***
Шагая по тихим улицам спального района, девушка прогулочным шагом зашла в обшарпанный ларёк. Залитый в дорогие бутылки вина портвейн, и засунутые папиросы с дешманским табаком в пачки из под дорогих сигарет. За деревянным столом под названием касса стоит женщина с недовольным взглядом, следя за ходящей рядом с витриной Виолеттой. Та с невыносимым лицом идёт к кассе, слуга хруст писк у себя под ногами. — Чупа чупс со смородиной и винстон синие. — кидает пару помятых купюр на стол, безразлично окидывает взглядом продавщицу, опираясь руками на стол. Блондинка уже хочет открыть рот, размыкая губы, как её обрывают кидая поддельный паспорт на стол. Читает быстро, медленно переводя взгляд от документа к чужому лицу. — Никогда бы не сказала что тебя зовут Яна. — противным голос проговаривает, кладя паспорт обратно на стол. — А вы и не должны. Ваше дело посмотреть и продать. — прокашливает скопившуюся мокроту на задней стенке горла, переводя взгляд на подошедшую женщину. Та цикает, что не проходит мимо ушей шатенки. Девушка сжимает кулаки, тихо выдыхая через рот. Мордобоя после посиделок в ментовском бобике, ей как раз то не хватает. — Пакет нужен? — А можем уже блять мешок? Как это у меня сука поместиться чупа чупс и сигареты в пакет? — кривляет собеседницу, на что видит закатанные глаза. Внутри горит неконтролируемое пламя агрессии, что начинает овладевать телом, заставляя кулаки с грустом в костяшкам сжиматься. — Двести тринадцать рублей. — вводит цены продукции, считая на калькуляторе, что в уме даже ребенок сложить сможет. Берёт купюры, проверяя. — Без сдачи. Заберите себе, может нормальный карандаш для бровей купите, а не эти две гусеницы блять. — огрызается громко, окидывая взглядом морщинистое лицо. Синие тени до бровей, красные губы и две тёмно серых гусеницы над глазами. Такой вид только вызывает приступ стыд в душе. Словно стоит за стойкой она, со всем этим марафетом на лице. — Гуд бай. — махнув рукой, идет к выходу. Уже представляет как зайдет в почти родную квартиру, где её будут встречать подруги с распростёртыми объятьями. Всё детство рука об руку шли, везде поддерживали, и сейчас не кинули, как-то договорившись в ментами. Подходит к стеклянной двери, собираясь взяться за ручку. Как тут её сносят, забегая в помещение. Девушка вся в крови со слезами испуга, смотрит огромными глазами, мёртвой хваткой взявшись за её руку. — Закройте двери! Срочно! Они все нас убьют! — кричит резано в сторону продавщицы, что даже бровью не повяла. Устало выдохнула, и подняла руку, осматривая свой облезлый маникюр. — Мы меня слышите!? — Алё блять! Слышь, не будь сукой, закрой блять дверь! — басистым голос говорит шатенка. Обе удивлено глядят на неё, но женщина всё же повинуется, решаясь закрыть дверь. Стоит ей провернуть ключ в скважине, как в стеклянную дверь влетает мужчина. Орёт что есть мощи, руки в крови, одежда в крови. Глазные яблоки окрасились в чёрный, ужасая своим видом. Бьет кулаками стекло, окрашивая то в кровавый цвет. — Нет! Нет! Нет! Нет! Он убьет нас! Он убьет нас! — орёт девушка, отрывая руки от Виолетты. Пятится панично назад, крича во всё горло присутствующим в помещение людям. Продавщица испуганно поворачивается к ним, впервые давая себе проявить эмоции. Стоит ей открыть рот, как стекло сдается, и больной вырывается в помещение громко ступая по осколкам. Набрасывается на блондинку, кидая её на пол, впиваясь зубами в шею, отрывая кусок живой плоти. Та с треском и орами женщины летит в сторону, когда мужчина не останавливаясь продолжает впиваться в шею, но уже на этот раз принимаясь пережевывать людское мясо. — О боже мой! Малышенко пятиться назад к кричащей, приказывая ей немым жестом закрыть рот. Та сидит заикаясь, пока по щекам катятся слёзы. Шатенка тянет к ней руку, намекая на то, чтоб покинуть помещение другим способом, так как выход преграждает неизвестная им тварь. Видит как ей в ответ судорожно машут отрицательно головой, поднимая рукав кофты. На загорелой коже истекая кровью присутствует глубокий укус от людских зубов. — Меня укусили….иди от сюда, я не хочу тебя подставлять. — шепчет теперь тихо, поглядывая на сидящего на трупе женщины зомби. Тот не реагируя на девушек, поедал продавщицу, ужасно хрустя меж зубов хрящем уха. — Чего стоишь, вали! — крикнула, привлекая к себе внимания мужчины. Тот хищно окинул взглядом девушек, накидываясь. Виолетта хватая руками край дешёвого холодильника с пивом, валит в ноги тваре, запрыгивая за кассу. Мужчина видя добычу легче, набрасывает на сидящую девушку, что с криком умирает от болевого шока, когда заболевший отрывает ей правую щеку, оголяя ровные зубы. Виолетта панически закрывая лицо рукой в худи выпрыгивает из окна ларька, приземляясь на жесткий асфальт. Острая боль прорезает руку с бедром, заставляя со слезами боли на глазах бежать вдоль домов, встречая на встречу кричащих о смерти людей. Белая худи окрашивает в бордовый оттенок, впитывая в себя сочащуюся из ран с осколками кровь. Видя как не сильно похожий на человека силуэт идет ей на встречу, забегает в пространство между двумя многоэтажками, прижимаясь к грязной стене. Дышит глубоко, испуганными глазами смотря на окно этажей. Пытается объяснить себе увиденное, но мысли спутываются в клубке. Начала которых шатенка не может найти на данный момент. — Эй! — дергается от шума сбоку, оглядываясь. Видит перед собой хрупкий, женский силуэт. Короткими шагами начинает пятится назад, вспоминая у себя в голове тихие места этого района. До подруг ей идти минут пятнадцать, стоит быть предельно тихой, чтоб дойти живой и без людских укусов. Но стоит силуэту стянуть чёрный капюшон зипки, как зелёные глаза ещё больше расширяются. — Индиго?***
