Семья

      – Алиса?       Игорь с беспокойством посмотрел на дочь. Вот уже сутки он не мог ее отвлечь или успокоить. Дочка не отходила от постели Третьего капитана и ловила каждый его вдох, напряженно отслеживая момент, когда ему будет нужна помощь. Никогда раньше Игорь не замечал в дочери такого сострадания или беспокойства к кому-либо. И именно это иррационально вызывало… страх. Который он сам объяснить не мог.       – Я здесь, папа, – тихо ответила Алиса, даже не обернувшись.       Игорь подошел ближе, механически отметив показания приборов, подключенных к больному, и лишь потом присел рядом с дочкой.       – С ним все будет в порядке, – негромко сказал он. – Кризис он уже преодолел. Не волнуйся так. Все будет хорошо.       – Папа, не надо. Ты не умеешь врать, – в голосе девочки прозвучала горечь. – Как все может быть хорошо?! Они предали его, папа!       – Я не стал бы так говорить…       – Не защищай их! – Алиса зло сжала кулачки, гневно смотря на него. – Не смей! Как они могли?! Как, папа?!       Игорь не знал, как объяснить дочери то, что и сам не одобрял и не понимал. С одной стороны все было однозначно и эту сторону только и видела Алиса, а вот он… с позиции взрослого подозревал еще одну скрытую причину, другую сторону медали.       – Понимаешь… есть такая вещь, как приказ. Для военного приказ определяет все. От его выполнения зависит очень многое. Не только твоя жизнь, или победа, достижение цели… но и жизнь других людей. А Третий нарушил приказ. Он поступил по своему. Да, он смог сохранить жизни, освободить заложников, но подверг вольно или нет опасности жизни других военных. Он спас гражданских, но из-за его действий пираты смогли сбежать. А значит, они могут, и наверняка это делают, совершают преступления и дальше. И могут убить многих. Вот почему командование не смогло простить Третьему капитану его «преступление». И разжаловало его.       – Папа, но они?! Как они могли?! Он же другом им был!! Папа!       – Они тоже военные и подчиняются командованию. А приказ был только один, и только для него – провести разведку и проверить данные в другой галактике. Они не могли за ним последовать. И не забывай, Второй сильно пострадал и был в госпитале, а Первый уже подал прошение об отставке.       – Я не об этом! Папа, ну как ты не понимаешь?! Они ведь не к нему летели! А за вот этим! За этим галактием! И они… почему они не хотели ему помочь?! Почему?! Я сказала, там кто-то в беде! Что ему помочь надо! И они поняли, поняли кто в беде, папа! И не захотели… почему?! – горячий, отчаянный с надрывом шепот Алисы, колол Игоря.       Этого он тоже не ожидал от легендарных капитанов.       – … он же был совсем один! У него никого, никого нет, папа! Кроме них!       И это тоже было правдой. Уж биографию жизни Третьего капитана Игорь и Алиса очень хорошо узнали за последние полтора суток. Норн Иильс потерял родителей в десять лет и… фактически, с точки зрения человека с Земли остался один, с малышкой-сестрой на руках. Да, у него были родственники, и (Игорь тайком от Алисы прочел все что смог про жителей Фикса) те присматривали за двумя детьми… но. Но… Игорь смотрел на Алису и представлял ее на месте Норна. Что это она осталась одна в десять лет и это она должна была отвечать за другого ребенка, намного младше себя… и в их квартиру в Москве приходят его друзья, родные… тот же Полосков, Зеленый… его родители. Что-то приносят, спрашивают как дела, с чем-то помогают, а потом уходят прочь, оставляя за дверями двоих детей…       Десять лет… десять лет!       И не на кого опереться. И хоть рядом друзья родителей и просто родственники, которые твердят, что всегда помогут и стоит только попросить о помощи… не стала бы Алиса просить о помощи. До последнего бы не стала. Потому как стыдно. Потому как это она в ответе и за себя, и за дом, и за младшего… обратишься раз и все, признаешь – не справляешься одна. Ты – просто ребенок. А за тебя хватаются маленькие ручки. И рев, требующий маму…       Игорю было нехорошо.       Он посмотрел на Третьего. Тот не приходил в себя вторые сутки, но это было даже хорошо. Организм копил крохи сил, чтобы вытянуть истощенное тело из смертельной опасности. Игорь это понимал, но понимал и другое… вернее неожиданно осознал – для жителей Фикса Норн Иильс был крайне молод. Если у людей тридцать шесть лет был показателем зрелости и сознания, и тела, то для фиксиан это была ранняя молодость. Время безумств, поисков себя, безоглядности… и семьи фиксиан настолько крепки, что и дети и родители живут в одном доме намного дольше, чем земляне. Фактически, пока у самих детей не появляется пара и даже свои дети. А некоторые так и живут несколькими поколениями вместе… и для самих фиксиан та ситуация, в которой был Норн и его сестра – нонсенс. Исключение из правил.       