Его щеночек

      Вечеринка шумная. Закладывает уши от громких басов и криков незнакомой толпы, пока Минхо только понимающе улыбается, подмигивая и устремляя взор на барную стойку, где прямо сейчас разливали бесплатный алкоголь. Они пришли сюда, чтобы развеяться. А ещё потому, что их пригласил Чан. Сынмин вообще идти не хотел. Ему по душе тихие места, скромные уголки в библиотеке или родной домашний диван в их съёмной квартире, но Ли, одетый развратно, в эту укорочённую юбку и в атласную тёмную рубашку, стал стимулом поступиться с принципами.       Казалось, у него никогда не было проблем с внешностью. Захотел — надел супер короткую юбку, пожелал — пошёл в магазин в своём плюшевом кигуруми. Только сейчас первый вариант. Подол иногда задирается, оголяя кромку темных чулок. У самого улыбка обольстительная, головокружительная. Отпускать такого сексуального хёна, от которого буквально веет похотью и температура поднимается до потолка, было опасно. Не столько для их отношений, сколько для психики самого Сынмина, которого бы сожрала ревность и самоненависть за невозможность лицезреть красивую картинку. О, она бы обязательно его съела.       Они давно не виделись из-за учебы, и хотели провести эти выходные вместе. Но теперь они отдалены друг от друга друзьями. Минхо аккуратно уволок за локоть Джисон, уже не сдерживая радости от прихода юноши, пока самого Сынмина подхватил Чонин с его бесконечной любовью к сплетням и желанием узнать, как дела на личном фронте. Иногда Сынмину кажется, что он общается с ним только за красивые глаза.       Алкоголь опьяняет. Он растекается по венам горячей лавой, обжигая внутренности и согревая. Ян тихо хихикает над нелепой историей однокурсника, прося сонбе подлить ещё немного мохито в опустевший бокал. Ким хмурит брови, но молчит. Знает ведь, что мелкий не послушает его советов, а потому наблюдает с немым укором за тем, как тот вливает в себя дополнительную стопку спирта. Щурит по-лисьи глазки и пихает в ребро.       — Приветик, — рядом встаёт пара молодых девушек, чьим укладкам позавидовала бы реклама шампуня. Чонин выискивает в толпе Феликса, куда-то запропастившегося, пока незнакомки продолжали. — Одни тут?       Сынмин искренне не понимает происходящего, пока делает глоток любимого виски. Он видит в гуще людей своего парня, продолжающего смеяться над шутками Джисона и Хёнджина, опираясь спиной об белоснежную стену. У него юбка задирается от движений таза, когда он всё-таки не удерживается и двигается в такт громкой музыке. И только сейчас глаза замечают ремешки чулок, обхватывающих полные бёдра. На которых постепенно сходят старые засосы. Попробуй подойти к нему, так никто и не поймёт, что он в отношениях. Слишком уж свободным и развратным выглядит.       — Эй, парни, — напоминают о себе незнакомки, поднося бокалы к накрашенным губам. Одна из них протягивает бумагу с набором цифр, ловко подсовывая в руки Сынмина.       — М? Ты чего-то хотела? — уточняет рядом Чонин, на секунду отвлекаясь от поиска своего парня. Собеседница недовольно хмыкает и закатывает глаза.       — Мы заняты, — кратко и лаконично сообщает Ким, прикрывая глаза от приятной терпкости напитка.       Здесь душно и горячо. Флюиды назревающего секса явно намекают, что будет происходить через несколько часов за закрытыми дверями многочисленных спален. Сказать по правде, Сынмин не хочет вникать в устройство дома, имена и истории подошедших девушек или вслушиваться в странный текст заезженной песни. Единственное, что ему хочется — подойти к Ли и поцеловать куда-нибудь в губы, чтобы все знали, что он занят.       Потому что прямо сейчас к нему клеится какой-то чудак, настойчиво подлезающий к невозмутимому юноше.       Хёнджин кивает в ответ на сказанное Джисоном предложение, пока последний ставит бокал на подоконник, смерив недовольным взглядом незнакомца. Ли продолжает попивать алкоголь, ни о чем не беспокоясь. Если тот перейдёт черту, ему же дороже. Выбитая челюсть или фингал под глазом, смотря, куда прицелится Минхо, станут общественным достоянием этого идиота. «Вот так и разбегайся потом на вечеринках» — закатывает глаза парень, поворачиваясь к настойчивым девушкам.       — Ну оппа, поговори с нами немножко, — та, что со светлыми волосами, нагло касается плеча, сверкая своими накрашенными ресницами. — Нам так одиноко…       — Найдите себе другого партнера на ночь, — цокает недовольно Ян подле и самостоятельно скидывает маленькую ручку незнакомки. Сынмин замечает светлую макушку Феликса вовремя. — Этот занят, по нему ведь видно.       — Ничего не видно, да и какая разница? Сейчас-то он стоит один… — она дует губы и подмигивает подружке, хихикая. — Или ты хочешь сказать, что ты его парень?       — Кто чей парень? — возникает рядом Феликс, подлезая в чужие объятия и утыкаясь в плечо Чонина, приветливо улыбаясь Сынмину.       — К Сынминни снова клеятся, а он ни черта не замечает, пока следит за Минхо, — закатывает глаза младший, укладывая свои ладони на удобную талию.       — Кстати, где он? — задает единственный вопрос Ким, заметив, что сейчас возле подоконника пусто, даже стакан с алкоголем Джисона там не стоит.       — Ким Сынмин!       — Ой, если что, я тебя не знаю и ни капли не жалею, Сынмин, — добавляет Чонин, злобно сверкнув глазами на собеседниц. — А вы бы шли куда-нибудь, пока вас за компанию не прихлопнули.       — Кто? — непонимающе спрашивает блондинка, хмуря брови.       — Ли Минхо — парень Сынмина, — улыбается Феликс своей кошачьей улыбкой, замечая, как собеседницы закатывают глаза. — Пойдём, Инни, не будем мешать разборкам влюблённых.       — Нельзя было сразу сказать, что ты занят? — обращается к нему недовольная раскладом событий девушка, тыкая пальцем в грудь Сынмина.       — Да я вроде бы сразу обозначил границы? — хмурит брови парень. Палец с длинным ноготком спускается ниже, пытаясь прочертить невидимую линию. Ким дергается и, стиснув зубы, пытается отодвинуться от чересчур наглой девушки.       — Да ладно, мы ведь просто хотели пообщаться, — сообщает подруга блондинки, но уже с темными волосами, аккуратно касаясь плеча, точно боясь навернуться на ровном месте. — Будешь ещё виски?       — Я не…       — Ким Сынмин, — рядом возникает Ли, в этой соблазнительной юбке, чёрными телесными чулками и пылающими пьяным румянцем щеками. Губы искусаны вдоль и поперёк, и не идут ни в какое сравнение с другими. Целовать бы их без остановки…       Ему интересно, что произойдёт дальше. Уж слишком сильно затуманил алкоголь разум, отключив инстинкты самосохранения. Не до них, когда его парень мечет молнии и пышет огнём, вставая рядом, прямо между младшим и незнакомой нахалкой. Просит для приличия стопку коньяка, а сам переводит взор на его лицо, выискивая следы губной помады и других поползновений на своего бойфренда.       — Вам что-то надо, милые дамы? — улыбается он с приторной вежливостью, а сам ладонь кладёт на ровную спину, спускаясь ниже, к кроме брюк, и несильно сжимает ягодицы. Стон едва удаётся подавить.       — Фу, какая мерзость, — не сдерживается от высказывания блондинка, махнув взглядом по нахмуренному лицу Минхо. — Ладно, свой номерок я оставила, так что жду звоночка, Сынминни.       Ким боится посмотреть на лицо собеседника, но сдерживает инстинктивный страх перед ним, натягивая приветливую улыбку и комкая в руках идиотскую бумажку. Яма, которую он вырыл своими руками, увеличивается в размерах. С каждой секундой, пока Ли благодарит за напиток и вливает в себя половину бокала, ставя на стойку.       — Сынмин, отойдём? — вкрадчивым голосом спрашивает Минхо, пока у самого глаза горят адским пламенем, достигающим чужого сердца. Это вызывает ток по всему телу и тяжёлый ком в горле.       Пыльная комната, где до ужаса темно и не прибрано. В центре диван, а у стены кровать, пока Минхо запирает на ключ дверь, оборачиваясь к младшему. Секунда, две, и случится взрыв.       — Хочешь расстаться со мной? — секунда на размышления. — Давай! — воспламеняется он в тот же момент, поворачиваясь к опешившему юноше. Сынмин сглатывает, пока зрачки увеличиваются в страхе.       