Заветное желание

— Ты говно. — грозно молвит Папирус, возвышаясь над Сансом опасным тёмным силуэтом в торжественном полумраке гостиной. Он неумолимо приближается, и Санс громко сглатывает, когда, пятясь, вдруг упирается в подлокотник дивана и попадает в тупик. — П-п-папирус, я случайно, — в ужасе оправдывается перед братом клыкастый, но жалкие заикания не спасут его от праведного гнева: это уже прекрасно известно каждому, кто проживает от их семейного гнёздышка в радиусе нескольких километров. — Ты конченое ничтожество!!! — миниатюрный скелетик, в одну харю слопавший всё ведро крабового салата, молча вытирает со лба холодный пот, глядя снизу вверх на обиженного Босса, которому теперь до поздравления Азгора остаётся грызть лишь кислые мандарины. По-хорошему Папс бы щас влепил ему леща и отправил в магазин за своим любимым вишнёвым рулетом, однако Сочельник, как известно — настоящая пора чудес; Сансу везёт: Меттатон в телевизоре начинает играть какую-то приторную тягучую мелодию на саксофоне, а огоньки гирлянды вновь загораются красным, и яркие искринки удачно отражаются в больших остекленевших глазницах. Папирусу в потёмках этот полуприпадочный взгляд отчего-то вдруг кажется безнадёжно влюблённым и томным, и он поражает его сильнее, чем отсутствие у Санса мозгов и совести. Мрак, так хорошо и незаметно сглаживающий все углы и неровности, очевидно, был придуман природой специально для успешного размножения, так что младший скелет поддаётся инстинктам пращуров, страстно впивается когтистой ладонью в романтичные пухлые щёчки и молвит: — Никчёмная тварь, блять, уёбищная!!! Ты срань этого мира, конченый навозный червяк, мудак и хуйня, блять, помойная!!! — Санс жмурится, не в силах выдержать удары сверхзвуковых волн, и в принципе подумывает над тем, чтобы просто нагло телепортироваться отсюда куда-нибудь, но его вдруг подхватывают за капюшон, и душа на миг падает в пятки; он открывает глаза и натыкается на загадочную физиономию Босса, которая теперь почему-то напоминает пикантный циферблат Меттатона в очередной роли главного сердцееда. — Но ты, блять, красив в этом. — выдыхает Папс и нежно целует брата в зубы. Санса в этом доме уже ничего не удивляет, поэтому он принимает свою участь и расслабляется: лучше уж болтаться в воздухе, как провинившийся щенок, и наслаждаться резким приливом братской любви, чем выслушивать про себя всякие гадости. Поцелуй получается с привкусом майонеза, что не даёт Папсу забыть о небольшой оплошности старшего, но он решает принять её за комплимент своему кулинарному гению и вопреки всему встретить праздник на хорошей ноте. Папирус отстраняется и с подозрительной улыбкой усаживает Санса на диван. — Знаешь, я думаю, тебе стоит открыть свой подарок сейчас, если ты хочешь искупить свою вину передо мной. — Босс достаёт из-под ёлки традиционно запакованную коробку и суёт её брату, подсаживает его к себе на колени и ехидно поглядывает то на свой презент, то на просветлившегося Санса, который, очевидно, ожидал увидеть там какой угодно реквизит для их горячих брачных игр, кроме… — Ошейник?! Ты серьёзно!? Я не ебучий пёс, чтобы носить это! — нет, он всякое ради Папируса сделать готов. Готов играть на публику, готов изображать из себя сопляка, чтоб его эго потешить и статус поднять, готов боготворить его и в постели, и в жизни, да что там — он умереть ради него готов, но на такое тотальное унижение он ни за что не пойдёт. У него есть гордость! И ставить себя в подчинение младшему брату он не намерен. Тем более в сексе. — Ой, не льсти себе. Псы — отличные охранники и бойцы. А ты? Ты будешь лишь ничтожным и раздражающим питомцем, вылизывающим мои сапоги в надежде получить немного ласки от своего величественного хозяина. — мурлычет Папс, постепенно заходясь слюной и невесомо поглаживая лакомую хмурую черепушку. Санса аж передёргивает от негодования: — Ты просто ебучий извращенец! Как эта идея вообще пришла к тебе в череп?! — он подрывается с места, грубо скинув со своей макушки руку брата, и телепортируется к себе в комнату, оскорблённый