Судьба – это судьба. И если так распорядилась судьба, что двое детей остались одни, то никто в это вмешиваться не станет. Если их судьба учиться жить одним, то остальные просто присмотрят, помогут… присмотрят со стороны.       Игорь был отцом. И ему было дурно при мысли о том, что Алисе пришлось бы пройти через что-то подобное.       Что же тут удивительного, что потеряв последнее – сестру, – этот мальчишка и забыл о своей Родине?       Что его жизнью стали далекие звезды, одиночество и космос?       Полететь одному на край галактики и дальше… нет страха одиночества у того, кто прошел через него в детстве. Выдержал один раз, значит, выдержит и сейчас. Но как же отчаянно они хватаются за тех, кто хоть на миг заглушает это пожирающее чувство одиночества своим теплом, участием… дружбой. И как же потом больно, когда чужой приказ заставляет друзей от тебя отвернуться. Бросить.       Каково же ему было?       Даже если забыть про пиратов, и плен, и пытки?!       – Профессор? Можно вас на минуту? – в медблок заглянул Первый капитан.       Игорь почти физически ощутил острое неприятие и злость.       От Алисы?       Или это он сам?       Дочка с ненавистью взглянула на Бурана, и отвернулась. Игорь встал и медленно подошел к Всеволоду. Они вышли в коридор, и профессор тяжело посмотрел на капитана.       – Что вы хотели? – сухо спросил он.       – Мы должны улетать. Разведданные и галактий должны быть доставлены, как можно скорее в штаб командования. Мы не можем оставаться дольше. У нас приказ.       – Приказ, значит… – у капитана хватило совести отвести взгляд и это стало последней каплей.       Игорь со всей силы ударил Первого кулаком в лицо, и, схватив за грудки военного кителя, впечатал в стену.       – Вы подлец. И трус, – прошипел Селезнев в ярости. – Летите куда хотите… хоть к черту! Но не смейте… не смейте никогда подходить к моей дочери и сыну!       Отшвырнул и ушел в медблок, захлопнув створки за собой.       Его трясло от злости и ненависти.       Они же были всем для этого мальчишки…

***************************

      Игорь Селезнев всегда старался забыть, кто он. Просто зоолог, просто человек. Сын, муж, отец… хороший друг и специалист. Он с головой уходил в работу, изучал и всей душой переживал за судьбу редких животных. Ко многим прикипал душой из мохнатых, пернатых, но никогда не переходил грани. Ведь если ты впустил кого-то в сердце, значит, принял за него ответственность на всю жизнь. Ты не можешь отправить это животное в заповедник, посадить в клетку или вольер, вручив чужим заботам.       А уж убедить, пусть даже животное, птицу, в полном доверии к себе… и потом исчезнуть из его жизни – Селезнев не мог. Слишком схоже с предательством.       Но уж с разумными… с разумными так поступать – было последней подлостью.       – Игорь.       Игорь раздраженно передернул плечами, не желая видеть Полоскова. В крови кипела едкая смесь гнева, злости, желания что-нибудь разбить или убить кого-нибудь. Капитан «Пегаса», сел на трап, смотря на черноволосого мужчину, что раздраженно в последний раз ударил по стволу измочаленного чуть ли не в щепки дерева. В который раз отметив, сколько сил таится в этом черноволосом мужчине с идеальным телом для солдата.       – Хватит от себя прятаться.       – Замолчи, – глухо.       Полосков вздохнул, и закурил. Пятая сигарета за месяц… ну, да повод есть.       – Он не ты, – негромко сказал он.       – Что ты понимаешь? – с горечью спросил Селезнев. – Вот что ты можешь знать?! Вот что?!       – Что тебе больно, – твердо сказал капитан. – Я старше тебя на двадцать пять лет.       Селезнев устало, но зло ожег его взглядом, обернувшись.       – Если ты был рожден в лаборатории, искусственно собран из кусков ДНК собственным отцом, работающим на военных, – Полосков говорил тихо, твердо смотря на него. – Это не значит, что надо всю жизнь притворяться, прятаться, и бежать от самого себя. Ты тот, кто ты есть. Прими себя. Успокойся.       – Я разработка. Солдат, – безжизненно, но с безграничной горечью, сказал Игорь. – Ты не представляешь, каково это…       Селезнев устало сел на траву. К Полоскову на трапе подсел, вышедший Зеленый.       – Я говорил, это не кончиться ничем хорошим, – мрачно сказал он. – Ты Алисе, когда скажешь?       – О чем? – тихий голосок Алисы, заставил Игоря обреченно закрыть глаза.       – Тебе надо поговорить с отцом. Честно, – твердо сказал Полосков. – Пойдем, Зеленый. Оставим их.       Алиса проводила их взглядом и сошла по трапу, тихонько сев рядом с отцом.       – Пап? – тихо позвала.       Игорь посмотрел на дочь.       Как же он радовался, когда она родилась… с каким облегчением поверил, что ей от него не досталось ничего… светлые волосы, голубые глазки… такая маленькая, хрупкая, совсем не похожая на маленького солдатика. Но потом осознал, насколько ошибался. Все она унаследовала. И крепкие нечеловеческие кости, и быструю реакцию, и скрытую силу и ловкость… бесполезно было относиться к Алисе, как к обычной девочке. Этот ребенок в шесть лет проехал верхом на малом дракончике через половину Москвы. А в десять она спокойно сможет летать на космическом корабле. Это путешествие окончательно его в этом убедило.       Убедился, на свою голову.       – Алиса, ты… скажи, ты ведь что-то чувствовала? – негромко спросил он. – Еще когда впервые увидела говоруна? Услышала голоса капитанов?       Дочь отвела глаза, пальчиками срывая травинки.       Он усмехнулся с болью. Ясно. То же самое…       – Так было и с твоей мамой… – тихо признался он. – Я встретил ее взрослой, и сам уже был взрослым, но с первого взгляда понял – вот тот, за кого я в ответе. Что я сделаю все, чтобы она была в безопасности. Ты знаешь, чаще всего мы летаем вместе. Лишь иногда… когда я твердо уверен, что ей ничего не грозит, я могу ее оставить. Она просто человек и ей трудно… трудно жить, когда рядом каждую секунду я. Ей нужно иногда быть одной, и тогда я остаюсь с тобой в Москве и загружаю себя работой в КосмоЗоо. Но, говоря честно, это плохо помогает. Мы с тобой другие, Алиса…       – Другие? – тихонько. – Папа?       – Твой дедушка генетик. Настоящий дедушка. И он был военным. Это было в самом начале, когда мы не так давно вошли в Содружество. И человечество не было так… подготовлено к полетам между звездами. Эту проблему надо было решить… вот ученые и занялись этим. Модификацией человеческого организма… принудительной эволюцией к новым реалиям жизни. Твой дедушка попутно занялся разработками несколько иного плана… он взял генетический материал от нескольких рас… в частности от фиксианцев. Ему хотелось провести эксперимент. Опыт. Так появился я. Опытный образец идеального человека будущего. Солдата. И ошибся. Военные побоялись выводить множество таких солдат. Сильных. Крепких… устойчивых к повышенной или пониженной гравитации других планет. И… Слишком рискованно… меня отдали бездетной паре… Селезнёвым. Они ничего не знали… вот и рос я просто немного необычным. Ну, сильный. Ну, немного не такой… но они не могли меня изменить. Просто смогли увлечь животными. Биологией всего живого.       Игорь замолк, переводя дух. Дочь слушала, притихнув мышкой.       – Знаешь, Алиса… я был счастлив, когда ты родилась. К тому времени, я уже знал, что не совсем такой человек, как все… и я надеялся, что ты пошла в свою маму. Что в тебе ничего не проснется. Тем более инопланетные гены… что ты ничего не почувствуешь.       – А я почувствовала… – прошептала Алиса.       – Что ты почувствовала, Алиса?       Девочка виновато посмотрела на него.       – Как ты сказал. Что я за него в ответе. Меня все толкало что-то… когда мы начинали говорить о капитанах, – Алиса сердито поджала губки. – Я будто знала, чувствовала, что там далеко беда и надо бежать. Вот бежать, понимаешь?! Что мы не успеем! И я была так рада, когда вы решили их искать! Его искать…       – Ясно… – Игорь обнял дочку, с грустью понимая – ничего не поправить.       Судьба – это судьба. И спорить с ней нельзя.       Кажется, так говорят на Фиксе?       – Мы с тобой такие, какие есть, – сказал он. – Если моя судьба, защищать твою мать, то твоя… отвечать за него. Не знаю, как у вас сложится… но пока… пусть он будет тебе братом. А там посмотрим. Я мешать не стану. Да и нельзя ему одному.       – Пап…       – Что?       – Я пойду. Он проснулся. Можно?       – Иди.       Он отпустил ее. И девочка, чмокнув его в щеку, на миг обняла, и помчалась на корабль.       Будь прокляты генетики, его настоящий отец и инопланетные гены… он не хотел быть подопытной мышью и выяснить точно, что натворил своими опытами тот человек… приходилось просто принимать то, что происходило с ним и с его дочкой.

