Магл с палочкой

Следующая неделя стала настоящим испытанием на прочность. Огромный замок с лабиринтами коридоров, который внутри намного больше, чем снаружи, при полном отсутствии карт, указателей и планов эвакуации при пожаре? Исчезающие ступеньки? Лестницы, произвольно меняющие направление? Привидения, вылетающие из стен прямо перед носом? Это все оказалось ерундой. Не потому, что не доставляло трудностей, а потому, что страдали от них все в равной степени. Настоящих проблем у Славы было четыре. Во-первых, собственные однокашники. Его не пытались побить, утопить в унитазе или скинуть с лестницы — пока во всяком случае. Однако находиться среди людей, которых бесит лишь то, что ты жив и дышишь, оказалось неимоверно тяжело. Слава пытался как можно больше времени проводить вне факультетской гостиной, но перед отбоем все равно приходилось туда возвращаться. Правда то, что один раз удалось избежать драки с Драко Малфоем, внушало осторожный оптимизм. Как оказалось, даже те ученики, чьи родители были волшебниками, не имели какого-то явного преимущества в магии. То, что Слава на каникулах успел из любопытства выучить несколько простых заклинаний, фактически спасло его. И если он хочет спасаться и дальше, нужно "просто" оставаться на несколько шагов впереди остальных. Знать больше, уметь больше, но в тоже время не нарываться, не конфликтовать, и вообще желательно не попадаться на глаза. Второй проблемой оказались все остальные студенты. Если слизеринцы презирали его за то, что он "грязнокровка", то есть маглорожденный волшебник, другие три факультета ненавидели за бело-зеленый галстук и значок со змеей на груди. В чем причина такого остракизма, Слава не знал, а расспрашивать пока не решался. В наружных мыслях не удавалось уловить чего-то внятного, только разнообразных "змей", "слизняков", "пожирателей" и просто "мудаков". Так или иначе, из-за этого слизеринцы, включая первокурсников, никогда не перемещались по замку в одиночку. За исключением, конечно, одного грязнокровки, который мог смешаться с толпой, но не завести постоянную компанию. Ощущающий чужие мысли Слава мог переступить через подставленную подножку, увернуться от толчка плечом в коридоре или брошенной в голову скомканной бумажки, но вот возможности магии по причинению вреда были, похоже, безграничны. Судя по тому, что в школе думали про некоторых личностей, особенно про третьекурсников с Гриффиндора, Фреда и Джорджа Уизли, спокойной жизни ему тут точно не будет. Они еще в прошлом году не раз заколдовывали первокурсников просто ради забавы, и не похоже, чтобы им это наскучило. Что делать? Слава не смог придумать ничего, кроме как изучать магию больше и глубже. Если он сможет гарантированно утащить с собой на больничную койку хотя бы одного хулигана, скорее всего, шпынять его не станут, поищут добычу попроще. Ну или наоборот, решат отомстить "змеиному гаденышу" уже всерьез, тогда все будет грустно. Лучше об этом не думать. Однако с изучением магии была связана третья проблема. Преподаватели. Точнее их нежелание тратить время и силы на очередного маглорожденного студента, который не знает элементарных вещей, но считает себя самым умным и всюду лезет. Корректнее всего себя повел профессор чар Филиус Флитвик. В ответ на вопрос, почему именно сочетание определенного движения палочкой и определенных слов вызывает определенный эффект, он закатив глаза объяснил, что углубленно теория магии будет изучаться на 6-7 курсах, если на 5-м хорошо сдать С.О.