таким омерзительным предложением. Санс громко захлопывает за собой дверь, сгоряча кидает коробку в мусорный смерч, больно плюхается на жёсткий матрас и укрывается с головой одеялом в надежде скорее заснуть. Страшно подумать, какие ещё отвратительные мысли роятся в голове его младшего родственника! Неужели он всерьёз считал, что Сансу понравится идея быть ещё большим ничтожеством, чем он есть на самом деле?! Это осознание разбивает низкому скелету сердце. Он закрывает глаза и падает в печальную и сытую дремоту. Папирус недоумённо поднимает свою отпавшую челюсть: он совсем не ожидал такой бурной реакции на столь безобидное предложение разнообразить их семейную жизнь. В конце концов, Папс никогда не получал от Санса отказа, когда дело касалось его маленьких грязных прихотей, а сам Санс никогда и ничего не просил. Откуда же тогда Папирус мог бы угадать, чего он хочет в этот раз?! Хм, а может, он просто что-то не то сказал? Но старшие братья и не такое терпят в свой адрес... А может, Санс хотел другой подарок? Но Папирус не может припомнить ничего, что брат бы мог желать получить на праздник. Тогда к чему весь этот концерт? Он мог бы хотя бы попробовать из вежливости! Тем более, Папирус собирался быть с ним нежным в этот раз… Козёл. В такой знаменательный вечер настроение испортил! Папирус угрюмо выключает телевизор и гирлянды и поднимается к себе. Компьютер всегда помогал отвлечься от всяких невзгод, поэтому и в этот раз скелет обращается к нему за помощью. Он терпеливо ждёт, пока проедут паровозиком полоски загрузки, слышит знакомую мелодию, играется с курсором, пока прогружаются иконки, и заходит в свой любимый Монстрнет. Скучные записи с поздравительными открытками и несмешными приколами мелькают перед уставшими глазницами, и Папирус уже собирается ложиться в постель, как вдруг ему приходит новое уведомление. Он сразу нажимает на него, надеясь, что на его блог наконец-то кто-то подписался, но это оказывается всего лишь очередной комментарий к одинокому репосту рецепта лазаньи. Папс решает, что это Санс просто снова собрался добить его каким-нибудь ужасным анекдотом, который должен был служить символом их примирения, но комментирующим неожиданно оказывается некто по имени Неизвестный Пользователь. Комментарий гласит: «Хлопни 5 раз в ладоши, выпей стакан воды, покрутись вокруг себя, отправь это 3 людям, и на следующее утро исполнится твоё желание.» Папирус задумался: незнакомец звучал заманчиво, но это ведь не может быть правдой. Даже Деда Мороза не существует на самом деле! Нет, он уже взрослый и не будет на это вестись. Папирус закрывает браузер, выключает компьютер, идёт чистить зубы и… Хлопает в ладоши пять раз. Сгорая от стыда, он выполняет все условия магического обряда и возвращается обратно в комнату, чтобы разослать полученный спам трём случайным людям (ему никогда не отмыться от этого позора). С надеждой прошептав: «Пожалуйста, хочу, чтобы Сансу нужен был мой ошейник», Папс ложится в кроватку и просыпается только тогда, когда яркие лучи света начинают пробиваться сквозь щель в шторах. Он потягивается, ставит ноги на пол и в ужасе взвизгивает, когда за них из-под кровати хватается что-то жёсткое и костлявое. Папс поджимает ноги обратно и трусливо отодвигается к изголовью, когда видит снизу высовывающуюся голову своего брата. — Блять, Санс, зачем ты меня так пугаешь?! И что ты вообще забыл под моей кроватью?! — ошарашенно спрашивает Папс. Однако вместо ответа он получает лишь глухой рык и пустой хищный взгляд животного, что вот-вот набросится на свою жертву. По позвоночнику пробегает холодок и Папс решает спросить ещё раз: — Ты всё-таки решал поиграть в мою игру, да? Что ж, Санс, ты слишком хорошо вжился в роль… Можешь не рычать, а сказать мне что-нибудь… Например, «С добрым утром, мой повелитель», ньях! — однако Санс никак не изменился в лице. Это не на шутку пугает. Особенно если участь то, что он загадал вчера вечером. Неужели Санс теперь навсегда останется с разумом пса?! Нет-нет-нет, он хотел совсем не этого! Паника охватывает высокого