Ты напоминаешь мне подсолнух

      Время уже близилось к закату и золотые лучи садящегося солнца, в сопровождении нежно-розового неба ясно говорили об этом. Висячую табличку на двери разворачивают на «закрыто» и цветы, которые стояли под окном магазина, начинают потихоньку заносить внутрь уютного помещения. Была ранняя осень, в Шибуе, как и во всем Токио уже начинало холодать. С первым же прохладным ветерком летняя атмосфера словно по щелчку пальцев сменилась на осеннюю. Все вокруг уже было украшено в теплых тонах вместо ярко-летних.       Оба парня работали в собственной цветочной лавке, которую они открыли сразу после выпуска с университета. Это была их маленькая мечта еще со школьных лет, когда они лишь начали встречаться. Оба готовы поклясться, что за всю их жизнь, именно эти годы, которые они провели вместе — самые лучшие. Каждый день был похож на волшебным роман с счастливым концом. — Хм, Тойя? Что-то случилось? — родная рука любимого человека осторожно легла на плечо парня со сплитом. Акито выглядел обеспокоено, ведь Тойя уже пару минут стоит с одним единственным букетом в руках, и вид у него был не самым радостным. Сероглазый повернулся к любимому лицом и в его руках был скромный и аккуратный, но к сожалению завядший букетик в осенних оттенках. Такие цветы особенно популярны в соответствующее время года, но бедняжка остался и завял… Кажется такая мелочь, но очень жаль… Но Акито лишь усмехается и, осторожно вынув из его рук цветы в желтой упаковке, притягивает своего возлюбленного к себе и целует в щеку. Кажется такое простое действие, но внутри все уже приятно щекотало, а на грустном лице неосознанно появляется теплая улыбка и вся та грусть растворилась, — Эта мелочь не должна стоить твоей печали. Их можно высушить, а после дать волю фантазии, и превратить это во что-то не менее красивое.       На его заботу только кивают и шепчут негромкое «Спасибо» и Тойя улыбается еще шире. Он прав, нет ничего страшного. Возможно, здесь даже и к лучшему. Иногда они специально сушили всевозможные растения. Что-то отправлялось в гербарий, что-то стояло в вазах их магазина и даже дома, а иногда они делали картины. Они получались небольшими, но очень, очень-очень красивыми! Частенько Шинономе придумывал целые истории по этим работам, больше схожие на фантазии веселого ребенка, но его партнера это лишь умиляло и забавило, навлекая тихое хихиканье.       Божечки! Ради этого мимолетного смеха Акито был готов хоть шутом стать! Каждая его улыбка создавала особенный разряд, из-за чего хотелось скакать на месте, словно не в себе. Однако и Тойя не сидел в стороне. У него тоже было увлечение в последствии посиделок с клеем, рамок, сухоцветов и бурных придуманных рассказов про каждую их новую подделку. Аояги любил записывать эти самые истории, а его партнер любил их читать, каждый раз удивляясь, насколько идеальными выходят у него иероглифы, как и интересная подача текста, из-за которой погружаешься в рассказ с головой. Можно было подумать, что это простейшая смазливая парочка из скучной книжонки, но и пусть. Пусть они ходят с таким клеймом хоть всю свою жизнь. Тойя не будет против, как и сам Акито. Первый при каждой возможности старается говорить, насколько его парень прекрасен. Насколько он благодарен, что тот нашел его и спас от всего хаоса связанным с кошмарами его семьи. — Акито… — на обращение благополучно обращают внимание и начинают слушать в оба уха, — А знаешь, подсолнухи всегда смотрят на солнце… Они значат только самое хорошее, в том числе и само солнышко. Все живое жизненно нуждается в нем, и… так же и я нуждаюсь в тебе. Я люблю тебя, Акито.        Он касается своими губами его уже не щеку, а губы, с нежной любовью, которую он смог познать только благодаря ему. Шинономе широко улыбается и отвечает на поцелуй с дорогим для него человеком, а после отстраняется и крепко обнимает. — Я тоже люблю тебя, Тойя.