************************

      … он не успевал. Его отбросило в сторону и он скорее почувствовал, чем увидел, как кто-то невероятно сильный вдруг схватил его и прижал к обшивке, не давая улететь в открытый космос.       А ведь гравиранца за спиной не было…       Некогда было его надевать.       «В порядке?» – прозвучал по связи чуть искаженный голос профессора Селезнёва. – «Давай-ка к шлюзу. Алиса! Возвращаемся!»       И только тут Норн с ужасом заметил, как по обшивке летящего корабля ползет маленькая фигурка в скафандре. Которую в любую секунду могло отбросить с корабля в открытый космос. Ему самому пришлось приложить все силы, чтобы добраться до крыла и отцепить проклятую взрывную ловушку, выброшенную незнамо кем и способную полностью оторвать крыло «Пегаса» и разгерметизировать корабль. А она одна без помощи…       «Назад! Оба!» – резко прозвучал приказ профессора Селезнева в шлеме.       Крепкая рука подтолкнула его вперед и он, пользуясь магнитными присосками направился навстречу Алисе. Ладно, профессор… но Алиса?! Зачем она полезла за ним?!       «Страхуешь его справа», – вновь прозвучал приказ Селезнева и удивляться в очередной раз немыслимому по смыслу заявлению он не смог.       Справа чиркнул по обшивке камешек метеорита и он ускорился. Пока они втроем снаружи, защитное поле не включить, а камень покрупнее гражданский корабль повредит на раз. Алиса пристроилась рядом и даже в вакууме космоса он чувствовал ее волнение за него. «Убратившая» его новоявленная сестренка была крайне взволнованна. А вот профессор слева был до мороза спокоен. И не проронил ни слова, пока они втроем не добрались до шлюза и не оказались внутри корабля. Когда шлюз был закрыт, а давление и кислород заполнили камеру, они смогли открыть шлемы.       – Норн, это моя работа, – негромко сказал профессор. – На «Пегасе» я не сколько зоолог или врач, сколько солдат. Если тебе нужно быть полезным, будь штурманом, навигатором, подменяй Полоскова – он будет только рад. Но вот это, – Игорь указал пальцем на шлюз. – ... моя работа.       – Я мог справиться с этим, – негромко ответил Норн.       Его удивляла эта странная отповедь этого мужчины. Может, он просто волновался за него? Кажется, среди людей было убеждение, что если ты кого-то спас, то теперь ответственен за него навсегда? А Селезнев, как врач, спас ему жизнь.       – Я хотел отплатить хоть чем-то в благодарность, – попытался объясниться он.       – Я знаю, – кивнул Игорь и строго взглянул на дочь. – Но повторяю – это моя работа. Играть роль солдата на этом корабле. И Алиса, мы с тобой говорили – ты отвечаешь за Норна, как старшая. Ты должна была вызвать меня.       Норн изумленно моргнул.       – Я не успела! – обиженно заявила девочка. – А то бы я ни за что бы его не пустила!       – Я взрослый, я знаю что делаю, – не выдержал Норн.       – Взрослый? – Игорь посмотрел на него и на Алису. – Снимайте скафандры и марш на корабль. Ты еще не восстановился до конца. А Алисе восемь и она только учится быть защитником. Я за вас двоих в ответе.       – Вы спасли мне жизнь, но вы не обязаны…       – Именно что обязан, мальчик, – Игорь оборвал его, а в следующую секунду на Норна обрушилось давно забытое тепло – волна тепла, обволакивающая, ласковая, защищающая и поддерживающая.       Он задохнулся, утратив дар речи.       Это уже было… там в медблоке, когда он только приходил в себя и временами на него, как эхо из забытого прошлого, накатывала волна тепла… точно такая, как в бесконечно далеком детстве рядом с отцом и матерью.       После этого не было никогда…       – Пойдем, – ладошка Алисы потянула за собой, и от нее тоже повеяло тем же теплом.       Он оглушенный, вскинул глаза на Игоря.       – Что… что это? Вы…       – Мы не обычные люди, Норн… и я надеюсь, ты сможешь нас принять, – негромко сказал профессор. – Пойдем, я все объясню.       