Свобода

Сколько Нортон себя помнит, ему всегда хотелось свободы. Хотелось перестать быть скованным обязательствам и своим титулом принца, сбежать из замка и никогда сюда не возвращаться – разве что в гости. И сколько Нортон себя помнит, матушка всегда пресекала любые подобные мысли, не то что попытки. Он очень завидует торговцам, завидует морякам, и особенно завидует путешествующим по миру музыкантам. Они всегда такие весёлые, смеются и шутят, шумят и играют в карты, а ещё просто восхитительно поют. Нерейва всегда приглашает каждую такую группу спеть во дворце, но никогда не позволяет даже взглянуть на кого-то из своих детей. Что Нортон, что Лисса очень хотели бы пообщаться с кем-то из людей, приезжающих в замок, но Нерейва всегда хмурится на их попытки завести разговор, и они послушно уходят по своим комнатам. Один раз Нортон не выдерживает, возмущенно смотрит на мать и спрашивает, почему так. Та удостаивает его пренебрежительным взглядом и поджимает губы. —Что им до тебя, что тебе до них очень и очень далеко. Они тебе не друзья, Нортон. Тебе не стоит общаться со всякими музыкантами или продавцами какой-нибудь ерунды. —Можно подумать, я тебя послушаю. Нортон зло фыркает и уходит к себе, провожаемый сочувствующим взглядом сестры. Лисса-то никогда матери такое не высказывала, хоть он знает, хотела бы. Тем же вечером в замке останавливается очередная группа, но Нортон не спускается вниз, не рассматривает музыкантов во все глаза–запирается в комнате наглухо и отказывается даже слушать Лиссу. Сестра какое-то время сидит под дверью, рассказывая о симпатичном парне, исполняющем роль гитариста, но, понимая что брат вряд-ли слушает её, уходит. Нортон фыркает и ждёт, пока ночь укроет замок плотной тёмной пеленой и пока погаснут огни в комнатах матери. Наконец, хозяйка замка тоже гасит свет и, как надеется её сын, ложится спать. Он тихо приоткрывает дверь, выскользнув в коридор и воровато оглядываясь. Вокруг очень тихо, и он даже теряется, замирая в коридоре. Нортон надеялся, нет, он был уверен, что мама приставила к двери кто-то из стражи, что его поймают, будут ругаться, но никто его в коридоре не ждёт. Весь его маленький бунт разом теряет смысл, и он просто бесцельно бредёт по тёмной галерее замка, рассматривая витражи на окнах. И в этой ночной тишине он оглушительно шумно сталкивается с кем-то, тут же полетев на пол и грязно выругавшись. Совершенно неподобающе для принца. —Какого чёрта? Нортон возмущённо смотрит на сидящего напротив него парня, который потирает ушибленное плечо, тоже разглядывая его. —Извини? —Нет. —Нет? Парень удивлённо смотрит на Нортона и протягивает ему руку, чтобы тот поднялся, но Огнев демонстративно отворачивается, вставая самостоятельно. Не хватало ещё принимать помощь от всяких невнимательных незнакомцев. —Я Миракл, а ты? —А я могу приказать, чтобы тебя казнили прямо сейчас. Нортон. —Очень...приятно познакомиться, ваше высочество. —Давай только без этого вот «высочества», а?