The Darkroom

Under the conceptual reality behind this reality you must want these waves to drag you away. Вязкое красное марево. Оно обволакивает тебя, словно густой кисель. Упорно пытается залиться в уши, глаза, рот – всюду, куда доберётся. Оно в каждой клетке твоего тела, оно в твоей голове и твоих мыслях... We build you till nothing remains. The egg cracks and the truth will emerge out of you. You are home. You remind us of home. Осторожно, подцепив пинцетом край фотобумаги, женщина поднимает проявленное изображение. Тень – или то, что кажется ею – выглядит не совсем так, как отложилось в памяти. Запечатлённый силуэт будто бы разъел плёнку вокруг себя: фигура окружена разводами и чернильными кляксами. — Во время съёмки всё выглядело.. чётким. Неужели я разучилась проявлять? – тихонько цокает Элис, поджимая нижнюю губу, – Не могут же быть испорчены все фотографии. Чтобы убедиться, она просматривает ещё несколько снимков – и на всех тень расплывается, пожирая окружающее её пространство. Впрочем, это не противоречит замыслу фотографа – показать тот ужас, что не даёт спать по ночам. Поначалу тени были безмолвны, но в последнее время тихий шёпот стал проявляться всё отчётливее. Их шёпот.. или её собственный? We stand around you while you dream. You can almost hear our words but you forget. This happens more and more now. Они постепенно захватывали квартиру, будто прощупывая под собой почву. Мелькали где-то на краю зрения, заставляя сомневаться в своём существовании. Нависали над кроватью, пока хозяйка спала. И пропадали в ту же секунду, когда она открывала глаза. Внезапно появлялись за плечом, любуясь своим отражением в зеркале. В конце концов, бесцеремонно возникали перед носом, вырастая из крошечной тени, что притаилась в углу. И, что удивляло – никогда не пытались навредить ей физически. Они – безмолвные наблюдатели – созерцали то, как Элис Уэйк медленно сходит с ума. Orange peel. The picture is you holding the picture. When you hear this you will know you’re in new you. Едва слова слетают с её губ, как Элис осознаёт, что это произносит не она. Вкрадчивый шёпот, пробирающий до мурашек, раздаётся над её правым ухом. Тот самый голос. Его голос. И в то же время – чужой. Хрипловатый, вкрадчивый – почти елейный. Завораживающий и пугающий одновременно. За спиной слышится щелчок – звук затвора фотоаппарата. Теперь Элис — персонаж собственной выставки. Вздрогнув, она выпускает из рук пинцет вместе со свежим снимком. Брызги проявителя попадают на её лицо, но ни разу не освежают. — Давно тебя не было... – не в силах обернуться, сдавленно произносит Элис. Кошмар, казалось бы, оставшийся позади, пришёл к ней вновь. Бежать некуда – остаётся лишь молиться и надеяться на лучшее. — Да, дорогая. Нужно было уладить пару вопросов, – женщина не видит его лица, но чувствует затылком, как Скрэтч ухмыляется. Широкая, надменная ухмылка, способная вызывать лишь две реакции: обожание или животный страх. Застыв на месте и вцепившись в бортик проявочного лотка до белых костяшек, Элис ощущает, как становится трудно дышать. Сердце колотится, словно загнанная в клетку птица. Он снова здесь – тень её Алана, воплощённая в физической оболочке. Извращённый, тёмный разум, способный творить немыслимое. Своевольный и непредсказуемый. — Что тебе нужно? – сглотнув, выдавливает из себя Элис, и чуть подаётся вперёд. Скрэтч и не собирается отдаляться. Она ощущает его прохладное дыхание на своей коже. — Сущие пустяки – парочка твоих снимков. Вот эти прекрасно подойдут, – вытянув руку, он снимает с верёвки уже просохшие фотографии, – У тебя их так много. Ты ведь не против поделиться? Ответа явно не требуется. Прикрыв глаза, женщина старается контролировать своё дыхание, усмиряя подступающую панику. Слышит шуршание ткани, и спустя пару секунд: — Смотри. Я могу оживить твои снимки. Разве не чудесно? – Алан близко, слишком близко. И он смеётся. Взяв паузу, Элис подчиняется. То, что она видит, заставляет её захлебнуться воздухом. Усталое лицо женщины искажается гримасой ужаса. Старинный выключатель от лампы, в своё время безжалостно вырезанный, покоится на его ладони. Она видела этот предмет не единожды, только не в этих руках. И, кажется, лучше бы умереть, чем видеть это сейчас. — Они станут реальнее, чем когда-либо. Я обещаю, – его голос, полный извращённого наслаждения, слегка подрагивает. Короткий щелчок – и её мир тонет в красном мареве. You’ve always been the new you. You want this to be true.