Ирбис

      Антон никогда не любил Новый год, не понимал, зачем праздновать смену календаря на стене, да и почему ради глупой человеческой прихоти должны страдать деревья. Возможно, в детстве эта атмосфера действительно казалась ему волшебной, но чем старше он становился, тем меньше радости доставлял ему праздник. Выпившие родители, их друзья, которых позвали, чтобы отметить вместе, лезли с вопросами, напрочь игнорируя личные границы и банальное чувство такта. От подобных расспросов Антон, ещё будучи подростком, начинал чувствовать себя каким-то не таким: у него совсем не было друзей, не говоря уже о девушке, в школе вечно задирали, всего за пару лет сделав из слишком высокого худощавого парнишки изгоя, да и сам он ощущал себя кем-то вроде гадкого утёнка, недостойного симпатии других людей.       Повзрослев, Антон приложил все мыслимые усилия, чтобы поступить в университет в другом городе. Жить дома, в маленьком городке, где его, казалось, презирает каждая собака, не было никакого желания. Из-за развившейся социофобии и его закрытости отношения с родителями разладились, они просто не хотели понимать причины странного поведения сына, а сам Антон и не пытался объяснять.       Ни мать, ни отец не стремились удержать его рядом с собой, поэтому, как только появились списки на зачисление, без проблем отпустили сына, взяв с него обещание приезжать по праздникам.       Первое время Антон жил в общаге, старательно откладывал понемногу с денег, которые присылали родители, надеясь со временем переехать на съёмную квартиру. Удалось это, правда, лишь на третьем году обучения. С родными парень изредка созванивался, но приезжать не рисковал, боясь, что едва устаканившаяся жизнь снова покатится под откос, стоит ему лицом к лицу столкнуться с воспоминаниями о подростковых годах.       Однако память эта все равно настигала его, несмотря на все старания не впускать в мысли прошлое и концентрироваться на настоящем.       Последние пару лет Антон отмечал Новый год одинаково — совершенно игнорируя существование этого праздника. Близкими друзьями он так и не обзавелся, а идти на тусовку к сомнительным знакомым, с которыми учился в одной группе, не позволяла привычка держаться от людей подальше. Ему всегда было бесконечно неловко заводить новые знакомства, общаться или, что ещё хуже, рассказывать о себе. Антона не тянуло к незнакомцам, а потому он предпочитал оставаться один. Разве что, если бы хозяйка квартиры разрешала держать в квартире животных, завел бы себе кота, чтобы извечное одиночество не ощущалось так остро.       Этот Новый год не отличался от двух предыдущих. Шампанское парень покупать не стал — решил сэкономить, и поэтому теперь наслаждался сладким чаем из огромной кружки и все чаще таскал мандарины из лежащего на столе пакета. Чистить их — худшее занятие из всех, но ради вкуса Антон был готов немного пострадать.       Стрелка часов медленно, но верно приближалась к полуночи, Антон мельком поглядывал на циферблат, продолжая бездумно скролить ленты соцсетей. Все вокруг поздравляли друг друга, делились совместными фотографиями, благодарили близких за ещё один год вместе: от таких постов Антону становилось кто-то по-особому грустно — в который раз вспоминались суеверия о том, что «как Новый год встретишь, так и проведешь». Что ж... Похоже, его ждёт ещё один год в привычном и в то же время таком ненавистном в глубине души одиночестве.       Звонок в дверь прорезает тишину квартиры, чересчур резко вырывая Антона из бесконечного водоворота мыслей. Не желая выпутываться из уютного пледа, он надеется, что внезапный незваный гость уйдет, но спустя минуту трель звонка повторяется, заставляя отложить телефон и подняться с дивана.       На самом деле, Антон привык смотреть на людей сверху вниз — и вовсе не из-за высокомерия, а просто не имея альтернативы — но молодой человек на пороге оказался едва ли ниже его самого. Блестящие голубые глаза оценивающе пробежались по его лицу, из-за чего Антон запоздало осознал, что стоило хотя бы пригладить непослушные волосы. В тот момент он не думал о том, что всего минуту назад даже не собирался подходить к двери, а теперь его внезапно обеспокоила необходимость причесаться. На свидание собрался, что ли, в самом деле?       — Прошу прощения, — негромко повторил стоявший перед ним парень, и Антон только сейчас понял, как глупо должно быть выглядел, в гипнотическом трансе застыв под взглядом незнакомца.       — Да, простите, вы что-то хотели? — Антону показалось, что они ровесники или уж в крайнем случае разница в возрасте не была больше нескольких лет, но что-то внутри не позволило обратиться на «ты», требуя соблюдать формальности.       — Да, я сосед ваш сверху. Спросить вот хотел, у вас не будет спичек или зажигалки? Магазины все уже закрыты, сами понимаете, — обворожительная улыбка заставила Антона тяжело сглотнуть, прежде чем, несколько раз кивнуть.       — Я это... сейчас, вы зайдите, чего на пороге-то стоять, — попытка вернуть улыбку стоила Антону пары мысленных пощёчин: он был железно уверен, что ухмылка вышла неописуемо глупой.       Незнакомец зашёл в квартиру, осторожно прикрыв за собой дверь, и предусмотрительно опустил взгляд, дабы не смущать лишний раз владельца чрезмерным любопытством и вниманием к интерьеру. Узкие чёрные джинсы и теплый вязаный свитер подтверждали, что парень этот определенно относится ко всем тем людям, которые с радостью отмечают главный зимний праздник — Антон не знал, с чего вдруг сделал такое умозаключение, но был уверен, что иначе и быть не может. Одернув себя в очередной раз, напоминая, что пялиться так открыто просто ужасно неприлично, он, зачем-то извинившись, удалился на кухню за спичками. Коробок быстро обнаружился в шкафчике над столом, и Антон вернулся назад, не глядя, протянув его соседу.       — Я Арсений, — с благодарностью забрав спички, он ловко перехватил протянутую ладонь, видимо решив, что стоит все же назвать свое имя.       — Антон, — рука оказалась теплой, а рукопожатие до странного приятным: впервые ему не хотелось сразу же выдернуть холодные пальцы из чужой хватки.       — Простите, может это не мое дело, — Арсений остановился в шаге от двери, окинув взглядом прихожую и часть видимой с его места комнаты, в которой не было ни намека на праздничную атрибутику, — вы не празднуете? Или может быть... вам не с кем? — глаза быстро метнулись к часам: без пятнадцати полночь. — Я понимаю, что это личное, но все же... Я бы не хотел, чтобы хороший человек оставался в одиночестве в праздник.       Сердце Антона предательски пропустило удар, а в следующую секунду забилось в удвоенном ритме.       — Почему вы решили, что я хороший человек? — отвечать невпопад — его главный талант. Однако Арсений даже не обратил на это внимания, продолжая улыбаться.       — Глаза никогда не врут. Да и ты не послал меня к черту с этими спичками среди ночи, — внезапный переход на «ты» немного успокоил, притупив ненавистную социофобию. — Так что, можем отметить вместе? Я тоже один сегодня.       Антон кивнул быстрее, чем успел осознать согласие. Взъерошив волосы перед зеркалом, он захватил пакет с оставшимися мандаринами, и, заперев дверь, поднялся с соседом на этаж выше.       Квартира Арсения кардинально отличалась от его собственной. В углу гостиной стояла ёлка, сверкающая десятками огоньков. Стены украшала россыпь медленно мерцающих цветастых гирлянд, а на низком столике у дивана обнаружилась бутылка шампанского и пара бокалов.       Антон с сомнением прикусил губу, застыв на пороге: Арсений кого-то ждал? Перспектива оказаться заменой непришедшему другу или девушке не радовала, но опасения быстро рассеялись, как только его новый знакомый уловил растерянный взгляд, направленный на бокалы.       — По привычке достал два, не привык пить в одиночестве. Видишь, как удачно совпало, — Арсений ещё раз обвел свою квартиру приглашающим жестом. — Ты проходи, садись.       Едва умостившись на краешке дивана, Антон с осторожностью осматривался, пока Арсений отошёл на кухню. Странно, но желания сбежать не появлялось, напротив, атмосфера вокруг не напрягала, зарождая внутри что-то похожее на то самое новогоднее настроение. Уюта добавляло видео запущенное на большом телевизоре — камин с потрескивающими в нем поленьями, охваченными языками яркого рыжего пламени.       За пару минут до полуночи Арсений открыл шампанское, и когда стрелки часов собрались воедино на цифре двенадцать, аккуратно качнул бокалом в воздухе, с чуть слышным звоном коснувшись хрусталя в пальцах Антона.       — За то, чтобы этот год стал особенным.       Арсений прикрыл глаза, загадывая желание, и сделал первый глоток игристого, Антон последовал его примеру, мысленно пожелав, чтобы в жизни и правда произошли перемены к лучшему.

