Embodiment dreams

Я никогда не забуду тех сказанных фраз. Тот чай на столе остыл, он уже не для нас. Может когда-нибудь будем, но не сейчас. Забудь меня – так будет лучше, забудь меня.

Свет в кварте зажигается автоматически, когда сенсорная дверь отъезжает в пазы, впуская внутрь владельца, и сразу закрывается за его спиной с тихим шорохом. Ключ-карта уже покоится на тумбе, пальто с шарфом на своих местах в шкафу, а мех ещё несколько кликов стоит в прихожей, опустив взгляд алых линз в пол. Стоит, не зная, что теперь делать. Вскоре всё же сдвигается с места: идёт в кухню, сам не имея понятия почему именно туда. Заходит, не включает освещение, ведь света лун в помещении хватает, чтобы создать лёгкий сумрак и довольно приятную атмосферу ночного комфорта. Ему бы понравилось, и мех улыбается кончиками губ от такой мысли. На столе стоял остывший энергон – два немного помутневших от изменения температуры цилиндра были на том же месте, что и утром для завтрака, только теперь топливо перестало быть для них. Мех проходит мимо заправки и останавливается возле большого панорамного окна. Он, помнится, очень хотел его именно здесь, в кухне, чтобы готовить каким-то утром, днём или вечером и наблюдать бурный актив ожившего мегаполиса и его жителей. И владелец кварты уверен, что он это всё ещё увидит. Просто с другой стороны и ракурса. Мех бы посмотрел всю эту достаточно красивую возню внизу многоэтажных домов вместе с ним, за руки, или в объятиях, и обязательно с ненавязчивыми улыбками на весь фейс, рассказывая свои планы на следующий орн, как они любили делать вот такими ночами. Когда-нибудь будут, но не сейчас, ведь тот далеко, а другой тут, в Иаконе, лишь приземлённо представляя, где сейчас находится Искра дорогого бота. На датапад в манипуляторе приходит уведомление и мех сразу включает экран устройства, глянув на список не просмотренных сообщений от самых разных кибертронцев и все как один несли в себе лишь сочувствие. Обычно список возглавляло всегда присутствующее письмо из закреплённого чата, но ничего нового его собеседник не писал. И уже никогда не напишет. На заставке светилось холло, где они были такими живыми, не знающими о будущих преградах и даже не догадываясь о «сегодня». Кажется, холлограмму было сделано совершенно случайно одним из их общих друзей, на громкой тусовке в Маккадама. Голубые глаза Бамблби светились радостью, он держал руку смеющегося Старскрима и вокруг тогда будто не было никого кроме них двоих Сикер смахнул все письма одним нажатием, а после долго смотрел на их совместное фото, что собрало в себе едва не все бывавшие счастливые моменты, вспоминая каждый из них. Их первая встреча, первое впечатление, столько раз они пытались разорвать друг другу глотки – это джет тоже вспоминал, — их собственное перемирие на время затишья, когда они случайно встретились в нейтральном секторе Кибертрона, прогулки на Земле, завязавшаяся дружба, волнение за ставшую близкой Искру при нападениях на базы, общую радость через конец войны, вспыхнувшие ссоры буквально ни о чём, трепетное и такое сложное для обоих признание, первый полный эмоций и звёзд поцелуй, медовые декациклы вместе, страсть от первых прикосновений в самых запретных местах любимого меха, решительный рассказ про их «мы» всем друзьям и поздравления, совершенно недавние раздумья о спарках и.. сегодняшний орн, когда всё закончилось. Оптика Старскрима угасает всё сильнее, словно грозившийся выключиться экран датапада. Омывателя более не было: вечера и половины ночи хватило, чтобы все их истратить сначала в кабинете, где узнал, на улице, где искал, в больнице, где ждал, и в палате, где прощался. Он опускает манипулятор и оставляет коммуникатор на подоконнике. Поднимает пустой взгляд вверх, на звёзды. Одна из них – Искра ушедшего партнёра, в чём истребитель никогда не усомнится так же, как никогда не найдёт среди других душ, пока нужная сама не позовёт его. И