— Назвала бы нашу тройку своими родными людьми? А Захарову? — растягивает сухие губы в лисий ухмылке. Брови игриво двигаются над глазами, пока их владелица бегает взглядом по чужому лицу. — Чё ты мелишь? — А я что, не родной тебе человек? — губу оттопыривает, сгибая лист, кладёт в карман грязных джинс. Начинает оглядываться активно, слыша звуки, что эхом расходятся по помещению. — Я не про тебя. А про Захарову и Медведеву. Мне на них вообще плевать. — Но Кристина же тебе нравиться. Это же видно. И тогда нравилась, правда не представляю как может нравиться человек, который тебя засирает. — вглядывается в поваленный дальний коридор, там мелькает пару трясущихся силуэта, что выгибаются в спине, издавая заставляющие холодную дрожь пробежаться по спине щелчки. — Тихо, щелкуны. — руку выставляет, обрывая очередное возмущение подруги. Девушки быстро реагируя, присаживаются за поваленный шкаф, оставляя выглядывать лишь макушку и глаза. Инфицированные заходят в огромный хол, что скорее всего раньше был блоком из магазинов. Ходят по помещению, издавая противный треск. Выросшие на стеле оранжевые волдыри, головы раздроблено неизвестно чем. Жуткая картина, от которой ком подкатывает к горлу. — Чё делать? Их там штук пять. — достаёт из за спины ружье, открывая потронную обойму , пересчитывает золотые патроны. — У меня только два осталось. Хватит на одного. Брюнетка оглядывается напряженно, хватая грязную бутылку за горлышко, на корточках тихо обходит яркие упаковки из под снеков, перешагивая осколки из под разбитого алкоголя. Сзади шагает тихо Виолетта, доверяясь подруге полностью. Не первый раз они как Чип и Дэйл выбираются из всех засад разводил, или же толп инфицированных тварей, что желают наброситься подобно диким зверям. Подходят к пыльному дивану, выглядывая. Твари ходят криво около нужного им выхода. Доставая из отсека рюкзака наполненную горючим бутылку, с куском пропитанной спиртом ткани торчащим из горла. Протягивает девушке руку, когда та вопросительно выгибает бровь. Но реагируя на коктейль молотова, достает из кармана газовую зажигалку, кладя в потную ладонь. Брюнетка измеряя глазами расстояние, кидает пустую бутылку, привлекая внимание инфицированных. Те с криками спешат к месту шума, пока девушка поджигая ткань видит последнего подходящего, кидая в толпу. Пламя возгорается над налитой жидкостью, пока щелкуны орут противно, принимаясь бегать по помещению, на их зараженных телах горит оставшаяся ткань. Девушки выскакивают из засады наставляя на выживших из огня дуло пистолета. Звонкие выстрелы эхом разлетаются по помещению, Индиго пускает пулю из дула своего ТТ пистолета, в голову бегущего на неё зомби. Сзади Вилка пристраивается, пуская последнюю пулю в лоб щелкуна. Тот падает уже настоящим трупом, пока из кармана вываливается пару пуль, подходящих под оружие девушки. — Вроде всё. Погнали от сю…. — начинает брюнетка, когда подруга начинает испуганно кричать, а сзади слышаться быстрые шаги. Место для патронов в пистолете пустое, пуль нет. Лишь клинок в чехле, до которого она не успеет дотянуться. — Лиза сзади! — подрывается, желая успеть вставить пули, чтоб пустить одну в обидчика своей напарницы. Выстрел. Двое стоят в шоке, пока зараженный падает телом на грязный кафель. Бледные руки берет мелкая дрожь, пока Лиза стоит в шоке, смотря большими глазами на Малышенко. У которой так и остались пули в ладони. Пара тихо поворачивается в бок от куда пошёл выстрел, видя два силуэт, что освещаются в свете их фонарей. — Какого ху… — Всем кискам пис. — слышится до боли в груди знакомый голос. Въедается в голову, когда брюнетка ещё больше глаза расширяет, слыша ставшую родной за время обучения в колледже хрипотцу в голосе. Приближающиеся силуэты стали прорисовываться, и от хитрой ухмылки ток ударяет тело, заставляя колени начать дрожать. Но брюнетка мужественно продолжает стоять около трупа зараженного, царапая короткими ногтями кутикулу. Вороные волосы растрепались за время перестрелки, выбиваясь из короткого хвоста. Затылок давно зарос, так как не кому не время до прически Индиго, да и электричества за забором нет. Неизвестные сокращают между ними расстояние, не решаясь пересечь последние два метра. — Девочки блять?! — выкрикивает шатенка, подрываясь с места. Перед ней стоят одни из самых дорогих ей людей, что год назад исчезли, не оставляя после себя и следа. От этого слёзы подкатывали к глазам, ведь они бросили её. Ушли из квартиры, а когда она добралась туда с Лизой, нашли лишь разбросанные вещи и продукты. — Вы какого хуя тут забыли? — выгибает брови, взглядом показывая что никто девушкам тут не рад. — Вил, я понимаю, что ты нам не рада. Но давай поговорим. — говорит бархатный голос, когда Медведева выставляет вперёд татуированные руки, бегая взором шоколадных глаз от подруги к незнакомой ей девушки. — Это кто? — Ну ахринеть Медведева, два года с тобой учились вместе, два года вы меня чмырили, и не помнишь. — Индиго? — врывается в разговор владелица небесных глаз. Кристина обводит девушку взглядом, хватаясь за жирную татуировку на шее. — И в правду ты. Что с волосами? — воспоминания рисуют девочку подростка, которую все матам трёх этажным кроют, а она лишь безразлично кидает на них взгляд, и уходит. От той девушки остались лишь чернильные рисунки на теле. Нет того холода в глазах, лишь усталость и огонёк, что резко воспламенился при виде русых волос. Вороные волосы собраны в хвост, пока пряди привлекательно спадают на лицо, заставляя Захарову ухмыльнуться. — В зомби апокалипсисе нет времени для парикмахера. — отрезает грубо, отводя взор янтарных очей на рядом лежащий труп. — Ты пулю пустила? — тыкает носком ботинка в дряхлую грудь. — С чего взяла? — Только ты могла так неровно выстрелить, целясь в голову, а попадая в сонную артерию. — усмехается, поднимая голову. Думает, что увидит сейчас пламя ярости в чужих глазах, что будет обжигать её своими языками, после чего она будет залечивать свои раны, когда Кристина уйдёт. «Она всегда уходит, и сейчас её ничего не удержит». Шепчет себе судорожно под нос, встречаясь с чужим взглядом. Но там нет и намёка на гнев, лишь безразличие и холод, что разбавляется редким теплом. — Как я соскучилась по твоему яду Индиго. — хрипит Медведева, улыбаясь оскалом девушкам. Те кидают на неё холодный взгляд, томно