Никакой я сейчас не принц, это днём меня так называть нужно. —Как скажешь. Прогуляемся может? —А может, меня мама учила не гулять с кем попало ночью по замку. —А мы не по замку. Нортон фыркает и делает вид, что ему очень трудно решить, что же ответить. Но он прекрасно знает, что сейчас согласится, потому что это именно тот шанс, которого он так ждал. Этот Миракл совершенно точно один из приехавших музыкантов–все остальные в замке прекрасно знали сына своей повелительницы, и с ним точно будет о чём поговорить. —Пошли. Он пожимает плечами и тут же оказывается подхваченным под локоть. Миракл быстро пробегает все лестничные пролёты и перемахивает через перила балкона, а Огневу остаётся лишь позволить тянуть себя следом, изредка останавливаясь чтобы отдышаться и шикая на каждый громкий звук. —Идиот..всех перебудили, я тебе отвечаю. —Не волнуйся, с их режимом от этого ничего не случится. Миракл беззаботно усмехается и взбирается на толстую ветку ивы у пруда, серебрящегося посреди сада. Огнев недовольно зыркает на него, но принимает протянутую руку и садится рядом, наконец-то имея возможность повнимательнее рассмотреть Миракла. Тот с интересом осматривает королевский сад, и отражение луны в глазах парня делает их почти что серебряными, хотя Нортон видит, что они просто тёмно-серые, как небо в грозу. Одет он по погоде, видимо, собирался выйти прогуляться, когда встретил Нортона. Интересно, зачем позвал его с собой? —Смотри, там лебеди плавают, высочество. —Получишь за такие прозвища, я вообще-то принц, вот прикажу... —Сам сказал, принц ты днём, а сейчас значит просто Нортон. Он смеётся, и Огнев не может сдержать лёгкой, почти незаметной улыбки. —Какая наглость. Мне нравится. Расскажи, откуда вы приехали?И куда едете?И что видел по дороге, и о чём поёте, всё расскажи. —Я так хоть до утра говорить могу, не надоест, высочество? —Вперёд. Я выслушаю всё, что ты скажешь. И Миракл рассказывает. Он говорит очень много, отходит от тем и снова возвращается к ним, а Нортон просто слушает. Молча, рассматривая плещущихся в пруду лебедей и иногда поглядывая на увлечённого своим монологом парня. Ему нравится слушать. Особенно всякие интересные истории, которых у музыкантов и путешественников всегда предостаточно. А Мираклу нравится рассказывать что-то, когда его слушают. В том, что принц внимает каждому его слову, он и не сомневается – тот с восхищённым блеском в глазах слушает о других странах, удивлённо и слегка с усмешкой – о похождениях их группы, и Мираклу хочется пересказать ему всю свою жизнь. Он лишь иногда замолкает, чтобы перевести дыхание и повнимательнее всмотреться в лицо Огнева, проверить, не заснул ли тот. Нортон явно спать не хочет, но когда на горизонте начинают маячить первые солнечные лучи, неясные и тускловатые, Миракл быстро спохватывается. —Ну всё, высочество, разговаривать с тобой было несомненно приятно, но пора бы и поспать. А то так ведь не проснешься к моему выступлению, а такого я не прощаю. —Не переживай, специально ради тебя приду. Нортон усмехается и спрыгивает с ветки, разминая затёкшую шею. И правда, они просидели тут очень долго, так что в сон его клонило нещадно. Быстро поблагодарив за беседу, он спешит к дверям замка, иногда оглядываясь на идущего сзади Миракла. Когда на очередной такой взгляд тот усмехается, Нортон стыдливо опускает глаза в пол. Не хватало ещё, чтобы этот музыкант подумал, будто чем-то его заинтересовал. Не по статусу ему такое.