***

      Антон не верил, что желания, загаданные в канун нового года, действительно имеют волшебное свойство сбываться. Только вот немногим позже, он осознал, как же сильно ошибался — сомнений не осталось, после того как в его жизни остался Арсений.       Этот человек с самой первой встречи казался Антону особенным и с каждым днём, проведенным вместе, он все больше в этом убеждался. С той ночи парень ни минуты не чувствовал себя ненужным. Шампанское помогло расслабиться, а уникальная способность Арсения располагать к себе подтолкнула открыться, не опасаясь выглядеть глупо. Общение с почти незнакомым молодым парнем оказалось на удивление приятным: Арсений шутил, ловко переводил разговор с темы на тему, не позволяя молчанию повиснуть в воздухе, и обворожительно улыбался.       Со временем такие вечера стали неотъемлемой частью жизни Антона, он бывал дома у Арсения едва ли не чаще, чем у себя. На выходных они могли позволить себе болтать ночи напролет за чашкой горячего чая, оба постепенно смелели, приветственные рукопожатия перетекали в объятия, а просьбы подать телефон — в короткое прикосновение к чужой ладони кончиками пальцев. И от каждого нового касания Антона прошибало разрядом тока, по позвоночнику ползли мурашки, а сердце трепетало птицей в грудной клетке.       Первый поцелуй был настолько смущающим, что Антон снова почувствовал себя наивным неумелым мальчишкой, каким и был большую часть своей жизни. За секунду он с сотню раз пожалел, что поддался собственной слабости и потянулся вперёд, робко чмокнув парня в губы. Арсений же не колебался, будто и не заметив, как лицо Антона вспыхнуло ярким румянцем, мягко, с нежностью придерживая за подбородок, целовал, прихватывая нижнюю губу так осторожно, будто боясь спугнуть. Антон меленько дрожал, плавился, чувствуя горячую ладонь на шее и сам несмело отвечал на поцелуй, стискивая чужие плечи.       Арсений, ты и правда особенный... Не счесть, сколько раз Антон произносил эту фразу, но всегда ему казалось, что слова не способны передать то восхищение, которое горело в душе. Арсений изменил его жизнь, случайно ворвавшись в неё с этими дурацкими спичками, понадобившимися ему, как оказалось, для ароматических свечей, а вовсе не потому что нечем было поджечь сигарету, как сначала предположил Антон, ориентируясь на собственный опыт. Арсений был правильным, но совсем походил на тех раздражающих лицемерных эстетов, наоборот — вдохновлял меняться к лучшему. Любовь и неподдельная искренность человека, который за совсем короткий срок стал для него самым близким, научили Антона видеть в себе не одни лишь недостатки. Арсений, возможно сам того не понимая, показал ему насколько важно принимать себя, чтобы ощущать настоящие яркие эмоции рядом с любимыми.       За прошедший год Антон не вспомнил бы ни единого случая, когда пожалел бы о том, что согласился пойти отмечать к Арсению, ведь, благодаря капельке смелости в прошлом, в эту новогоднюю ночь он не остался один.       — Я вернусь через пару минут, не скучай, — накинув куртку, Арсений по привычке ткнулся губами в щеку, прихватил ключи от машины и вышел за дверь. Антон не успел ничего спросить, а потому так и остался в недоумении стоять в прихожей давно уже ставшей их общей квартиры. До Нового года — праздника, случайным образом ставшего поистине волшебным — оставалось каких-то полчаса, а потому парень ушел дожидаться на кухню, заодно решив дорезать салат.       Арсений не обманул и действительно вернулся минут через пять. Антон услышал, как хлопнула входная дверь, а затем негромкое шуршание и шаги в сторону гостиной. Подойти и выяснить, что там делал его парень, он не успел — Арсений появился в кухне раньше.       — Куда ходил? Решил прогуляться последний раз в этом году? — с улыбкой Антон стряхнул снежинки с аккуратно уложенных темных волос и вернулся к своему делу, снова занявшись салатом.       — Вроде того, заодно машину проверил, показалось, что плохо припарковался.       — Как будто ты вообще можешь сделать что-то не идеально, — усмехнувшись краешком губ, Антон переложил нарезанные кубики с доски в глубокую тарелку и, только отложив нож, почувствовал теплые объятия со спины. Шепот на ухо приятным покалыванием рассеялся по шее:       — Ты меня не перехваливай, я же и зазвездиться могу. А у нас здесь звёздочка только одна должна быть, — Арсений помедлил, ощутил, как парень сжался от смущения, и так же тихо добавил. — Это я про ту, что на верхушке ёлки. Ну, ты знаешь, красивая такая, самая яркая звёздочка.       — Ну, Арс! — Антон развернулся к нему лицом, оперевшись ладонями о столешницу позади себя, и тут же пожалел, когда под пристальным взглядом щеки запылали ещё сильнее.       — Что такое? Будешь ругаться, что я с готовкой не помогаю? — лукавый блеск в глазах просто невозможно было скрыть, да и Арсений, похоже, не слишком старался.       Антон не нашелся, что ответить, и вместо этого легко мазнул по губам, точно надеясь отвлечь от разговора. Сопротивляться Арсений и не думал, зеркально повторил такое же невесомое касание и ушел в комнату, чтобы все подготовить.       В полночь, в гостиной, освещенной лишь тускым светом мерцающих огоньков, легонько звякнув высокими бокалами, они сделали всего по глотку и в этот раз заверили желания поцелуем. Арсений придвинулся ближе, свободной рукой обнял за талию, вжимая в себя без шансов отстраниться. Антон, едва не пролив, отставил шампанское в сторону и обеими руками обвил изящную тонкую шею.       — Каждый год теперь будет особенным, именно так, как ты сказал в прошлый раз, — тихонько мурлыкнул Антон, переводя дыхание, оторвавшись на мгновение от мягких губ.       — Обязательно, — нежность во взгляде Арсения не знала границ, окружая безбрежным голубым морем каждую клеточку тела.       На фоне уже около получаса шел какой-то фильм, Антон взглянул на экран всего пару раз, а после совсем не поднимал голову с плеча сидевшего рядом Арса. Тот гладил его по волосам, ерошил непослушные вьющиеся прядки на затылке и периодически подавал дольки мандарина с блюдца на столике.       — И не лень тебе чистить было? — чуть слышно поинтересоваться Антон, осознав, что Арсений подготовился даже раньше, чем он успел попросить.       — Может и было немного, но тебе же нравится, — заметил Арс, протягивая новую дольку, в этот раз придержав ее у рта, позволив Антону аккуратно взять прямо с его пальцев. — Как говорят, найди себе человека, который будет чистить для тебя мандарины, и живи счастливо.       — Тогда я точно счастлив, — он зажмуривается, ластится к руке, перебирающей волосы, с удовольствием отмечая, лёгкую кислинку в сладком цитрусе.       — Я знаю, как можно сделать ещё счастливее. Веришь в новогоднее чудо?       — Что ты задумал? — Антон приподнимается на локте, а Арсений лишь пожимает плечами, мол, ничего такого, намеренно глядя в сторону ёлки, так, чтобы можно было проследить за взглядом.       На полу под невысоким искусственным деревцем удается заметить предмет, который раньше не попадался на глаза. Антон поднимается с дивана и медленно, маленькими шажками подходит ближе, вытаскивая из-под сплетения нижних веток небольшую коробку, обернутую светлой бумагой с зелёной ленточкой.       — Арс, это что? — на всякий случай пытается уточнить парень, но в ответ получает лишь предложение развернуть и посмотреть самому.       