В медблоке Игорь, куда они пришли втроем, попросил их с Алисой сесть и стал рассказывать. О своем настоящем отце-генетике, о том как появился на свет… о том, что в его ДНК был встроен генный код с других планет. В частности, с Фикса…       – Я не собирался что-либо выяснять, – негромко говорил Игорь. – Но после того, как Алиса стала стремиться на край Галактики, только услышав про тебя… она не могла знать, и не понимала… а вот я уже понимал. Именно это же неясное чувство однажды привело меня к ее матери. А после… после я решил, что все же должен понять, какое же на самом деле процентное соотношение в моей крови по отношению к человечеству и к другим… расам. Думаю, ты поймешь мои выкладки по анализам.       Он протянул ему расшифровку анализа по ДНК и даже знаний Норна по медицине, которую поверхностно давали в Академии Космофлота, хватило, чтобы осознать…       – Большая часть гена с Фикса…       –… и вполне возможно связанного с твоей семьей, – кивнул Игорь. – Судя по сравнительным данным с твоей кровью, если отбросить остальное… мы с твоим отцом были весьма близки… Это если не учитывать остальные 92% человеческого ДНК.       Игорь невесело усмехнулся, взлохматив волосы Алисы.       – У меня черные волосы. У матери Алисы каштановые… у моего отца-генетика были русые… а вот у нее золото в платину… схожие с твоими. Так что Алиса не просто так тебя «убратила». Поэтому извини, но мы все же семья. Пусть и несколько странная. Надеюсь, ты не против?       – Ты будешь мне братом? – состроила просящую мордашку Алиса.       – Я… – Норн не знал что сказать. – У меня… очень давно нет семьи. Я забыл, Алиса… боюсь, я не знаю… как это быть братом.       – Это ничего! – горячо уверила его Алиса. – Я тоже не знаю, каково быть сестрой! Научимся! Правда, пап?       – Обязательно научимся, – сказал Игорь. – Надо же когда-то учиться… быть семьей… и одним целым.

******************************

      – Простите, а профессор Селёзнев здесь живет? – высокий светловолосый мужчина, стоящий на пороге, кого-то Пашке очень напоминал.       – Нет, дядя Игорь теперь на Луне живет, – сказал мальчик. – Хотя, по-моему они улетели.       – Они?       – Ну, да… Алиса, ее брат и дядя Игорь. Вы представляете, он оказался модификантом!       – Кто? – переспросил Буран.       – Дядя Игорь! Селезнёв! А это законом запрещено! Ну, эксперименты над кровью, ДНК! Вот они и решили переехать всей семьей. Алиска сказала, что папа хочет корабль купить. Ну, а что? Брат Алиски корабль будет вести, а дядя Игорь животных для КосмоЗоо ловить. Он знаете, какой сильный?! Уу! Он малого дракончика на поводке водил, представляете?!       – Нет, не представляю, – честно сказал Всеволод, переглядываясь со Вторым.       – А он водил! А Алиска на нем через всю Москву ехала! – вновь огорошил их мальчишка.       – А брат ее? – спросил Ким.       – Брат? – переспросил Пашка и так спросил, что стало ясно – смертельно тот завидует Алиске. – У того ва-а-ще шесть рук!       Ким и Буран переглянулись.       – Ну, он не такой сильный, – с досадой непонятной сказал Пашка. – Зато ничего так…       – Пашка! – из глубины квартиры послышался чей-то недовольный голос, вроде женский. – Ты с кем там разговариваешь?! Ты уроки сделал?!       – Ой! – Пашка резко захлопнул двери перед носом двух капитанов.       Те растерянно посмотрели на двери, а потом друг на друга.       – Слушай, а мы того Селезнёва ищем? – осторожно спросил Ким.       – Судя по тому, как он мне по лицу съездил – того, – ровно отвечал Буран. И невольно потер челюсть. – Что ему я после малого дракончика…       – Да… и Норна мы здесь не найдем.       – А его стоит искать? – негромко спросил Сева, смотря в сторону.       – Ты что?! – Ким не поверил тому, что услышал.       Буран с досадой передернул плечами.       – Знаешь, стоило получить по морде лица, чтобы совесть проснулась… – сказал он, направляясь прочь от дверей захлопнувшейся квартиры. – Разве он нас простит? Мы же… как подлецы последние.       Ким придержал его за руку.       – Надо, – твердо сказал он. – Или уважать себя не сможем. Попросить прощение мы должны. А уж прощение… я знаю, такое не прощают. Я бы не простил. Когда мундир да приказ дороже друга…       – Значит, будем искать, – негромко сказал Буран. – И пусть звезды нас простят…