***
Сонхун Детство Сонхуна не было таким уж светлым и радостным, чтобы о нем вспоминать. Честно говоря, он старался совсем не думать о нем. Но Джейк интересовался. Он часто расспрашивал его о том какие игрушки были его любимыми, какую еду он ел перед школой и где он обычно праздновал дни рождения. Но Хун всегда отвечал очень расплывчато на подобные темы и старался сразу же переводить внимание от себя, задавая встречные вопросы. Так он узнал, что Джейка всегда и все любили. Он получал любовь с самого рождения. Будь то заботливые родители, старшая сестра, позже одноклассники, учителя и его нынешние сокурсники. Он даже был вице-президентом в своей прошлой школе. Наверняка он подкупал всех своей милой мордашкой, яркой красивой улыбкой, мягким характером и безупречной репутацией. У него было все для идеальной жизни. А что же получил Сонхун? Имя которое дала ему мать в честь ее любимого наркосбыта. Самую дешевую лапшу по утрам и шрамы от дымящих бычков на коже. И зависть. Впервые они познакомились через общих друзей. Довольно влиятельные для своего возраста. Сонхун окружал себя такими людьми неосознанно. Он всегда хотел быть среди них, но мог лишь быть с ними. Словно грязное пятно на белоснежной рубашке с биркой люксового бренда. Богатые любят красивые вещички, а Хун был очень красив. Он это знал и пользовался этим. Сонхун был не против того, что его используют, ведь взамен он получал дорогие подарки, оплату услуг и еле весомый, но статус. Хоть они и прекрасно знали, что Сонхун не богат, но не и не знали, что он беден. Тем не менее Сонхуна всегда держали рядом с собой, словно породистую собачку, что загадочным образом очутилась на улице и её решили спасти. А Хуну лишь оставалось держать свое благодарное красивое лицо, перед «спасителями». И Джейк для него был точно таким же очередным богатым, избалованным сосунком, что обратил на него свое никчемное внимание. Джейк был старше Хуна по паспорту, но он не был закален жизнью, как Сонхун, от чего характером скорее походил на ребенка. Часто улыбался, не всегда понимал обидные шутки в его адрес, был наивным и простодушным. А, собственно, почему и нет? Он не испытывал подлянок от этой жизни, не нахлебался достаточно дерьма, чтобы всегда держать свой рот закрытым в прямой линии. Джейк даже не понимал почему на самом деле Хун часто упоминал его в женском роде, при других. Тот наивно считал это милым, наверное предполагая, что Хун использовал местоимение от слова «Малышка». Чертовски глупо. При первой встречи он не мог не заметить, как Джейк украдкой бросал взгляд на него, а медовый голос становился более высоким стоило Сонхуну перебросить с ним пару слов. Тогда он счел это милым и не более. Но после, Джейк стал чаще появляться в их компании, пока в один момент они не остались на крыше, где открывался вид на бурлящий ночной жизнью Каннам вдвоем. Сонхун тогда сидел в одиночестве с бокалом Апероля и планировал оставаться так, как можно дольше, пока он не уловил знакомый аромат парфюма с нотами свежесломанных веток и ежевики, а уже после к нему аккуратно подсел сам его обладатель. Уже к тому моменту Джейк его раздражал. Все его злило и не как не могло наполнить до краев. Сидя здесь, глядя на весь этот престижный район, дорого одетых людей с брендовыми сумками, он чувствовал себя таким жалким, таким ничтожным в своей подобии жизни. Даже чертов вход сюда, чертов костюм и чертов напиток ему оплатили. Чертова собака. И такие мысли в эту ночь, как и во многие другие, словно болото затягивали его все глубже на дно несмотря то, что сейчас он находился на высоте крыши. Он совсем не слушал то, что говорил ему Джейк тогда. Просто отстраненно кивал и соглашался на все, что тот ему маячил под ухо и видимо, именно, таким образом он дал согласие на то, как Джейк немного неловко приблизился к нему. Приятный травянистый аромат ударил Хуна по лицу, заставляя вжаться в холодный бетон под собой руками. И также неловко тот столкнул их