Вернувшись на диван, Антон устраивает подарок на коленях и тянет за край ленты, развязывая бант, упаковочная бумага рвется с характерным резким шуршанием, обнажая серую крышку коробки. Увидев внутри свёрток мягкой плюшевой ткани, он едва не подскочил от восторга.       — Ты серьезно? Арс... — прикусывая нижнюю губу, парень приподнял голову, взволнованно перебирая пальцами мягкие ушки на капюшоне подаренного кигуруми. — Как ты узнал, что я хочу его?       — А то я не видел, как ты смотришь на них в магазине. Размера подходящего не нашел, поэтому решил пошить на заказ.       Антон действительно хотел купить себе подобную пижаму, заказывал несколько раз, но после примерки лишь в очередной раз разочаровывался. Резинки штанин едва прикрывали щиколотки, а шов неприятно поджимал в паху, неудобством затмевая весь комфорт теплой вещи.       — Я выбирал между котом и жирафом, но решил, что ты скорее относишься к мурчащим, — сдерживая улыбку, Арсений наблюдал за неподдельной по-детски искренней радостью.       Антон залился розовым румянцем до самых ушей, потер щеку тыльной стороной ладони, точно пытаясь избавиться от смущения, а заодно и стереть глупую улыбку.       — А я как-то и не подготовил ничего, — он неловко замялся, крепче стискивая в руках свёрток, будто его могли отобрать из-за отсутствия ответного подарка, — не знал, что тебе понравится, так и не выбрал ничего.       — Я, кажется, уже говорил, что мне ничего не нужно, — мягко напомнил Арсений, — но я был бы рад, если бы ты примерил прямо сейчас.       — Ну, Арс... это неправильно как-то.       — Что неправильного? — он подсел ближе, одной рукой обняв поперек спины. — Я бы все равно тебе его подарил, просто потому что люблю, потому что хочу видеть, как ты улыбаешься, а то, что сегодня праздник, обычное совпадение. Зачем ждать дольше, если можно было порадовать тебя прямо сейчас?       — Спасибо, — слова Арсения усмирили смущение, и в душе теплом разлилась благодарность.       — Так ты примеришь? Хочу просмотреть на тебя в истинном обличии, — Антон непонимающе захлопал ресницами, сведя брови к переносице. — Переодевайся, говорю, кот.       Из спальни парень вернулся почти вприпрыжку: светло-серый кошачий кигуруми подошёл идеально, а полосатый хвост и капюшон с треугольными темными ушками окончательно превращали Антона в огромного кота.       — Нравится? — Арсений знал ответ, буквально считал его по светящемуся радостью лицу, но не мог упустить возможности ещё раз послушать восторженное урчание, пока Антон кружился на месте, показывая себя во всей красе. — А на кис-кис отзовёшься?       Возмущённо поджав губы, парень собрался отшутиться, фыркнуть, что его таким образом не приманить, но вместо этого изогнулся в пояснице, пытаясь по-кошачьи вильнуть хвостом. Арсений, глядя совсем уж завороженно, растянулся на диване, поманив к себе провокационным «кс-кс-кс». Антон вытянулся во весь рост, устраиваясь рядом — поддался всё-таки — и за мгновение покрылся мурашками до кончиков пальцев от горячего дыхания, расползшегося по чувствительной шее.       — Большой довольный кот, чего ещё для счастья надо? — вопрос абсолютно точно был риторическим, но Антон все же прошептал свое мнение, расслабленно прикрыв глаза в удовольствии:       — Мне — тебя, — свернувшись калачиком, подогнув колени, он ещё больше напоминал пушистого детёныша снежного барса.       — Тогда у нас обоих уже есть все.       Бархатный голос Арсения проник под самую кожу, затопив сердце Антона теплом, а разум осознанием, что праздник, который некогда казался бессмысленным, рядом с любимым человеком действительно был способен принести в жизнь маленькое чудо.