Сволочь.

POV Филипп. Я уже не считаю, сколько раз просил, молил Всевышнего отпустить меня, помиловать. Это такая гремучая болезненная помесь моей любви к тебе с сумасшедшей зависимостью. Доходило порой до того, что мое настроение целиком и полностью зависело от того, позвонишь ты или нет. И, когда ты звонила, я от радости готов был плясать сиртаки, жизнь казалась мне насыщенной, глубокой и яркой. Я любил, любил тебя до безумия, до такого, что ты одна являлась источником моего солнечного счастья и черной всепожирающей скорби. Твое слово столь много значило, что ты запросто могла меня им убить. И тут же воскресить. Порой меня поражала твоя жестокая способность, этот дар, обесценивать все самое светлое в нашей супружеской жизни и более – выставлять меня посмешищем. Часто я был просто преданной собачкой возле твоих ног, но даже это не казалось мне унизительным, и я с радостью целовал твои руки при встрече, впитывал слова, обращенные в мой адрес. Иногда в твоих глазах проскальзывала секундная искорка все еще тлеющей нашей любви, и я ловил ее, целовал тебя, распалял снова этот огонь, не позволял ему гаснуть. И мы снова были счастливы несколько часов. Но, когда до меня доходило, что я десятый, сотый раз хожу по одному и тому же кругу ада Алигьери, молил Всевышнего избавить меня от этой болезни, от зависимости, от любви к тебе. Всевышний милосерден. По прошествии лет я более-менее приспособился, научился себя контролировать, не показывать свои чувства на людях. Чего мне стоило избавиться от зависимости не знал никто, я буквально вывернул всю душу, пытаясь исцелиться. Мне удалось сохранить к тебе здоровую любовь – мы не мальчик и девочка, которые за ручку в кино ходят, мы – две состоявшиеся личности с сумасшедшим опытом пережитого. Пожалуй, в десяток книг бы не вместились все уроки жизни, что я впитал. И теперь я тебе благодарен – ты мой учитель во всех ипостасях. Научила даже тому, чему учить не собиралась – я научился без тебя жить. Зависимость – это страшно. Если спросить у алкоголика, что мешает ему отказаться от стакана виски, вы не услышите, что ему нужен именно алкоголь. Он ответит, что лишился тех эмоций, их красок, что испытывает под влиянием алкоголя. Это как собственноручно кастрировать душу, самого себя лишить возможности получать удовольствие без чего-либо, будь то сигареты, алкоголь или токсичные отношения. В моем случае точно также – я не от тебя отказался. Я лишился возможности быть с тобой рядом, смеяться, быть счастливым, видеть твою улыбку, блеск в твоих глазах. Самолично отказался от возможности получать твои дозы ласки, внимания и редко – любви. Но так надо. Потому что тем и отличаются здоровые полноценные отношения от нездоровых. Я видел, чувствовал, как ты постепенно перестаешь меня уважать за мои же проявления любви к тебе на публике. Гордость в какой-то момент пересилила, пришлось взять себя в руки. Да и годы уже не позволяют протирать перед тобой коленки. Я искренне горд тем, что получилось добиться, пожалуй, самого важного в жизни – исцеления. И жизнь снова бьет ключом, я могу чувствовать каждый миг всеми фибрами души. И самое кайфовое – мне не нужен допинг для этого в твоем лице. Несомненно, это одна из самых больших побед. А что осталось? До сегодняшнего вечера я не мог ответить на этот простой вопрос. Было время, мне казалось, я тебя разлюбил. Потом переклинило – да нет, ну какой разлюбил! Максимум – остыл, да и то немного... Дубай. Ресторан «Шале Березка», где мы вместе с Мишей Шуфутинским поем наш хит «Жара Дубая». Зал забит битком нашими соотечественниками. И я пою… Миша вместе со мной на сцене. Всего миг – и я замечаю, как кто-то очень похожий на тебя заходит в зал и становится чуть поодаль в уголочке, стараясь не привлекать к себе внимания. Меня словно бьет током, когда я узнаю тебя. Песня заканчивается, и я ухожу со сцены, дав выступить другому артисту. Незаметно наблюдая за тобой из-за кулис, замечаю, что ты смотришь прямо на меня. Смотришь и плачешь… Взгляд взволнованный, в глазах такая тоска, такая горечь, что меня аж передергивает. Слезы безмолвно катятся по твоим щекам. Я тебе рад. Искренне. Но твой приход уже не вызывает у меня чувство болезненного обжига внутри, хотя и равнодушия нет. Я тоже смотрю на тебя. И слезы вопреки моей воле образовываются в глазах, я пытаюсь заглушить эмоции, но в итоге просто отпускаю ситуацию на самотек, перестав с собой бороться – и тоже плачу, глядя на тебя. О чем-то задумываюсь, воспоминания кружатся, как комариный рой. И такое знакомое чувство мне щемит душу. Задумываюсь, не сразу замечаю, что ты куда-то ушла. Успеваю расстроиться, но вдруг… Твоя теплая рука еле касается моей. Ты стоишь передо мной – здесь, за кулисами, прямо передо мной! От былой печали ни следа. От слез – ни капли. Ты молчишь. И я молчу. Ты улыбаешься мне какой-то доброй светлой улыбкой. И я улыбаюсь тебе. - Здравствуй, Филь, - ласково, но тихо произносишь ты. И в голосе твоем не чувствуется прежнего желания подколоть, унизить, сделать больно. Что стало с твоей душой? Что творится в твоем сердце, Алла? - Здравствуй, Алл, - мой ответ не такой ласковый, он более сухой, но это лишь от неожиданности, от легкого волнения. Ты явно что-то хочешь мне сказать, поджимаешь губы, будто заставляя себя замолчать в самый ответственный момент, когда слова прямиком из души хотят политься наружу. Я беру инициативу, - Рад видеть тебя в добром здравии, - и улыбаюсь немного притворной улыбкой. Я правда рад тебе. Но понятия не имею, что от тебя ждать. То, что происходит дальше для меня стало полной неожиданностью. Ты обнимаешь меня, так тепло, так нежно… Что я мгновенно понимаю, сам себе отвечаю на вопрос, что же чувствую к тебе – любовь. Признаюсь самому себе, что скучал по тебе. Я немного наклоняюсь и, смотря тебе прямо в глаза, едва касаемо целую тебя. Очень осторожно, наблюдая твою реакцию. Ты отвечаешь. И это не поцелуй из прошлого, когда в периоды ностальгии ты хотела вернуть миг прошлого своей весны, а что-то более искреннее и глубокое. Мы целуемся. Я даже слегка приподнимаю тебя, от легкой эйфории кружу тебя, сбивая твоими ножками бокалы с водой, стоявшие на низеньком столике вблизи от нас. - Филь… - наконец, произносишь ты, - знаешь, я приехала только ради тебя. Долго решиться не могла. - Аллусь… - Ты должен знать, что я люблю тебя. Признание пропитано любовью, искренностью и каким-то диким страхом. Боишься. Я знаю, чего ты боишься. Что оттолкну. Что разлюбил. Но я никогда не переставал любить тебя. - Я тебя люблю, Алл… - и вдруг зачем-то решаю добавить, слегка улыбнувшись, - люблю здоровой полноценной любовью…