—Расслабься, гэгэ.
Вновь раздается бархатистый и приятный голос, рука на бедре игриво сжимает кожу, пытаясь расслабить напряженные нервы, и Се Лянь, не успев даже поднять уголки губ в улыбке от такой приятной ласки, как вздрагивает от чувства холода. Распахнутое ханьфу принесло с собой холодный воздух, и на разгоряченном теле это было как ведро воды в нарастающий пожар. Ведро воды..или бензина? Се Лянь скрещивает лодыжки за спиной Хуа Чэна и прикрывает глаза. Сердце напряженно колотится где-то в горле, когда он слышит звук стягиваемого ханьфу и звон многих цепочек. Небожитель дёргает плечами. На них все ещё висит распахнутое одеяние, держащиеся лишь на божьем слове и паре миллиметров ткани на плечах. Он слышит хриплый смешок сверху и холодные ладони касаются плеч, окончательно стягивая белые одежды и оставляя Се Ляня без дополнительной подстилки под спиной. Бог войны выдыхает, слегка дергая плечом, будто наслаждаясь фактом того, что трущая и мешающая одежда покинула его кожу, но Князь не дает понежиться ему вдоволь. Холодные пальцы будто бы невзначай проводят по внутренней стороне бедер и поднимаются вверх, по животу, ребрам, по груди и ключицам, бесконечно долго, по ощущениям, задерживаясь на шее, нежную кожу которой ласкают кончиками пальцев прямо то место, где раньше была проклятая канга, и, наконец, касаются ложбинки над верхней губой. Се Лянь выдыхает и распахивает глаза, встречаясь со взглядом одного рубина и одного агата. Глаз, скрытый под повязкой, белый и полностью слепой. Не видно даже черного зрачка под слепой белизной. А по вертикали глаза пролегает шрам, явно бросающийся в глаза при бледной коже. Но небожитель не боится того, что его Сань Лан считает уродством. Он усмехается и осторожно касается пальцами пораненного века. Демон замирает, позволяя Се Ляню делать все, что он захочет, скалой нависая сверху над ним и не спеша прерывать часть "прелюдий." Се Лянь бесшумно выдыхает воздух и медленно убирает руку от глаза Князя, будто опомнившись. Вцепившись в сильные и бледные плечи, он касается носом шеи супруга и ведет им по вене, опаляя дыханием кожу и заставляя одно из Великих Бедствий закусить нижнюю губу. Се Лянь, видя это, быстро чмокает Сань Лана в губы, но ему не удается отделаться просто так. Хуа Чэн буквально впивается в губы Бога Войны, а уже потом гладит шею принца, запоздало выпрашивая разрешения на поцелуй. И Наследный Принц поддается, размыкая челюсти и позволяя языку Хуа Чэна проникнуть в его ротовую полость. Се Лянь выгибается в спине, чувствуя власть и силу, исходяшую от его возлюбленного. Но эта власть и сила под его контролем. Небесный чиновник знает это и умело пользуется, проводя рукой по спине Хуа Чэна, задевая мышцы и лопатки, и Собиратель Цветов под Кровавым Дождем сразу становится шёлковым, сбавляя напор в поцелуе, за которым Се Лянь не поспевал. Уж слишком страстно и горячо. Уж слишком пробуждает в крови азарт - обязательную черту всех людей и не только, которую он так силился подавить на своем пути самосовершенствования. Демон отстраняется, напоследок проведя языком по распухшим губам партнёра, хитро, по-лисьи усмехаясь. И ухмылка это означает лишь то, что прелюдии окончены. Длинные и тонкие пальцы демона аккуратно ложатся на губы Се Ляня, слегка надавливая. Бог войны моментально понимает намёк и открывает рот, облизывая пальцы Хуа Чэна и глядя на него с неповторимой искрой в глазах. Хуа Чэн закусывает тонкую губу и прикрывает глаза, а решив, что пальцы обработаны достаточно, аккуратно целует Се Ляня в шею, переключая его внимание и вынимая пальцы изо рта. Се Лянь чувствует, как возле колечка мышц трется холодный палец супруга и слегка выгибается в спине, неосознанно принимая в себя палец буквально на одну фалангу и тут же замирает. Князь замечает, что Се Лянь замер от своего действа, благодаря которому сам принял в себя часть пальца, и не продолжает,не смея шевельнуть и кистью руки. Холодные губы демона касаются шеи Принца. Он не чувствует возбужденного и горячего дыхания, которое должно быть при таких раскладах, но он и не нуждается в этом. Он и без того знает о желании, которое буквально переполняет Великое Бедствие... Бедствие? Бедствие...Но для него это бедствие всегда будет фактором безмерного наслаждения во всех планах. Небесный чиновник выдыхает и обвивает руками плечи Хуа Чэна, проводя ладонью по идеальной бледной коже. И его Сань Лан вновь понимает его с полуслова. С полу-действия. С полу-вздоха. Как и всегда. Внимательно смотря в медово-карие глаза Се Ляня, которые при попадании солнца в любимые радужки становятся золотыми, Князь медленно заходит чуть глубже длинным пальцем, осматривая его и ловя каждое его чувство, каждый рваный вдох. Выждав пару мгновений и позволив своему супругу привыкнуть, Великое Бедствие льнет к своей единственной слабости. Он кладет голову на грудь небожителю, прослушивая учащенное сердцебиение своего возлюбленного, ластясь к нему, как самое милое существо на свете, если