Maybe, I'm the best mistake you ever made…

–«Maybe I'm the best mistake you ever made It sounds so fucking beautiful when you say my name I'm praying to a God, a God I don't believe The more I hide my scars, the easier I bleed...»[1] – где-то на фоне в темной комнате, увешанной диодами, звучит любимая песня Ким Дана. Сам же молодой человек уставшим взглядом пытается отчаянно что-то разглядеть в своем отражении в зеркале, сидя на полу, прижимая руками к себе ноги. – the easier I bleed...[2] – шепча, усмехнулся Дан. Его раздумья прервал резкий рывок двери в его комнате. Женщина, что чуть не выбила дверной косяк, хмуро смотрела на своего внука. – Дан, что за дела, разве я тебя так воспитывала? Хэ Вон вот-вот придет, а у меня к ужину еще ничего не готово, твоя сестра еле шевелится! Про тебя вообще молчу, ты дом прибрал? – закидала вопросами и возгласами бабушка Дана. Не увидев должной реакции, женщина смягчила выражение ее лица и звонко выдохнув, уже тихо поинтересовалась. – Родной, Хэ Вон же придет? Или...Вы опять поссорились? Почему на тебе лица нет? –подойдя к внуку, женщина присела на кровать. – Бабуль, все хорошо, дом прибрал! – оживился Дан, понимая, как он выглядит со стороны. Бабушку совсем не хотелось расстраивать. Хоть она и не знала по-настоящему, кто такой Хэ Вон, но ту сторону, которую он демонстрировал окружающим, любила. – Хэ Вон должен вот-вот прийти, он же обещал, так? – затараторил кареглазый и быстро, украдкой улыбнулся. В комнате повисла тяжелая тишина. Бабушка, встав с кровати, ласково коснулась щеки внука, а затем удалилась. Было невыносимо осознавать, что с каждым годом их напряженные отношения с Хэ Воном все сложнее и сложнее стало скрывать от остальных, каждый считал своим «долгом» указать на это, словно тыкая пальцем в самую душу. А отношения с Хэ Воном и правда были далеко не теми, что тогда, еще в старшей школе. Там была любовь... Сейчас же, Ким Дану повезет, если он просто хотя бы будет знать где его Хэ Вон и с кем... Но даже и это уже становится настолько призрачно пустым, что Дан давно не понимает, как он все еще вместе с этим мужчиной. Однажды, Дан позвонил своему возлюбленному, чтобы уточнить некоторые моменты по работе, но забыл про главное правило - не звонить Хэ Вону после шести вечера. К сожалению, ничего хорошего парень не услышал, только женские стоны и язвительный голос Хэ Вона, который болезненным эхом навсегда остался в памяти: – Я же предупреждал. Теперь мне придется наказать тебя, чтобы ты запомнил это. По телу пробегают мурашки, когда Ким Дан вспоминает это. Рука все еще предательский воет после перелома в двух местах, когда в приступе агрессии, Хэ Вон, исполняя свое обещание, поломал её. Дан не ошибся, когда сказал, что Хэ Вон вот-вот придет, да еще и вовремя, что было достаточно неожиданно. Входная дверь открылась громко, так, что волосы на затылке Дана зашевелились. Как реагировать? Подбежать и поцеловать, или держать деловую дистанцию? – Тетушка, здравствуйте! –громко и четко сказал темноволосый, высокий мужчина, который стоял в пороге с большим букетом цветов и тортиком в руках. Дан вышел в коридор к возлюбленному, робко заглядывая в глаза. – Здравствуй.. –тихо, едва улыбаясь произнес молодой человек. Однако его бабушка уже стояла за ним, прибегая на зов. – Малыш Хэ Вон, такой ты хороший! Зачем надо было тратиться, ты сам как подарок для нас! –радостно говорила женщина, принимая подарки и обнимая гостя. Жаль бабуля и в правду не знала, кто такой Хэ Вон. Многие могли бы задаться вопросом почему Ким Дан терпит такое отношение к себе, почему не уйдет или вовсе не ответит на насилие – насилием. До конца юноша и сам не знает ответа на этот вопрос, было всегда сложно, когда эти вопросы всплывали в сознании, после многочисленных измен, избиений и морального давления. Наверное, он может уйти, но куда? Хэ Вон отравил его жизнь буквально: они вместе учились, вместе поступали в медицинский, вместе работают, их родители дружат и очень часто проводят время вместе. Был или есть выбор у Дана – неизвестно. Он боялся, что если разрушит то, во что когда-то поверил очень давно, разрушит и его жизнь окончательно. Хотя молодой человек и пытался изучать всячески тему абьюза и насилия в отношениях, пытался выявить для себя какую-либо помощь, но везде поголовно было написано, как кончалась судьба жертв физического или морального воздействия, если те не находили в себе силы уйти. - Тетушка, вы тоже совсем не меняетесь, моя мама