губы. Сначала Сонхун впал в оцепенение, потом же он уже хотел было оттолкнуть парня, но что-то в нем не дало это сделать. Наверное, потому что взгляд еще был прикован на все эти ярко светящиеся рекламные вывески с красивыми и счастливыми лицами. Но в конкретный момент их силуэты стали размываться, они больше не казались такими четкими, как пару минут назад, пока Сонхун вовсе не закрыл глаза и не притянул Джейк к себе, вливая, словно из грубо граненого графина свою злость на это дерьмо под названием его жизнь в белоснежную чистую чашечку. С силой впившись в рот напротив он пустил руки голодными змеями расползаться под чужую рубашку. Кажется у Сонхуна сорвало крышу от горечи своих мыслей и алкоголя. Он прижал парня настолько, что тому не осталось ничего, как переместиться ему на колени, давая полностью оголить свой верх. Хуну было плевать, что на улице всего десять градусов. Он швырнул рубашку в бок и языком с зубами впился в затвердевшие от холода соски. А руки нагло поползли вниз, сжав ягодицы и вызвав короткий визг, который окончательно размыл все границы. Именно в ту ночь они впервые потрахались. И это была не его ошибка. Это была ошибка Джейка Глупый, наивный мальчик, который со следующего дня ни на шаг не отставал от него, наверняка, считая после того, что они сделали на крыше — началом их отношений. Неужели он даже не знает о том, что людей могут просто использовать для разового перепихона. Своим наивным взглядом на жизнь, он лишь сильнее начинал бесить Сонхуна. Но тот все же не стал сообщать ему о его настоящих чувствах. Честно говоря, он просто хотел поразвлекаться еще чуть чуть с этим щенком, так жаждущим, чтобы именно его выбрали среди других щенков из питомника. Так затянулось на год. Сонхун всегда был хорошим актером, может у него даже получилось бы сделать на этом карьеру. Ведь он смог так долго делать вид, будто ему не плевать на то какое мороженое любит Джейк. Что его корейское имя Джеюн. Что он не любит острое и на их планы съездить на остров, чтобы подняться в гору влюбленных этой весной. Тем не менее он всегда примечал эти факты и следовал им, строя из себя внимательного, заботливого, любящего парня, подстать маленькому винтику в механизме идеальной жизни Джейка. От этого у него обычно вскруживало голову и Сонхун бы поклялся в его зрачках уже почти отпечатывались сердечки. Они трахались довольно часто. Джеюн всегда позволял ему делать с собой все что угодно и когда угодно. С глазами полными нежностью и преданностью. А Сонхуну нравилось, как тот скулил под ним, так по-животную, так по-жалкому. Когда его уже изнеможденное, усыпанное красными отметинами тело бешено тряслось вперед и назад насаживаясь на него. Нравилось хватать его за волосы в этот момент, чтобы спина выгибалась так сильно, что казалось неестественной. Он часто входил в него без подготовки, сразу вгонял свой член до упора наслаждаясь громким криком, который был далек от крика наслаждения. Иногда кажется Джейку было настолько больно, что пытался вжавшись в простыни руками вырваться вперед, но Хун в эти моменты обычно только усиливал хватку, огибая одной рукой впалый живот, а другой крепко зажимал рот, не давая ему выскочить, продолжая рвать, до того момента пока тот не затихал, постанывая в его ладонь. Но несмотря на регулярный доступ к телу Джейка, он все равно изменял. Все пары изменяют. Например, его отец часто изменял его матери, пока не умер от передоза в их ванне. Мама горевала недолго и вскоре начала приводить мужиков в их дом. Иногда они даже не выгоняли маленького Сонхуна из единственной комнаты в которой они жили, когда намеревались заняться делами, которые дети не должны заставать. Но когда выставляли за дверь, то мальчик обычно просто скитался по улице до ночи, а бывало и ночевал там же. Со скуки Сонхун спутывался с малознакомыми девушками. Пару раз пробовал с парнями, но ему не понравилось. Тогда поймал себя на мысли, что только хныканье и мольбы Джейка вызывали