Неопределённость

Геральт питал слабость к рыжим женщинам, что приводило его к совершению глупостей. — Спасибо, Геральт, — Отвечает парень, положив четыре корня мандрагоры в ящик на дальней полке. Он поворачивается лицом к ведьмаку, и Геральт подмечает множество веснушек, которые рассыпаны по всему лицу. — Без тебя я бы здесь совсем загнулся. Сейчас заплачу... И прежде чем веснушчатый успевает дотянуться до кошелька с оренами, Геральт останавливает его: — Не стоит. — Он и сам не верит своим словам до конца. Аксель с искренним удивлением смотрит на ведьмака. — Почему? Любой труд должен оплачиваться, — Сказал Аксель. — Раз не деньгами возьмёшь, то возьми зельями. Они будут не менее полезными, чем деньги. — И прежде чем Геральт смог сказать, что ему никакой платы не надо, Аксель впихнул ему в руки несколько флаконов. Смотря на удовлетворённую улыбку своего рыжего друга, Геральт зелья не решился вернуть. Они и вправду будут полезнее, чем деньги, которые ведьмак ещё успеет заработать. А зелья, сделанные опытным алхимиком, всегда пригодятся. Да и Аксель довольно-таки приятная компания. В отличие от случая с Трисс и Шани, с Акселем до потери памяти Геральт ни разу в жизни не пересекался. Рыжий парень не лип к нему, как банный лист к заднице, пытаясь заполучить внимание, как это происходило с теми же Шани и Трисс. Пока девушки сражались за сердце ведьмака, этот же ведьмак рассуждал вместе с Акселем, с кем ему в итоге быть. Обсуждали, как всегда в таверне, с кружкой холодного пива в руках. — Шани хороша в медицине. У неё жёсткие нравственные установки и она в некоторые моменты хитра, словно лисица, — Перечислил Аксель и пригубил кружку. Сделав глоток, он вытер рукавом пену с губ и продолжил: — Трисс хороша в магии и, вероятно, может вернуть тебе память. Она значительно отличается от Шани. Она более... Строга и серьёзна. В принципе о Трисс я знаю меньше, чем о Шани. — Ага, — Кивнул Геральт задумчиво. — Но... Кого мне выбрать? Они мне нравятся обе, но… — Боишься обидеть кого-то из них. — Понимающе произнёс Аксель, вздохнув. — Ты этого все равно не избежишь. Выберешь одну – обидится вторая. Выберешь вторую – обидится первая. Никого не выберешь – обе обидятся. — Аксель положил голову на стол и вздохнул. — Всегда так. — Ты мне ничем не помог. — Отозвался Геральт. — Только больше запутал. — Будь одиночкой и не обращай внимания на их нападки, — Пожал плечами Аксель. — Или, наконец, выбери кого-нибудь из них. Любовный треугольник – это не всегда хорошо. — .... — Ладно, не смотри на меня так. — Аксель улыбнулся, заправив рыжие волосы за ухо. Прическа у него была, конечно, странная и запоминающаяся. Правая сторона волос была чуть ниже ушей, в то время как левая сторона была длиной чуть ниже плеч. Он говорил, что это произошло в ходе создания одного зелья. Первый образец не вышел и взорвался, а волосы не слабо так подпалились. — Из них обеих я выбрал бы Шани. И да, если ты всё же выберешь её, то я с Лютиком и Золтаном тебя прикроем перед Трисс, чтобы она от злости Вызиму не спалила. — И подмигнул. Сказанное в сторону Трисс точно было шуткой, Аксель бы не осмелился сказать что-то такое всерьёз. Геральт натянуто улыбнулся. Появилось странное чувство, которое словно червячок выгрызало в сердце дыру. Это было... Необычно и неприятно. Только вот откуда это чувство? Аксель заметил, что улыбка ведьмака была натянута, но решил на этом внимание не заострять. Покачал головой, горько усмехнувшись, а потом лишь с шутливым подозрением прищурил глаза. Глаза были у него кристально голубыми, с нависшим веком и опущенным внешним уголком. Напоминал в какой-то степени дворняжку, бегающую на улицах Вызимы. Но, несмотря на это, весёлый взгляд голубых глаз привлекал внимание ведьмака. Притягивал, можно сказать. Нет, это не было как с зелёными, словно свежая скошенная трава, глазами у Трисс или с карими глазами Шани. Это было что-то другое. Что-то родное. — Геральт, не перепутай симпатию с любовью. — Как бы невзначай бросил Аксель при прощании с Геральтом. Геральт тогда не понял, к чему было это. А в глубине голубых глаз можно было заметить некое разочарование и печаль. Проститутка, заметившая вышедшего из таверны Акселя, хотела порекомендовать свои услуги, да плечико соблазнительно оголить. Но каково же было её удивление, когда её даже взглядом не удостоили. Ритмичные движения, выбивающие стоны из чужих уст; тяжёлое дыхание, вперемешку со стонами удовольствия; шлепки тел