выдыхая. — Так поговорим? Татуированное лицо растерянно пялит на пару друзей, что одни взглядом брошенным в сторону шатенки кричат о том как скучали. Скучали по разбавляющим любую гнусную ситуацию шутками, идиотскому смеху, и лесным глазам, что в любой ситуации смотрят на них как глаза бездомного пса, верящего в то, что его наконец заберут. Знают, что та тоже скучала, хоть и пытается это спрятать под толстой маской холоднокровия и злости. Не будут против если девушка себе позволит пару раз пропустить кулаком по их лицам, ведь и вправду заслужили. — Поговорите, — выдыхает устало брюнетка, разводя руки с оружием и патронами в стороны. — Только не здесь. Давай-те выйдем, на меня давят эти ёбаные стены. — засовывает пистолет в чехол, проходя мимо, цепляя голубоглазую за плече. Та усмехается себе под нос, до сих пор улавливая нотки родного шампуня, которым брюнетка неизвестно каким способом до сих пор пользуется. Как бы странно не было признавать, она скучала.***
— Всё, давай-те разговаривайте. Нам надо ещё добраться до города, Виолет. — говорит бегло брюнетка, вставляя найденные на выходе патроны в пистолет, убирает в карман. Поднимая голову, вновь встречается со взором голубых глаз, недовольно выгибая бровь. Русоволосая усмехается дибильно, чем ещё больше цепляет тонкую душу младшей. — Я поняла. — кивает покорно, поглядывая на разбитые, наручные часы. Стрелка подходит к шести часам, заставляя поглядывать на небо, что уже окрашивалось в розовато-жёлтый оттенки, придавая небу цвет. Над поваленными домами пролетают стаи серых голубей, хлопки крыльев разлетаются эхом по заброшенным улицам города. — Тогда я отойду, чтоб вас не смущать. — окидывает компанию взглядом, планируя умостится на бетонном блоке в десятке метров от них. — Сделает, что-то с ней-я вспорю вам брюхо, и скормлю друг другу ваши органы. Если выживете до того момента конечно. — наводит острое крутящегося уже ножа в её руках, смотря на девушек. Те кивают коротко, на, что та покидает троицу, уходя к месту. Усаживается на холодный бетон, от чего мурашки пробегают по пояснице, отдаваясь в костлявых бёдрах. Крутит в руке раскладной нож, сгорбившись, опираясь локтями на колени. Около входа в торговый центр, что завален мебелью и обломками первого этажа, стоит троица. Расстояние меж ними не позволяет услышать тему бурного диалога, что показывает жестикуляция Малышенко, и виноватого взгляда девушки. Им уже под двадцатку лет, а ведут себя перед шатенкой как шестилетние девочки, что провинились перед взрослыми, разбив футбольным мячом окно. Через пару тройку минут троица всё же затихает, и крепко обнимается, говоря друг другу, что-то тихо. Брюнетка выгибает бровь, но понимая, что не её дело, отмахивается. Захарова что-то спрашивает тихо у шатенки, получая за это лёгкий удар под ребро. Смеётся звонко, на, что Медведева подхватывает её настрой, смеясь в ответ. Троица подходит к девушке, что уже спрыгивает с нагретого места, начиная шагать по памяти в нужном им направление. Но слыша за собой разговоры, резко останавливается когда за ней кто-то врезается грудью ей в спину. — А вы какого черта с нами? — оборачивается резко, смотря на виноватую подругу и две блондинки. — Так нам с вами. Вы же путь в «Кабаре» держите? — Допустим. Но чего-то мне никто не говорил что к нам новенькие прийдут. — смотрит сузив взгляд янтарных глаз, сжимая в ладони чёрную рукоятку ножа. На неё смотрят пары глаз удивлено, пока девушки напрягаются в плечах, замечая блестящее орудие в чужих руках. — Лилия Зинченко, знакомое имя и фамилия? — русоволосая делает решительный шаг вперёд, заставляя кареглазую отшатнутся. От чего выгибает вопросительно бровь, видя как пальцы охватили до побеление костяшек рукоять ножа, пока брюнетка с явным напряжением расправила плечи, поднимая взгляд на лицо старшей. — Хорошо, я поняла. Пошлите, у нас мало времени. — разворачивается резко, принимая своё поражение в гляделках. Шагает спеша по дороге, что окрасилась трещинами в асфальте. Компания идёт молча по улицам города, желая успеть к ночи.***
Солце заходит за лесной горизонт, заставляя местность погрузиться в ночную темноту. Небо усыпается яркими звёздами, что хоть как-то с помощью малой луны освещают дорогу девушкам. Те по включали изредка мигающие фонарики, шагая через дебри кустов и деревьев. Всё это сопровождается спорами брюнетки и русоволосой, пока первая распыляясь на голубоглазку видит как та питается чужими эмоциями, улыбаясь как идиотка. — Слушай Индиго, а отрастила бы тогда волосы, я бы может и побегала за тобой. — комментирует новую прическу брюнетки, с блеском в глазах огибая обтянутые грязной майкой и узкими брюками формы. Руки не контролируемо тянутся к узкой талии с полным кубиков прессом. Хочется провести мимолётно пальцем, огибая выпирающую второго размера грудь. — А кто сказал, что я бы позволила тебе за мной бегать. — останавливается резко, разворачиваясь к троице лицом. Смотрит холодно янтарными очами, делая шаг в сторону Кристины. Становится лицо в лицо, уже жалея о своем действие. Лазурные глаза палят на неё надменно, показывая лишь крупинку удивления, что сметается быстро рукой, стоит русой расплыться в довольной улыбке. — А кто бы тебя спрашивал? Убрать тебе твой стервозный характер ещё, и на татуировки я бы даже не смотрела уже. — Захарова, фильтруй речь. Мне кажется за этот год где-то головой ты и ударялась, такой бред несёшь. — глаза закатывает, отходя на метр. Достает из кармана сложенную карту, раскрывая в руках, принимается под светом фонарей рассматривать начерченный путь красным маркером. — Не ты ли всё обучение в колледже говорила, что я невыносима, и вытерпеть меня сможет только глухой и слепой, на грани смерти человек. — говорит себе под нос, повышая голос на ключевых словах. Виолетта весь вечер, что молча шла, иногда смеясь с шуток Медведевой, подходит к подруге, заглядывая через плече в карту. — Так, мы почти подошли. Осталось только обойти парковку, и всё. — Вы там живете, и до сих пор не