в нем какое-то дикое желание и ту силу вбиваться до крови до крика до удовольствия. После того, как он торопливо провожал из квартиры незнакомок, он обливался одеколоном Джейка, чтобы скрыть запах пота и секса и встречал его со словами о том, как скучал. Парень с нежной улыбкой обычно сразу же бросался в объятия, утыкался носом в его шею, вдыхая свой любимый аромат. Возможно сложилась бы жизнь Сонхуна иначе, он бы и смог полюбить Джейка, а может он просто кусок дерьма. Тем не менее все это шоу продолжались бы и дальше до тех пор пока Джеюн не застал своими глазами, то, что сломало наконец-то весь этот карточный домик целиком. Шорох ключей, тихий скрип двери и первым делом сюрпризом виднеющийся милый тортик с кричащей надписью о годовщине. Хун все бы это услышал сразу не орав бы та сука, так громко. Он грубо зажал ей рот, в попытках прислушаться к звукам, но кажется было уже поздно. Глухой стук, чего-то упавшего на пол и он с неохотой повернул голову, столкнув свои глаза с глазами напротив, чей обладатель стоял у дверного проема их спальни. Сонхун мгновенно натянул штаны, и в комнате повисла тишина. Лишь звуки клацанья пряжки его ремня отражались по стенам. Девушка быстро оделась и исчезла с хлопком двери и в комнате остались только он и его жертва, никак иначе он не смог назвать Джеюна в своей голове сейчас. Молчание опаляло и без того душное помещение, пока Джейк не сделал шаг, потом еще и Сонхун уже готов был к этому. Готов был к тому, что тот сейчас его просто изобьет до полусмерти, если конечно силы хватит. Но он все равно даже не собирался сопротивляться. Мир станет только чище от таких людей, как он. Сонхун продолжал стоять и ждать его действий, и как только тот подошел ближе, он вдруг потерял глаза напротив. Все потому что Джейк упал. На колени. И опустив голову начал плакать, что-то несвязно мямля себе под нос. Эти всхлипы продолжались еще пару секунд и вдруг он потянулся своими всегда теплыми руками к ладоням Хуна, с такой же нежностью как и ранее он обхватил их. — Я обещаю — его плечи дрожали, а слезы продолжали капать, стекая по его лицу и разбивались безжалостно об пол — Я… Я буду лучше, чем они все — хныканьем сорвалось с его дрожащих губ. Пожалуйста, люби меня — он не поднимал взгляд словно молясь — Ведь …я люблю тебя И Сонхун потерял дар речи в тот момент. Честно, единственное на что хватало ему силы это вдуплять на всю эту картину. Джеюн плакал, стоя на коленях перед ним и даже, так, признавался ему в любви. — Я не смогу без тебя. Я сделаю лучше чем она и чем все другие — его руки с дрожанием потянулись к ширинке парня, как вдруг пощечина. Джейк отшатнулся назад не веря в то, что сейчас произошло и что произошло ранее. Он наконец-то поднял, округлившиеся красные глаза наверх и увидел Хуна в выражении, которое он не заставал ранее. Оно было уродливое жестокое и безжалостное. Глаза полные ненависти и того о чьем существовании он не подозревал. — Ты совсем идиот — выплевал ядом Сонхун сквозь оскал — Возьми себя в руки, блять. Ты только что видел, как я трахаю кого-то другого на нашей кровати и все что ты можешь сказать, лишь это? Джейк всхлипнул, не отрывая взгляда, пока тот тряс его за плечи, словно пытался разбудить. — Ты должен был уже размножить мое лицо по стене — почти кричал он в ярости, в глаза его начали блестеть, намекая о подступающих слезах — Но вместо этого ты решил мне отсосать? Ты действительно жалок — выплюнул он в него и грубо оттолкнул от себя, полностью разбив все, что было между ним ранее и все что могло быть. Их совместный поход в гору влюбленных этой весной, их возможное знакомство с его родителями, их ночные разговоры, которые должны были заставлять Джейк чувствовать на седьмом небе. Но сейчас он был на дне. Джейк лишь чувствовал, как осколки его так бережно сохранявшихся розовых очков сейчас больно впивались в глаза, пеленой ослепляя его. Было ли вообще между ними хоть что? Неужели Джейк все это время был настолько слепым идиотом. Да что тут задаваться уже вопросами. Тут все стало понятно. Он действительно гребаный идиот, сидящий один в квартире на полу, проливая горькие слезы. Единственный кто оплакивал его разбитое сердце и их совместное будущее. Теперь только он. И эта издевательская надпись на развалившемся торте «с годовщиной»***
