About the importance of showing emotions.

Марк хотел наконец-то вернуться в Австралию, он должен был уже улететь на самом деле, но в Англии остались некоторая незаконченная работа. Конечно, он тут вовсе не из-за Оскара, он прекрасно знал, что его подопечный ещё не скоро вернётся на Родину, тут у него, как никак, новые друзья, с которыми он захочет провести время. Например Ландо, парень не особо старше Пиастри, но уже с большим опытом в гонках и чем-то... Чем-то он напоминал Дженсона в молодости, до того, как Флавио взял их всех за шкирки на перевоспитание. Норрис хороший парень, Оскару с ним должно быть хорошо. Именно поэтому австралиец тревожиться, когда младший звонит ему на мобильный, спрашивая разрешения, чтобы зайти в гости. Дело в том, что сегодня парень должен был провести день с Ландо. Что-то случилось? Возможно. Он, по-крайней мере, надеется, что соотечественник просто решил навестить своего старичка перед рождеством. Они оба пропустили день благодарения. Оскар появляется на его пороге уже к полудню, одет в оранжевую худи МакЛерен и наспех застегнутое пальто. По настроению... Ну, он как обычно не читаем, даже для Уэббера, что также в свое время был мистером "я не собираюсь улыбаться чисто из вредности". - Ну, как дела, приятель, рассказывай. - мужчина опёрся на столешницу после того, как поставил чайник и насыпал в кружки чая. Гонщик МакЛерен сидел за столом молча, смотря на свои руки. Он даже не поднял голову, чтобы ответить. - Всё нормально, вот, подумал показаться тебе, что ничего со мной не случилось в Лондоне. - на губах Пиастри появляется уверенная улыбка, он всё же поднимает глаза на своего менеджера. - Ты должен был сегодня встретиться с Ландо. Что-то случилось? - всё же улыбка совсем не убедила бывшего гонщика формулы-1, что-то всё таки случилось, возможно они поссорились или ещё что-то... Лучше спросить напрямую. Младший слишком уж недовольно откидывается на спинку стула, закрывая глаза, выглядя так, будто его поймали на воровстве конфет. - Я же говорю, всё нормально. Он просто перенес встречу, а я уже успел выйти из дома... Ну и подумал, что мог бы заглянуть к тебе. И всё ещё было ощущение, что о чем-то "коала" молчит, но это нормально, хоть и заставляет мужчину недовольно вздохнуть. На что жаловаться? Он был таким же. Слова не вытянуть, если сам говорить не захочет. Из их австралийской "семьи" разговорчивый тут только Дэн. Поэтому легче, чем пытаться разговорить новичка МакЛерен - уже не новичка, приходится напомнить себе - было снять кипящий чайник и залить воду в чашки, аккуратно накрывая блюдцами. - Как Лили? Оскар выпрямился при упоминании своей девушки, слегка хлопая глазами. Марк усмехнулся с этой реакции, какая классика. - Ээм... Всё отлично? Вот недавно она вернулась в Австралию, с родителями время проводит. - Ммм, почему не поехал с ней? - старший мужчина аккуратно переставляет чашки на стол. Самодовольно замечая, что пошел в правильном направлении, видя, насколько его подопечный застопорился из-за этой темы. Старая история, повторяющаяся из поколения в поколение. - Ну, хотел провести ещё время с друзьями...? - Так, почему Ландо отменил встречу? Пиастри захлопывает рот, молчит, смотрит на своего менеджера, который как обычно изучает его лицо своими пронзительными глазами. Ещё пару раз младший пытается найти слова, начиная говорить. Но в итоге сдаётся, всё же не найдя оправданий. - Он слишком занят... Ну знаешь, стримит сейчас, с Максом общается... Не тот который Ферстаппен! Ну, с ним тоже. Окей, это прозвучало куда более печально, чем изначально планировалось. Уэббер поджал губы и понимающе кивнул, садясь напротив. - Ты расстроился из-за этого, Оск? В ответ на это — лишь отрицательное мычание и парень опускает голову, пряча свое лицо. С тяжёлым вздохом бывший гонщик Формулы-1 приготовился к долгому и сложному разговору. Черт возьми, он сам фигово говорит о чувствах, а ещё надо разговорить свою точную копию... В этом и загвоздка: ему надо это сделать. Он также как никто знает, к чему приводит молчание. (Вспоминая молодого