Стеклянная принцесса

Холодные, длинные пальцы, похожие на зубастый капкан. В полумраке комнаты кожа на этих жилистых руках кажется Акане белой. Синяки у него под глазами сапфировые. Теру не знает есть ли у него право смотреть на них, а Аой почти не разговаривает и уже будто бы почти не живёт. У Акане глаза вечно стеклянные в разрез чистой лазури Минамото, текут и плавятся прямо у всех на глазах когда в память снова врезаются аромат духов и смущённые девичьи смешки. Теру пытается что-то найти копаясь в бумагах, носится из кабинета в кабинет чтобы забыть обо всём хоть на минуту, но не вынося смертельную тишину, припоминает с заминкой о школьных отчётах, получая в ответ отрывистое "Замолчи". И замолкает. Позволяет себе заглянуть в глаза напротив и уже сердце себе вырвать хочется от горечи. Цветы язвами расцветают где-то в груди, жидким металлом разрастаясь вверх по горлу. Он больше не пытается прикоснуться к руке ненароком, дотронуться до плеча, томно спросить о том всё ли хорошо у Акане сегодня? Будто бы это сегодня не растянулось для обоих в вечность. Акане стал приходить раз в несколько дней, а потом и вовсе пропал. С каждым днём всё тише и тише, все тусклее и страшнее, прячась в одиночестве под панцирем кабинета, у Теру руки дрожат и тошнит от собственной беспомощности. Никаких чувственных речей и возвышенных слов. Он просто не знает что может сказать. Что вообще ему позволят сказать? Акане в горло впиваются мысли, будто надгробия острыми глыбами буравят ему сердце и сливаются в один купол своими зловещими отголосками. Он боится засыпать, боится смотреть в окно дома напротив, и крик у него срывается, скребя по горлу ядовитыми когтями, когда воздух перекрывают пурпурные ленты. Когда ветви деревьев скребут по оконному стеклу как кольями по девственной душе. И ночи для него сливаются в рассветы. Кажется, у Теру звезды в глазах, холодные, далекие, и шрамы от локтей и до шеи узорами расстилаются. Он начал появляться на пороге дома Акане в конце каждой недели с травяным чаем прямиком из храма. Теру смотрит виновато, но с надеждой - спит по три часа в сутки не зная в чем теперь смысл да и просто потому что привык, аккуратно забалтывает, тихо посмеиваясь, как бы ненароком. И когда Акане чуть усмехается позволяет себе улыбаться. Остаётся теперь допоздна. Берет за руки, позволяя прикоснуться к нелюдимой и космической тьме. Застилает зловещие узоры на стенах, скитается по комнате, в полумраке нащупывая сердце, и взглядом сожаления, точно с любовной нежностью, даёт право дотронуться до израненной души Акане тонет в полудрёме и мантрах, что разносятся тоскливым эхом по плывущему сознанию, не открывая глаз улавливает почти неощутимые прикосновения пальцев ко лбу и слышит где-то далеко постукивание алых бус. Он разрешает оставаться допоздна чтобы совсем не умереть от недосыпа, дышит запахом лекарственных трав от Минамото и никогда по настоящему не засыпает пока тот совсем не уйдёт. Конечно, Акане ему никогда не скажет что в смерти Аой его вины нет Но Теру что-то бормочет себе под нос, направляясь к выходу из комнаты, и даже вроде бы и не замечает как Акане делает несколько быстрых шагов в его сторону, бесшумно разрезая пространство, прижимается в плотную и заключает в объятия. - Можешь остаться ещё ненадолго, - практически шепотом говорит ему Аой. А на душе кошки скребут, и оправдаться ведь можно, что мантры не действуют, что чаи не успокаивают и руки не греют. - Как хочешь, - выдыхает Теру ему в спутанные волосы, всё же осмеливаясь касаться их. И уже не так страшно смотреть в стеклянные глаза. И усталость уже и не так неприятна