друг о друга; шарящие по чужому телу ловкие руки... Геральт старался не открывать глаз, чтобы снова не попасть в дурманящий плен видений. Два раза Геральту мерещилось лицо Акселя вместо лица Шани. Два раза Геральт чувствовал, как внутри него разрасталось пламя, а после затухало. Это было похоже на проклятие. На пытку. — Ты сам не свой. — Тихо произносит Шани после секса, пальчиком выводя невидимые узоры на груди ведьмака. — Тебе не понравилось?... — Нет, что ты! — Попытался мягко убедить девушку Геральт. Шани убрала мешающую белую длинную прядь испещренной шрамами груди. — Всё было… прекрасно. — Геральт чувствовал, словно обманывает не только Шани, но и самого себя. Впервые он чувствует себя так… двойственно. Шани хихикает и удобно устраивается на груди ведьмака, чтобы заснуть. Вскоре Геральт слышит её тихое сопение. Но сам заснуть не может довольно долго, мысли не дают спокойно закрыть глаза и окунуться в сон без сновидений. Лютик не мог ни слова вымолвить после краткого рассказа Геральта о своей неопределённости и… видениях. Он прикрыл лицо рукой со словами: — Ну ты даёшь, Геральт... — В голосе барда сквозило удивление вперемешку с лёгким недоверием. — Я ожидал от тебя всего, но не ожидал…этой новости. Геральт вполне ожидал этой реакции от своего лучшего друга. Такая новость любого человека повергнет наповал. Но Лютик что-нибудь придумает. Если бы здесь был ещё Золтан, то они бы вдвоём быстрее что-нибудь придумали. Но здесь только пока один мозг из двух, который сейчас находился в состоянии «Сударь, я шокирован». — Знаешь, Геральт, я в последнее время думал, что ты просто морально устаешь от этого любовного треугольника, но когда ты сказал про Акселя... — Лютик провел ладонью по лицу. Опять. — Да это уже квадрат! Геральт неуверенно пожал плечами. — Что же, похоже, друг мой всеми любимый, ты влюбился! — Торжественно сказал Лютик. Потом он понизил голос и произнёс: — Но почему-то не в рыжую красотку, а в рыжего парня. — Если это и правда, — Геральт облокотился локтем о поверхность стола: — то стоит... — Стоит написать письмо! — Воскликнул Лютик и подорвался с места наверх, за пергаментом и чернилами, оставляя ведьмака одного. — Какое письмо?... — Как какое? — Спрашивает вернувшийся Лютик. В его руках была стопка пергаментов и чернила с пером. — Любовное, конечно! — Бард обмакнул кончик пера в чернила и принялся старательно строчить письмо. — И ты не будешь меня упрекать в моих?... — С недоумением спросил Геральт, смотря на бегающий по пергаменту кончик пера. — Вкусах? Типажах? Стандартах? — Спросил Лютик, продолжая писать. — И плевать, что это одно и то же. Геральт, я тебя знаю очень давно. Конечно, для меня была эта новость удивительна, так как за тобой я таких хвостов не замечал. Но это не значит, что я буду тебя называть разными неприятными вещами. Это нормально, любить кого-то, даже если вы с ним одного пола. Любить – значит принять минусы и плюсы партнёра, видеть его плохие и хорошие стороны чётко. И быть рядом в трудную минуту. Да и к тому же стоит принять себя. Когда ты начнёшь нравиться самому себе, то ты также начнёшь нравиться другим людям. — Лютик хмыкнул. — Такая речь... — Слегка улыбнулся Геральт, которому стало легче от слов друга. — Спасибо, я старался. На следующий день к Акселю подбегает мальчишка с аккуратным конвертом в руках. Тот, шмыгнув и стерев ребром ладони сопли, протянул парню конверт. Мальчишка широко улыбался щербатой улыбкой, от чего Аксель сам невольно улыбнулся. Аксель взял конверт и дал взамен мальчишке десять оренов. Мальчик с глазами размером с блюдца посмотрел на деньги в своих ладошках и посмотрел на Акселя. Он сказал: — Вы…это… если нужно будет ещё что-нибудь передать, то зовите меня! — И уже убегая, мальчишка прокричал: — Я буду рад помочь! — Мальчик случайно набежал на женщину с корзинкой белья. Корзинка упала на землю, а мальчик с заливистым смехом убежал дальше, вероятно в другой квартал. Аксель с улыбкой покачал головой. Он раскрыл конверт и достал аккуратно сложенный пергамент. От бумаги пахло духами. Так, наверняка писал Лютик. Аксель раскрыл пергамент и вчитался в текст, написанный не таким аккуратным почерком, как у Лютика. Значит, писал не Лютик. Зато оформлял письмо точно он. Под конец письма Аксель хохотнул и с улыбкой пошёл в сторону кладбища. — Странные места для свиданий выбирает мастер ведьмак! — Сейчас он чувствовал себя как никогда счастливо. Возможно, у них даже есть шанс.