Дух океана

      В одно чудесное зимнее утро Чонгук проснулся в своих покоях не один. Даже не так: он проснулся в собственной постели не один. И когда лениво разлеплял глаза, ловя лицом морозные лучи сквозь избавленное от штор окно, и ворочался, не понимая, отчего так жарко, тесно и тяжело, омега никак не ожидал, перевернувшись на другой бок, столкнуться носом к носу с обнажённым мужчиной!       Принц ошеломлённо распахнул глаза и истерично взвизгнул, в то же мгновение выскочив из постели. Его сердце заглушало своим шумом любые звуки. В том числе и надсадное сопение во вторую подушку, которая, между прочим, тоже принадлежала его высочеству! Но этот наглый мужлан, распластавшийся своей огромной тушей на всей постели, разбрасавший руки и ноги, подмявший под себя одеяло и уткнувшийся лицом в шёлковую пуховую подушечку, присвоил себе буквально всю кровать.       Первая волна испуга, подстёгнутая эффектом неожиданности, скатилась вместе с пульсом куда-то в живот, а душу захлестнул прилив злости. Возмущение бурливой волной было готово вот-вот выплеснуться, став острыми словами на языке юноши и той силой, с которой он через мгновение, вот прямо в следующую секунду набросится на незваный неопознанный объект. Да где это видано-то, чтобы незамужний невинный омега с чистой совестью и блестящей, словно зимнее солнце в мороз, репутацией, находился и уж тем более спал в одних покоях с чужим альфой?!       Чонгук проглотил свой праведный гнев в угоду более продуманному действию, ведь неизвестно, что за подарок сопит под персиковым балдахином. Вдруг он агрессивный? Или приставать начнёт? Какими заморскими околицами он оказался здесь, Чонгук и не желал знать. Вернее, желал. Но страшно было. И волнительно. Альфы чересчур непредсказуемы, чтобы можно было позволить себе расслабиться, даже если они в спящем состоянии.       Омега осмотрелся, вспоминая, что в его покоях им саморучно припрятанный, лежал на дне сундука с китайскими шелками кинжал арабский, старшим братом некогда ему в подарок привезённый. Отец и мать не жаловали подобные презенты, считая, что юношам-омегам не пристало иметь в своём личном пользовании оружие. Братец был иного мнения, и потому кинжал передавал тайно, словно контрабандист. Обоим было смешно в тот вечер, когда перед сном Чонгук, не переставая восхищаться удивительным блеском металла в свете свечей, проверил остроту лезвия на собственном пальце и, получив нагоняй от перепугавшегося братца, при нём же и припрятал вещицу в один из самых бесполезных сундуков. Туда никто никогда не заглядывал, да и в покоях он стоял лишь потому, что второй по старшинству сестрице не приглянулись дары жениха из Срединного государства. Чонгуку от щедрых сестриц всегда перепадали разные полезности: дешёвые безделицы из страны Восходящего солнца, украшения, добытые потом и кровью добровольными трудящимися из Империи Великих Моголов и переданные милым потенциальным невестам их правителями, изысканные меховые наряды и талисманы на все случаи жизни от всемогущих ханов… Однако суматошный взгляд принца наткнулся отнюдь не на пределы своей сравнительно небольшой обители, в которой размещались постель, пара-тройка сундуков и трапезный столик. Комната оказалась заметно шире во все стороны, а помимо того и обставлена в разы богаче. Да и запах в воздухе витал совсем другой, не сладкие ароматы соцветий сливы и плодов сочных персиков, в которые с рождения окутан омега, а нечто щекочущее рецепторы, более тяжёлое и свежее, морское.       Море особенно кружило голову Чонгуку.       