***

Нортон сдерживает обещание и приходит на выступление, пусть и выглядит немного потрёпанным–утренняя ссора с матерью вытянула из него все силы. Нерейва откуда-то прознала, что он не ночевал в замке, и Нортону хорошенько влетело. Хорошо ещё хоть отпустила послушать, как будут петь в их дворе музыканты, иначе пришлось бы наблюдать за всем из окна и прятаться за ставнями от пристальных взглядов матушки. Такая себе перспектива. Да и глазеть на Миракла было лучше именно со скамейки во дворе. Пел тот действительно очень красиво, и Нортон аж заслушался, хотя особой любовью к музыке никогда не горел. Просто голос у этого парня был особенный, сильный и мелодичный, и песни были очень уж красивые. А под аккомпанемент гитары и каких-то ещё инструментов это вообще звучало просто восхитительно. Нортон чуть ладони не отбивает, хлопая после каждой песни и заслужив за это парочку удивлённых взглядов от сестры и ещё парочку–от Миракла. Тот смотрит не удивлённо, просто с какой-то усмешкой, будто говоря, что не забыл их ночной беседы. Нортон же усердно делает вид, что этих взглядов не замечает, чтобы музыкант не сильно обольщался. Конечно, получается у него просто из рук вон плохо. Миракл усмехается, смотрит в зелёные глаза принца и затягивает мелодичную песню о любви и свободе. Ему просто до одури нравится ловить на себе взгляды Нортона, которые, как тот думает, остаются незамеченными. Прелесть-то какая. И тут ему в голову вдруг приходит одна очень-очень глупая, но такая манящая идея, что он просто не может удержаться. Прерывает куплет, заслужив шёпот среди слушателей, и как можно очаровательнее усмехается. —А эту песню я...вернее, вся наша группа, мы, мы хотим её посвятить одному великолепному принцу. Думаю, все вы, дамы и господа, его прекрасно знаете. И Миракл как ни в чём ни бывало продолжает, пока на стремительно краснеющего Нортона оборачиваются сотни людей, а Нерейва и вовсе готова прожечь в его голове дыру одним лишь взглядом. Потому что он тут единственный принц. Огнев чертыхается про себя и лишь глубоко вдыхает, стараясь снова вернуть себе прежний, невозмутимый вид и приготовившись испепелять Миракла злобными взглядами.

***

Когда после выступления Миракл жадно отпивает воду прямо из рук, весь мир вокруг кажется ярче обычного. И пусть королева посмотрела на него крайне неодобрительно, пусть Нортон всё время злобно и смущённо глядел на него, но эйфория от такого наглого и крайне необдуманного поступка наслаждением растекается по венам. Всё-таки, ему ужасно нравится посвящать кому-то песни, пусть в последний раз он делал это давным-давно, ещё в школе. Пожалуй, лучшее ощущение в его жизни. Все радостные размышления прерывает крепкий подзатыльник, и парень тут же давится водой, закашлявшись и совершенно упустив тот момент, когда гордо удаляющегося принца можно было ухватить за руку. Он усмехается, качая головой, и опирается ладонью о бочку, смотря на силуэт Нортона. Какие всё-таки интересные люди эти королевские семьи, а особенно – молодой принц Огнев, такой наглый с одной стороны и такой по-детски любопытный с другой. Хороший собеседник, но крайне плохо умеющий принимать такие подарки, как посвящённые ему песни. Мираклу это понравилось. Он обязательно попытается ещё раз, потому что очень уж интересно, умеют ли эти губы говорить простое «спасибо».