В., а пока дело первоклашек учить то, что написано в учебнике. Профессора МакГоннагал Слава после первого урока спросил, существует ли заклинание для превращения азота в хлор или воды в нефть. Довольно быстро выяснилось, что уважаемая профессор не знает, что такое хлор и нефть, а когда он ее в этом упрекнул, то просто лишился десятка баллов и был выставлен прочь из кабинета. За пререкания с преподавателем. Славу это разозлило настолько, что он не стал возвращать трансфигурированные булавки (по заданию нужны были иголки, но получились только булавки) и унес их с собой воткнутыми в лацкан мантии. Зачем они ему, он сам не знал. Просто хотелось как-то насолить МакКошке. Хуже всего обстояло с зельями. Точнее, с профессором Северусом Снейпом, потому что именно он оказался вторым мозголомом, после длиннобородого старого хрыча. Добавить сюда факт, что он также являлся деканом Слизерина, и становилось ясно, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Снейп сделал вид, что во время праздничного пира ничего не произошло, и не пытался снова покопаться в его голове. Слава тоже не осмелился бросать ему в лицо какие-то обвинения, но когда попытался заглянуть в мысли профессора сам, получил в ответ такой удар, что на секунду потерял сознание, а в глазах полопались капилляры. Снейп при этом никак виду не подал, даже не обернулся. В итоге, на зельях Слава старался спрятаться за своим котлом, молчал как рыба, и просто следовал написанному рецепту, не пытаясь ни во что вникнуть. К счастью, у профессора нашлись другие груши для битья: Невилл и тот самый Гарри Поттер, на поверку оказавшийся щуплым и унылым во всех смыслах очкариком. И чего им все так одержимы? Так и пролетела неделя, хотя ощущений и впечатлений хватило на полгода. Не только неприятных, если быть честным. На утро субботы Слава не стал заводить будильник, и проснулся даже позже остальных соседей по комнате. С последними худо-бедно удавалось сосуществовать. Драко "Бриолин" Малфой демонстративно его игнорировал, и только попытался прожечь взглядом на трансфигурации, когда у Славы первым получилось сделать булавку из спички. Он явно не упражнялся в создании огня, и не будь он таким говнюком, Слава бы дал ему пару советов, но увы. Блейзу "Черножопому" Забини и Теодору "Серому" Нотту игнор давался непринужденно. Винс "Биба" Крэбб и Грег "Боба" Гойл самостоятельными величинами не являлись. Правда, вышеперечисленные со смесью отвращения и недоумения смотрели на самую обычную утреннюю зарядку, ради которой Слава вставал немного раньше остальных, но это был вопрос принципа. Ему хотелось сохранить в своей жизни хоть что-то из прежнего распорядка, даже если и без явной пользы. Так или иначе, первым субботним утром сентября все уже ушли на завтрак, так что помахать руками и ногами никто не мешал. Зарядка длилась не сорок минут, а всего пятнадцать, но Слава рассудил, что остальное компенсирует беготня по лестницам в течение дня. Перед уходом он обновил охранное проклятие на своем чемодане. Пока это было самое сложное заклинание в его арсенале, на овладение которым пришлось потратить четыре дня. Собственно, кроме домашних заданий Слава только и делал, что разучивал его. В "Путеводителе по практическим проклятиям" оно было самым простым из тех, что годились для защиты оставленного имущества. Правда, пока никто не попытался украсть или испортить его вещи, но он не собирался ждать, когда это случится. По идее, это проклятие должно было обжечь руки любого, кроме заклинателя, и покрыть их волдырями. Как там оно на практике... будем надеяться, что выяснять не придется. В Большом Зале народу было немного, потому что время выделенное за завтрак почти кончилось. Слава занял свое любимое место с самого края стола, как можно дальше от преподавателей, пододвинул тарелку и заглянул в почти опустевший горшок. К горлу, несмотря на голод, подкатила тошнота. Тыквенная каша. Опять эта мерзкая тыквенная каша. И конечно же тыквенный сок в кубке. Один и тот же тыквенный сок, три раза в день, семь дней в неделю. Кашу хотя бы давали через день, чередуя ее с овсянкой. Это пожалуй потянет на пятую проблему. Какая жалость, что советские вожди оказались такими никчемными трусами и не утопили этот убогий островок