Растерянный омега блуждающими по совершенно новым предметам увлажняющимися стремительно глазами набрёл вновь на кровать. Это, на самом-то деле, поистине огромное ложе. Ему простительна путаница: ткань балдахина была такой же персиковой, как и у него, только отличалась очевидной дороговизной и новизной — она разве что не сияла в свете утреннего солнца, да и подушки и одеяло точно были его. Чонгук проморгался, присмотрелся ещё раз, глаза его не подводили, это действительно были его спальные принадлежности!       Неужели… Неужели он… Его похитили прямо из постели? Но зачем забрали одеяло и подушки? Омега ровным счётом ничего не понимал, в памяти его не было видимых провалов, вчерашний день он помнил от пробуждения и отхода ко сну. Если, конечно, в его воспоминания никто не вмешался и услужливо не подредактировал. Тогда у него возникал другой вопрос: зачем кому-то нужен был четвёртый сын короля, не имевший ни права на престол, ни приданого? Да за него и выкуп платить не будут в случае чего.       Тело на постели потянуло воздух глубже и неожиданно громко хрюкнуло, закашлялось и оторвало голову от шёлка, дабы наконец полноценно вдохнуть. Чонгук, всё это время проведший на полу около кровати и сидевший в весьма неприличной позе, обнажавшей его ноги едва не до бёдер, замер и напрягся, наблюдая за шевелениями с готовностью защищать свою честь в любое мгновение. Правда, хватит ли ему сил отбиться, он сомневался.       И потому омега наблюдал. А по мере того, как неизвестный ему мужчина пробуждался, глаза бедняжки расширились всё больше и лицо приобретало сходство с той краской, которой мадам из квартала удовольствий придают цвет своим устам. Альфа выпрямился на руках, прогибаясь в пояснице, и мышцы ягодиц и бёдер тут же напряглись, обрисовывая чёткие рельефы, каких Чонгук в жизни не видал. И сидел он удачно, в первом ряду так сказать, прямо у подножия постели, откуда ему не было видно лица, только кучерявый затылок. Зато познания в строении альфьих тел расширились за считанные секунды. От смущения омега едва не запищал, но глаз не отвёл, метнулся взглядом выше по изящному изгибу спины к лопаткам, под кожей которых мощные мышцы перекатывались и разминались после ночи в неудобной позе. Мужчина вытянулся, принимая позу кобры, потянулся весь до кончиков пальцев на ногах и громко зевнул. Чонгук вздрогнул и, с ужасом видя, как альфа начинает разворачиваться, засуетился: попытался было затянуть обнажённые ноги под подол ночного одеяния, однако оно оказалось чересчур узким для этого. Потому омега, отбросив в сторону разум, кричавший о том, что хотя бы попытку побега сделать ещё не поздно, резво вскочил и принял защитную стойку. Пока родители безуспешно учили его изысканным манерам и семейным обрядам, которые подобает знаеть и выполнять принцу, Чонгук активно впитывал все те знания, что ему передавал старший брат-альфа Хосок, когда возвращался домой из военных походов и поездок за границу по дипломатическим поручениям короля.       Словно само Время оттягивало неизбежное и не хотело пугать юношу больше, чем уже есть, из-за пушистых лохматых волн показался нос, дальше губы, а затем Чонгук хотел зажмуриться и проклясть весь свет, пока действительность жестоко не растоптала его. Но нет! И изумлённый вскрик прорывался вперёд мысли о том, что лучше бы он молчал:       — М-мужчина, вы кто?!       — Святое небо, омега! Что вы делаете в моей постели?!       Абсолютно нагой альфа, сидевший перед ним в откровенной позе, совершил стремительные перевороты, в процессе вытянув из-под себя простыню, накинул её на бёдра, закрывая пах, и ноги сложил в лотос. Воззрился снизу вверх своими жгучими глазами, брови густые нахмурил сурово, губы твёрдые сложил в плотную линию. Чонгук, видя, что нападать не собираются, сам расслабляться не спешил, но на мужчину глядел внимательно. Он и спереди оказался исключительно красивым: столь точёных мышц, ровных лучей ключиц, дуг рёбер, обтянутых бронзой кожи, омега ещё не видал. Конечно, не видал! В его жизни был лишь один альфа, которого он однажды застал раздетым по пояс, то был Хосок. И то получилось случайно, юноша просто был слишком рад возвращению дорогого человека и влетел в его покои без предупреждения.       — Кхм… — альфа неловко поправил простыню и прочистил горло, перетягивая любопытный бесстыжий взгляд со своего торса на лицо. Чонгук с готовностью уделил внимание литым скулам и крошке-родинке на кончике чужого носа. Интересно, а волосы у него действительно такие мягкие и пушистые, какими выглядят? — Вы называться первым не намерены, тогда это сделаю я. Царевич Атал, наследник дальних южных земель. Вам их название, думаю, ни о чем не скажет.       — Вы говорите о персидских землях?       Атал широко распахнул глаза, подаваясь вперёд с таким внезапным счастьем, будто встретил не человека, назвавшего его родину, а сразу соотечественника. Чонгук удивлённо хмыкнул. Мужчина перед ним вмиг потерял остатки своей грозности при всей массе и габаритах.       — А вы знаете, где это — персидские земли? — в голосе его скользнула капля надежды неизвестно на что. Чонгук лишь понял, что глаза у этого царевича совсем не чёрные. Они словно жжёный мёд, из которого служанки в детстве делали сладости, словно огни, которыми сиял дракон на большой площади во время праздника Середины осени.       — Мой братец с дипломатическим визитом был направлен туда, — смело поделился Чонгук. Отчего-то казалось, что об этом можно говорить с Аталом.       — Кто же вы, в таком случае? — альфа подобрался к краю кровати, с интересом рассматривая боевую стойку бравого омеги.       — Я? Четвёртый принц страны Утренней свежести, Чон Чонгук. И если вы похитили меня ради того, чтобы что-то поиметь с моего выкупа, то сильно промахнулись. Лучше бы вы украли какую-нибудь мою сестрицу. От меня вам никакого проку.       Чонгук надул губы и сложил руки на груди, наплевав на самозащиту. Атал увидел в этом жесте чистой воды очарование. Острые клыки блеснули, выбиваясь из ровного ряда смешливой улыбки.       — Я не похищал вас, Ваше Высочество, — альфа наморщил нос, сдерживая смешок. — Признаться честно, в первые секунды после пробуждения и моей первой мыслью было похищение, ибо ни вы, ни эти покои мне не знакомы.       Юноша хмыкнул, раздувая щёки, и цикнул языком.       — Послушайте, Атал…       «Ложное имя»       Омега едва заметно вздрогнул. Все мысли в его голове на мгновение заглушил гул мощного раскатистого голоса. Как же давно он его не слышал! Наглая рыбёшка оставила его с каким-то царским мужланом едва ли не голыми наедине.       Но Чонгук не мог винить его, особенно когда тот соизволил явиться.       — Вы назвали мне не своё истинное имя, Атал. Начинать знакомство со лжи нехорошо, — принц хитро свернул глазами. Наблюдать за тем, как теряется до того бывший таким самоуверенным, мужчина, доставило ему веселье. И пока он не пришёл в себя и не сообразил, Чонгук решает добить его и воспользоваться низким уровнем осведомлённости царевича в обычаях государства омеги. — По законам моей страны теперь вы обязаны исполнить любую мою прихоть.       Чонгук гордо задрал нос да ногой притопнул, предвкушая хорошее развлечение. Мужчина перед ним хоть и красивый, что глаз выколи, однако слишком самоуверенный. Пусть он заметно старше и статусом выше, находятся они в месте, незнакомом обоим, и потому, если принц первым займёт уверенную позицию, то и выгоду выжмет, и повеселится. Завтра наступит Соллаль.       Атал удивлённо вскинул брови, разглядывая наглую надутую мордашку принца. В одну секунду он запрокинул голову, обращаясь взглядом к балдахину кровати, и громко расхохотался. Чонгук в лице не изменился.       «Махлюет»       «Тянет время, дабы обдумать ответ»       Омега про себя усмехнулся, наблюдая за спектаклем одного актёра. Голос в его голове недовольно вздыхает и своим выдохом сносит вновь все его мысли. Жить с этим соседом в собственной голове бывает невыносимо. Но Чонгук всегда был таким. Что ему остаётся? Если только благодарить за помощь. Вряд ли он хотел быть привязанным к человеку, такому крошечному и бесполезному.       — А чего вы желаете, Ваше Высочество? — отсмеявшись, Атал на него взглянул вновь и улыбнулся уголком губ всезнающе, словно уже прочитал омегу вдоль и поперёк.       Чонгук слегка свёл брови к переносице. Кажется, не получится у него стать во главе, некудышный из него правитель.       «Ты всё ещё омега. Воспользуйся преимуществом. Только омега может обернуть слабость в силу»       Потому что только омега слаб…       — Понимаете, Атал, — Чон опустил глаза к своим ногам и быстро-быстро заморгал, перед тем тряхнув головой так, чтобы пушистые волны чёлки свалились на лицо, губу зажевал и руками себя обнял, с ноги на ноги перемявшись. Крохотный, беззащитный, одинокий… Если в альфе есть хоть капля благородной крови, он не проигнорирует свои инстинкты и хотя бы на них поддастся. Омега тихонечко всхлипнул. — Я никогда… Никогда не проводил Соллаль по-настоящему. Ну… Так, как положено по всем традициям, с играми, обрядами и… Настоящей семьёй.       Принц раскрасневшиеся глаза со слезами на ресницах застывшими на него поднял и для убедительности погромче носом шмыгнул. Атал в его чёрные влажные очи по неосторожности заглянул и пропал. Сердце удар нервный сделало, едва не забыв, что билось оно до этого почти тридцать лет ровно. Как рядом оказался, он и не понял.       — Эй, ну… Ваше высочество, не убивайтесь вы так… — мужчина аккуратно притронулся к дрожащим плечам, но омега никак не отреагировал.       В следующую секунду его резко потянуло вперёд, Чонгук носом уткнулся прямиком в чужую запаховую железу и с громким удивлённым всхлипом втянул в лёгкие внезапно насыщенный феромон. Альфа обнял основательнее, прижимая к себе, по спине начал поглаживать. Запах усилился, и Чонгук, в первую секунду себя отпуская без контроля, задышал жадно, внюхиваясь и едва не порыкивая.       — Пахнете океаном, — пробормотал он в солоноватую ароматную кожу.       Над головой его раздался понимающий смех. Да что этот царевич всё смеётся и смеётся?       — Кажется, я начинаю понимать, почему мы здесь вдвоём… — хмыкнул он и примостил подбородок на чужой макушке, позволяя себе сделать вдох сливовой и персиковой сладости с кончиков волос. — Тоже не помните ничего, да? — выдохнул едва слышно. Омега кивнул, вздыхая. — Ну ничего, скоро мы с вами, Ваше Высочество, думаю, обо всём узнаем. А пока давайте отпразднуем этот ваш Соллаль.       Чонгук насупился, умащивая подбородок на острой ключице, ибо до плеча ему было не достать, но из объятий не рвался. Определённая догадка посетила его, но её нужно проверить.       — Позвольте полюбопытствовать, принц, сколько вам лет?       — А это как-то ускорит вас в исполнении моего желания?       От новой волны смеха у альфы сотряслась грудь и с собой вместе всколыхнула всё тело юноши. Чон начинал раздражаться. Смешинка ему там попала куда или что? Что ни слово — всё смешно этому царскому наследнику.       — Я не джинн, бесплатно желания не исполняю, — усмехнулся Атал.       — А вы вообще их никак не исполняете, — Чонгук ловко вывернулся из объятий и отвернулся, но всего на секунду, потому что следом его с головокружительной сноровкой аккуратно подхватили на руки, удерживая в воздухе в горизонтальном положении.       Чонгук тихо пискнул, хватаясь за мощную шею. Необычный феромон манил вернуться поближе к железе и больше не отпускать, в мыслях творился полнейший бардак, бесполезная рыба снова исчезла. И как прикажете жить эту жизнь?       — Пол слишком холодный, застудите ноги.       