Конец Финансовые дела Сонхуна стремительно шли в гору, благодаря полезным знакомствам и навыку дурить головы. К тому же он уже продолжительное время встречался с дочерью директора одной из самых крупных частных клиник в Сеуле. Все эти факторы наконец-то вершили ранг к которому он так стремился. И, казалось бы, о чем ему еще переживать? Он уже променял свою жестяную посуду на блюдце с голубой каемочкой. Однако сидя на краю своей кровати, пока рядом лежало тело, еле укрытое одеялом и сопя в глубоком сне, Хун погружался в свои мысли куда дальше стен окруживших его. Блуждая, он с неохотой натыкался на свои поступки в прошлом о которых трудно гордится. Но Джеюн… Будь тот проклят… Сонхун поклялся выбросить воспоминания о нем, как старую игрушку и желательно куда подальше. Но все-таки было это «Но». Он часто вспоминал как они гуляли вдоль реки Хан под ночными фонарями, как тот часто спотыкался о свои же ноги и нелепо падал по инерции, захватив его с собой. Как тот напевал трогательную балладу, стоило ему хоть раз посмотреть романтическую дораму. А смотрел он их много и каждый раз плакал, как девчонка. Но пел он красиво. Даже у такого человека, как Сонхуна шли мурашки и забивалось сильнее его совсем скупое на чувства сердце. Парень даже не заметил, как подкралась светлая улыбка в тихой темной комнате. Он сразу же старался пресекать откровения, возвращая свою прежнюю невозмутимость, особенно после того, как он вышел с хлопком за дверь в тот день, оставив Джейка плакать на полу. И он тоже расплакался тогда. И не сразу это понял. Лишь спустя некоторое время на улице, отрешенно скитаясь, он внезапно заметил, как по его серой хлопковой рубашке заметно потянулись влажные дорожки. Это его довольно сильно напугало. Казалось он тогда был более эмоционален, чем ожидал от себя. Он никогда не признается себе в том, что скучает, скорее даже спрыгнет с крыши, но не признает. И такой образ жизни, как считал Сонхун, неотъемлемое доказательство того, как ему было абсолютно насрать на того парня чье имя он даже не хотел тогда вспоминать. Слишком раздражающее и недостойное витать слухом вокруг. Наверное ему было настолько «плевать», что он всегда с тревогой проходил мимо любых парфюмерных бутиков, судорожно боясь столкнуться со знакомым ароматом. Наверное поэтому он и дальше продолжал трахать других людей, с мыслью, что это и рядом не стояло с тем как он имел Джейка и каким тот был преданным в те моменты. Он мог лишь представлять его на их месте. И это сводило его с хладнокровного ума. Все это кричало о самообмане в котором варился Сонхун на протяжении долгих месяцев. Это лишь больше делало его обозленным, нежели сожалеющим. Сталкиваясь и преодолевая разные препятствия в жизни, Хун почему-то всегда имел привычку брать с них лишь самое худшее. Это была словно проклятая установка. Как будто лучшего он не заслужил и не заслужит никогда при любом раскладе. Видимо даже собственное подсознание считает его ошибкой природы, неспособное нести собой хоть какую-то мораль. Однако несмотря на это, Сонхун все же жаль, что он не смог стать лучше. И это делало из не не самого последнего человека. То что Сонхун пережил в своем прошлом никогда не исправит его, он всегда будет тем, кто причиняет вред кто бы это ни был. Через почти больше года он встретил Джейка. Снова. Совсем неожиданно, в совершенно обычный день. Хун как раз выходил со здания универа. Попрощавшись со своей девушкой он решил прогуляться по улице рядом с ярмаркой, тематику, которой он даже не планировал узнавать. И вот именно там он и столкнулся. Они заметили друг друга, даже через всю эту суетливую толпу. На