запомнили дорогу? — Я плохо ориентируюсь в темноте, поэтому пользуюсь картой. — закатывает глаза, возвращая на место вонарик, и складывая потрепанный сверток листа А4 в ближайший карман потёртых джинс, что были найдены в заброшенном доме. К тому времени её вещи давно были затеряны в обвалах дома, а имеющиеся у неё были в наихудшем состоянии. — А вот и твое слабое место Индиго, не такая ты уж и неуязвимая. — растягивает последнее слово, наблюдая как чужие плечи в раздражение дёргаются. — Брейк девочки, пошли уже. Я уже хочу опрокинуть пару баночек пивасика в свой желудок. — обрывает Малышенко, устало потирая лицо. Как бы она не скучала по этим спорам, слушать их на протяжение трёх часовой прогулки слегка утомляет, заставляя голову не приятно пульсировать. — Смотри чтоб как не в прошлый раз. — усмехается, ловя на себе вопросительные взгляд. — Она выпила четыре бутылки пива на голодный желудок. Её так унесло, что она начала клеить нашего общего друга Влада, а он гей. Вы бы видели лицо его парня. — улыбается с воспоминаний, пока подруга глаза закатывает недовольно, надувая губы. — Да нормально, Никитка прошареный, он понял, что я в говно. — улыбается, шагая задом, наблюдая как собеседница наклоняется, затягивая длинные, чёрные шнурки туже. Все трое перелезли огромный дуб, спрыгивая одновременно. Индиго догоняя, залазит на ствол старого дерева, видя перед собой загорелую ладонь. Выгибает вопросительно бровь, смотря на лыбящуюся Захарову. Лишь фыркает в сторону знакомой, самостоятельно спрыгивая. — А вот девушка того парня, которого ты потом клеила, нет. — отряхивает с ладоней опилки и пыль, поглядывая на отрывшийся вид на заброшенную заправку. Колонки взорванные, витрины выбиты взрывной волной. А в границах постройки валяются трупы на половину съеденных людей. Заправка давно зачищена рядом живущими людьми. — Тихо, сейчас на щелкунов выйдем, вообще заебись будет. — наставляет дуло пистолета на открытую машину около бензоколонки. — Стрельба ночью. Все сбегутся. — Успокойся, — кладет холодную ладонь на оружие, с нажимом опуская руки Кристины. — Территория зачищена. Тут через двадцать метров Кабаре. — Почему именно Кабаре? — Спросишь человека который владеет этим городом. Я там лишь житель, как и все мы. — разводит руками, шагая по разбитой дороге. Видит за десять метров огромный забор, что напрягает своей массивностью. Рядом стоит пару человеком с винтовками, и горящими с помощью пламя бочками. Свист громкий раздается эхом, пока силуэты направляют на них дула пушек, становясь в грозную позу. — Да блять. — Кто пришел?! — кричит один из охраны, выходя в перед. — Фонарики выключите, я ваших лиц не вижу! — девушки плавно кладут руку, нажимая на кнопку. Яркий свет гаснет, позволяя лишь огню давать свет в тёмной ночи. Парень подходя ближе видит знакомые черты. — Твою мать, Лиза и Вилка, какого хуя? Вы должны были прийти раньше, время видели? — Ну сорри Андрюх, задержались, — опускает шатенка руки, улыбаясь своей фирменной улыбкой. — Эти с нами. — брюнетка тычет любезно большим пальцев в сзади стоящих блондинок. Парень кивает, показывая команду отрыть ворота. Те любезно двигают железные двери, пропуская четверку в границы городка. Встречает их толпа людей, что с ящиками пива идёт в маленький центр городка. — Вил, отведи их к Лилии, а я домой, мне нужно в душ. — Не проблем. Девчули, погнали за мной. — махнула рукой, шагая в направлении одного из дома. Индиго осталась смотреть им в след, замечая как Кристина поворачивается в её сторону, кокетливо подмигивая. Закатывает глаза, спеша к своему дому.***
Горячие капли воды скатываются по стройному телу, оставляя после себя красные следы. Пар поднимается к потолку ванной, пока висящее зеркало перед раковиной покрывается испариной, чьи капли скатываются с зеркальной рамы на плиточные стены. Бледные руки блуждают по телу, размазывая по конечностям найденый в подвале лавандовый гель для душа. Пальцы огибают набитую татуировку на левой руке, поднимаясь к выпирающим ключицам. Смывает шампунь с намыленных, чёрных волос, заставляя те свисать челкой на лицо. Только на это хватает девушке умений, обстригать себе каскадом по сторонам челку. Смывает с тела мыло, спускаясь пучками пальцев к набухшим соскам. В голову приходит высокий силуэт девушки с длинными, русыми волосами. Вспоминает как те колышется на ветру прядям, спадая на лазурные глаза, что смотрят на всех с оскалом, позволяя себе проявить теплоту лишь с близкими людьми. В голове почему-то рисуются вопросы о её семье. Как там брат? А родители живи? Брюнетка помнит как Кристина агрессивно реагировала на тему семьи, ударяя кулаком каждому в нос, кто посмеет что либо сказать. В голову сразу приходят сильные руки, то как они цепко держат пистолет, или же напрягаются в бицепсе и трицепсе, стоит девушке подтянутся. Фантазия рисует моменты того как эти руки сжимают её талию, грубо спускаясь к округлым бёдрам. Брюнетка очерчивает орел пучками пальце, откидывает голову назад. В низу живота начинает завязываться приятный узел, стоит ей представить поцелуи с характерным звуком на своей шее. Хрипит тихо себе под нос, стоит опустить руку к набухшему клитору. Очерчивает влажные складки, представляя у себя между ног грубую, загорелую руку. Сердце принимается биться учащенно, заставляя приоткрыть рот, дыша сбитым дыханием через него. Ощущать начинает как фантомные руки оглаживают внутреннюю сторону бедра, поднимаясь к истекающему смазкой лону. Стонет тихо, ощущая как пальцы оказываются на пылающем жаром месте. С кухни слышится отрезвляющий грохот, заставляющий распахнуть испуганно янтарные глаза, поднимая обратно голову. А внутри живота ещё больше узел затягивается, заставляющий прохныкать тихо. Выключая воду, быстро вытирает тело махровым полотенцем, в спешке натягивая большую футболку на теле, жалея о том, что оставила джинсы в спальне на кровати. Выбегает из наполненной ванной жаром, попутно вытирая волосы полотенцем. Капли катятся по спине и ключица, заставляя намокнуть