Пьяный хён — это что-то хаотичное, не поддающееся объяснению и импульсивное на поступки. Но сейчас он не просто пьяный, о нет, сейчас он зол так, как никогда не был ни в каком из состояний, поджимая губы в тонкую полосу и явно сдерживаясь от рукоприкладства. Такого Минхо хотелось до безумия. Его ревность, вызванная абсолютно беспричинно, возбуждает. Даёт понять, насколько сильно его любят.       — Знаешь, что меня бесит больше всего? — негодует он, прижимая к двери опешившего юношу и напирая сильнее. — То, что я дорожу нашими отношениями и отказываю всяким придуркам, а ты, видимо, не против развлечься с этой девушкой.       У него язык даже не заплетается от злости, хотя ноги подводят, из-за чего он утыкается грудной клеткой в чужую. Руки чешутся сжать манящую талию и скользнуть под подол юбки. Его распирает от необъяснимых эмоций. И можно было бы списать это на алкоголь, выпей он на пару стопок больше.       — Мы не виделись больше недели, блять, Минни! — злобно сообщает юноша, ударяя по двери в сантиметрах десяти от чужой головы. — И вместо того, чтобы вжимать меня в кровать, ты предпочитаешь миловаться с рандомными девушками!       — И что с того? — о, он явно хочет своей смерти, но его не останавливает даже злобный прищур старшего. — Я даже ничего им не говорил.       Странная мысль довести старшего до белого каления уже не кажется такой замечательной, когда на него взирают два темных омута, поглощённых дымкой похоти и безудержного гнева.       — Я ведь молчал, когда этот придурок клеился к тебе, — закатывает недовольно глаза юноша, ощущая, как внутри него все равно что-то вскипает от воспоминаний такого же непонятного незнакомца. Минхо подуспокаивается и выглядит сбитым с толку. — И мы не можем расстаться из-за этой глупости. Я слишком сильно люблю тебя.       — И я тебя, блять, что очень сильно бесит, — выдыхает он прямо в губы, прежде чем прижаться в чувственном поцелуе.       Губы саднит. Поцелуи обжигают тело, пока пальцы зарываются в волосы, массируя кожу и оттягивая корни. Дышать тяжело. Сынмин не поспевает за чужими действиями, открывая рот и выдыхая пар воздуха в любимые губы, облизывая нижнюю. Ему хорошо. До одури. Особенно когда Минхо смотрит на него так: голодно и жадно, пытаясь поглотить полностью, съесть без остатка. Ему нравится, когда вот так. По-собственнически и ревниво.       — Я собираюсь тебя трахнуть, — сообщает, как ни в чем не бывало, грубоватым голосом парень, насильно усаживая на кровать. Приятная тяжесть пышных бедер вызывает дрожь по телу.       — Разве? Пару минут назад ты планировал меня бросить, — усмехается Ким, облизывая влажные губы. Взгляд карих глаз моментально переключается на них, и это забавляет. И возбуждает.       — А сейчас передумал, — фырчит недовольно старший, прогибаясь сильнее в пояснице, когда хватках на бедрах усиливается. — Сожми сильнее.       — Вот так? — он улыбается, раздвигая бедра ладонями и впиваясь кончиками пальцев в мягкую плоть.       — Да-а-а, — он откидывает голову назад, открывая больше доступа к шее, и едва ли не всхлипывает от ощущения теплых губ на своей шее.       Он ерзает на коленях и цепляется за воротник чужой рубашки, прижимая ближе к себе, пытаясь вдохнуть глубже соблазнительный аромат парфюма. Сказать по правде, его это дико раздражает. Все липинут к нему, пытаясь привлечь внимание. И если Минхо знает, что у его щеночка есть хозяин, то другие вряд ли замечают засос на тонкой шее, следы укусов на плече и влюбленный взгляд, направленный куда угодно, но не на них.       — Я знаю, что тебе это нравится, — недовольно бурчит он в подставленную макушку, подавляя странное желание куснуть за нос.       — Что именно? — кусает он линию челюсти.       — Наши ссоры.       — Разве? Мне не нравятся наши ссоры, — качает головой парень, прерываясь от вылизывания чужой шеи, отстраняясь.       — Определенно. Они тебе не нравятся, а возбуждают, верно? — он надавливает на чужое достоинство, ощущая выпуклость своей задницей.       — Разве что самую малость?       — Как ты меня бесишь, Ким Сынмин, — фырчит Минхо, кусая соблазнительные губы и моментально зализывая раны.       — И тебе это нравится, — он показывает язык и вновь припадает к шее, параллельно расстегивая пуговицы рубашки.       