еще больше похорошевшем лице Джеюна, вдруг исчезла его прежняя лучезарная улыбка, что была способная осветить весь этот день без какой либо помощи солнца. Странно, что Сонхун раньше не придавал ей большого значения, хотя она заслуживала экраны телевизоров по всему миру. Однако, как быстро она исчезла, также быстро она вернулась и в то же мгновение Джейк поприветствовал его, как будто давнего знакомого. Во рту Хуна резко появился вкус топленого молока. Именно такое чувство вызывал в нем Джейк. Он был именно этим вкусом. Мягкий, невинный и нежный. И Хун не мог насытиться этим ощущением. Не мог произнести и слово, будто ни одна частица не давала этого сделать, лишь жадно продолжая распробовать этот забытый вкус на языке. Хун точно не ожидал, что тот вообще заговорит с ним. Наверное поэтому от неожиданности у него вдруг, так забилось сердце и ни одного звука не могло вырваться из рта, хоть снаружи на это не было не намека. Он немного вздернуто и неловко кивнул головой, стараясь хоть как-то удерживать невозмутимый вид. И уставился на него, так будто до сих пор не верил тому, что это не сон. Джейк смотрел на него так, будто все, что было ранее происходило с совсем другими людьми, но точно не с ними. — Замечательно выглядишь — для прилюдий бросил Джейк, все также не сводя с него глаз. И тот был прав. У Сонхуна всегда было негласное в правилах выглядеть хорошо. И чем паршивее ему было внутри, тем он лучше выглядел снаружи. Вот так вот Джейк сам того не осознавая, попал прямо в точку. Это даже мило. Не так раздражительно, как раньше. — Спасибо — коротко ответил Хун, сохраняя долгие паузы в их недодиалоге, который по своей сути вообще не должен был существовать. Он попытался вставить еще банальные слова по типу «как дела», но вдруг за спиной Джейка обозначилась другая фигура. Высокая, почти, как сам Хун. Рука незнакомца мягко легла на плечо, слегка обнимая того и прижимая чуть ближе к себе, сам же Джейк никак не реагировал на это, будто так и должно быть. И вроде как, по обращению с нежной улыбкой Джейка, от которого у Хуна встал пот у висках, того звали Хисын. Кажется он был прилично старше Джейка, что, конечно, не сразу скажешь по его красивому лицу. На лбу Хисына появились тонкие морщинки в нахмурившихся изящных бровях сразу, как его взгляд упал на помеху в лице Сонхуна. Его губы сжались, а рука оберегающие прижала Джеюна к себе еще сильнее. Видимо он сопоставлял в голове его причастность к состоянии Джеюна ранее. — Прошу прощения, что перебиваю вас — обратился Хисын, бросив еще раз слегла напряженный взгляд на Хуна, а похоже абсолютно полярно нежный на Джеюна, спокойно продолжил обращаясь уже только к нему — Ты не забыл? Нам надо поторопиться на сеанс — Да, конечно — показательно ударив себя по лбу Джейк потянулся в карманы вытащив оттуда, что-то похожее на билеты — Слава богу я их не потерял — он мило пробубнил под нос, а позже вернул внимание на неловко стоящее пятно в лице Сонхуна — Был рад тебя видеть — улыбнулся Джейк напоследок. Он выглядел вполне счастливым и без Сонхуна. Его пиздетски мастерски заменили. С этого момента у Хуна язык не повернется назвать Джейка бывшей игрушкой. Разве видано игрушке самой менять хозяина? — Пока, Сонхун И все бы ничего, как вдруг глаза Хуна, будто осознав все, предательски спустились к губам Джейка, и тот по инерции облизнул их, создавая красивый естественный блеск. Их взгляды столкнулись, словно две машины на перекрестке с летящими искрами. Сонхуну на мгновение показалось, что сделай он еще шаг. Взгляни он на секунду дольше. Тот бы снова робко стоял за спиной. Снова бы подсел рядом. Осторожно бы притянул ближе. И стал снова его. И Хун возможно бы хотел этого. Но кажется впервые он постарался сделать для Джеюна по-настоящему что-то хорошее Прощай, Джейк — тихо одними губами Сонхун вынес свой приговор, пройдя вперед. И только издевательский аромат свежесломанных веток и ежевики последовал за ним до самого переулка.