ткань. Заходя в помещение, в теплом свете горящего торшера стоит сама Захарова, что сейчас мелькала в её грязных фантазиях. Роется по хозяйски в холодильнике, что работе от подвального генератора. Достает готовые стейки из недавно убитого оленя, стоя спиной к брюнетка. Та глаза выпучила на неё, и стоит ждёт, соизволит ли её гостья повернуться. Ведь давно поняла, по расправлены плечам Захаровой, что своим чутким слухом та давно услышала грубые шаги, и сбитое дыхание младшей. — Захарова, какого хуя? — сдается, кидая мокрое полотенце на кухонный стул. Из открытого окна задувает прохладный, вечерний ветер, вызывая у Индиго мурашки по телу. — Лилия сказала, что могу пока пожить у тебя. Из нашего дома пока не все трупы вытащили, завтра этим займемся. — выкладывает мясо на раскалённую сковородку, пока дно ещё больше нагревается от горящего огня в газовой плите. — Мне стоит проверять еду на яд? — Нет. Она готовилась для меня, знала бы, заранее отравила. — закатывает глаза, понимая, что возмущения бесполезны. Усаживается на стул, устало потирая глаза. — И мне разогрей, я на голодный желудок бухать не буду. — наблюдает как блондинка стоя спиной, переворачивает мастерки мясо, добавляя раскрошенной соли. — С какого это момента ты пьешь Индиго? — А с какого момента ты умеешь готовить? — смеется тихо, откидываясь на спинку деревянного стула. Что уже скрипеть начал, раздражая слух татуированной. — Помню как ты себе чуть палец не оттяпала, хотя просто помогала готовить Вилке салат на тусовку. — От куда знаешь? — выгибает бровь, наконец поворачиваясь к девушке лицом. Зависает на пару секунд, наблюдая как девушка привлекательно заправляет мокрые пряди за уши. Капли воды скатываются по острым ключицам, что вылазят из широкого ворота потертой футболки. Исчезает под тканью, из под которой привлекательно выпирают соски. От такой картины в груди спирает, а в животе всё возгорается огнём, танцуя языками пламени страстное танго. Одергивает себя резко, хрипло кашляя себе под нос. — Ну вообще я там была. Меня Мишель позвала. — жмёт плечами безразлично, вспоминая роковой день вечеринки, когда все застали картину того как Лиза мастерски запустила кулак самой грозе колледжа по скуле. — Не помню такого. — напрягает плечи, вспоминая какое в тот день разочарование увидела в карих глазах, что девушка так мастерски пыталась скрыть. Помнит как от злости к тому, что Индиго не обращает на неё внимание, целый план придумала. Договорилась с Мишель, дело которой было привести Индиго на ту вечеринку. А после уже дело за Кристиной, которое та так и не смогла выполнить, всё же иные чувства к младшей были сильнее чем гнев. Помнит как после слышала в подъезде редкие всхлипы, от которых душа по швам разрывалась, хотело лбом об обшарпанный стену подъезда биться, лишь бы отомстить заместь Андрющенко себе. — Ну ты тогда ещё Мишель подговорила, попросила привести к Виолетте на тусу. — поднимает взор на собеседницу, смотря прямо в глаза. Видит там пролесок сожаления, что прячется за занавесом безразличия и холода. — Она ещё так профессионально играла дружелюбность, я даже в какой-то момент поверила, что правда ей интересна. — выгнула уголки губ в низ, отводя взгляд за сзади готовящаяся мясо. — Блять, Индиго я…. — Мясо сейчас сгорит, снимай с плиты. — прерывает пламенную речь, не желая сейчас рвать себе душу откровенными извинениями Кристины, что после такого диалога с ноги на ногу переминается, перекладывая ужин на белоснежные тарелки. Ставит блюдо перед двумя стульями, предоставляя младшей блюдо. Садиться молча, принимаясь ковырять оленину зубцами своей вилки. — Я тебя не виню. Ты же подростком была. — слышится сквозь тишину, пока Лиза не поднимая взгляд кладёт кусок мяса себе в рот. В груди что-то не приятно сжимается, стоит ей ощутить печальный взор голубых глаз. — Да и я тоже была не права. Слишком часто говорила, и не фильтровала речь. — Я…. — Пойдешь сейчас ко всем в центр? Мы обычно там собираемся выпивая, и танцуем. — обрывает вновь, показывая не желание продолжать весьма больной диалог. — Да….да, пойду. — кивает удивленно русая, смотря на опечаленное лицо брюнетки. Понимает, что не время. Поэтому выдыхая себе под нос, прожевывая ужин. — Вилка поспорила со мной что сможет быстрее меня залпом выпить пиво. — Ну тогда она уже про спорила. Я уверена в твоих умениях. — усмехается под нос, кладя новый кусок блюда в рот. Голубоглазая улыбаясь в ответ, продолжает поедать мясо в тишине, не осмеливаясь её нарушать.***
Из несколько радио играет активная музыка, пока люди в середине образовавшегося круга из сидящих на лавочках и креслах людей, танцуют активно. Сидящие изредка хлопают звонко ладонями, заливисто смеясь с танцующих друзей. Кто-то выпивает крепкий и не очень алкоголь, обсуждая между собой разные темы. Кто-то уже пьяно флиртует с объектом своего обожания, улыбаясь по идиотски. Кто-то на спор как не большая компания пьет пиво одним залпом, уже неизвестно какую бутылку по счёту. Кричат о том кто-то первый пока Индиго одиноко сидит к углу лавочки, оперевшись рукой о металическую ручку. Держит в руке взятую недавно из ящика бутылку прохладного пива. Делает пару глотков, что привкусом горько остается на рецепторах. Разум слабо опьянен, пока в глазах все легко расплывается, а на лице глупая улыбка. На наблюдает как уже пьяная Виолетта танцует в толпе с какой-то девушкой, во флиртующем жесте подушечками пальцев обводя скулу. Вдалеке напротив сидит Кира, разговаривая с новой знакомой. Пока Захарова на спор допивает третью бутылку, вновь выигрывая у парней рядом сидящих. Те досадно кидают на стол карточки, зарывая пятерней в короткий волосы. Девушка довольно улыбаясь забирает свой выигрыш, покидая пьяную компанию. Ступает уверенно в направление к Лизе, что сейчас любезно общалась с Владом, пока его парень ходил им за новой порцией алкоголя. — Привет. — приземляется рядом с брюнеткой, по хозяйски закидывая руку за спину татуированной. Той видимо способствует пьяный разум, или же увлечение