Ли Минхо — пиздецки горячий человек. Когда он впервые увидел его, то был готов закончиться на месте. Его бедра, его талия, его кошачьи глаза, смотрящие пронзительно в душу с налетом насмешки. Весь из себя, крайне дикий, самостоятельный.       Ли Минхо пиздецки горяч, но когда он разозлен — это не поддается объяснению.       — Не слишком ли дерзок мой щеночек? — усмехается парень и тянет за галстук.       Сынмину подобное нравится, и он не скрывает. Щурит свои хитрые глаза и вглядывается в лицо напротив, ощущая покалывание кончиков пальцев и разносящееся тепло по венам. Подводка слегка потекла и оставила следы, делая макияж броским и несколько неряшливым. Ким кусает нижнюю губу и думает о том, что Минхо сам по себе ходячий секс, если не более.       — Хочешь перевоспитать? — тянет он интимным шепотом, повинуясь мановению руки и вздергивая подбородок. Безропотно. Подчиняясь так, как любит сам Ли.       — Нет, мне нравится, когда ты берешь инициативу в свои руки, Минни. И если ты сейчас же что-нибудь не предпримешь, — он делает многозначительную паузу, поглядывая на дверь позади. — Мне придется найти себе другого парт…       Много болтает. Ким Сынмин хмурит брови и затыкает чересчур наглого юношу, ощущая, как обмякает тело на нем, постепенно надавливая бедрами посильнее и целуя яростно, не желая отступать. Заводит. Он гладит руками проглядывающую талию. Пересчитывает ребра, скользя по грудной клетке кончиками пальцев. Хочется сорвать все эти тряпки с бесконечно красивого тела и целовать-целовать-целовать, оставляя засосы на белоснежном холсте, чтобы Минхо знал, что он тоже может выпустить коготки и зубы.       Снаружи полно народу. Ким позволил себя увести от лишних глаз в эту пустую комнату, позволил запереть себя наедине с ящиком пандоры, подавляя улыбку. Адреналин бурлит в крови.       Ладони сминают ягодицы сквозь плотную ткань юбки, едва очерчивая половины. Его заводит подобный образ. Раскрепощенный хён, острый на язык и готовый отстаивать свои права, так быстро тает от его ладоней, что невозможно не любить. Его разбитый образ, когда губы хватают спасительный кислород после разрядки. Его взмокшую челку. Вздымающуюся грудную клетку, с которой он сцеловывает капли пота.       Сынмин зависим от него. Ровно так же, как и Ли зависим от него.       — Давай же, — ладонь зарывается в копну густых волос, притягивая ближе к губам, вынуждая соприкоснуться лбами. — Сынмин-и, сделай хёну приятно.       И это последнее, что сдерживало его.       Сынмин целуется охуительно классно. Его губы сминают так напористо, но в то же время аккуратно, что колени начинают дрожать от того, сколько чувств он доносит через простое действие. Минхо водит руками по его телу, скрытому за чёрной атласной рубашкой. Шипит недовольно, но поддаётся искушению, разводя бедра шире и надавливая точь-в-точь в центр чужого возбуждения, ощущая сильную хватку на ягодицах.       Пальцы пробираются ниже, под подол юбки. Касаются границ чулок и оттягивают резинку, вынуждая ткань звонко хлопнуть по покрасневшей коже. Стон отзывается эхом от стен. Минхо закатывает глаза и вслушивается в хриплый смешок, доносящийся из толщи воды. Кровь шумит в ушах. Хочется всего и сразу. Желательно поскорее, чтобы без промедлений и лишних прелюдий, потому что огонь, который Ким разжег своим неподобающим поведением, горит слишком долго.       — Потерпи немного, — целует он целомудренно в уголок губы, пока ладони по-свойски оглаживают ягодицы, проникая под резинку нижнего белья.       Тонкое кружево возбуждает. Оно оседает электрическим током на кончиках пальцев, и Сынмин жалеет, что они решили потрахаться в тёмной комнате, где света мало даже для того, чтобы лицезреть румянец на щеках. Минхо ворчит от смущения, пока пальцы оглаживают колечко мышц. Внутри стоппер, при нажатии которого бедный парень подпрыгивает на коленях, цепляясь пальцами за плечо и выстанывая несуразное проклятие своими грешными губами.       — Готовился, значит, — с хитрым выражением произносит он, вгоняя игрушку глубже, практически касаясь комочка нервов. Он любит доставлять удовольствие больше, чем получать. Минхо это знает, а потому лишил его всех почестей в виде долгой растяжки.       — Даже если и да? — усмехается парень в уста, опаляя горячим дыханием. — А вот если бы ты обратил внимание на своего парня пораньше, заместо тех дур, то, возможно, сам помог в процессе, — и смеётся, игриво лизнув нижнюю губу.       — Пиздец, — выдыхает юноша и с каким-то особым рвением вгоняет стоппер глубже, вызывая дрожь по всему телу и импульсы возбуждения.       — Зови меня просто Минхо, — не приминает съязвить юноша, резко выдыхая, — Ох ты ж…       — Мне нравится твоя ревность, — выпаливает он, решая не мучить больше своего парня, вынимая наружу пробку. — Выглядишь пиздецки горячо, хён.       — Не выражайся в присутствии хёна, — показывает язык Ли, но моментально затыкается, когда подол юбки приподнимают вместе с бёдрами, усаживая ровно на бугорок под штанами. — И сними ты их уже наконец!       Сынмин молчит, но подчиняется, на секунду отодвигая от себя наглого хёна. Член болезненно ноет, требуя к себе внимание, когда ладонь накрывает головку, нарочно проходясь по уздечке.       — Позволь мне сделать тебе приятно, — лукаво предлагает дьявол во плоти, присаживаясь на пол, на свои пышные бёдра, подгибая ноги.       И Ким не может противостоять такому Ли. Не тогда, когда его руки сжимают заметно бедра, а свободная плавно пробегается кончиками пальцев по органу, вызвая мурашки по коже. Это ощущается мелкой дрожью, то, как это делает Ли. Играючи. Совершенно искусно, прекрасно зная, как довести его до безумия. Язык мажет по плоти медленно, смакуя, очерчивая вены. Ким молчаливо спрашивает разрешения и, дожидаясь, зарывается в темные волосы длинными пальцами, массируя голову, но нисколько не напирая.       Если бы он знал, как прекрасен и божествен Ли Минхо, то ещё бы сто раз упал перед ним на колени. Но, как говорится, ещё успеется.       Пухлые губы растягиваются вокруг головки, погружая ту в горячую узость рта. Язык проходится ровно по уздечке, вновь задевая скопление нервных окончаний и вынуждая стиснуть зубы. Хочется кончить до безумия, когда парень берет наполовину и поднимает голову, смеясь своими очаровательными глазами. Хочется кончить на его аккуратное личико, прямо на эти пухлые губы, чтобы капли спермы красиво выделялись на алом полотне.       — Х-хён, — он вздрагивает и не смеет прикрыть глаза, когда юноша берет до конца, утыкаясь носом в лобок и согласно мыча. Вибрация разносится по горлу, стимулируя дополнительно. — Ну хё-о-он, я не хочу так закончить, — едва ли не скулить он, поджимая пальцы на ногах.       Конечно же, хочет, но, зная противный характер старшего, тот наверняка оставит его после одного, отдав предпочтение широкому алкогольному ассортименту в баре, и наплюет на собственное возбуждение. Сынмин хочет довести его до оргазма раза два, если не больше. Хочет искусать это задницу, что находит слишком много приключений. Эти крепкие бёдра, обтянутые в чёрные чулки. Ткань едва просвечивает, соблазняя на преступление.       И кто кого тут должен ещё ревновать.       Он тянет за волосы обратно, слушая недовольное мычание, когда Минхо заставляют оторваться от своей игры. На губах блестит слюна и ее хочется слизать. Сынмин часто слушает о своих странных замашках, но прямо сейчас ничего не может сделать, когда вынуждает подняться и льнет к губам. Собственный вкус не кажется странным. Он пропихивает язык внутрь, буквально вылизывает чужой рот и пытается насытиться упорством другого. Такого Минхо — входящего в раж — хочется поглотить целиком.       — Минни, — тот насилу отрывается от умопомрачительного поцелуя, улыбаясь, — Мы с тобой планировало трахаться, а не обмениваться любезностями, если ты ещё не забыл. Ложись, — он произносит это командующим тоном, не давая повода отвертеться.       Ладонь настойчиво касается груди и давит, вынуждая откинуться на скрипящую кровать. Киму так не нравится. Он любит контролировать процесс, перехватывать временами инициативу и изменять глубину толчков. Минхо выглядит игриво-злым, кусая мстительно за нос и отодвигаясь. А потом делает то, от чего дух захватывает — снимает с себя эту рубашку.       