Бамблби таки привлекает внимание: сам не зная почему, сикер засмотрелся на одну звёзду, что стала ярче всех тех, что были на ночном небе. Она была такая тёплая, светлая, будто родная, и Старскрим не колеблясь решает, что именно она – Искра его бондмейта. Немое послание читается очень легко: Бамблби просит его жить дальше, забыв о всех бедах и скорби. Старскрим улыбается. — Было бы это так легко, Би, — имя слышится сладостью для самого же сикера и он смягчает взгляд. — Может я и найду в себе силы забыть о грусти, но о тебе.. не забуду никогда, — мех прислоняет ладонь к стеклу, — и никогда не перестану любить тебя, моя мечта. Слеза катится медленно. Оставляет за собой мокрую дорожку, а в алых глазах сверкает любовь и небывалая лёгкость. Звезда полыхает светом им в дуэт, проглядывая все эмоции и переживания, успокаивая пожары и потопы. Диалог разрывается очень не скоро: Старскрим просто засыпает от переутомления прямо на подоконнике, не найдя в себе силы расстаться и самостоятельно закончить последний тёплый разговор с близкой Искрой. Звёздочка мерцает ещё несколько кликов и неслышно исчезает с неба навсегда. Совсем скоро наступит утро. Бамблби верен делу, всегда готов помочь и даже пожертвовать многим ради блага других – он был слишком смелым, Старскрим признает это через любое его действие. Его партнёр не смотрел на преграды, бежал прямо в руки врага – и всегда умудрялся найти способ выбраться оттуда, – балансировал на грани между двумя мирами бытия, и делал это лишь из своих собственных, по-человечки искренних мотивов. Только вряд-ли Бамблби мог, слепо рвавшись нести добро в этот мир, предугадывать, что он же однажды пойдёт против своего добродетеля, став врагом, от которого сбежать уже не получится. Старому соратнику-агенту блондина понадобилась важная информация, которую послали ему флешкой Правительство, только вот адресом для посылки ошиблись. Бамблби посчитал помощь – так вежливо попросившему доставить как можно скорее ценный конверт – другу своим долгом по службе, совершенно наплевав сначала на факт того, что он был в отставке который год, а потом и на недуг, что не лечился уже как несколько недель, а прогрессировал соответственно и стремительно. Пользуясь отсутствием Старскрима, который точно бы не разрешил на ночь глядя идти на зов глупой ответственности, Бамблби наскоро оделся и вылетел из кварты так торопливо, как только это позволяли ему недуг и травмированная нога. Машину, как решил голубоглазый, брать не было смысла, ведь путь предстоит довольно короткий и лёгкий. Так что, как и старался блондин, сделал дело он быстро, получил благодарную улыбку приятеля и счастливый убежал домой. В Иаконе был вечер, машины всё так же рассекали трассы, сверху летали воздушники. Вдохнув свежего воздуха, мех загляделся в последождевые лужи, пока шел переходом, окунувшись в мимолётное умиротворение. Вдали послышался визг шин, редкие скрипящие звуки от ударов металла в металл, а после вой полицейских сирен, и вот Бамблби поднимает взгляд, уже будучи прямо перед несущимся на него спорткаром, что торопливо убегал от преследования полиции. Старскрим до сих пор помнит надрывистый голос, что чудом не заглушили крики и сигналки на фоне, звонившего Тандеркрэкера, которому доверили рассказать ужасную новость своему сотриаднику. Он непрерывно лепетал, что всё будет хорошо, это не конец актива и у Старскрима всегда будет крепкий манипулятор, который поддержит и поможет. Половину из тирады Тандера сикер не услышал, окунувшись в прострацию от слов «Бамблби погиб» ещё на начале. В процессоре был лишь туман, оптика слезилась, а серво подкосились и Скрим рухнул на кресло возле рабочего стола, отключив связь. Он всё это помнил, и будет помнить, хранить вместе со всеми другими воспоминания о Бамблби и почитать бота как единственного и последнего, пока его Искра не угаснет, улетая на зов другой, родственной и такой сейчас неосязаемой.