***

Такого Нерейва стерпеть не может, и, после долгой и нудной нотации о том, что с «такими людьми как этот Миракл» Нортону водиться не стоит, он оказывается заперт в своей комнате. Лисса сочувствующе смотрит и обнимает брата, но поделать ничего не может–непреклонный взгляд матери ясно даёт понять, что возражения не принимаются. Да и Нортон слишком горд, чтобы попросить прощения, поэтому лишь задирает подбородок, удаляясь в свою комнату и хлопнув дверью. Подумаешь тоже, наказание. Не в первый раз. Жалко только, что Миракл сегодня вновь ночует со своей группой в их замке, а Нортон с ним не увидится. Было бы неплохо снова проговорить до утра, сидя на ветке старой ивы и смотря на пруд. Он вздыхает, качая головой. Стоит признать, тот разговор запал ему в душу. А Миракл даже не извинился после того, как посвятил ему песню–и ведь прекрасно видел, как Нерейва отчитывала сына, но не подошёл. Ну и пожалуйста. Не больно он Нортону и сдался. Интересный, ничего не скажешь, но не последний же это человек, который так запомнится ему. —Придурок. Нортон зло швыряет ключ от двери в стену, прекрасно зная, что изнутри комнату не откроешь, и падает на кровать. Лучше он просто проспит эту ночь, и во сне обязательно увидит кого-то поинтереснее этого Миракла. Глаза медленно закрываются, и Огнев действительно проваливается в сон, но совсем ненадолго–снаружи слышится настойчивый стук. Парень медленно открывает глаза, даже немного испуганно обернувшись к окну. За витражным стеклом, ожидаемо, никого нет. Наверняка просто показалось. И стоит только ему отвернуться, как стук раздаётся снова. Один удар по стеклу. Второй. Потом третий, четвёртый, и лишь на пятый Нортон раздражённо вздыхает и резко распахивает створки окна, чуть не получив по голове каким-то мелким камушком. Миракл под окном довольно усмехается и манит его к себе. Огнев нарочито долго стоит с задумчивым видом, а потом резко закрывает окно. Ну уж нет, достаточно с него таких приключений, а то того и гляди, в следующий раз матушка в погребе запрёт. —Эй, величество! Боже правый, ну вот зачем кричать?Он морщится и всё-таки снова выглядывает во двор, облокотившись о подоконник и свешиваясь из окна наружу. —Чего тебе тут понадобилось, а? —А может, я тебе песню посвятить хочу. Ещё одну. —Уже посвятил, спасибо. Всё, давай, уходи. —Да ладно тебе, Нортон, давай ко мне? Прогуляемся у пруда того, поговорим. Прыгай, я словлю. —Ещё чего. Огнев демонстративно фыркает и отходит от окна, и Миракл уже думает было, что тот и правда ушёл, но Нортон лишь в спешке накидывает на плечи красивый, расшитый золотыми нитями чёрный плащ, и возвращается к окну. —Так бы и сразу, величество. Ты главное не бойся, со второго этажа ничего не переломаешь, если вдруг не поймаю. —Ты бы помолчал лучше. Нортон осторожно цепляется пальцами за подоконник, долго медлит, но всё-таки прыгает–и они вместе катятся по траве, смеясь и пихая друг друга. Впрочем, пихается в основном Нортон, а Миракл лишь со смешками отбивается. —Поймал всё-таки! —И уронил сразу же. Пошли к пруду, пока моя дорогая матушка не скинула на нас сверху что-нибудь тяжёлое. —Строгая она у тебя? —Иногда. И снова они сидят там всю ночь. Нортон тоже говорит, но лишь немного. В основном опять слушает, кивает, смеётся и улыбается, а ещё тихонько подпевает Мираклу, когда тот начинает ту самую песню, что посвящал ему. Миракл довольно смеётся и пытается поймать светлячков с верхних веток, а Нортон с явным удовольствием пихает его в бок и парень со вскриком летит прямо в мягкую траву. Впрочем, и сам Огнев на ветке долго не задерживается – раззадоренный Миракл тянет его к себе, и они долго валяются в траве, уставшие и довольные, смотря на сияющие в небе звёзды. —Вон та, самая далёкая, это Большая Медведица. —Она очень красивая. —Не красивее ваших глаз, высочество. —Сказал же, не надо на вы. Благодарю. Но немного странно это слышать от парня, да ещё и от такого как ты. —Ой, да брось, просто комплимент. А вон там– полярная звезда... И вообще-то, Нортону никогда не нравились звёзды. Но он слушает увлечённый рассказ Миракла, и эта ночь кажется ещё волшебнее предыдущей.