Голое тело вызывает смешанные эмоции. На бледной коже ни одного его следа, даже маленького засоса или метки, взгляни кто-то на это нетронутое полотно, обязательно решил бы присвоить себе. У Ли красивая фигура, которую хочется облизывать взглядом и не только. Но, к сожалению, Сынмину доступны только бедра и, в самом крайнем случае — шея.       — Лежи, — произносит коротко Ли, отбрасывая рубашку куда подальше, — побудь хорошим мальчиком, Минни.       Член предательским дергается от похвалы и любимого обращения. За три с большим месяца отношений они изучили друг друга вдоль и поперёк, точнее, старший, чем откровенно пользуется в таких ситуациях, приковывая к себе и не отпуская никуда более. Хочется слизать бисеринки пота на его шее. Вжаться носом в чувствительное местечко за ухом и трахнуть так, чтобы думать забыл о какой-то ревности. Но всё, на что сейчас способен Ким — смотреть и умирать внутри. От красоты, сводящего живот возбуждения и невозможности прикоснуться.       — Раз разговор с теми девушками тебе был важнее, то сейчас ты можешь только смотреть. Смотреть, щеночек, но не вмешиваться в процесс, ты меня понял?       — Понял, — сглатывает он тяжёлый ком в горле.       — Попробуешь сместить свои ладони на мои бёдра — я встану и уйду, — продолжает угрожать Минхо, подхватывая лежащий в сумке тюбик смазки, выдавливая себе на пальцы.       Нет-нет-нет. Ким мысленно сокрушается, но стоически терпит эту сладкую пытку, сжимая линию челюсти и не давая повода издеваться над собой ещё больше. Но кошачьи глаза считывают его на раз.       — Мне так тебя не хватало, знаешь, — начинает вкрадчивым шепотом старший, заводя руки за спину и продолжая восседать на торсе, но никак не смещаясь к эрекции возлюбленного. — Возможно, Хани был прав.              — В чем был прав?       Он разворачивается спиной к нему, показывая соблазнительным изгиб и тонкую линию позвоночника, так красиво выделяющуюся на тонком теле. Подол юбки немного задирается, позволяя лицезреть покрасневшей колечко мышц и красный след от нижнего белья.       — Без рук, Минни, и рта, — добавляет он напоследок, отодвигаясь чуть дальше от возбужденного юноши.       — Так в чем был прав Джисон? — задается вопросом вновь юноша, но в голове туман, потому что эти самые пальцы в смазке оглаживают дырочку, аккуратно проникая внутрь.       Блять. Живот сводит от скопившегося напряжения, а рот наполняется слюной. Он давно хотел вылизать старшего, но тот постоянно отталкивал или переводил тему. Знает ведь, но продолжает мучить.       — Что мне просто нужно с кем-то потрахаться, — поясняет будничным тоном юноша, на манер ножниц разводя фаланги в разные стороны, пока дырочка судорожно сжималась. Подол юбки щекочет бедра, но Кима это совершенно не волнует. — Так бы и напряжение снял, и настроение себе б не портил.       — Хён, — голос становится ниже и звучит гораздо тверже. Третий палец проникает внутрь.       — Ну а что? Почему я должен терпеть такое к себе отношение, м? Стоять, как дурачок, и ждать твоего внимания. Вот Хёнджин, например, мгхм, — он на время затыкается, глуша стон, когда кончики пальцев попадают в нужное место.       — Хорошенько бы оттрахал тебя, да, хён?       Он сводит брови вместе, ощущая несвойственное ему раздражение, щекочущее под рёбрами. Минхо — такой сексуальный и желанный — прямо сейчас пытал его своим тело и харизмой, попутно заливая про какого-то Хёнджина из параллели, который до этого приглашал его в кино. Ага, просто по дружбе, конечно. «Не отдам» — проносится в мыслях, пока он сжимает ладони в кулак. Нельзя поддаваться, это ведь простая провокация. Ли мстит, и это абсолютно оправдано (наверное).       — Ну насчёт хорошо я не знаю, но, — он насаживается до упора на свою ладонь, вздрагивая, — ах… но, возможно, он сделал бы это на два часа раньше, чем ты, щеночек.       — Я…       — Руки, Сынмин, — командует он, слезая с пальцев и поворачиваясь наконец-то лицом к юноше. — Сегодня тебе можно только смотреть и наслаждаться, понятно? С презервативом или без?       — Без.       — Здесь есть душ? Кончишь внутрь — заставлю вылизывать, понял?       — Понял.       