Бог возжелавший духа, разбитые сердца неяд озера лесного.

      Звеня колокольчиками и кружась в танце с нимфами, развлекает свою скуку дух этого леса —Цзю. Бледное его тело укутано в редкую ткань, украшено звонкими колокольчиками. Он перебегает в танце от одной нимфы к другой, голые девушки подхватывают его в танце. Длинные их русые волосы разлетаются в разные стороны. Это наяды лесного озера, три сестры — Нин, Ша и Лю. Одна краше другой и все трое прекраснее звёзд. Чарующие их голоса пели сладостную песню духу леса, воспевая его красоту, милые их лица украшала улыбка, а на головах были яркие и пёстрые венки из цветов, что сплел Цзю.       Танец их был шумен и дик, от озера разлетались птицы и в испуге уходили звери. Страстные девы так и норовили скинуть духа в свои воды, но тот хватал их голые тела, кружа в причудливых танцах, больше похожих на брачные пляски животных. Сатир, что играл им на флейте сам иногда срывался в пляс, врываясь в танцы двух неяд, что ждали очередь на танец с духом.       В самом разгаре был праздник лесных обитателей, голоса их переплелись в забавной и слегка пошлой песенке. На песни и пляски решил заглянуть Бингэ, сын богини любви и бога войны.* И стоило приглядеться ему к милым нимфам, как те затащили его в танец, подталкивая его и смеясь над ним. Сразу пришёлся по душе богу резвый дух, хитрая улыбка его как цветок расцвела в сердце Бингэ и заставила болезненно обливаться кровью от желания.       Звенящие колокольчики дразнили сознание бога, мраморные ноги и руки, нежная шея и молочные ягодицы, что были слегка прикрыты лёгкими не скрывающими тканями, пьянили его. Каждое движение танца завораживало и даже полностью обнажённые девы не могли отвлечь бога. Активно кружились, шутили и прикасались к богу неяды, мягкие их груди в плотную прикасались к коже божества. Незаметно для самого Бингэ, дружной компанией столкнули его в озеро, заливаясь смехом прыгали они по камням, задорный сатир скакал за ними посвистывая песенку. Усевшись вместе на траве, начали петь они песни, хлопать в ладоши и прикрикивать, прося у духа танца.       Мелодия в руках сатира резко поменяла звучание, в такт ей дух начал двигаться, резкие и чёткие взмахи, быстрые шаги и повороты, хлопки в такт музыке. Сильные толчки бёдрами вызывали резкий гомон колокольчиков, они били по нежной коже, выбивали стоны. Одежда разлеталась в разные стороны оголяя бледное тело. Длинные волосы танцовщика взлетали от каждого движения. Из уст его начали вырываться слова песни, выбивая их из груди, пытаясь отдышаться он пел, продолжая быстрый танец. Даровал взгляд полный вызова он божеству, отворачивался и продолжал танец.       Разбирая слова песни, понял Бингэ о чем поёт дух и залился краской. Довольная улыбка озарила его лик. Песня та слагалась о вечной любви к богу, покровителю страстного желания. Нимфы сладостно вторили его словам удовлетворяя себя прекрасным видом. Взгляды их прикованы к танцующему телу. Набирал силу тот танец, слова обращались сладостным стоном. Аккуратнее стали взмахи и шаги, остановился Цзю, прекратилась песня. Колокольчики звонко упали на землю, сделались многоголосыми птицами и взлетели в небо. С плеч упали лёгкие ткани, оголили грудь и яркие бусинки сосков. Оступившись упал танцор. Прохладная вода озера накрыла его с головой лишь слышался смех неяд.       Играли в воде, стаскивали одежды и тащили ко дну мужчин нимфы. Сатир мочил копыта в воде. Сильно приглянулся богу Цзю и тот собрался вскоре навестить того в одиночестве.       Долго сатир успокаивал неяд. Сердца их от ревности грозились выскочить и убить горделивого бога, а уши болели от сладостных криков из чащи леса. А все по вине Бингэ, дух лесной не посещал своих подруг, днями и ночами на пролёт удовлетворяя себя с богом желания.Молили девы и богиню любви вернуть духа. Но она лишь смеялась над их ревностью.