***

Проходит неделя, другая, а их группа всё не уезжает. Миракл задерживает. То инструменты новые купить ему нужно, то ещё что-то, то выступить где-то. Впрочем, ничего из этого он не делал–пропадал днями в королевском дворе, выглядывая всюду светлую макушку. Принц чем-то манил к себе, казался таким особенным, что Миракл готов был бы ухаживать за ним и задаривать цветами, посвящать ему песни, всё, что тот пожелает, но было одно «но». И оно всё время мешало, смотрело осуждающе и препятствовало общению Нортона с ним. «Но» звали Нерейвой Огневой, и та была очень уж против такого неожиданно близкого общения своего сына с этим музыкантом. Но когда это Нортона волновало что-то подобное?Он сбегал по ночам, обходя стражу, выбирался из комнаты через окно, а если уж выйти совсем не получалось – звал Миракла к себе. Конечно, в комнате принца не было ни чудесного пруда, ни лугов, на которых можно было бы просто бежать вперёд, под дождём и звёздами, ни о чем не думая, но зато было ужасно мягкая кровать и куча красивых картин. Кровать Миракл облюбовал сразу, внаглую завалившись на пуховые перины и устроив с Нортоном бой подушками. Насчёт картин они говорили очень и очень долго, и оба остались донельзя довольными. Но разумеется, Миракл не интересовался таким искусством. И Нортон картинами не увлекался. Просто цепляться за каждую тему для разговора было очень легко, словно обсудить они могли всё на свете. —Язык у тебя хорошо подвешен, ничего не скажешь. Нортон фыркает и пихает Миракла в бок, заставляя того откатиться на одну часть кровати и садясь рядом с ним. —Как говорится, что есть того не отнять, высочество. Огнев качает головой, усмехаясь и закинув руки за голову. Ему ужасно нравится довольный вид Миракла, который словно кот растягивается на его кровати, с улыбкой поглядывая на принца. —А расскажи мне, как это, когда влюбляешься? Ответа на этот вопрос Миракл почему-то не находит, и они спешно переводят тему.

***

А вопрос остаётся, терзает душу Нортона неясными сомнениями, заставляя его всё чаще задумываться, что это такое с ним происходит. Почему он так скучает, почему вдруг неинтересным начинает казаться окружающий его высший свет, почему ему так нужны его ночные побеги из замка. Почему ему нужен Миракл. Всё вокруг кажется каким-то не таким, и даже их обычные вечерние разговоры с Лиссой становятся скучными, и сестра тоже это прекрасно замечает. —Нортон, что случилось? —В смысле?А что случилось? —Ты сам не свой какой-то, что с тобой?Ходишь весь хмурый и недовольный, из комнаты почти не выходишь, это уже даже мама заметила, Нортон. Девушка хмурится, обеспокоенно смотря на него, и Нортон даже находит в себе силы усмехнуться. —А может, я просто заболел. Плохо себя чувствую. —Когда ты болеешь, ты совсем другой. Я же знаю, мне-то ты можешь рассказать правду. —Какую правду?Я сам не понимаю, что случилось, ясно? Он раздражённо отворачивается к окну. Ему совершенно не нравится эта тема, потому что всё сильнее хочется начать жаловаться, рассказать, как хорошо было с Мираклом, и как плохо вдруг стало, когда тот перестал ночевать в замке. —Влюбился? —Нет!Как ты вообще могла об этом подумать, да я... —Я людей за такое не осуждаю, не волнуйся. —Всё, хватит, Лисса. Мне не нужна никакая поддержка сейчас, и говорить я об этом тоже не хочу, понятно? —Понятно. Она пожимает плечами, тихо хихикнув, и Нортон со вздохом закатывает глаза. Наверняка напридумывала себе всякого уже, теперь сидит смеётся.