в ядерном огне. Мир должен быть любой ценой спасен от британской кухни. В общем, пришлось довольствоваться парой тостов всухомятку. До обеда придется потерпеть, и заскочить в ближайшей туалет — наполнить из под крана пластиковую литровую бутылку. мальчик подозревал, что без этого полезнейшего предмета умер бы от обезвоживания. Принимать в качестве жидкости тыквенный сок его организм отказывался категорически. Конечным пунктом утреннего похода оказалась библиотека. Не то, чтобы Слава испытывал благоговение перед книжками. Просто здесь всегда было мало людей, а потому можно было отдохнуть от зудящего прикосновения чужих мыслей. Колдовать правда запрещалось, но хорошего понемногу. На этот раз среди столов и стеллажей Слава заметил знакомую прическу (или, правильнее сказать, ее отсутствие). Он подошел ближе и уселся напротив. Вид у Гермионы был кислый и тревожный. — Доброе утро. — А, привет. — Как первая неделя в волшебной школе? — Заработала сорок пять баллов. Профессор МакГоннагал похвалила на трансфигурации и посоветовала дополнительную литературу. — Грязнокровкой не называли? — Кем? — Это так волшебники называют тех, кто родился у не-волшебников. — Нет, мне такого не говорили. Если это оскорбление, ты должен рассказать преподавателям. А лучше сразу декану. — Не хочу. Не нравятся они мне. Особенно Снейп и МакГоннагал. "Этот патлатый точно будет на стороне остальных слизеринцев. На зельях Малфоя так опекал, только что не облизывал. А тот и доволен". Слава вытянул руки по столу и уронил на них голову. Домашние задания он старался не копить, так что оставалось только эссе по зельям. И еще надо плотно взяться за "Самооборону чарами". Заклинания из этой книги были сложными, явно не для первогодок, но как иначе оставаться впереди? Только сил заниматься этим всем не было. То ли прошедшая неделя так вымотала, то ли сахар в крови критически упал. И чего Шляпа его к барсукам не отправила? Сейчас бы жир нагуливал, к спячке готовился. И там бы наверное грязнокровкой не называли. — Со мной тоже никто разговаривать не хочет, — сообщила Гермиона тихо. — Тебе проще. — Почему? — Со мной никто не разговаривает потому что я грязнокровка. А с тобой никто не разговаривает потому что ты зануда. Тебе проще перестать занудствовать, чем мне перестать быть грязнокровкой. — А ты со мной разговариваешь. То есть ты не против занудства? — Гермиона похоже обиделась. — Ты не мечтаешь утопить меня в озере просто потому что. В отличие от всей остальной школы. — Да кому ты нужен, чтобы тебя топить? Слава издал неопределенный бессвязный звук. Следовало признать, что общество душнилы Грейнджер было наименьшим из возможных зол. Особенно когда она молчала. К сожалению, это бывало редко. — Без телевизора совсем тоскливо, — поделился он сокровенным. — Почитай что-нибудь, — отозвалась Гермиона. Отсутствие телевизора, радиопередач, привычных газет и журналов было четвертой проблемой, угнетавшей его. Он сам не догадывался, какое место в его жизни занимают разные средства массовой информации, пока не оказался в Хогвартсе. То есть, у волшебников была как минимум одна газета, многие ученики получали с совиной почтой "Ежедневный пророк", но его содержание вызывало в основном зевоту. Из развлечений оставались шахматы, книги, прогулки в окрестностях замка, плюй-камни (мерзкие штуки, кто их вообще придумал?), квиддич для избранных, напыщенная болтовня ни о чем у камина для слизеринцев, выпивка для особо прошаренных старшекурсников и всякие там шпили-вили для них же. — А ты что читаешь? — "Историю квиддича". Ты вообще помнишь, что со следующей недели начнутся уроки полетов на метлах? Здесь есть подсказки для начинающих, тебе тоже будет полезно. — А, ну да. — Нет, ты сюда смотри! Здесь говорится, что главное — не бояться метлы. И еще крайне важно держаться за древко крепко но не слишком. И нужно обязательно...

