Plan "B"

      Пальцы изо всех сил надавливают на тюбик зубной пасты. На щётку вытекает последняя капля полупрозрачной голубой субстанции. Сынмин тыльной стороной ладони растирает заспанные глаза, зубами сжимая пластиковый предмет во рту. Монотонно водит мягкой щетиной, изредка сплёвывая скопившуюся пену. Не прекращая стандартной утренней процедуры, парень идёт на кухню и роется в поисках еды.       По квартире-студии разносится трель дверного звонка. И кому он только понадобился в такую рань? Босые ноги шлёпают по паркету. Ким поворачивает замок.       На пороге стоит сосед. В одной руке мужчина сжимает дипломат, во второй миниатюрную ладонь.       — Сынмин, выручай, — торопливо говорит Джим и подталкивает девочку в сторону открытой двери. На плечах у последней вырвиглазный розовый рюкзак.       — М? — Ким так и не вынул зубную щётку. Ему приходится это сделать, а пену проглотить, при этом кривя лицо.       — Меня на работу срочно вызывают. Там какое-то ЧП, — Джим смотрит с мольбой. — Хлою мне оставить не с кем.       — А мне и не нужна нянька! — звонкий голос девочки отлетает от стен коридора.       — Милая, не спорь.       Хлоя выразительно закатывает глаза и шумно выдыхает.       — Пап, ты невыносим, — она оборачивается, поднимается на носочки, руками обвивает шею родителя. — Люблю тебя, — чмокает в щёку. — Давай, не задерживайся. Я с этим со скуки помру, — кивает себе за спину.       Джим обнимает дочь в ответ и треплет блондинистые волосы, аккуратно собранные в два высоких хвостика. Девочка отмахивается от таких неприятных проявлений нежности.       — Буду должен, — прощается мужчина со своим соседом и скрывается на лестничном пролёте.       Сынмин, зубная щётка и Хлоя осуждающе осмотрели друг друга.       — И что мне с тобой делать? — хмыкает парень.       — Понятия не имею, — девочка пожимает плечами и без приглашения проходит в квартиру. — Хорошо, что это не моя проблема.       Ким с минуту прожигает пустым взглядом такой же пустой коридор. Выбора у него не оказалось, как и путей для отступления.       Когда он возвращается в гостиную, замечает соседского ребёнка на кухне. Хлоя забралась на высокий барный стул и болтала ногами в воздухе. Рюкзак она расположила на полу, облокотив тот на ножку стола. Сынмин включает телевизор и увеличивает громкость. Утренний выпуск любимого шоу он успешно пропустил, и осталось довольствоваться музыкальным чартом. Парень делает вид, что один находится в своей квартире. Достаёт из верхнего кухонного шкафа пачку хлопьев и бутылку молока. Насыпает разноцветные колечки в керамическую миску, а напиток немного разогревает в микроволновке. Да, он из тех редких людей, которые кофе по утрам на дух не переносят.       Он садится напротив своей гостьи.       — Спасибо, — Хлоя практически вырывает чужой завтрак из чужих рук и при всём этом невинно хлопает глазами.       — Это моё, — с натянутой улыбкой цедит Сынмин.       — А ты не старый для хлопьев с молоком? — девочка зачерпывает ложкой кукурузное лакомство.       — Мне всего двадцать шесть.       — Так и думала.       Ким смиренно наблюдает, как пропадает последняя порция любимой еды.       — Может, ещё молочка? — язвит Сынмин, попутно разрезая зелёное яблоко на ровные дольки.       — Пожалуйста, — Хлоя спрыгивает со стула. Забирает с собой тарелку и размещается на мягком диване напротив телевизора. Щёлкает пультом, пока на экране не появляются мультики.       У Сынмина вообще-то весь день расписан по минутам, хотя скорее по часам. Он просыпается в восемь, с кровати встаёт в девять и к десяти берётся за работу. Вот только сегодня в его расписание вмешался один маленький и вредный человек.       