Рождественская сказка

Счастливого, счастливого Рождества, которое может вернуть нас к иллюзиям нашего детства, напомнить старику об удовольствиях его юности и перенести путешественника обратно к его собственному камину и тихому дому! (Чарльз Диккенс «The pickwick papers» 1836–1837г.)

      Он сидел за праздничным столом, уставленным всякого рода яствами. Огни гирлянд мерцали со всех сторон, пока телевизор, обиженный отсутствием внимания к нему, вещал рождественские программы. Запах жареной индейки и свечей витал в воздухе, пока Джеки и Рикки — он усмехнулся, представив, как в следующую секунду получил бы лёгкий толчок под рёбра и немного обвинительное «его зовут Микки, и ты это знаешь» — шумно обменивались историями, а Роуз, слушая их, заливисто хохотала. Их глаза искрились настоящим счастьем и весельем, и в этот момент он готов был поклясться, что сам ничуть не уступал в этом.       Он сидел в дружеском балагане, окружённый своей удивительной семьёй и чувствовал непревзойдённую лёгкость. Несмотря на то, что последствия неудачной регенерации ещё не совсем отпустили его — лёгкое головокружение заставило отказаться пить на брудершафт с Джеки (и дело вовсе не в том, что миссис Тайлер навряд ли бы отпустила его без поцелуя) — он мог бы быть настолько счастлив, насколько это было возможно. Его грудь была легка, словно весь груз девятисот лет вдруг спал, словно он опять стал девяностолетним невинным подростком, готовый бежать миру навстречу, а не от него. Чтож, в этот день он мог позволить себе ненадолго оставить ужасы прошлого далеко-далеко позади и просто наслаждаться моментом, заглушая крики умирающих детей рождественскими песнями и смехом.       Его Роуз Тайлер сидела рядом с ним, изредка случайно или нет задевая его кончиками пальцев или плечом. Его маленькая защитница земли, которая долго не верила, что он — Доктор — никогда бы не оставил её. Его Роуз, которая даже приняла его за Сливина с планеты, название которой с трудом выговаривает. Теперь она со счастливой улыбкой, с кончиком язычка между зубами, надевала на него розовую бумажную корону из хлопушки. Новый-новый Доктор смотрел на неё новыми-новыми глазами и видел новую-новую Роуз Тайлер. Непохожую на девушку, которая когда-то жила в рутине работа-дом-парень, словно в Бермудском треугольнике. Эта девушка была готова бросаться на встречу приключениям и опасностям. Эта девушка была готова сочувствовать каждому страдающему и умирающему. Эта девушка сделала то, чего не делал никто, она заглянула в сердце ТАРДИС лишь для того, чтобы спасти её Доктора. Он смотрел на неё и восхищённо улыбался.       Джеки и Микки продолжали что-то бурно обсуждать. Краем уха он уловил что-то про омелу, и что почему-то было хорошо, что её здесь нет. Щёки Роуз покрылись розовым румянцем и она, смеясь, ткнула их обоих в рёбра, из-за чего Микки взвизгнул и едва не опрокинул бокал вина. Его таймлордовский мозг, всё ещё работающий довольно медленно, (он надеялся, что это не черта его нового тела, и в конце концов лёгкая туманность пройдёт) напрягся, безуспешно пытаясь понять или, может быть, вспомнить, при чём здесь омела. Кажется, ему нужно будет больше узнать о человеческих рождественских традициях.       Ему не нравилось открывать хлопушки, резкий шум возвращал в прошлое, напоминал о войне. Но ему нравилось открывать их вместе с Роуз, когда сразу за хлопком следовал смех и громкое «ура». Цветное конфетти засыпало подол его нового плаща, но он не обращал на это внимания, наблюдая, как Роуз теперь надевает на свои светлые волосы такую-то же как у него самого бумажную корону. Он почти слышал, как Микки-придурок пытается удержаться от едких шуток про «короля и королеву» и видел, как Джеки подпихивает его в бок, нашёптывая что-то на ухо.       Телевизор, наконец, смог привлечь к себе внимание, показав лицо Харриет Джонс крупным планом. Надев очки, которые, как он узнал, Роуз уже успела про себя прозвать секси-очками, он практически уткнулся носом в экран, наблюдая, как премьер-министр пытается отбиться от толп журналистов, задающих один и тот же вопрос о её здоровье. Чтож, какая-то часть, которой он не гордился, находящаяся глубоко-глубоко внутри, тихо довольно злорадствовала. Но Джеки перебила ход его мыслей, громко зазывая всех на улицу и почти вытаскивая из-за стола силой.       Он старался не думать о том, что с неба падает пепел, смешиваясь со снегом, когда его (дважды новая) рука обвила её ладошку — как идеально она теперь подходит для этого, стоит делать так как можно чаще — а её плечо прижалось к нему. Он указал на далёкую-далёкую звезду и вдруг понял, что она была бы готова бежать с ним даже на край широкой, необъятной вселенной. Он мечтал показать ей всё на свете. От Новой Земли и Полночи с сапфировыми водопадами, до его новой родинки между лопаток.       Вдруг в спину прилетел холодный удар. Он обернулся лишь для того, чтобы увидеть смеющуюся во всю Джеки. Его реакция не смогла не вызвать смеха и у Роуз. С радостным «ах так!» он бросился в снежную атаку на своих блондинок.       Ещё он обязательно должен отвезти её на Барселону. Ей понравятся безносые собаки.