* * *

Первый урок полетов начался во вторник, в половине четвертого. День был ясным, солнечным и теплым — для Шотландии. Проходили занятия не на поле для квиддича, как можно было предположить, а на опушке Запретного леса. Наверное, чтобы упавших с метел студентов со сломанными костями сожрали гигантские пауки, оборотни и кто там еще водится. Слава лишь возвел очи к небу. Волшебники презирали слово "безопасность". По его скромному мнению, девизом Хогвартса должно быть не "Draco Dormiens Nunquam Titillandus" а "You Live Only Once". Гриффиндорцы опаздывали, и ждать было бы куда менее утомительно, если бы Драко не взялся пересказывать по двадцатому разу, какой он непревзойденный летун и как однажды чуть не столкнулся с вертолетом. Еще в спальне перед отбоем он насмешливо предрек Славе, что тот обязательно свалится с метлы. Славе его тон не понравился, но с прогнозом он полностью согласился. Драко от такой мгновенной капитуляции сначала слегка опешил, потом начал что-то (беспочвенно) подозревать, и наконец успокоился, потому что в чем-то действительно превосходил грязнокровку. Наконец, появилась красная половина группы и преподаватель, мадам Хуч, коротковолосой седой женщины с неестественно желтыми глазами, от которой слегка попахивало чем-то спиртным. — Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы, давайте, пошевеливайтесь. Слава посмотрел на доставшуюся ему метлу. Ее древко изгибалось спиралью, а все прутья имели разной длины и торчали в разные стороны. Эту метлу было легко представить в руках дворника, и очень трудно — в полете. Если оставить за скобками скромный факт, что метлам в принципе летать не положено. — Вытяните правую руку над метлой и скажите "Вверх"! — Вверх! — прозвучало два десятка голосов. У кого-то, как у Малфоя, получилось сразу, метлы охотно прыгнули им в ладони. У большинства — нет. Слава оглянулся на Поттера. Если у этого убожества что-то вышло, почему не получится у него? — Вверх, — повторил он метле, представив костер, который можно из нее разжечь. Та подскочила с земли с такой силой, что засаднило ладонь. Наконец, когда все смогли поднять метлы, мадам Хуч показала как правильно на нее садиться и как держать древко. В том числе Драко. — Но я летаю не первый год! — обиделся он. — Значит все это время вы летали неправильно, — отрезала мадам Хуч. — А теперь по моему свистку вы взлетаете на метр-полтора, ненадолго зависните и опуститесь обратно. По моему свистку, три, два... В этот момент Слава сделал ошибку — сделал пробный прыжок на месте перед тем, как попытаться взлететь по-настоящему. Даже не подпрыгнул, а чуть распрямил ноги. Но метле этого хватило, и она одним махом взлетела вверх сразу на пять метров. — Черт, — только и смог сказать он, остальные мысли выбила из головы подступившая паника. — А ну вернись на землю! — заорала преподаватель. — А как?! — Наклонись вперед! Чем вообще слушал?! Слава наклонился и метла рванула вперед со скоростью автомобиля на шоссе. — Да стой ты, сука! — от шока он перешел на русский, но метла, похоже, великого и могучего языка не знала. Древко больно врезалось в промежность, вдобавок из-за кривизны удерживаться на нем было неудобно даже на земле. Про полет и говорить нечего. Из-за смещения центра тяжести метла полетела по дуге, не в сторону Запретного леса, а к озеру. Перспектива утонуть в холодной воде прельщала Славу не больше, чем съедание лесными чудовищами. Он изо всех сил накренился в сторону, чтобы хоть как-то изменить направление и практически распластался по древку. На этот раз метла действительно начала снижаться. Ну как снижаться, свалилась в штопор. — Ой бл... — только и успел сказать мальчик при виде стремительно приближающейся водной глади. На высокой скорости удар о воду оказался болезненным. Причем под воду он ушел глубоко, потому что вода надавила на уши. И будто этого было мало, его вдруг в районе груди обвило что-то толстое, упругое и очень сильное. "Ну теперь точно сожрут", — обреченно подумал Слава. Мгновения шли одни за другим, а жрать его почему-то не начинали. Наоборот, могучая сила вытолкнула его из воды, дав возможность глотнуть воздуха, а потом перенесла к берегу, который оказался совсем рядом. Как только ноги коснулись твердой поверхности а давление на грудь прекратилось, Слава резко обернулся, и увидел исчезающее под водой огромное щупальце с присосками. Как у осьминога или кальмара. А, точно. Ведь в мыслях многих студентов Черное озеро ассоциировалось с живущим в нем гигантским кальмаром. Вроде бы, его даже не боялись. Несколько секунд он просто неподвижно стоял и глядел на водную гладь, пытаясь привести в порядок мысли. Потом щупальце снова высунулось из-под воды и швырнуло в мальчика метлой. Метла больно ударила его в лоб и сбила с ног. Встать Слава решился не сразу — вдруг кальмар вздумает еще чем-нибудь в него кинуть. Но монстр решил, что на сегодня его работа закончена, и Слава поднялся на ноги. Вся его одежда насквозь промокла, в волосах застряла тина, а на плечах висели водоросли. Внезапно налетевший сентябрьский ветер уже не показался таким теплым, как полчаса назад. — Все еще лучше, чем в физматшколе, — сказал Слава по-русски и поплелся обратно. Пешком. Сесть на метлу его бы никто не смог заставить даже под угрозой смерти.