разговором. Лишь откидывается на спинку лавочки, погружаясь в тёплые объятья русой. Та хоть и пытается успокоиться резко учащенно забившееся сердце, выдыхает через нос, утыкаясь подбородку в чёрную макушку. Ощущая тепло чужого тела, разум ещё больше пьянится, не контролируя уже руку, что по хозяйски с плеча спускается на ребра, проходясь по выпирающим костям. — Захарова, то, что я позволила тебе закинуть руку мне за спину, не говорит что я разрешу тебе себя открыто лапать. — огрызается, возмущено шипя старшей на ухо. Но та лишь в ответ сильнее сжимая чужие ребра. — Не делай вид, что тебе не нравиться. — ухмыляется хищно, опуская приоткрытый рот к чужой шее. Опаляет взбухшую вену горящим дыханием, аккуратно прикусывая, стараясь не оставить следа. Потом оставит, россыпью засос тело бледное украсит, а после утром, будет под солнечными лучами любоваться своим творением. — Если ты сейчас не уберешь свою руку, я тебе её отрежу, и скормлю собакам. — улыбается пришедшему Никите, что протягивает любезно новую бутылку светлого, с уже снятой железной крышкой. — Спасибо. — чокается с рядом сидящим Владом, надпивая напиток. — Не будь букой. Или сколько тебе ещё нужно выпить, чтоб раскрепоститься. — усмехается по доброму, беря стеклянное изделие из чужих рук. Пьет пару глотков, после морща нос. — Как можно пить светлое, оно как вода. — Лучше чем тёмное. Горькое как несколько порций американо без сахара. — Не перебарщивай. — Я говорю только факты. — смеется себе под нос, смотря на профиль светлой. Та смотрит в толпу, высматривая уже зажимающуюся Малышенко с незнакомкой. Лазурные глаза, в которых отражаются горящие огни и мелькающие силуэты людей. Аккуратный нос, со вздёрнутым кончиком. И розоватые губы, с блеском от пива. В те так и хочется впиться жадно, ощущая привкус тёмного пива на губах. От своих мыслей брюнетка и не дергается, давно привыкла к своим грязным мыслям в главной с Захаровой. Понимает причину почему эта девушка с длинными, русыми волосами и голубыми глазами не покидает её мысли. Понимает причину того, почему пищит как маленькая девочка в глубине души любой секунде, что проводит Кристина с ней. Понимает. Поэтому молча сдерживает любые желания, переходящие границу ненавидящих друг друга людей. — Я думала алкоголь тебя добрее делает. А он ещё больше тебя сучкой делает. — поворачивает к ней голову, осматривая пьяное лицо напротив. Лёгкий румянец от алкоголя, блеск от пива, и мутный взгляд янтарных очей. — Но не буду врать, меня это возбуждает. Не была бы против послушать твой острый язычок когда будешь стонать под мной. — заставляет младшую усмехнуться, и приблизился лицом к чужому. — А кто сказал, что я люблю быть принимающей стороной? Может это я тебя нагну. — ухмыляется подобно лице, оставаясь в близи от чужого лица. Зрачки небесных глаз расширились, пока русая проглотила ставший поперек горла ком. — У тебя зрачки как у наркомана, косячок скурила по пути сю… — обрывают её легким сжатием загривка, впиваясь страстно в чужие губы. Сжимает меж пальцев чёрные пряди, вызывая тихий хрип из рта брюнетки. Пока Захарова собирает его губами, бесцеремонно входя языком в чужой рот, проходиться по ряду белоснежных зубов, вылизывая слизистую щек. От таких действий внутренности словно ледяной водой обливают, после перемешивая грубо, раскладывая по местам. От чего Андрющенко стонет в чужой рот, сжимая край своей футболки, что так любезно одолжила Захаровой. Разрывает с досадой поцелуй, оставляя меж ними тонкую ниточку слюны. — Может пойдём в дом, продолжим наш спор уже в кровати. — шепчет хрипло, сминая меж пальцев вороные пряди волос. Смотрит горящими глазами на младшую, чьи щеки уже окрасились в красный оттенок, а грудь ходила ходуном от сбитого дыхания. — На, что спорим? — смеётся с шутки, поправляя на чужом плече смятую футболку. Дыша глубоко через рот. — На желание. — Хорошо. — вновь впивается в чужие губы, ощущая как из руки забирают пиво, отставляя на тротуар. Чувствует грубые ладони спускающиеся к бёдрам, что сжимают грубо, вызывая вновь гортанный стон. Вновь разрывает поцелуй, когда её тянут за руку, уводя от шумного места. Они покидают шумную компанию под игривые взгляды подруг, что проводят их взором до самого дома на окраине, наблюдая как пара со страстными поцелуями заходит в дом.***
Проходя в погруженный во мрак дом, слышат скрип половиц по ногами. Стоит Индиго пересечь порог, как та оказывается прижата к стене, ощущая грубые ладони на бёдрах, впивается в чужие губы, наконец с долгожданным наслаждением ощущая вкус тёмного пива и ментоловой жвачки на губах. Ощущает как горячий язык облизывает слизистую, пока острые зубы прикусывают припухшую от длительных поцелуев губу. Русая придает поцелую металлический вкус, с наслаждением слизывая бордовую жидкость с чужой, нижней губы. Брюнетка стонет наконец звонко, позволяя себе забраться холодными руками под чужую футболку. Оставляет короткими ногтями красные полосы на чужой пояснице, заставляя владелицу той прошипеть в губы брюнетки, сжимая тёплой ладонью одно полушарие. Ощущает сжатие чужих ладоней на ребрах, довольно ухмыляясь. — Где спальня? — шепчет сипло, спускаясь поцелуями от уха по челюсти к шее. Оттягивает голову за волосы, прикусывая бледную кожу. Зализывает место укуса горячи языком, вызывая сверху звонкий стон. — На второАх…этаж…этаже. ТретьяАх… — ощущает как чужие руки лезут под футболку, пересчитывая пучками пальцев рёбра. Ощущает горячие поцелуи на губах, что так дурманят пьяный разум, заставляя закатить янтарные глаза. В низу живота пламя танцует странный танго, пока между ног всё горит от отсутствия внимания. — Блять, третья комната с права. — в пару секунд ту подсаживают по задницу ладонями, заставляя обхватить чужие бёдра стройными ногами. Девушки поднимаются на второй этаж, когда Лиза ерзает на чужих руках, чуть поднимаясь. Проводит язык по ушной раковине, звонко выстанывая первые четыре буквы именин старшей, стоит той сжать крепкие ягодицы брюнетки. Ощущает спиной холодную