передавала вам «привет»! А то, что я принёс для вас, совсем мелочи, - как будто, специально не обращая внимания на Ким Дана, мило беседовал темноволосый гость, проходя в дом. Только лишь уже проходя мимо своего партнера, кинул на него пальто, чтобы юноша повесил его, даже не заглянув в глаза, демонстративно поцеловал, обжигая щеку. Он тоже знал, что нужно поддерживать красивую картинку для тех, кто не должен видеть большего. Ким Дана прошибло током, хотелось расплакаться. «…» Застолье прошло хорошо, насколько это возможно так обозвать. Ким Дана и Хэ Вона посадили вместе, как и полагается, сестра и бабушка сидели напротив. Этот вечер был отыгран. Бабушка заставила проводить Хэ Вона и вот они уже наедине стояли на улице в полумраке. Дан сжался, не произнося и слова. Но очнуться от белого шума в голове помог голос возлюбленного. - Дан, почему ты сегодня такой молчаливый, ты так холоден по отношению ко мне, - заговорил мужчина, протягивая свою ладонь к лицу парня, ухмыляясь. Тот начал привычно поглаживать партнера, наконец-то заглядывая в карие глаза. Рука перебралась на русые волосы, также поглаживая. Дан было слегка расслабился, начиная верить в то, что сегодня у Хэ Вона в самом деле хорошее настроение, на лице даже появились мягкие черты и нарастающая улыбка, пока та рука, что гладила, резко не схватила за место, где только что была ласка. У кареглазого сперло дыхание и тут же слегка подкосились ноги, глаза сощурились от боли, а рот приоткрылся в немом крике. - Что? Неприятно? Вот и мне было неприятно, когда ты лживо улыбался мне за столом, а тут стоишь и смотришь на меня так, будто тебя сейчас закапают живьем! – сорвался на крик Хэ Вон, сжимая еще сильнее клок волос в своей руке, попутно тянув ее к низу. Снова это предательское чувство страха захватило Дана. Он снова замер, как бедная овечка перед этим страшным волком, который скоро его съест, не оставив и косточек. Что опять произошло такого, от чего он мог заслужить унижения и боль? Ким Дан много чего спрашивал сам себя в этот момент, попутно ожидая еще страшнее последствий. На улице было темно, тротуарную дорогу едва освещали уличные фонари, которые стояли друг от друга на приличном расстоянии. Мгла, которая находилась между ними, как раз скрывала пару. «…» Джу Дже Гён в своем режиме как обычно по одному и тому же маршруту совершал пробежку, бессонницу ему так и не удалось победить в очередной раз, поэтому, после основных тренировок в зале, он уже бежал по знакомым местам. Молодой, красивый, высокий брюнет, когда был занят тренировками или, например, как и сейчас, никогда и ничего не замечал вокруг себя, ни яростных поклонниц, которые буквально следовали за ним везде, ни простых людей, но в эту ночь пробегая очередной фонарь и погружаясь в темноту, он разглядел двоих и ускорив бег на сколько это было возможно, резко перехватил руку, что готова ударить рядом стоящего на коленях молодого человека. Вид у парнишки был плох, мокрые от слез щеки, стали алыми после ударов, левая рука рядом стоящего мужчины держалась за его волосы, правая избивала. Дже Гён как раз перехватил ее, когда та вновь вознеслась над головой русоволосого. «…» - Что ты…? -не успев договорить свой возмущенный вопрос, правую руку Хэ Вона кто-то схватил и сжал так, что тот выпустил из другой руки Ким Дана. Кареглазый поднял взгляд, который был полон слез, на незнакомого спасителя. В сердце что-то защемило, он увидел то, о чем недра его души уже давно мечтали, увидел, как Хэ Вон сейчас может получить по заслугам. И в правду, таинственный незнакомец сжимал и выкручивал руку Хэ Вону так, что тот также, как и совсем недавно Ким Дан, начал прогибаться в коленях. - Пошёл прочь, что ты творишь, ублюдок?! – кричал мужчина, не в силах повлиять на ситуацию. Впервые Хэ Вон ощущал себя беспомощно, ведь всегда тем, кто бил и обижал – был он. - Дядя, шёл бы ты мимо, пока я тебе не показал, как надо бить, а то, ты бы его еще по щекам просто погладил, – язвительно шипел брюнет, окончательно вывернув руку мужчине, разворачивая тем самым его в другу сторону. И как только тот оказался развернутым к ним спиной, тут же получил толчок в нее, да такой, что отлетел сразу на приличное расстояние. - Ты ещё заплатишь за это, Ким Дан! – крикнул Хэ Вон и злостно стиснув зубы, удалился. Хэ Вон хоть и был тем, кто бил и обижал, но, если находились сильнее его, он уходил в их тень. - Как ты? – поинтересовался таинственный брюнет у Ким Дана. Дже Гён не был из тех