***

О том, что сестра была права, Нортон думает до самой ночи, слоняясь из угла в угол и потирая кончиками пальцев виски. От всех этих мыслей болит голова, но его так напрягает это взявшееся из ниоткуда чувство, что думать о боли нету времени. Они с Мираклом знакомы так мало, что даже мысль о том, чтобы влюбиться в него, кажется бредом. К тому же, Миракл парень, одергивает себя Нортон. О таком даже заикнуться нельзя, так неправильно. Неправильно, и поэтому ему надо просто забыть обо всём и лечь спать. —Высочество, выгляни в окошко! Ну разумеется. Стоило бы проигнорировать стоящего под окном Миракла, но Нортон выглядывает–и с надеждой замирает. Парень сегодня с букетом, и улыбается ярче обычного. —Давай, прыгай, я словлю. Только не препирайся, ладно? —Сдался ты мне. Нортон прячет улыбку за ладонью и быстро перемахивает через подоконник, в ту же секунду оказываясь лежащим на траве в объятиях Миракла. Тот тихо смеётся и вытаскивает травинку из волос парня, качая головой. —Знаешь, мне иногда кажется, что ты и не принц вовсе. Не похож ты на принца. —По голове своей бестолковой сейчас получишь. —Но потом я сразу понимаю, что мне только кажется. Это тебе. Миракл помогает ему подняться и протягивает букет–переплетение ромашек с васильками и какими-то ещё красивыми жёлтыми цветочками. Нортон в цветах не разбирается, но ему это и не надо. Он прижимает букет к себе, и щёки заливаются краской. Как же хорошо, что сейчас ночь. —Спасибо... —Да не благодари, мне не сложно. Для такого очаровательного принца хоть луну с неба. Миракл усмехается, и Огнев старается очень осуждающе покачать головой. —Пошли уже, джентльмен. Эта ночь становится, пожалуй, самой запоминающейся в жизни Нортона. Во первых, он понимает, что влюбился. Чуть ли не с первого взгляда, растерянно думает он, сидя на мосту над речкой. Внизу плещется вода, отражая лунный свет и их силуэты, слегка искаженные зеркальной гладью. Миракл увлечённо рассказывает ему о чём-то, но Нортон слушает слишком невнимательно, увлечённый разглядыванием музыканта. Тот замечает его взгляд на себе и усмехается, но ничего насчёт этого не говорит. Нортон ему за это очень благодарен. Ему нужно немного подумать. А во вторых, именно этой ночью они первый раз поцеловались. Миракл задумчиво смотрит на него, замолкая после очередной истории и разглядывая принца повнимательнее. У Нортона слегка усталый взгляд, но в его светло-зелёных глазах всё равно теплится какая-то затаённая нежность, когда он поглядывает на Миракла. Как интересно. —О чём думаешь? —О разном...и о нас немного. Ну, то есть... —Вот и я тоже. Не объясняй, это слишком трудно. —Разве не все свои чувства нужно объяснять? —Нет, зачем?Иногда легче просто сделать что-то просто так, без объяснений. Так жить проще, высочество, не заморачивайся. Нортон слегка усмехается и качает головой, пододвинувшись ближе к Мираклу. Тот с улыбкой пожимает плечами, и Огнев успевает заметить едва уловимое движение руки музыканта–словно тот хотел приобнять его за плечи, но не осмелился. Что ж. Раз Мираклу смелости не хватает, значит, её точно хватит Нортону. Сам ведь сказал, иногда можно сделать что-нибудь и без объяснений. И он, совершенно ничего не объясняя, целует Миракла. Впрочем, Нортон даже не знает, можно ли назвать это поцелуем, потому что он лишь касается слегка шершавых губ Миракла своими и тут же отстраняется. Смелости хватило явно ненадолго. —Ну даёшь, высочество. А мама ругаться не будет, а? —Закрой рот. Миракл качает головой и всё же обнимает его, тянет к себе, прижимая близко-близко, и целует. На этот раз всё по-настоящему и по-взрослому, с нежными прикосновениями губ и болезненными укусами от Нортона. Когда Огнев отстраняется, его светлые волосы ужасно растрёпаны, и Миракл с тихим смешком поправляет их под недовольное ворчание принца. Но как бы Нортон не ругал его, тихо бормоча оскорбления, парень прекрасно видит улыбку на его исцелованных губах.