не брать в расчета тот факт, что перед его именем трепещет вся Небесная Столица. Хуа Чэн ведет носом по груди Наследного Принца, и осторожно смыкает клыки на нежной коже груди. Небожитель выгибается в спине, когда свободная холодная ладонь демона властно ложится ему на пресс и опускается обратно на перину кровати, будто останавливая от излишней траты децибелов голоса и напоминая о том, что все только началось. По-прежнему лежа головой на груди своего Принца, Князь осторожно обводит пальцем внутреннюю часть кольца мышц, нежно поглаживая и заставляя нервы ослабеть и достаточно растягивая некогда узкое пространство для проникновения второго тонкого и длинного пальца. Бедра небожителя вздрагивают и он слегка надавливает большим пальцем на напряженные мышцы на плече своего супруга. Этого достаточно, чтобы тонкие губы Хуа Чэна накрыли губы Се Ляня. Небесный чиновник выдыхает в ротовую полость демона, и его уголки губ дрогают, зная, к чему это приведет. Реакция у Сань Лана всегда одинаковая. Собиратель Цветов под кровавым дождём жадно вдыхает переданный ему воздух и отрывается от губ, будто это последний раз, когда он может вдохнуть воздух. Он может, но ему это не нужно. Но воздух, который ему передаст Бог Войны...а ещё и таким способом..он примет как должное. Такой воздух кажется слаще, будто бы появляется небольшой кристаллик сахара на кончике языка. Усмехнувшись и сощурив глаза, Хуа Чэн аккуратно проводит двумя пальцами внутри небожителя, который всегда был и остаётся чувствительными даже к малейшим действиям, несущим в себе эротический подтекст. А когда дело доходит до практики, так он и вовсе становится нервом, обтянутым кожей. Дело ли в долгом обете, либо в том, что это делает его муж?.. Князь осторожно проталкивает пальцы глубже, глядя на Се Ляня, прикрывшего глаза. Лишь длинные ресницы подрагивают.—Посмотри на меня, гэгэ.
Раздается бархатистый голос откуда-то сверху. Он послушно распахивает глаза и встречается со взглядом малиновых глаз.—Все в порядке?
Небесный чиновник переводит дыхание и пытается успокоиться, ведь пальцы демона легко скользят внутри него, иногда раздвигаясь вместе с нежными стенками. Говорить при таком раскладе сложно.—Да..
В конце концов выдыхает Бог Войны и чувствует нежный поцелуй где-то за ухом и странную пустоту внутри.. Внезапно, мышцы мягкого места стали медленно расходится под давлением нежных толчков. Се Лянь, запрокинув голову и сразу понимая, что это, вцепляется в плечи своего супруга, судорожно прилизывая черные, как вороново крыло волосы, разгоряченными ладонями, бесстыже выгибая поясницу прямо навстречу очередному толчку.—Гэгэ..
Раздается глубокий голос Хуа Чэна совсем рядом, где-то под ухом, и чувствуется приятный поцелуй на виске. Ощущая внутри себя немаленький член своего возлюбленного, небожитель слегка виляет бедрами навстречу, давая понять, что готов. Но Бедствие совершенно не торопится, желая по полной насладиться моментом воссоединения с тем, кого не просто так ждал восемьсот лет. Он медленно и плавно выходит, скользя по всем чувствительным местам внутри принца и заставляя его зажать ладонью рот, а после быстро заходит, все таки снимая с уст Бога Войны первый вскрик, перерастающий в стон. Глядеть на лицо своей яшмовой ветви - пожалуй, самое настоящее благословение одного единственного небожителя, который и напрягает лицевые мышцы в безудержном экстазе, наполняющем каждую клетку своего тела с каждым движением сильных бедер Сань Лана. Демон осторожно наклоняется к своему мужу, целуя белые щёки и уголки тонких губ, раскрытых в немом стоне, делая глубокий толчок и прижимаясь ухом к оголенной грудной клетке, желая услышать, как вибрирует сердце при стоне, который и не пытается уцепиться за губы, дабы быть потише. Грация тела принца всегда заставляла Хуа Чэна млеть. А особенно в постели. То, как он неповторимо выгибает спину, ещё сильнее расставляя в стороны длинные ноги и цепляясь ими за поясницу Князя, ища поддержки и стараясь путем телесного контакта усмирить бабочек в своем животе. О, мама, папа..Пусть вы и не ожидали того, что ваш сын,ваш обожаемый сын сейчас будет сношаться с мужчиной, он полюбит этого мужчину так же глубоко, как и он. И он будет абсолютно счастлив, лёжа с ним в постели и ощущая, как нежные стенки вновь и вновь раздвигаются под его властным, но нежным напором. ...—Гэгэ...
Произносит Собиратель Цветов, лежа на боку и подпирая голову ладонью, восстанавливая дыхание, следя взглядом за равномерными взлетами и падением грудной клетки супруга. Шея Бога Войны украшена ожерельем алых цветов любви, а маленькие следы от укусов красуется и там, и тут, и даже на внутренней стороне бедра.—Ты красив всегда, но, пожалуй, в этот момент, особенно.
Се Лянь, подняв голову от подушки, смотрит в красивое, будто выточенное самыми искусными мастерами лицо. Пылающие алые щеки, распухшие от поцелуев губы демона придавали ему божественный вид, несмотря на его демоническое происхождение.—А ты прекрасен всегда.