людей, которых можно назвать благородными, но в тот миг что-то дернуло его и почему-то от увиденной картины за доли секунд, струны его души натянулись так, будто сейчас порвутся. Он внимательно смотрел на русоволосого незнакомого парня, то ли разглядывал причинённый ущерб, то ли просто всматривался в черты его лица, дабы просто на просто посмотреть, кого он только что спас. - Ничего серьезного, это были всего лишь пощёчины, – всхлипнув, пробормотал под нос Дан, поднимаясь с земли, вытер аккуратно слезы со своих щёк. И правда, пощёчины в их паре были обычным делом, если бы таинственный спаситель не остановил Хэ Вона, кто знает, скорее всего он бы перешёл от пощёчин к ударам кулаком, а там, как по накатанной. Дан опустошённым взглядом также смотрел на Дже Гёна. Вроде в душе и была безграничная радость и благодарность, но всё это перебивала убийственная грусть и очередное разочарование. - Ничего серьёзного? И часто ты позволяешь всем себя бить? Или только ему? – стиснув зубы поинтересовался Дже Гён. Он хотел было услышать обычного «спасибо», но сразу осознав ситуацию, ощутил возмущение. Он ненавидел жалких людей, ненавидел жертв, ненавидел их, потому что они глотают все, что им дают, они терпят все, что им делают. Неужели, он сейчас защитил того, кто ему мог бы быть так ненавистен? «…» Все еще мокрые от слез глаза Ким Дана округлились. Он только спасся от одного верзилы и наткнулся на другого? Он уже более внимательно вглядывался в незнакомца, пытаясь осознать, что здесь вообще происходит. Собрав волю в кулак, попытался в голове сформулировать более подходящий ответ. Перед ним стоял очень высокий юноша, его телосложение можно было назвать идеальным, оно было накачено, подтянуто, на плече правильно были наклеены тейпы, которые облегчали работу мышц на некоторое время. Он сразу обратил на них внимание, потому что работал физиотерапевтом у многих спортсменов. Помимо его идеального тела, юноша был необычайно красив. Карие глаза, темные волосы, белоснежная кожа, пухлые губы, аккуратный изгиб носа. Пускай они и находились в темноте, но отголоски рядом стоящих фонарей все равно позволяли это разглядеть. - Вы не понимаете! Все не так! Спасибо, что спасли меня, я, наверное, перенервничал, поэтому и сказал это… - начал тараторить Дан, несколько раз согнувшись в поклоне, подбирал нужные слова, чтобы еще больше не отхватить. Рядом стоящий юноша нахмурился. - Тц… Да мне все равно, лучше иди домой, кто знает, что ещё может сделать твой дружок, – закатив глаза, сказал Дже Гён. Он и сам не понял, почему так быстро завелся. Ещё раз внимательно осмотрев русоволосого, кивнул головой и медленно набирая скорость, продолжил бежать в своём темпе, будто ничего и не было. Ким Дан остался стоять в одиночестве, провожая взглядом уходящую фигуру незнакомца. Всё в этой ночи было странно. Однако, Дан не стал долго раздумывать, потому что не знал, точно ли Хэ Вон ушел, или будет преследовать его, чтобы уже окончательно добить. По приходе домой, уже все, к его великому счастью, спали. В доме была тишина, да такая, что резала уши. Что делать? Как быть? Его еще ни разу вот так никто не защищал. Ким Дан всегда верил в то, что никто его не спасет, что он всегда будет жить в этом аду, пока Хэ Вон в очередном приступе агрессии не убьет его, как твердили в каждой книге или статье о насилие, абьюзе. Он бы наконец-то отправился на ту сторону, и блуждал в забвении. Медленно Дан ощущал наступление паники, поточу что в памяти начали всплывать последние кинутые в гневе слова Хэ Вона, что русоволосый обязательно заплатит за свое же спасение. По телу прошлась дрожь, завтра ведь на работу, где они обязательно пересекутся, потом обязательно вместе поедут домой, как это происходило каждый понедельник, один из не многих дней, когда Хэ Вон находился рядом с Ким Даном, в этот день они обязательно ехали домой к Хэ Вону и проводили там ночь. Иногда было противно уже спать на той постели, где побывало половина города, но Дан сам был в этом виноват. Он виноват, что не может дать отпор, что он слаб. Молодой человек сразу отправился в душ, было непреодолимое желание смыть с себя этот день. Дан чувствовал себя грязным, хотелось до дыр тереть губкой по своей коже, лишь бы отмыться от этого позора, в который превратилась его жизнь. Кипяток обжигал его, потому что тот надеялся перебить болью от кипятка душевную боль. Конечно, смешно было на такое надеяться, но Дан верил в это, верил, что это можно смыть и забыть.