стену, когда Захарова упираясь той в лоб, выдыхаясь томно. — Блять Индиго, я так не выдержу, и выебу тебя на этой лестнице. — хрипит томно, впиваясь в чужие губы. Кусает жадно, слизывая сочащуюся кровь. — Блять, Крис, выеби хоть где-нибудь уже. — утыкается носом в чужое плече, вдыхая запах стирального геля, которым отстирывает пятна руками с любой одежды. И запаха ментоловых сигарет, что уже впитался в загорелую кожу, не имея возможности выветрится. Ощущает как отстраняется вновь от стены, пока её заносят в прохладную спальню. Поток ветра заставляет покрыться мурашками, съеживаясь на застеленной постеле. Над ней нависает Захарова, обжигая своим пьяным дыханием бледную щеку. Целует невесомо родинку на виске, оставляя влажные поцелуи на лишние скул. От нежных действий в свою сторону, Андрющенко тает подобно льду под языками пламени. С напором подводит холодные ладони к границам футболку, что уже задралась к концу лапаток. Тянет вверх, оголяя вырисованный на талии прес блондинки. Та в ответ сбито дышит, начиная тянуть без слов в ответ футболку, оголяя не перекрытую топиком грудь. Руки старшей дрожат мелко при виде желаемого, пока голубые глаза огибают изгибы, жадно смачивая губы. Захарова пучками пальцев обводит контур груди, заставляя нижнюю откинуть голову, блаженно прикрывая глаза. Волосы свисают с головы, некоторыми прядями лежа на худых плечах. От такой картины глаза закатываются в удовольствие, руки в желании запечатлить созданное ею же творение. — Крис, сделай уже что-нибудь. — простанывает тихо, сжимая в потных ладонях серое покрывало. Блондинка наклоняется плавно, перекидывая волосы на правый бок шеи, прикасаясь пылающими жаром губами к ключице. От щекочущих концов прядей татуированная дергает редко, выгибаясь в пояснице. Захарова усмехается себе под нос, выводя языком контур выпирающей косточки, оставляя влажный след. Прикусывает слегка конец ключицы, оставляет краснеть бледную кожу, вызывая сверху томный хрип. От таких мелодий дрожь по спине бегает, заставляя крепким узлом в низу живота завязываться. От дикого желания руки берет мелкая дрожь, что уже по хозяйски стягивают джинс с бёдер, пощипываю пальцами кожу ягодиц. Боль контрастирует с приятными поцелуями в районе груди, пока горячий язык обводит ореол, прикусывая зубами. Из уст Индиго вылетает гортанный стон, пока руки хватаются за широкую спину, оставляя царапины. Захарова шипит себе под нос, оставляя засос под рёбрами, но позволяет. Позволяет рукам Андрющенко оставлять на неё теле красные узоры, сжимая русые волосы, что уже спутались меж собой, придавая распущены волосам начеса. Видит чужие руки, что трясясь укладываются на плечи, притягивая девушку к себе. Индиго затягивает старшую в жадный поцелуй, сминая чужие губы своими. Удовольствие волнами тока бьет тело, заставляя ноги дергаться в судорогах изредка, ощущая у себя на груди прикосновения вставших чужих сосков. Пытается потереться о стоящее меж ног чужой колена, оставляя влажную полосу от нижнего белья. Джинс с грохотом летят на паркет, не отвлекая пару от занятий. Кристина разрывая поцелуй с характерным звуком, спускается вниз, сгибая чужие ноги, пододвигаю нижнюю к изголовью кровати. Бледное тело в свете луны смотрится до сердечного приступа идеально. Аккуратная грудь, выпирающие ключицы с рёбра и бедренными костяшками, что в скором времени русая покрывает укусами, зализывая шершавым языком. Оттягивает зубами край бесшовных трусов, ударяя ладонью звонко по ягодице. Индиго выгибается возмущено, гортанным стоном одаривая старшую, что уже кидает белье в неизвестном ей направление, целуя внутреннюю сторону бедра. Кусает страстно, расцеловывая места на которых уже красным пятом расцветают засосы. Протаптывает себе влажными поцелуями дорожку к истекающему в смазке клитору. Поднимается мазком языка к лобку, кусая аккуратно тонкую кожу. Языком набухший бугорок облизывает, всасывая в рот, ощущая привкус смазки во рту. Слышит громкий вскрик сверху, поднимая взор потемневших голубых глаз на девушку, что смотрит мутными за тем как Захарова проходится кончиком языка меж складок, вновь припадая к клитору. Стройные ноги в тряске свестись хотят, но крепкие ладони не позволяют этого сделать. Держат цепко, изредка спускаясь к тощим бёдрам, сжимая грубо. Стонет во весь голос, больше не желая сдерживаться. Вспоминает все мокрые сны с участием старшей, наконец отдаваясь наслаждением полноценно. Не желает больше затыкать уста ладонью, кричит звонко от входящего в лоно языка. Пусть все слышат как ей хорошо, плевать. Захарова ощущая сужающиеся стенки, добавляет длинные пальцы, укладывая на лобок. Спускает к клиторум, аккуратно массируя тот меж пальцев. Ощущая обильной выделение смазки на языке, выходит резко, не убегая руку с чужого лобка, видя как ту сжимают резко, сводя ноги. Андрющенко дышит загнанно, закатив янтарные глаза. Не смеет развести ноги, что в судороге до сих пор трясутся, сжимая чужую ладонь. — Ты прелестна. — наклоняется к ней Кристина, смазанное целуя чужую щеку, упирается лбом в чужую ключицу, вдыхая запах чужого тела. В комнате повисла комфортная тишина, через которую слышится сбитое дыхание брюнетки, и сопение голубоглазой. Просидев так пару секунд в молчании, опускает вторую руку к чужой пояснице, намереваясь перевернуть. — Но мне тебя мало. — Блять, Захарова. Ты специально для этого момента терпела? — выдыхает громко, уже укладываясь на грудь, пока ей ноги сгибают к коленях, открывая себе вид на подставленную, татуированную задницу, шлёпая грубо. Хрипит в одеяло закусывая губу. — Все три года терпела как верный пёс. — шепчет на ухо, проходясь пучками пальцев по складкам. Девушка под ней сжимается незаметно, поднимая голову, упираясь взглядом в деревянное изголовье кровати. Жмет на горящее жаром лоно, входя на две фаланги указательного и безымянного пальцев. Стон хриплый разноситься по комнате эхом, поселяется в тёмных углах спальни, оставаясь на подкорке сознания Захаровой. Входит по самые костяшки, ощущая внутри легкую