Альфа с ним на руках вышел из покоев, шагая по мягкому ковру, что устилал путь в неизвестность. Чонгук с высоты своего нового положения разглядывал пустой длинный коридор. Один только ковёр да в самом конце маленький столик с расписной вазой заполняли пространство. Возникало впечатление, будто здесь обычно никто не живёт, но слуги посещают для уборки с некой периодичностью.       По правую руку им на пути попалась дверь. Наугад мужчина вошёл в новое помещение. Это оказалась кухня. Небольшая, но просторная, она вмещала в себя длинный стол с узкими лавками по обеим сторонам вдоль него, слева всю стену занимали шкафы под потолок: в одних стояла посуда, в других — мешочки разных размеров и цветов. Чонгук присмотрелся внимательнее и догадался: то были специи и сушёные овощи. За рядом шкафов запрятался мешок с рисом. Справа большое место занимала печь.       Царевич усадил принца на не занятую мисками и корзинами лавку и, едва успев придержать ускользающую простыню, развернулся. Атал осмотрел комнату придирчивым взглядом, прошёлся по ней, заглядывая на полки и под крышки. Чонгук внимательно за ним следил, поджимая мёрзнущие ноги. За окном набирала силу зима, а в этом дворце они пока не встретил ни одного слугу. Кажется, и за дровами им придётся идти самим.       — А кто такой джинн? — Чонгук взглядом, требующим ответа, уставился в голую спину.       Атал, не оборачиваясь, заговорил:       — Это такой дух, похожий на человека, только сильный. Если поймать его и перебороть, он исполнит три желания. По крайней мере, мне так рассказывала кормилица.       Альфа развернулся и взглянул на любопытного мальчишку. Взгляды схлестнулись, и принц отвернулся, с увлечением стал разглядывать стены кухни. Только розовеющие кончики ушей не скрыть от острого взора. Атал про себя усмехнулся. Когда Чонгук в следующий раз решил взглянуть на мужчину, тот оказался сидящим напротив. Это застал его врасплох.       — Нам бы найти одежду поприличнее и приготовить еду и после этого, принц, я весь в вашем распоряжении. Умеете вы готовить?       Атал насмешливо вскинул бровь, вовсе не скрывая своих мыслей по поводу заданного вопроса. Конечно, он сомневается.       — А вы умеете готовить, Атал?       Чонгук его позу скопировал, горделивую осанку свою выровнял, как и подобает королевской особе. Если они оба настолько безнадёжны, то не прожить им и дня.       «В покоях восточного крыла найдёшь одежды. О еде не беспокойся»       Омега едва не выдал себя, состроив коварную рожицу. Вот и замечательно! Все дела сами сделаются, а своего помощника он позже поблагодарит.       — Я знаю, где найти одежду. Давайте сходим туда, для начала.       Под изумлённым взглядом Чонгук заболтал в воздухе ногами, намекая, что он всё ещё бос, и совсем не стесняясь. Если им помогает сам Дух, а альфа так невообразимо восхитительно пахнет, если они в канун Соллаля оказались здесь одни, то и противиться судьбе принц не хотел. Не ему тягаться с природой и Духом. В избранники ему вручили не абы кого, а царского наследника, лицом хорош, телом тоже вышел. А что характер непредсказуемый, так у них вся жизнь впереди будет ещё.       Чонгук был четвёртым ребёнком короля Чон Сынхо. Четвёртым и… Совсем необычным. Родители занимались устройством первых трёх детей: сына пустили по военной карьерной лестнице, дочерей старались удачно запихнуть в отдельную семейную рутину. О младшеньком никто особо не думал, и слуги дарили ему больше своей заботы, чем родители и сёстры когда-либо.       В этот Соллаль Чонгук не ждал никакого волшебства. Он хотел лишь побыстрее исполнить все нужные обряды и скрыться в своих покоях. Каким бы великим ни был праздник, он предназначался для настоящих семей. Чета Чон к таковым не относилась, Чонгук знал, издавна. Даже во время чарьё, когда все должны были молиться о мире и лучшей загробной жизни для ушедших предков, они находили время, дабы обсудить условия выгодного брака для Ми-Ми, младшей дочки.       