Эффект бабочки — принцип развития событий или явлений от незначительных, до масштабных и губительных в своей крайней степени; Мелочь, переворачивающая жизни. Взмах крыла бабочки, порождающий ураган.
***
Мне всегда было жаль, когда она горько плакала. Моя сестра. Незуко. Парень стоял у порога, нервно подрагивая от чуждого ему ощущения странной, изъедающей плоть пустоты. … Он оставался на месте, как вкопанный. Держал свои руки для объятий, но, тем не менее, не сделал ни шагу, так боязливо высматривая каждую доступную мелочь в заплаканных глазах напротив. Они растворялись, являясь чуждыми в несчитанной массе высохших на весеннем ветру слёз. Они тонули в самом понимании того, что являлись незнакомыми. Это не поникшее выражение лица, не легкие изменения аккуратных черт сестренки. Это что-то иное. Искаженное в бывалом отношении. … Потерянно обводящая взглядом прихожую дома, Незуко постаралась выдавить из себя хоть звук. Он застревал в горле острым, болезненным комом, что не нарочно выдавливал всё больше, больше, больше… горьких слёз. Они накалялись в духоте помещения.Я вижу, её колготки чуть порваны. На коленях и ладонях свежие ссадины.
— Н-на асфальт т-толкнул! Пр.рямо…Танджиро неуверенно сглотнул, начиная размеренно шептать за надрывистым тоном Незуко.
— У… школы…?
Спешный кивок. После кроткая тряска головой в жесте «нет». Незуко сейчас не может говорить. … … …Редко, до боли редко, я мог задуматься о том, что Генья переступит границу простых оскорблений за считанный, даже смешной срок.
Всего на всего за день, когда меня не было в школе.
Значит и постоять рядом с Незуко, и пройти вместе с ней домой было некому. Генья, жесток ты, честно.
…
Неочевидная.
Цепь.
Событий. Всё с чего-то начиналось.
С каждым днём друзья, знакомые и близкие люди Танджиро высматривали в нём нечто, проскальзывающее в глубине глаз явным упоением и гордостью. Это был тот добрый человек, на которого положиться вызывало лишь уверенную и яркую улыбку. Он казался той личностью, быть в ближайшем кругу общения которой считалось собственной редкостью и некоторого рода заслуженностью. Танджиро не авторитет, а наслышанный отовсюду лучик солнца, яркий, общительный, милосердный и готовый помочь. И здесь, в монотонном, но уверенном течении радостного дня, идущего вновь и вновь, тот механизм, слаженный и надёжный, надорвался с непредвиденным появлением Геньи, создающего ту чуждую, притянутую им же проблему. Он незаметно вскарабкался с целью разрушить сюда, к блаженной, выстроенной с долгими усилиями вершине чистоты и наслаждения самой сущностью любого дня. Гармония, так ведь? Гармония, сформированная усилием и волей духа. Теперь сорванная гармония.(Мы не можем быть уверены, что солнце вновь взойдет завтра, даже если оно всходило здесь вечность.)
Мы с Незуко ходили из школы каждый день, в упоенном от лучей апрельского солнца ликовании, медля, но так спешно рассуждая о прошедшем дне. — Танджиро! Мхм… Всё было… хорошо, в целом. Мне вот сегодня шоколадку подарили, и… я улыбалась много потом! Как раз голодная была, да и подарок хороший… Вот только Генья мимо проходил… Сказал что у меня клыки как собаки… П.правда что-ли?..***
Мы ходили из школы каждый день, чуть измученные прошедшими событиями. — Танджиро… мхм… День прошел неплохо и-… Спасибо… тебе большое… что заступился. Генья хоть матом крыть перестал…***
Мы ходили из школы каждый день, будучи непосильными и осознать, за что такое наказание могло свалиться на наши головы. — Я больше не выхожу из класса. Никогда. Не выхожу из класса.***
С нахлынувшим из пустого места непониманием, до ужаса неоднозначным и многогранным, Танджиро, спустя некоторое время, прочувствовал отголоски ярости, неясным движением проскальзывающие при одной мысли о новой проблеме. То чувство, зародившееся в его душе, разрасталось, как казалось, в чистом и гладком от невиновности сердце. Это ощущение, болезненно разрывающее плоть, пустило там корни. Эмоция, может, краткая и идущая всплеском, но столь явная при каждом взоре на плачущую, измученную неизвестностью Незуко. Ему было жаль, что она плакала. Он был в ярости на того, кто заставлял её плакать день ото дня. …Спустя неопределенный период времени Танджиро лишь тяжко вздохнул на новость о том, что Генья, на данный момент, при всем желании стремится подраться и с ним.