Стрелка на часах приближается к полудню, а Сынмин сидит в кресле и смотрит мультфильм про какой-то город животных. Звонкий смех Хлои режет слух. И браться за работу смысла никакого нет.       В какой-то момент Ким даже проникается нелепым сюжетом. С улицы доносится неразборчивый крик. Сынмин отвлекается на долю секунды, но это, кажется, не стоит его внимания. Ровно до того момента, пока вопль не раздаётся достаточно громко. Парень выбирается из кресла, отодвигает штору и выглядывает в окно. С десятого этажа открывается не самый лучший обзор, но даже так можно разглядеть источник звуков.       По широкому тротуару бежит девушка. Она беспорядочно размахивает руками и просит о помощи. В жалких метрах от неё — мужчина. Походка его шаткая, словно тот прилично накидался высокоградусным алкоголем.       Сынмин тянется за телефоном. Не сводит взгляда с происходящего за кирпичными стенами и набирает 911.       Он насчитывает десять долгих гудков. Ещё никогда служба спасения не затягивала с ответом.       — Здравствуйте, вы позвонили в службу спасения, — в трубке раздаётся вымученный женский голос. — Чем мы можем помочь?       Детский канал прерывается срочным выпуском новостей. На экране кадры бушующего пожара в одном из офисных центров в городе.       — Мой папа там работает, — Хлоя крепче обхватывает кружку с апельсиновым соком.       Перед глазами раздаётся взрыв, запечатлённый камерами репортёров.       — Дядя Ким! — девочка роняет чашку на пол. Оранжевое пятно расползается по светлому ковролину.       У Сынмина взгляд расплывается. Он крепко сжимает телефон в руке и слушает мужчину, который освещает новости с места происшествия. За спиной у корреспондента вакханалия из языков пламени и разъярённых людей. Один из таких приближается к мужчине с микрофоном. Камера делает несколько резких кадров, и на экране появляются помехи.       Фоновый шум давит на уши. Сынмин сбрасывает вызов. Ему плевать на голос девушки, которая пытается достучаться до мужчины.       — Хлоя, — Ким сглатывает. — У тебя есть ключи от вашей квартиры?       Девочка отрицательно мотает головой. Она теребит манжеты рубашки.       В голове картинки какого-то самого настоящего апокалипсиса. Это ведь не может быть на самом то деле? Обезумевшие люди, полная анархия и неизбежное количество смертей… Сынмин подумает об этом позже. Может, спустя какие-то сутки он будет чувствовать себя идиотом, насмотревшимся документальных фильмов про конец света. Но это будет как минимум не сейчас. Поэтому парень просто закидывает не скоропортящиеся продукты в две дорожные сумки. Пытается мило улыбнуться своей гостье и подавить чувство тревоги. Всё происходящее уж как-то слишком реалистично. Очередной крик за окном позволяет в этом удостовериться.       Ким хватает девочку за запястье. Забывает закрыть дверь квартиры на замок и, минуя лифт, спускается на парковку.       — Какая красивая, — пальцем Хлоя тыкает в Бугатти Вейрон.       — Ага, — Сынмин идёт мимо своего любимого автомобиля и щёлкает брелоком. Фары загораются у соседней. Массивный чёрный внедорожник.       Мужчина бросает сумки в багажник. Точно так же, как и рюкзак девочки.       — Мы ведь поедем к папе? — ресницы Хлои подрагивают. Чужое волнение передалось, словно по воздуху.       — Конечно.       Сынмин заводит мотор и срывается с места. Он будто водитель гоночного болида. Вот только перегнать он должен неминуемую, возможно, смерть.       Машина со свистом шин останавливается на широкой улице. Впереди видно языки пламени, облизывающие верхушки зданий. Ким выходит из автомобиля. Кареты скорой помощи заполонили проезжую часть. Слышно голоса парамедиков и спасателей. Ничего обнадёживающего. Сынмин видит вдали уже знакомую картину: один из жителей города сломя голову несётся, не разбирая дороги, и нападает на девушку в медицинской форме. Ким пятится назад, хватается за ручку машины и садится в салон. Живых на этом пепелище точно нет.       