А он, словно пятилетний, хотел чуда и праздника, и в предвкушении цеплялся за чужие плечи, потому что Атал начал эту игру первым. И альфа оказался тем, кто держит своё слово. В восточном крыле их ждал привычный для Чонгука ханбок, он лежал на постели вместе с похожим, но бо́льших размеров. Омега, позабыв стеснение, облачался в свои одеяния слой за слоем и даже не смотрел в сторону изумлённого мужчины. Пусть он хоть трижды принц, но не в его характере прятаться.       — И как это… надевать? — Атал с сомнением подцепил чогори, нижнюю рубаху.       Чонгук несдержанно закатил глаза.       — Стойте на месте и не вертитесь.       Он отобрал чогори и, поглядев на неё и прикинув что-то в уме, дёрнул альфу за предплечья, заставляя согнуться. С ворчанием о том, что всё приходится делать самому, омега нарядил наконец Атала, полюбовался своей работой и отправился обратно на кухню, невесомо ступая по ковру. Мужчина бесшумно следовал за ним, любуясь узкой талией и немного широковатыми как для омеги плечами. Чонгук выглядел изящным и лёгким, больше похожим на крестьянского сына, чем королевского, его словно бы воспитывали отдельно от старших брата и сестёр.       На кухне за длинным столом их и правда ждал готовый обед. Атал не уставал диву даваться, но принц вёл себя, словно не происходит ничего необычного, а мужчина поспешил взять с него пример. За трапезой он то и дело украдкой поглядывал на юношу и сразу заметил, как тот загрустил, уставившись в свою полупустую миску. Альфа быстро решил для себя, что его обоняние и чувства не могли его подвести, особенно потому, что тоска принца зудела у него под сердцем. Он отложил приборы и принял самый непринуждённый тон:       — Что ж, Чонгук, не будем пропускать такой прекрасный день из-за мелких неурядиц. Ими полна вся жизнь, а праздник бывает раз в году. Я хочу узнать побольше о ваших традициях, чтобы сделать правильно.       Чонгук был готов расплакаться. Его пока ещё не совсем осознанные и больше подстёгнутые инстинктами чувства переполняли неискушённую душу. Атал улыбнулся и распахнул руки широко, приглашая в свои объятия. Омега с небывалым облегчением припал к широкой тёплой груди.       — Мы должны оставить свои туфли на видном месте перед сном, с этого начинается день. И хочу отведать ттоккук! Сходить на рынок за бокджори у нас, конечно, не выйдет, однако можно поискать его на кухне и подвесить поближе к потолку, этим вы и займётесь, господин Атал. Нас двоих слишком мало, чтобы поиграть во что-нибудь, но… Но мы обязаны запустить змея! Точно! Вы ведь сделаете воздушного змея?       Альфа тихо рассмеялся, обещая выполнить всё, что в его силах. Чонгук сиял широкой забавной улыбкой, приносящей в душу тепло. Она отпечаталась в сознании Атала, он уверен, на долгие годы. Пусть ему было неведомо, как и почему он оказался в этом пустом дворце с незнакомым ему принцем, сердце подсказывало ему, что это не спроста. Возможно, ему казалось, но за стенами будто бы шумело море, там светило солцне или шёл снег, а здесь, внутри, ему светили тёмные звёздные донья, в которых плескались радость и надежда. И он, внезапно для себя, хотел бы стать причиной этой светлой радости.       Весь оставшийся день они посвятили подготовке к празднику, о котором Атал впервые узнал всего несколько часов назад и по щедрому порыву души, манимый ловкой игрой омеги, согласился устроить. Чонгук для него оставался самой большой загадкой, а видел он на своём пути их немало, потому что свой дом покинул давно и в пустыне, в горячих песках едва не погиб, когда вдруг проснулся в тёплой постели с шумом прибоя и прелестным бойким юношей в одних покоях. Его Судьба шутила ли над ним, но сливовый цвет и сладость персиков с первым глотком воздуха проникли в душу и осели там.       