— Встретимся на заброшке п̲о̲с̲л̲е̲ у̲р̲о̲к̲о̲в̲. Надо серьезно поговорить… На той… которая рядом со школой, хм?…
(Тебя не спасет молчание, Танджиро.)
— Т-ты… Т-тебе серьезно нечем заняться? Ведешь себя как… глупый шаблон школьного хулигана или типо того…Парень сглотнул, вскоре продолжив говорить.
— Генья… пошёл бы ты лучше в класс… Сейчас услышит кто-то и… проблемы у нас будут…… Здесь Танджиро глубоко задумался. В чём обстояла проблема настоящего момента?
Вправду. Танджиро… всегда мог нажаловаться на обидчика его сестренки учителям. Они знают, что этот чудный мальчишка никогда бы не соврал! Танджиро… Вы ведь… видели этого мальчика? Идеальный, впрямь. Репутация замечательная. Сам он… Также, точно так же, несомненно, явно в той же степени замечателен! В этом не присутствует ни капли сомнений, так? И что же, он бы мог нажаловаться, и вскоре родителям Геньи, и Генье, и всему, что касалось Геньи, сделали бы выговор.(А что потом, хах?)
Это же был… выговор. Да и всё. Вскоре он примется за старое. Но вот если бы Генья… сильно ударил Танджиро?…избил?
Ответственность перед законом. И здесь в голове зарождается несколько страшная и болезненная, но, тем не менее, полезная идея. Вот ведь, Незуко однажды сломается, расскажет обо всём учителям, а Генья насладится своими издевательствами не один раз. Ему сделают тот же выговор, и вскоре он продолжит. В худшем случае он сделает с Незуко что-то, на что действительно подают заявление в полицию. Такой вариант стоитИ здесь размышления кончались…
***
Тёмные тучи, сулящие упасть на голову рокочущей грудой первого весеннего грома обволокли небо. Разряжали воздух характерной, мягко пахнущей влажностью, проскальзывали за порывом прохладного ветра вперед, ввысь, обволакивали… гипнотизирующей… давящей и идущей в такт тяжестью… Тяжестью, настроенной своим индивидуальным во всех отношениях танцем природы, склоняющим ветви деревьев, беспокоящим невесомую листву, напрягающим при всей своей живописности… Так Танджиро двигался из школы, теперь в новом направлении, прежде в спешке соврав идущей домой Незуко о том, что побежал на запланированный городом субботник по уборке прошлогодних листьев. Он направлялся не туда, явно не туда, свернув с нужной тропинки, с нужного поворота, ступив не на заполненные людьми улицы, а на одинокий тротуар вечно идущей вдаль дороги. Она тонула во влажной дымке, рассеяно устелившей окружение. … Спустя несколько минут глазам предстал вид серого, брошенного и неухоженного, но, тем не менее, внушительного в размерах здания с крупной дворовой территорией, обнесённой высокой бетонной оградой… От места веяло одиночеством. Смертельным. Одиночеством. … Танджиро неровно вздохнул, проматывая в голове картины возможных в ближайшие пять минут событий. Потеребил лямки школьного рюкзака. Вздохнул вновь.Что же… делаю это не просто так? Я считаю это наилучшим вариантом. Муторным, да… Но лучшим.
Он протиснулся сквозь приоткрытую щель заржавелых ворот, резким движением бросив школьный рюкзак в высокой траве, росшей в не уложенных бетонными плитами местах. … … ……
…
… Чувствуешь кого-то правее, да?