себя, Марк понимает, что ему просто некому было рассказать. Энн, родители — это вообще сложная тема. Он мог пожаловаться Флавио, но на какие-то проблемы вроде ненадежности болида, команды. Мог выпить с Дженсоном, чтобы хоть на время забыть о тревоге и окунуться в бессвязную болтовню с британским акцентом. Даже мог поговорить по душам с Фернандо. Но никогда не чувствовал, что может рассказать о своих "бесполезных" и "на пустом месте" проблемах, переживаниях и эмоциях. Австралиец просто хотел помочь своему протеже не совершить тех же ошибок.) - Я же вижу, ты расстроился. Что-то произошло? - и так, узкие губы парня сжимаются в тонкую линию, когда он хмурится, пожимая плечами. - Нет, всё хорошо... Мы не ссорились, ничего, он просто занят. - Ты всё равно чувствуешь, что тебя оставили? - решил уже прямо в лоб спросить Марк, не любил он эти кошки-мышки, да и видел же теперь, в чем дело. Видел, как при этих словах его соотечественник начал кусать губы, начал злиться. Но быстро вернул самообладание, тут надо отдать должное, Пиастри не выплескивал свои эмоции через злость. Он, в общем, их не выплескивал. - Что-то вроде этого. Но это глупо, я имею ввиду, я знаю, что он хочет проводить время со мной, но просто... Не знаю. Это сложно. Хочется спросить: "так знаешь или не знаешь?". Но давить не хотелось. Ведь было ощущение, что гонщик МакЛерен ещё сам не нашел на всё ответы, но уже разобрался в своих чувствах к сокоманднику и всё ещё почему-то сомневался во всём. - Это не глупо, если расстраивает тебя. - Уэббер мягко и понимающе улыбнулся, поднимая брови в привычной манере и чуть пожимая плечами. - У этого может не быть какой-то определенной причины, но раз ты что-то чувствуешь по этому поводу, то — это важно. На самом деле ему самому нужно было время, чтобы прийти к этому всему. Пожалуй, австралиец это понял только в WEC или даже позже, когда обернулся на свое прошлое, и решил найти ответы на вопросы, что беспокоили когда-то. Признать то, что упорно отрицал. Но это был долгий путь. Он хочет помочь и поэтому был рад, когда увидел, что сидящий напротив юноша расслабляет плечи, поднимая голову в знак поражения, позволяя увидеть намокшие края глаз. - Да, это я знаю. Но просто иногда волноваться вправду глупо. Просто весь сезон всё было замечательно, но ты помнишь, были моменты, когда мы с Ландо мешали друг другу на трэке, он часто злился из-за этого и ну... Оскар пожал плечами, а потом вовсе замолчал, потянулся к чаю снимая блюдце и беря ложечку, чтобы перемешать листья. От каждого движения вода становилась всё темнее и темнее. Подняв глаза парень понял, что его менеджер не сделал тоже самое, а продолжал пристально смотреть. Неужели они правда будут об этом говорить? Никто из них не любил такого рода разговоры. - Ты боишься, что он на самом деле общается с тобой чисто из вежливости, при этом недолюбливая? - Марк чуть наклонил голову, пытаясь понять, в нужную ли сторону они идут. И нет, не в ту, ведь его подопечный с облегчением выдохнул. - Нет, вовсе нет. Ландо может быть вспыльчивым и саркастичным, но я не буду ставить под сомнение его отношение ко мне, просто ну... Знаешь, всё куда сложнее. - уклончиво отвечает гонщик МакЛерен наклоняя голову также, как до этого сделал старший, полностью копируя его позу. Конечно, всё сложнее. В этом спорте легко не бывает и многое может изменить случайность. Но тут дело вовсе не в этом. - У нас есть время, приятель, ты можешь рассказать. Главное про чай не забывай. На губах парня расплывается столь знакомая улыбка, улыбка, которую Марк прекрасно знал и понимал, видел на своих собственных фотографиях, на записях интервью. Он знал, что она означает. Эти поджатые, искусанные губы. - Я, скорее всего, начну рыдать как девчонка. Ага, это слишком уж знакомо. Мужчина даже не удивился, только чуть усмехнулся. Плакать нельзя, даже когда до безумия обидно и больно, когда ты стоишь на подиуме, но чувствуешь себя последним из проигравших. Ты поднимаешь глаза в небо, сжимаешь губы и глотаешь всё, что переполняет тебя, запираясь, как пороховая