Соллалю народ Чонгука отводил три дня, для каждого из которых были предусмотрены свои действия, и омега рассказывал о каждом из них, показывал, как нужно делать и что говорить. Он весь светился изнутри, а альфа чувствовал трепет при каждом взгляде на него.       Они запускали змея вдвоём. На улице было пасмурно, дул прохладный, но мягкий ветер, предвещающий потепление. Остров, где они оказались заточены, был небольшим и заснеженным. Столько снега в своей жизни не видал ни один, ни второй.       Атал придерживал одной рукой Чонгука за талию, второй помогал ему удерживать игрушку на ветру. Альфа периодически утыкался носом в тёмный затылок и втягивал поглубже природный аромат омеги. Тот не отрывал счастливого взгляда от бумажной птицы, но в объятиях кутался с удовольствием. А ещё возмущался тому, что приключилось с ним этим утром.       — Вот же!.. Опять стащил мои туфли, негодная рыба!       Мужчина только посмеивался ему в макушку, совсем не понимая, о какой рыбе сетует юноша. Тот вместо того, чтобы не говорить загадками, пускался в другие объяснения:       — У нас считается, что в первую ночь Соллаля в дом приходят призраки предков и примеряют туфли, оставленные на виду. И если на утро туфли пропали, значит, на человека падает проклятие невезения на весь последующий год. Мои туфли пропали в прошлом году, и теперь я здесь, распространяю свою неудачу и на вас. И в новом году то же самое будет.       Они стояли на небольшой непокрытой дворцовой веранде, с которой можно было разглядеть холодную серую воду, простирающуюся впереди. Атал поёжился от более холодного порыва и притиснулся плотнее к спине принца, загораживая его от сквозняка.       — Море здесь такое красивое, — пробормотал он, не сдерживая восхищённого вздоха.       Чонгук улыбнулся и дёрнул верёвку на себя, заставляя змея кружиться.       — Это не море. Это самый настоящий океан.       Царевич за его спиной вновь вздохнул.       — В детстве я часто наблюдал за кораблями. То, как они появляются на горизонте, приближаются к берегу, разгружаются в порту, как их снова заполняют и провожают… И я мечтал… Когда-нибудь и я бы мог ходить под собственным парусом.       Чонгук слегка повернул голову и задержал на лице альфы взгляд.       — Мы не выбираем, в какой стране и в какой семье родиться, — Чонгук беззаботно пожал плечами, возвращаясь к наблюдению полёта змея.       — Но мы в силах выбрать свою судьбу и изменить жизнь к лучшему!       Чон лишь кротко улыбнулся, но промолчал. Он с наслаждением кутался в тёплые объятия и дышал запахом свободы.       — Моё истинное имя — Ким Тэхён. Называйте меня по имени, Чонгук.       — Скоро мне минует двадцать лет.       Удивлённые, сияющие, счастливые взгляды встретились. Змей, сделанный их общими усилиями, покорял волны ветра. На своей щеке Чонгук чувствовал горячее дыхание.       — Тэхён…       … Тэхён миновал гостевую спальню, в которой они ночевали, и отворил ногой дверь в другие покои. Уложив омегу поверх заправленной постели на одну половину, он с другой стащил одеяло и укрыл юношу, особое внимание уделив обнажённым и наверняка замёрзшим стопам. Чонгук был бледным, волнистая чёлка липла ко лбу, волосы ещё ночью растрепались, потеряли форму той причёски, которая была задана им слугами в родительском доме. Как быстро произошли решительные изменения в их жизнях… Атал лёгким касанием притронулся к прядям, что слишком загородили лицо и мешали дыханию. Под нежными длинными прядками вдоль правой брови ему взору открылось маленькое причудливое созвездие родинок.