— А я думал… не придешь…
Танджиро услышал знакомый тембр голоса, звучащий от бока. Не стал поворачиваться, испуганно сглотнув. …— Какой смелый-то… Слушай, блять, тряпка низкорослая… Ещё огрызаться на меня пытался?
Парень не успел в полной мере ощутить того момента, когда его шею с давящей и болезненной силой охватили крупной рукой. Тут же прижали к бетонной ограде. Он в ужасе зажмурился, пытаясь высвободиться из крепкой хватки. — Слушай… сюда… Мне на тебя терпения уже нет. В тщетных, вновь безуспешных попытках Танджиро броским движением старался завести свои пальцы под сдавливающие шею ладони, поцарапать, отвести, оттолкнуть, но чужие руки лишь вздрагивали под нарастающей в стремительном виде силой, норовя то бросить для первого удара, то продолжить душить до потери сознания. Здесь. Не было. Контроля над ситуацией. Ты заперт в клетке чужой мощи. Ты просто наблюдаешь. Наблюдаешь. До следующего…УДАР!
Крепко ухватив парня за волосы, Генья принялся ударять его голову о поживший бетон ограды, выбивая болезненный вскрик, сжатые в чувстве подлинного ужаса зубы, далее зажмуренные глаза. В тот миг, когда они открыты — только страшно затуманенные, отреченные, но, тем не менее, горящие где-то ноткой злобы, что выражалась в каждой попытке сопротивления, каждым разом, когда руки Танджиро хватались за чужие, царапая, отталкивая, стараясь нанести ответный удар. Его откинули в траву. Он, весь выпачканный в смешанной с грязью воде моросившего дождя, спешно отползал, выбрался на царапающие ладони каменно-бетонные плиты. Пятился от Геньи в обратную сторону, силясь подняться, желая сбежать. Не бежал. Не мог сбежать, в конечном итоге. Получил новый удар. Силы на исходе, страх и злость — два чувства. Ничего более, картина в двух цветах. Единственная. Важная. Картина. Всё здесь страшно. Плиты двора брошенного здания запачканы грязью, где-то разбитым стеклом бутылки, пеплом и окурками старых сигарет. Танджиро поднялся на ноги, ударил Генью в нос. Не целился. Просто бил. Получил ответный удар, глаза бесконтрольно заслезились. Пытается устоять на ногах, опасаясь упасть вновь. Новый. Удар. Схватил Генью за волосы. Больно укусили за руку. Танджиро. Хочет уйти отсюда. Удар. Ответный удар…ОН ОТТОЛКНУЛ ГЕНЬЮ!
Тот упал сильно, на спину, далеко назад. Танджиро выиграл время! Танджиро может бежать! Он, захлебываясь в слезах, стирая кровь с носа дрожащей в ужасе рукой, спешно попятился назад, так размазано, двоясь в глазах высматривая неясный, лежащий на бетонной плите у края силуэт. Генья ещё не встает. Не. Встает. Ему больно? Парень бросился к заржавелым воротам. Он знал, что выйдет в любой момент. Он знал, что Генья не бросится добивать его прямо на улице. Танджиро добежал до ворот. В страшной спешке принялся искать свой рюкзак, брошенный рядом. Схватил, накинул на себя грязными, измазанными собственной кровью руками. И вот, можно бежать, уходить…Но…
……
…
…
…В сердце что-то болезненно дрогнуло тем моментом, когда глаза отсохли от слёз, а разум прояснился ноткой здравого. Генья. О̝н̘ д̠о̻ с͙и͕х п͉о͚р͉ н̘е̼ в͍ст̙а̞л͇. … … …
Танджиро, чуть медля, размеренно в своём… вздрагивающем… от ощущения ужаса… темпе… направился в обратную сторону. … Утопая в сомнениях, раскачиваясь в шаге непонимания, он подошёл ближе к Генье, так смирно и неподвижно лежащему… здесь, на спине. Не сдвинувшемуся с места, не вздохнувшему… Без жизни лежит здесь с проткнутым гвоздём затылком, с застывшими в гримасе подлинного ужаса глазами…… … А Танджиро смотрит. Смотрит, в нечеловеческом трепете безысходности.