бочка. Лишь для того, чтобы вечером плотина рухнула и вылилась злобой в перемешку со слезами на подушку. Но тут нет камер, нет журналистов, нет никого. Они вдвоем на этой кухне. Бывший гонщик Формулы 1 просто надеется, что... Ну, ему достаточно доверяют для того, чтобы показать свою слабость. - Это нормально, Оскар. Послушай, лучше ты выплачешься мне сейчас, чем потом будешь рыдать в одиночестве, чувствуя, что ничего не поможет тебе вылезти со дна. Поверь, я знаю какого это и хочу помочь. На янтарных глазах его протеже уже навернулись первые соленые капли. Уэббер протянул свою руку к чужой и надёжно сжал. - Я знаю, что ты хочешь помочь. Но мне сложно, давление такое большое... Я должен быть уверенным, сильным, мне должно быть всё равно и в большинстве своём мне вправду не важно, кто что думает. - хриплый вдох, судорожный глоток остывающего чая, тирада продолжается. - И при этом я чувствую, что должен выкладываться больше, но я боюсь, что если я смогу победить в гонке раньше Ландо — то наша дружба, наше всё просто... Всё что у нас есть — закончится. Звучит почти что сломано и это так знакомо, Марку сложно не сочувствовать своему подопечному, он мягко поднимает руку, уже начиная успокаивающе гладить чужое плечо. Он может на секунду даже представить, что перед ним его родной сын, которого никогда не было. Слишком уж Пиастри напоминает ему самого себя. - А если я не буду выкладываться, то что? На меня столько надежд, а они будут только расти и расти. Что если я не справлюсь? - спираль всё глубже и глубже в сердце, так это ощущал для себя парень, медленно открывая свою душу. Словно разрывая грудную клетку. Но он сейчас с Марком. Тот никогда не осудит, всегда поможет. Он может ему доверять. - Что если в следующем году Ландо уйдет из МакЛерен? Из-за меня? Вот оно что. Старший австралиец тяжело вздыхает и поднимается со своего стула, подходя ближе к подопечному. Только на полпути понимая, что стоило бы спросить. - Тебя обнять? В ответ следует лишь кивок, гонщик МакЛерен глотает слёзы со всхлипами, но поворачивается лицом к собеседнику, разрешая обнять. Это объятье почти что от родителя к ребенку. Всё хорошо, главное дать понять, что сейчас они в безопасности, что младший в безопасности, что ему можно перестать прятаться. Иногда Уэбберу правда жаль, что он никогда так и не познал этого родительского счастья, возможно, он был бы не таким плохим отцом, как думал. - Не волнуйся, если он и уйдет, Оск, то не из-за тебя. Слушай, это нормально на самом деле, даже если он всё же уйдёт. Они с Саенсом ведь не перестали общаться после того, как Карлос ушел в Феррари? Вот, думаю и вы не перестанете. - пальцы пробегают сквозь чуть подстриженные каштановые пряди. - Даже если прекратите... Это был твой первый год, ты ещё найдешь себе друзей и, возможно, скоро к вам с Логаном присоединиться Фред. Вы же все ещё все трое дружите, да? Достаточно громкий всхлип, Пиастри хватается за чужой свитер, как за спасательный круг, но кивает. Марк прав. Он... Ну, почти всегда прав? Становилось чуть легче от понимания этого, что он в надёжных руках. - Иногда мне страшно, страшно начинать новый сезон. Я боюсь разочаровать родителей, самого себя, тебя... Ну, тебя в особенности. Было даже неловко это признавать. Открыто сказать своему менеджеру: да, больше всего я боюсь разочаровать тебя. Но он знал, что его поймут. - Я не разочаруюсь в тебе, приятель. Чтобы ни случилось. - объятья крепчают, как подтверждение словам. - Ошибаться — нормально. Мне важен твой результат, но больше всего мне важно, чтобы тебе нравилось то, что ты делаешь. Гонки теряют весь смысл, если они становятся в тягость. Уэббер не хочет, чтобы этот страх жил в его подопечном, он не хочет, чтобы это был бесконечный цикл молчания и страха разочаровать. Из поколение в поколение. Всё одно и тоже. Но у него есть шанс это изменить. Пиастри вправду взрослый не по годам и многое понимает. В комнате повисает тишина, пока парень пытается успокоиться, ослабляя хватку на спине Марка. Тот лишь усмехается: - Что ж, я всё таки забыл про чай.