***

      — Вчера вы кое-что мне сказали!       Ранним утром, едва небо посветлело, Чонгук ворвался в покои Тэхёна и за руку поволок на улицу. Принц на буксире заставил мужчину обойти весь дворец, пока они оба не оказались на помосте в шаге от ледяной воды.       — Джинн меня забери! Что это?! — Тэхён оцепенел, поддерживаемый взволнованным принцем.       — Ваше царское высочество, вы говорили, что хотите стать мореплавателем? Так как насчёт целого океана? Мы предназначены друг другу, вас выбрал Дух океана, он доверяет вам меня, а я его сосуд. И если вы согласны… Если вы не струсите и останетесь со мной, то…       Великая волна стала подниматься из самих глубин. Гигантская рыба явилась им. Волна хлынула на берег. Тэхён схватил омегу за запястье и на себя потянул резко в стремлении загородить собой, но Чонгук не сдвинулся с места. С усилием он остановил и альфу. Ким посмотрел туда, куда не моргая глядел принц. Солнца не было все эти дни. Над океаном медленно кружил снег, а над ними нависал прозрачный купол из застывшей воды. Через неё можно было разглядеть каждую снежинку отдельно, но все они растворялись в этом куполе. Тэхён перевёл взгляд неверящий на чудо-рыбу, эту махину, превосходящую в размерах едва ли не весь остров, на котором их заключили. Он с чувством ужаса и восхищения разглядывал широкую гладь головы. Метель в его душе утихала. Странное умиротворение и спокойствие оплетало сердце.       Он наткнулся на глаза удивительного создания и встретил в них понимание всей Вселенной. А затем провалился в эту тьму — дно океана, заваленное потопленными обломками дерева, человеческими творениями — дыхание перехватило. С новым глотком воздуха новые изумительные картины встали перед взором воображения: он увидел крохотного ребёнка, окружённого служанками, родителями, старшими братьями и сёстрами; над правой бровью у младенца светилось созвездие царя морей, Духа океана, мать его обнимала себя руками, отвернувшись, отец долго не смог держать тёплый спящий свёрток, но служанкам его не отдавал старший принц, к себе прижимал, тихо улюлюкая.       «Ребёнок, избранный Судьбой, свой дом в океане обретёт. Коли не страшишься ты, царь Атал, свою жизнь его судьбе покорить и бремя разделить, ни о чём не беспокойся с того мгновения, как своим принца наречёшь и в ответ клятву принесёшь»       Тэхён содрогнулся и распахнул глаза. Кит медленно моргнул, словно ответа ждал. Альфа решительно кивнул и к Чонгуку обернулся. Омега губы пересохшие разомкнул, но слова забылись — небо над головой закружилось и сосредоточилось резко в одной точке. Тэхён осторожно перехватил тонкие запястья одной рукой, за талию прижал к себе вплотную. Взгляд Чонгука замер на его глазах, он без раздумий позволял себе тонуть в радужках, напоминавших цветом медовую сладость. Альфа невесомо прикоснулся к мягким пухлым губам, прижался сильнее и ласково повёл по вкусной коже. Принц выдохнул весь воздух из лёгких, обмяк в сильных руках, губами перебирая в ответ совсем неумело, но оттого не менее желанно. Под напором влажного языка Чонгук разомкнул рот, с тихим удивлённым всхлипом он позволил углубить поцелуй, млея от новой ласки.       Когда они, разъединив исцелованные уста и друг на друга насмотревшись, обернулись, не кит наблюдал за ними, а большой корабль швартовался у помоста. Нос его изображал Духа. Купол над их головами, ограждавший их от снега, схлынул назад, в океан, и только покачнувшееся судно свидетельствовало о том, что он действительно был. Снег прекратился, последние снежинки коснулись водной глади, а вслед им уже бежали солнечные лучи. Чонгук ближе притиснулся к боку Тэхёна, глядя в небо: там, голубом океане плескался свой, звёздный кит, и его широкой улыбкой был благословлён этот день. Воздушный хвост к водному хвосту — мелькнули им на прощание. Отныне и впредь он станет их светом в пути.