На ладонь выливается дополнительная порция холодной смазки, от которой Ким морщится, но молчит, предвкушая конец своего ожидания. Минхо настроен серьезно. Приставляет головку к отверстию, плавно опускаясь на половину. Стенки мышц податливо расстёгиваются под напором, но в то же время сладко сжимают. Тихий стон прорываются сквозь сомкнутые губы.       — Мгхм, во-о-от так, — выдыхает Минхо, когда садится до упора на чужой член, ерзая бёдрами. — Давно надо было притянуть тебя за галстук и повалить на эту кровать, да?       Сынмин молчит. Вглядывается в удовлетворённое лицо хёна, обдумывая слова по поводу Хёнджина. Они встречаются короткий срок, и чувства вроде как недостаточно окрепли, чтобы какой-то левый человек не смог встать между ними. Минхо, объективно говоря, хорош. Он сексуален и горяч, остер на язык и ласков в обращении. Такого грех не любить.       — Так вот, — продолжает свой монолог юноша, приподнимаясь и аккуратно опуская в попытках найти нужный угол проникновения. — Представляю, как бы меня нагнули на столе, так коленки подкашиваются, знаешь?       — Ты специально? — вырывается из него в виде яда, пока парень самозабвенно продолжает объезжать его бедра.       — Да, я говорю тебе о своих желаниях, Минни, и, надеюсь, в ближайшее время они будут исполнены. Хотя ты не обязан, зна…       Он прерывается, когда бедра резко вскидывают вверх, пропадая точно по простате, из-за чего Ли затыкается протяжным стоном. Наконец-то, дошёл до нужной кондиции.       Ладони грубо сминают ягодицы и едва ли не рвут пополам бедную юбку, надавливая на поясницу и вынуждая прогнуться, буквально ложась на чужую грудь и оттопыривая зад, как настоящая шлюха. Минхо всегда мало. Он любит жестко и грубо. Любит доминировать и подчинять. Любит трахаться до звёздочек перед глазами и ощущать животную страсть, возникающую между ними яркими всполохами, как сейчас. Когда Сынмину срывает тормоза, становится все гораздо лучше.       — Знаешь, что я хочу сказать? — он чеканит каждое слово по отдельности в ритм глубоким толчкам, заставляя теряться в ворохе ощущение и прижиматься всем телом к крепкой груди. — Я трахаю тебя. Я с тобой встречаюсь. Поэтому закрой свой болтливый ротик и слушай внимательно, хён.       Минхо скулит, не в силах даже подняться, ибо ноги дрожат, бедра ноют от бесконечно-сладостной пытки, пока член каждый раз ровно попадает по простате, приближая к оргазму. Собственный орган вздрагивает каждый раз и трется об грубую ткань. И Ли надеется, что не кончит слишком быстро от дополнительной стимуляции.       — Я здесь, — продолжает Сынмин, кладя болт на любые правила и впиваясь зубами в подставленное плечо, удобнее усаживаясь у изголовья кровати. — Обопрись об стенку, — советует он, спускаясь губами ниже. — В своей красивой юбкие, с этим блядским макияжем, ты хоть видел, сколько на тебя смотрело людей… — он сжимает талию сильнее, едва ли не оставляя синяки. — И этот придурок… Я тебя никому не отдам. И только я могу тебя трахать, уяснил?       — Иди нахуй, — вздрагивает он и звучит это скорее жалобно и протяжно, чем грозно и сердито. — Ты мой щеночек. Ещё раз увижу тебя возле каких-то откровенно флиртующих девушек, сразу же попадёшь под раздачу, уяснил? — пародирует он чужую речь, всхлипывая от поцелуя на шее. Добрался всё-таки.       — Уяснил, а теперь сожми меня посильнее. Я ведь был послушным щеночком, хён?       Минхо вздрагивает от столь странного вопроса, непроизвольно сжимаясь сильнее на чужом члене, пока руки сжимают ягодицы и оттягивают половинки, касаясь припухшего и растянутого колечка мышц.       — Эта чертова юбка, — Ким выдыхает через нос, — носи почаще, — завершает он, лизнув тонкую шею и ощущая, как стенки сдавливаются сильнее, а парень сверху вздрагивает крупно, кончая на одежду и царапая ноготками плечо.       Он не успевает вынуть, когда Ли буквально падает на него, извиваясь от оргазменных судорог и лишней стимуляции, чувствуя, как горячая сперма заполоняет нутро. Слишком хорошо и размеренно. Сердце не унимается, бешено нагоняя кровь. Хочется избавиться от остатков похоти, а ещё целоваться, в чем Ли себе не отказывает, прижимаясь к любимым губам.       «Только мой» — ревностно думает он, ощущая, как чужой язык сплетается с собственным, а слюна постепенно смешивается, вызывая мурашки по коже. Горячие ладони оглаживают ягодицы, когда он внезапно ощущает пустоту, а также вытекающее семя. Оно неприятно липнет к коже, размазывается по бёдрам и вызывает отвращение.       — Упс, — совершенно не стесняясь улыбается Ким, раздвигая ягодицы в стороны и касаясь пальцами припухшего входа, откуда вытекает сперма. — Кажется, мне придётся ещё немного постараться, верно, хён?       — Извращенец, — выдыхает юноша, почему-то по-глупому улыбаясь этому дурачку, парой минут назад вытрахавшего из него душу. — Пошли в ванную, чувствую себя липким. Моей юбке полный пиздец.       — Я прихватил штаны, так что все хорошо, — оповещает Ким, помогая снять испачканную вещь с соблазнительных бёдер, и наблюдает за расцветающим следом на плече. — Я, хён, это, — он пытается подобрать слова, пока старший не затыкает его принудительно, прижимая ко рту ладонь.       — Не сейчас, Сынмин-и. Я обязательно тебя накажу, но точно не сегодня. Лимит исчерпан, — хрипло смеётся он, оставляя поцелуй на носу. — Пойдём, думаю, Чан не сильно расстроится, узнав, что кто-то трахался в его доме.       — Угум, — щеки пылают огнём осознанного смущения, пока он пытается привести себя в порядок.       — И знаешь что, Сынминни?       — Что?       — Злить тебя — одно удовольствие, щеночек.       И скрывается за дверями душевой, хихикая от ошеломлённого выражения лица парня. Через несколько секунд слышится звук душа, и Ким планирует отыграться.

***

      — Все в порядке? — Джисон смотрит на помятых парней.       У Ли на плече расцветает ярко-красный след от укуса, а сам Сынмин выглядит так, будто бы всю ночь не спал. Нет, после студенческих вечеринок это в порядке вещей, но не в отношениях с парнем, который готов уложить одной левой, лишь бы не нарушался драгоценный режим. Минхо довольно лыбится, пока Сынмин прожигает недовольным взглядом. Ну вот, блять, че он такого сказал?       — Все просто прекрасно, Хани, — мечтательно вздыхает парень, наматывая на вилку длинную лапшу. — Меня так классно отымели этой ноч…       — Фу, избавь от подробностей, хён, — закатывает глаза юноша, внутренне радуясь за друга. Наконец-то его выебали, и он перестанет ебать мозг ему. Круговорот недоеба завершён. — Ты-то чего на меня так смотришь? Светиться от счастья должен.       — Спасибо за совет, — фырчит парень и демонстративно закатывает глаза.       — А? За какой совет? — не понимает парень, глупо хлопая глазами, и замечает Хёнджина в дверях кухни. Щеки окрашиваются в красный цвет, когда тот незаметно подмигивает, выглядя не лучше.       Собственные засосы замаскировать мешковатой толстовкой Джисон-то догадался, но этот остолоп точно нарочно не подумал заранее, видимо, решив разрушить все планы не выставлять напоказ их отношения. Потому что садится рядом и сжимает незаметно бедро, вызывая табун мурашек.       — Чего обсуждаете? — скучающим взглядом спрашивает подошедший, воруя с тарелки младшего ломтик хлеба.       — Сам не понял, — пожимает плечами Хан, замечая пропажу. — Эй, Хван! Хватит объедать бедного студента!       — У тебя не желудок, а бездонная пропасть, — закатывает глаза Хёнджин, усмехаясь. — Хотя я знаю, где ещё хорошо может поработать твой ро…       — Так, хватит, — прерывает его мысль Джисон, ощущая пристальное внимание к своей персоне. Кажется, план по незаметности обречён на провал. Мда, а говорили швейцарские часы.       — И давно вы встречаетесь? — скучающим тоном вопрошает Сынмин, поглядывая на безэмоционального хёна. Минхо продолжает попивать кофе, словно все в порядке вещей.       — Эм, ну, недели три, наверное? — непонимающе спрашивает Хван, смотря на Джисона.       — Вот как…       — Ой, ребят, я что-то телефон забыл в комнате, сейчас приду, — точно опомнившись, сообщает Минхо, вставая из-за стола.       — Давай я помогу тебе его найти, хён, — дружелюбно предлагает парень, поднимаясь следом, и улавливает на лице старшего что-то, отдалённо похожее на улыбку. Вот как.       Теперь он точно трахнет эту задницу так, чтобы она не смела больше подначивать его искать приключения.       До первого порыва возбуждения, конечно же.