***

После этого Мираклу всё-таки приходится уехать, но Нортон пишет ему письма. Много писем, самых разных, и непременно получает ответы на них. Конечно, с разговорами вживую это не сравнится, но Нортону всё равно ужасно нравится. Лисса лишь беззлобно смеётся, когда брат радостно прячет очередной конверт в карман, подальше от взгляда Нерейвы. —Кто тебе там пишет, ну Нортон, скажи уже!Я же твоя сестра, мне интересно, с кем ты так увлечённо переписываешься. —Вот всё тебе знать надо. Ты с ним не знакома. —С ним? —Ты говорила, что не осудишь. —Я просто удивлена!Это один из тех музыкантов? Нортон неопределенно пожимает плечами и улыбается уголком губ, осторожно складывая письмо в ящик стола, где лежат сотни таких же. —Они уже довольно давно уехали, твой музыкант собирается вообще с тобой увидеться? —На днях они приедут сюда ещё раз, и мы обязательно встретимся. И может быть, я вас даже познакомлю. —Какая честь, братец. Если наша дорогая матушка узнает, она просто убьёт тебя. Подумать только, её драгоценный наследник, принц, и влюбился в какого-то простого музыканта, да ещё и мужчину. Ну ты только представь, как она бы удивилась. —Если расскажешь, я тебя придушу во сне, обещаю. —Я никогда твои секреты не рассказывала, ты же знаешь! —Всё, иди давай, мне ещё ответ писать. Спокойной ночи, Лисса. И спасибо. Он улыбается сестре и закрывает за ней дверь, со смешком подходя к столу. Знала бы Лисса, о чём пишет её брат «своему музыканту», потеряла бы дар речи.

***

—Высочество! Нортон, уже успевший задремать у окна, тут же подскакивает и выглядывает на улицу. Ну разумеется, Миракл, собственной персоной. Стоит, улыбается, букет ромашек держит. Огнев прислоняет палец к губам и спешно одевается, выскочив из комнаты и выбегая на небольшое крылечко чёрного хода. Миракл, всё ещё выжидающе смотрящий на окно, вздрагивает, когда Нортон крепко обнимает его сзади, повиснув на нём. —Я соскучился. —Что это с тобой, высочество? Какой-то ты слишком добрый. —Заткнись. —Ну вот, узнаю своего Нортона. Принц лишь качает головой, чуть сжав ладонь Миракла в своей. —Пойдём ко мне. На улице холодно сегодня, а в замке все точно спят, нас никто не увидит. —Конечно. Миракл старается идти тихо, но всё-таки спотыкается обо что-то и чертыхается, заслужив крепкий подзатыльник. Нортон недовольно хмурится, пропуская парня в свою комнату. Тот явно чувствует себя как дома, и это заставляет Нортона улыбнуться. —Ну что, рассказывай, где вы были? —Обязательно расскажу, но чуть позже. Лучше ты начни, как твои дела, Нортон? —Было не очень, пока ты не приехал. Всё какое-то не такое было, да и вообще, я соскучился. —Ну надо же, сам принц скучал по мне, это невероятно мило. Миракл с усмешкой тянет Нортона ближе к себе, обнимает его, укладывая рядом с собой на кровать. Огнев жмётся ближе, касается губами его щеки, и тут же оказывается втянут в нежный, но настойчивый поцелуй. Миракл зарывается пальцами в светлые волосы принца, сжимает мягкие пряди, когда Нортон чуть прикусывает его губу. Они отстраняются друг от друга лишь ненадолго, чтобы отдышаться, и Нортону хватает этого мига, чтобы заглянуть в глаза Миракла и прошептать тому тихое «люблю». Дальше для Нортона всё как в тумане, с яркими вспышками удовольствия, смущения и чего-то ещё, какого-то необычайно нежного чувства. Наверное, это и есть любовь. Он чувствует руки Миракла абсолютно везде, и его несёт. Нортон шарит ладонями по плечам парня, изучает, пробует, касается. Он ведёт дорожку влажных поцелуев по изгибу шеи Миракла, усмехается, чуть прикусив кожу и наблюдая за его реакцией. Когда с губ музыканта срывается тихий вздох, Огнев довольно усмехается. Миракл тоже касается губами бледной кожи Нортона, быстро расправившись с его рубашкой и откинув её в сторону. Он мягко целует впадинку между ключицами, выводит языком влажные узоры на шее принца, прижимая