скелета, он резко вылезает из постели, на что Санс реагирует довольно остро. Он начинает лаять и носиться вокруг Папируса в попытках заскочить на него, клацая своей огромной страшной пастью, опасность которой Папс до этого момента совсем не осознавал. — Санс, сидеть!! Место!!! Стоп!!! – орёт Папс во всю глотку, но это всё бесполезно. Он выбегает из комнаты, и Санс несётся за ним на всех четырёх конечностях. Папирус и не знал, что скелеты могут передвигаться таким образом так быстро! Однако старший оказывается слишком умным зверем и решает использовать телепортацию, чем пугает Папса чуть ли не до душевного приступа. Папирус понимает, что убежать и спрятаться никак не выйдет, ведь Санс может играть с пространством и временем как ему вздумается, а потому нужно его чем-то отвлечь, чтобы он отстал хоть на время. Высокий скелет хватает с кухонной столешницы приправы и высыпает их разом на кафель. Санс накидывается на них, как волк на ягнятину, а Папирус аккуратно пятится назад, прямо как его старший брат вчера вечером. Выйдя из кухни, он пускается бегом в свою комнату, закрывает дверь на ключ — хотя это едва ли поможет спастись от вездесущего брата — и врубает компьютер опять, судорожно рассылая комментарии следующего содержания: «ЕСЛИ ТЫ ПРОЧЁЛ, МОЁ ЖЕЛАНИЕ СБЫЛОСЬ!!!» Однако до слуха Папируса вновь доносится смертоносный голоп одичавшего брата. Скелет бросается баррикадировать дверь прикроватной тумбой, а Санс уже ломится в неё, безжалостно царапая все плакаты и наклейки своими проклятыми когтями. Папирус, чуть не плача, прощается со своей жизнью, со своим любимым братом и со всем миром сразу, ведь зверь, вселившийся в Санса, всё равно скоро проберётся внутрь и разорвёт Папсу каждый шейный позвонок. Однако в один прекрасный момент шум за дверью прекращается. Папирус не движется с места, думая, что это хитрая уловка, но потом до него начинает доноситься размеренное сопение, характерное исключительно для дрыхнущего Санса. Папс выдыхает и с опаской отодвигает тумбу, готовый оказывать сопротивление в любой момент. Он осторожно выглядывает за дверь, но распластавшийся на ковролине Санс вдруг открывает глаза, и Папирус со свистом влетает обратно в комнату, дёргая дверь на себя так, будто хочет её выломать. — Бо-осс, а хули я здесь лежу? — сонный голос брата слегка успокаивает разбушевавшуюся от адреналина душу, и Папирус рискует выглянуть вновь. Санс выглядит вполне вменяемым, только кетчуп вокруг его рта напоминает о произошедшей только что чертовщине. Низкорослый скелет поднимается на ноги, протирает глаза, а счастью Папируса не хватает предела. — А мне откуда знать, свинота?!!! Иди в зеркало на себя посмотри!! Опять ночью нажрался и до кровати своей не дополз!!! — выпаливает младший и на негнущихся ногах марширует в ванную, чтобы умыться и перевести дух. Санс хмыкает, задумчиво вытирает рот и возвращается к себе в комнату. Это нормально, не запоминать свои ночные похождения в туалет или нажраться, но в этот раз скелета преследует какое-то странное тяжёлое чувство… Как будто бы он забыл что-то важное. Однако, скорее всего, Босс прав: с Сансом вечно происходят неожиданные вещи, и сон в неподходящих для этого местах — ещё только цветочки. Всю ночь Сансу снилась всякая ерунда — так гадко было на душе от своего поступка... Навряд ли Папс хотел его обидеть. Да и новый год так и не встретили толком. Даже до двенадцати не досидели из-за его глупых капризов. Скелет хмурится и закрывает лицо руками. Ошейник противно позвякивает в мусорном смерче.

***

— Бо-осс, пожалуйста, позвольте мне сделать это! — о ангелы, Санс выглядит ещё великолепнее, чем Папс себе представлял: умоляющий, пресмыкающийся перед ним на коленях, полностью голый и неописуемо сексуальный, он мог бы довести его до оргазма прямо сейчас. Однако ещё не время, Санс должен сперва заслужить эту великую честь ублажить своего господина. Папирус довольно ухмыляется, встаёт со стула и дёргает поводок вверх: — Что ж, Санс, так уж и быть. Можешь подняться и вымыть всю грязную посуду до скрипа. — Слушаюсь, Б-босс…