чем кровь, и целует его мягкие губы. Поцелуи с Вонбином всегда сладкие, со вкусом его любимых желейных конфет, и Ынсок не может насытиться. — В этот раз я хочу закрепить наш союз не только меткой. — Ынсок ведёт носом по чувствительной шее Вонбина, у которого от томного шёпота едва не подкашиваются колени. — Если ты не против. От волнения их природные запахи усиливаются и густой мёд впитывается в крепкий асфальт, залитый бензином. Вонбин кивает головой, облизывая губы, и позволяет Ынсоку крепче прижать его к себе — Я хочу этого сильнее с каждой минутой, проведённой с тобой. Думаю, в эту течку нам стоит попробовать всё. — Вонбин целует Ынсока, не заботясь о том, что они оба уже перепачканы тестом. — Но сначала мы сделаем этих пряничных человечков, иначе нам придётся снова пересматривать «Шрека». Ынсок смеётся, напоследок ущипнув Вонбина за щёки, и возвращается к их кулинарной миссии. Вонбин завязывает на нём парный фартук, чтобы Ынсок не запачкался ещё больше, и процесс приготовления печенья вновь оживляется. Уже позже, когда пряничные человечки становятся один в один похожи на Пряню из мультфильма и остывают на тарелках, Ынсок и Вонбин лепят снеговиков во дворе, отвлекаясь на игры в снежки и самые сладкие поцелуи в Рождественскую ночь.