пульсацию, стоит ей начать двигаться плавно внутри. — О боже! — постанывает в подушку, закатываясь глаза. Разум одурманен похотью и страстью. Как стоит чужим пальцем двигаться в лоне, девушка выгибается в пояснице, дыша глубоко через нос. Девушка мнёт в руках постельное бельё, уже начиная в ответ насаживаться на чужие пальцы, закидываю назад голову, сдувая со лба чёрную челку. Сзади с пьяной ухмылкой сидит Захарова, втрахивая младшую в постель. Входит глубоко, ударяя по чуткой точке, слышит как брюнетка вскрикивает, вновь упираясь лицом в подушку. В голове складывается хитрый пазл, чему девушка усмехается, наклоняясь через чужую спину к чёрной макушке. Та дышит как загнанный зверь, подставляя задницу под чужую ладонь, что по хозяйски добавляет третий палец, заставляя вскрикнуть громче. Начинает ощущать чужую ладонь на шее, что поднимает запыханное лицо, сжимая пальцами ту крепче. — Блять, Крис, ты…пизд…пиздец…какая не угом….угомоннаяАх! — У нас ещё целая ночь впереди. — шепчет тихо, вбиваясь пальцами в лоно. Стенки начинают сужаться активно, заставляя девушку себя с нажимом выгнуть пальцы, выбивая из нижней ещё больше криков. — Я тебя блять..не..ненавижуАх! — кричит пока кареглазую накрывает второй оргазм за вечер, заставляя вновь забиться в конвульсиях. Ощущает аккуратные поцелуи в шею, пока её переворачивают за волосы, укладывая вновь под разгоряченным телом. — Я тебя тоже ненавижу Индиго. — шепчет тихо в чужие губы, накрывая своими. С улицы наконец слышится смех с вечеринки, люди чокаются бутылками пива, танцуя в кругу толпы. А два силуэта в свете луны вновь в страстном поцелуи сливаются, хватаясь друг за друга цепкой хваткой, не желая вылазить от тёплых объятий, что дурманят глупо голову. В светлой макушке нет ничего кроме напротив лежащей Лизы, что сейчас с жадностью сминает её губы, расстегивая ширинку джинс. Лизы, её губ, и согласия на спор.***
Из отрытого окна слышаться хриплые диалоги проснувшихся людей. Те потирают заспанные глаза, страдая от трещащей головы от выпитого вчерашнего пива. Летнее солнце освещает городок, будя спавших в кровати жителей. Янтарные глаза испуганно распахиваются, стоит сонному разуму Индиго отрезвица, ощущая крепкие руки у себя на талии. Подорваться пытается, спрыгивая с кровати, когда её в обратное положение возвращают, обнимая крепче сзади. — Давай ещё полежим. — хрипят тихо на ухо, утыкаясь носом в пахнущую лавандой макушку. Оглаживает рукой оголенную талию, как и всё чужое тело. Поднимается пучками пальцев к чужой груди, обводя ореол. — Захарова, руки при себе. — огрызается резко, не смеялась поворачивается покрывшимся румянцем лицом к девушке. Прикосновения тёплых ладоней следами удовольствиями остаются на теле. Девушка потом как психически не уравновешенная будет обводить эти места пальцами, желая отложить воспоминания о этой ночью в коробочку воспоминаний. — Перестань быть букой Лиз, и не делай вид, что тебе не нравиться. — шепчет сонно, беря сосок меж пальцев, аккуратно сжимая. Индиго хрипит тихо, сжимая чужую руку под одеялом. Ухмыляется себе под нос, подминая брюнетку под себя. Оседлав бёдра, стягивает серое одеяло, оголяя покрытую засосами грудь. Наклоняется к чужим губам, нежно сминая те своими, обводя вчерашние укусы языком. Оглаживает ладонями два полушария, сжимая изредка меж пальцев соски. — А ты мне желание должна. — С чего бы это в друг? — выгибает Индиго чёрную бровь, опираясь на локти, пока чужие поцелуи переходят с красных щек на шею. Кусают, зализывая языком, оставляя влажный след. — Нехрен спорить на пьяную голову. Мы вчера с тобой поспорили, что ту кого нагнут первой, будет должна желание. И ты проспорила. А так заливала мне какая ты вообще доминантка. — усмехается себе пол нос, поднимаясь обратно к румяному лицу. Видит смущенную улыбку, чему смеётся хрипло, аккуратно целуя красный нос, спускаясь к щекам. — И моё желание, ответить согласием на вопрос который я сейчас задам. — И какой же вопрос? — растягивает алые губы в усмешке, смотря в лазурные очи. Те переливаются в свете солнца подобно сапфиру, сами светясь на хлеще любой звезды. Ослепляют счастьем, что сейчас горит в груди русой, стоит той взгляд на нижнюю. — Согласна ли вы, Елизавета Андрющенко. Наконец преодолеть тот барьер ненависти, и стать моей девушкой? — Хмммм, ну раз я проспорила. — тянет паузу как тугую жвачку, наслаждаясь едва заметным волнением в голубых глазах. — Не могу ответить вам отрицательно. — видит напротив довольную улыбку, пока голубоглазая бесцеремонно спивается в её губы, сжимая чёрные пряди волос в ладони. Сама оглаживает татуированной рукой чужое бедро сидящей, локтем другой руки опираясь на матрас. — Прекрасно. Тогда с тебя завтрак твоей любимой девушке. — слазит с чужих бёдер рядом падая на спину, перетягивая на себя одеяло. Усмехается в подушку, слыша рядом возмущения. — Э, не. Ты иди завтрак готовь, а я посплю, и потом прийду, про дегустирую сие творение. — перетягивает на себя одеяло, сворачиваясь в плотный кокон. Чувствует на себе тёплый взор голубых глаз, что обводит контур высунутой ноги из под одеяла. — Эх, ладно, побуду каблуком, уступлю. Что будешь есть? — берет с пола валяющиеся трусы с футболкой, вяло натягивая на покусанные Индиго конечности. Обводит пучками пальцев с бережностью, слабо улыбаясь. — Всё, что ты приготовишь своими руками. — улыбается как Чеширский кот, позволяя себе высунуть покрасневшее лицо, рассматривая на стене играющиеся лучи солнца. — Хорошо. Всё, что моей принцессе угодно. — усмехается, целуя собеседницу в макушку. Та притягивает бережно за щёки, целуя мимолетно в губы. — Всё, давай иди готовь. — усмехается, вновь заматывается в одеяле. Старшая лыбиться по идиотски, последний раз бросая взгляд на младшую, покидает солнечную спальню, пока в груди тепло по венам плывет, наполняя тело яркостью. Солнце светит более ярче, а воздух кажется более чистым. Всё становиться лучше, стоит Захаровой ощутить теплые губы на своих. А самое главное, что это губы Лизы, её Индиго.