Они выезжают за город. Оживлённая дорога сменяется скучающим пейзажем их пустой трассы и лесной полосы.       Впереди виднеется заправка. Сынмин коротко улыбается Хлое, пытаясь сделать этот жест как можно непринуждённее. Заправляет полный бак и на всякий случай канистры из багажника топливом.       В магазине на заправке набирает целую корзину. Там по большей части сладости и вредные закуски. Чего-то более существенного здесь не оказалось.       Парень в форменной толстовке медленно пробивает покупки. Сынмин нетерпеливо постукивает указательным пальцем по прилавку. Монотонный пикающий звук прерывает лопнувший пузырь жевательной резинки. Кассир виновато улыбается, встречаясь с недовольным взглядом покупателя.       — С вас триста шестьдесят семь долларов, — очередной хлопок жвачки и дежурная улыбка с нотками ехидства.       Сынмин прикладывает карту к терминалу, забирает два набитых пакета и возвращается к своему автомобилю.       Хлоя переключает радиостанцию и как только Ким открывает дверь в машину, отдёргивает руку, будто её застали на месте преступления. Хотя, в общем-то, она и не спрашивала разрешения хозяйничать здесь. Она виновато прикрывает глаза.       Сынмин бросает покупки на заднее сиденье, достаёт пачку Твинки и протягивает девочке. С грустью понимает, что в панике совершенно забыл взять одежду. Мысленно ругается про себя за такую непредусмотрительность и решает, как поступить лучше. Вернуться сейчас в город куда-нибудь на окраину в первый попавшийся супермаркет или подождать, когда всё устаканится. Что-то в глубине души подсказывает: с каждым днём всё будет только хуже.       Сынмин сжимает руль так, что, кажется, текстура кожаного руля отпечатывается на его ладонях. Он всё же сворачивает обратно.       — Дядя Ким…       — Просто Сынмин, — обрывает мужчина Хлою.       — Сынмин, — неуверенно и совсем тихо говорит девочка, — папы больше нет?       Вопрос бьёт куда-то в солнечное сплетение похлеще кулака. Что ответить совсем ещё ребёнку? Он рвано пожимает плечами, отрывает взгляд от дороги и встречается с полными понимания глазами Хлои. Та смаргивает подступающие слёзы, громко шмыгает носом, но не разрешает себе расплакаться при постороннем человеке.

*Наши дни*

      Хёнджин успокаивается спустя, наверно, четверть часа. Те пару дней, что он провёл в грязном туалете заброшенного придорожного кафе, изрядно вымотали ему нервы. Хван уже мысленно распрощался с жизнью и готов был пустить себе пулю в висок. И неважно, что пистолет был не заряжен.       Он выбирается из крепких объятий друга. Ими они стали благодаря случившемуся кошмару. Соседи по комнате в студенческом общежитии. Редко перебрасывались и парой лишних слов, помимо обычного приветствия по утрам. В университете делали вид, что и знать друг друга не знают. Нет, у них не было какой-то неприязни. Просто полное отсутствие общих интересов и разный круг общения. Сейчас же Хёнджин, как и Крис, представить не могут жизнь без общества друг друга. Безмерно благодарны за десятки раз «спасения жизни» и просто хорошей компании, которая позволяла не сойти с ума в кромешном хаосе.       — Сынмин в кабинете директора, — Бан Чан удобнее вытягивает пострадавшую ногу. — И, наверно, ждёт тебя.       — Я его боюсь, — честно признаётся Хёнджин. — Может, ты со мной?       — Мне даже стоять больно, — брови друга виновато сходятся на переносице. — Он тебя не съест, не переживай.       — Легко говорить, сидя тут, пока я… — Хван пальцем тыкает себе за спину.       — Прямо по коридору. Последняя дверь налево.       Хёнджин принимает неизбежность своего положения и сдаётся. Говорить один на один с каким-то там Ким Сынмином, правда, не хочется. Он останавливается в указанном месте. Вчитывается в золотую табличку возле двери. Уголки губ дёргаются в ухмылке. На ней имя, принадлежавшее, по всей видимости, настоящему директору. Мысленно парень уже рисует образ женщины преклонных лет. Думает, стоит ли постучать, но не успевает решить, как рука сама заносится в привычном жесте.       Он открывает дверь. В небольшом помещении Сынмин, к счастью, не один. Ким сидит за столом из очевидно дорогого красного дерева. Напротив, поверх спинок кожаных кресел, видно ещё двоих. Разговор между ними стихает. Тот, что справа, первым поворачивается, окидывая скептичным взглядом гостя. Второй убирает ноги со стола и с улыбкой подходит к Хёнджину. Протягивает руку в знак приветствия.       — Ой, прости, совсем забыл. Я ведь больше не правша, — он машет протезом в воздухе, на лице широкая улыбка. — Хан Джисон.       Хван тупо кивает и пожимает единственную оставшуюся верхнюю конечность Джисона.       — Очень при…       Громкий смешок сбивает с толку.       Сынмин прокашливается. Складывает руки в замок на столе.       — Тот, что вечно недовольный, Минхо, — насильно знакомит Ким. — Хван Хёнджин, наш гость. Прошу любить и не обижать.       — Конечно, я недоволен, Мин! Это если культурно выражаться, — вспыхивает парень. — Какого чёрта ты поехал один? Был настолько уверен, что нет никакой опасности? А если бы это была засада?!       — Успокойся, — ровным голосом проговаривает Сынмин. Хотя видно, как черты его лица заостряются.       — Минхо — правая рука нашего лидера, — шепчет на ухо Джисон.       Момент, когда Хан подошёл так близко, Хёнджин упустил, увлечённый развернувшейся драмой. Так значит, его «спаситель» ещё и глава этой группы. Интересно.       — Я тоже претендовал на эту роль, но сам понимаешь, — парень снова выставляет протез на обозрение Хвана и на выходе заканчивает. — Сейчас я максимум левый. Ой, то есть левая рука.       — Подставлять кого-то из вас ещё хуже! — теперь Сынмин не сдерживается.       У Минхо на ответ лидера и по совместительству друга зубы стучат.       — Джисон, — обращается Ким к адекватной половине тандема, — забирай Ли, и готовьтесь к завтрашнему.       Хёнджину становится вновь не по себе. Когда дверь громко хлопает, спасибо Минхо за это, по спине прибегают мурашки.       — Присаживайся, — Сынмин кивает на уже пустые кресла перед собой.       Парень тепло улыбается, но как только Хван делает, что его просили, лицо сковывает непроницаемая маска. Ким молчит неверно с четверть минуты, словно подбирает слова, которые хочет произнести, и шумно выдыхает.       — Вы с Крисом здесь гости, — голос бесцветный. — Я позволю вам остаться, пока вы не оправитесь. Но, — Сынмин замолкает, склоняет голову на бок. — Не все мои люди рады новичкам. Тем более тем, кто появился при таких странных обстоятельствах.       — Я понимаю, — Хёнджин прикусывает губу. Ему, наверно, стоит быть благодарным, что их спасли и не бросили на произвол судьбы.       — У вас будет пару дней, может, чуть больше, чтобы присмотреться к нам. — За данной фразой скрывается обратное. Хван понимает, что присматриваться будут как раз таки к нему и Крису. — Думаю, по итогу вы останетесь, или мы разойдемся на мирной ноте.       Хёнджин переваривает услышанное, осматривает кабинет директора, который стал собственностью лидера этой небольшой группы выживших. Хотя он на самом то деле не знает их реальную численность. Наверно, Чану говорили точно такие же слова и предупреждения.       — Я знаю, что вы не обманули меня. Ваши истории на удивление оказались одинаковыми. Но убедить нужно не только меня, — тон Сынмина смягчается. — И повторюсь ещё раз: я не потерплю, чтобы среди моих людей появились те, кто может нам навредить.       — Ясно, — отрезает Хёнджин. — Мы с Крисом не доставим проблем.       — Хорошо, — Сынмин улыбается. — Пошли, покажу нашу базу.       Мужчина выходит из-за стола, ждёт, когда Хван поднимется, и открывает перед ним дверь.       Они идут по коридору, сворачивают в большой холл. Здесь стоит десяток длинных столов, рядом с каждым дюжина стульев.       — Наша столовая, — рукой Ким обводит помещение и указывает на окошко, где, по всей видимости, располагается кухня. — Всеми любимый повар Доджун.       Мужчина старше их на пару лет, выглядывает из-за своего укрытия. Он будто слышит тихий голос Сынмина, который произносит его имя.       — Мы делаем вылазки в магазины, но сам понимаешь, найти там сейчас что-то более менее пригодное практически невозможно, — Ким кладёт ладонь на плечо Хёнджина и ведёт дальше. — Спортивное поле мы переделали в огород. Прошло одиннадцать месяцев, и у нас есть первый урожай.       — Звучит здорово, — Хван думает, что ему надо хоть как-то поддержать разговор. Ему дико видеть подобное. Они с друзьями жили постоянными перебежками, а кто-то смог собрать вокруг себя людей и попытаться жить «по-человечески». В груди разрастается грусть и тоска по прошлому.       — У нас есть свой самый недовольный медик, — Хёнджину не нужно уточнять, кто именно им является. — И представь себе учителя. Они находились в этой школе, когда я сюда приехал с…       — Сынмин!       Раздаётся звонкий голос, на который оба сразу же оборачиваются. Девочка с двумя длинными косичками врезается в Кима, обнимая того за талию. Она смотрит на него вверх с широко раскрытыми глазами.       — Мы с Энди хотим поиграть во дворе. А дядя Минхо не разрешает.       — Ты поменьше его дядей называй, и он не будет вам мешать, — Сынмин похлопывает Хлою по спине. — Идите, но чтобы с закатом были дома.       Девочка сияет, услышав одобрение. И убегает в поисках своего друга.       — Твоя дочь? — задаёт резонный вопрос Хёнджин.       — Я, по-твоему, настолько старый? — На чужое замешательство Ким тихо усмехается. — Классы мы переоборудовали в жилые комнаты. Ещё одна причина, из-за чего новичков мы стараемся не брать. Места не хватает.       Они идут по второму этажу. Двери практически везде открыты. Хёнджин видит в одной из «комнат» кучку подростков, в другой — детей помладше. Дальше по коридору фойе, где расположились люди в возрасте за какими-то настольными играми. И это всё настолько нормально, что кажется безумием. Хван настолько сильно погружается в собственные размышления, отчего не замечает, как они возвращаются в исходную точку.       — Для пар мы стараемся выделить отдельное помещение, пока это ещё возможно. — Сынмин складывает руки на груди.       — Что, прости? — Хёнджин часто моргает, смотрит на дверь, за которой его ждёт Крис.       — Говорю, что ты со своим парнем будете жить отдельно.       — Но, — парень сглатывает. Слишком много информации за такой короткий промежуток времени. — Мы с Чаном просто друзья.       Неловкое молчание затягивается. Хёнджин опускает ладонь на дверную ручку и поворачивает её.       — Спасибо, Сынмин.       Он заходит в комнату, не дожидаясь ответа на свою благодарность. Припадает спиной к деревянной поверхности и ловит на себе выжидающий взгляд Бан Чана.       — Как тебе экскурсия? — парень был весь на иголках, ожидая возвращения друга. — Что думаешь об этом месте?       — Даже не знаю, Крис. — У Хёнджина ворох мыслей в голове. Один он точно не сможет принять решение, остаться им здесь или уйти через несколько дней.