его ближе к себе. —Это вообще так неправильно... Нортон прерывисто выдыхает, когда губы Миракла касаются его шеи, и подрагивающими пальцами старается расстегнуть рубашку парня. Получается из рук вон плохо, но долго возиться с этим не приходится – Миракл перехватывает его запястья и крепко сжимает их, немного отстраняясь чтобы стянуть с возмущённого Нортона брюки. —Пусти мои руки, какого чёрта? —Ты меня обязательно разденешь, но потом. Сейчас моя очередь, высочество. —Ты.. Нортон не договаривает ругательство, прервавшись на тихий, приглушённый стон, когда Миракл касается его возбуждённого члена через ткань белья. Это всё слишком для него. —Что я, высочество?Договаривай. Миракл с хитрой усмешкой устраивается между его разведённых ног и влажно целует кожу на бедре парня, слегка прикусив её. Нортон на это тихо мычит, и, когда Миракл отпускает его руки, мягко гладит ладонью его скулу. —Придурок, я... Он опять не может договорить, потому что от белья Миракл его тоже избавляет, и с довольной ухмылкой ведёт ладонью по члену Нортона, чуть давит пальцем на головку, вырывая из его рта громкий стон. Нортон прикрывает рот ладонью, надеясь, что все эти звуки не будут звучать так громко, и зарывается пальцами в волосы Миракла. Тот медленно, словно пробуя, на что тело Нортона отреагирует сильнее, касается языком головки, потом медленно обводит её кончиком языка, гладит пальцами бёдра парня, и Огнев просто не может сдерживать стоны и вздохи. —Как тебе приятнее всего, высочество? —Просто займи уже свой рот чем-нибудь полезным. Миракл слушается его, обхватывает головку губами и вбирает член в рот. Немного, но достаточно, чтобы у Огнева задрожали руки, а с губ сорвался протяжный стон. А когда язык Миракла начинает быстро ласкать чувствительную уздечку, Нортон совсем теряется. Всё, что Миракл делает с ним, отдаётся резкими вспышками удовольствия, и ему остаётся лишь цепляться пальцами за волосы парня, сжимая их и оттягивая, и стараться заглушить слишком громкие стоны. Он вздрагивает, выгибается, сжимает простынь в руках, и всё это выглядит настолько великолепно, что Миракл готов доставлять ему удовольствие вечно. Но Нортона не хватает слишком надолго, и на очередное движение языка Миракла он прогибается в пояснице, с немым стоном кончив и подрагивая всем телом. Этот оргазм такой оглушительно яркий, что Нортон просто теряется, тяжело дыша и откинув голову на подушки. —Прелесть какая. Миракл отстраняется, с довольной усмешкой облизнув губы, и укрывает принца покрывалом, отходя к окну. Он с улыбкой оглядывается на Нортона и задёргивает шторы, погружая комнату в полумрак. —Рядом ляжешь? —А разве я могу отказаться, высочество? —Идиот.

***

На следующий день на смятой постели, впопыхах заправленной как попало, остаётся лишь длинное письмо. Когда Нерейва читает его, она лишь поджимает губы, качая головой. Не удержала. Единственный её наследник сбежал прочь из замка, оставив лишь извинения и пожелания всего самого лучшего. Лисса, читающая из-за плеча матери, тихо вздыхает, но берёт себя в руки и всё-таки улыбается. —Сразу было ясно, мам, он тут не останется. —Всё эти музыканты проклятые..пропади она пропадом, моя любовь к их музыке. С кем-то из этих сбежал, так ведь? Лисса на это лишь пожимает плечами, будто и не видела, как сегодня утром молодой певец из приезжей группы помогал Нортону взобраться на телегу и постелил ему свой плащ, не видела, как её брат с улыбкой оглянулся на замок, прежде чем оставить долгий, нежный поцелуй на губах сидящего рядом парня. —Главное, что мечта Нортона о свободе теперь исполнилась. —Дурость это... Нерейва качает головой, уходя в замок, и Лисса через какое-то время следует за ней. А далеко за пределами их города Нортон со смехом валит Миракла в густую траву на лугу, и тут же падает рядом, подставляя щёки под поцелуи. Он наконец-то свободен.